ИЗ НАБЛЮДЕНИЙ НАБЛЮДАТЕЛЯ ЗА ВЫБОРАМИ
Избиратели приходят на выборы рано. Особенно те, у которых бессонница. Одна старушка пришла еще до восьми и терпеливо ждала, когда можно будет проголосовать. Наблюдателей у нас на участке было много - двое от Прохорова, двое от Жириновского, один от Путина, трое от одного из претендентов на кресло депутата местного разлива. Немного позже приехал представитель прессы от Жириновского - огромный, накачанный молодой человек, у которого видеокамера помещалась внутри кулака, но о нем я расскажу чуть позже. Наблюдатели от Жириновского, два молодых человека, сразу начали с жалобы - им не понравилось место, где стояла наша скамейка. Плохо было видно урны и столы. Председатель УИКа, завуч школы, где проходили выборы, предложил взять стулья и сесть хоть возле урн, но ребята уже успели накатать жалобу, позвонить в ТИК и вызвать своего юриста, кандидата в депутаты и представителя прессы. Ему велели оставаться с нами. На всякий случай. Этот, с позволения сказать, журналист, потом доверительно сообщил мне, что он разочарован - когда его вызвали, то сказали даже, что может быть месилово интересное по его журналистской части, а оказалось… Но если надо, то может приехать и его тренер главный редактор. Вот тот еще больше, поскольку боксирует пишет в тяжелом весе. Надо сказать, что наш журналист оказался приятным, любознательным молодым человеком и спрашивал меня о разном. К примеру, он слыхал, что до этих выборов были какие-то еще выборы, но он не запомнил какие и победил ли на тех выборах Прохоров или кто-нибудь еще.
Две тихие, безучастные к происходящему, женщины наблюдали от кандидата в местные депутаты - какой-то самовыдвиженки. Как оказалось, теперь все единороссы мимикрировали в самовыдвиженцев. Повадки у них, однако, остались прежними. Двух этих женщин пригнали от районного центра социального развития. Одна из них тихонько сетовала, что ей сегодня сидеть целый день на этих чертовых выборах, а мужу велено идти вечером на путинг на Манежной. Ребенка оставить не с кем. - О людях они не думают, - печально заключила моя собеседница. Я подумал, что эта женщина как раз из той породы, которая, если прикажут, сама себя высечет, а если и будет жаловаться, то только на плохое качество розог или их недостаточное количество. Обе наблюдательши были озабочены тем, как бы поставить хоть какие-нибудь отметки в своих бумагах, чтобы на работе были доказательства о том, что они пришли наблюдать, а не слиняли при первых же выстрелах. Видимо, председатель нашей участковой комиссии все же вошла в их положение и поставила им какие-то закорючки и они через несколько часов испарились. Или не поставила и они ушли, наплевав на возможные неприятности по службе.
Наблюдателем от Путина была студентка юридического вуза. Я с ней разговорился. Она мне пожаловалась, что ее обманули дважды. И не только ее - всех ее одногрупников. Сначала сказали, что они будут независимыми наблюдателями, а потом оказалось, что путинскими. Обещали, что это наблюдение им зачтут как практику. Девочка, узнав, что она идет наблюдателем от Путина, попросила пустить ее на обычную практику для студентов ее профиля. Ничего, что писать отчет. Тогда ей сказали, что обычной практики вообще не будет. Или она идет наблюдателем или у нее будут сложности с получением зачета. Сложностей она не захотела…
Она вытащила из-под обычной таблички с фамилией и указанием того, что она наблюдатель от Путина с решающим голосом красивую голубую мелованную бумажку с теми же сведениями. Ей в штабе «независимых наблюдателей» от Путина посоветовали на всякий случай с этой бумажкой не разгуливать. - Сейчас, - сказала мне девочка, - голубой цвет ассоциируется с Единой Россией… Ну, вы понимаете.. Еще бы я не понимал. У меня, к примеру, голубой цвет тоже ассоциируется с этой партией. Она вытащила эту бумажку и смяла ее.
Кроме наблюдателей у нас на участке были два полицейских. Худенький молодой человек и еще более худая девчушка с большим розовым телефоном, с которым она постоянно игралась.
Потянулись избиратели. Как оказалось, люди пожилые любят общаться с урнами для голосования. Один мужчина ее, к примеру, перекрестил. Другая старушка при опускании бюллетеней сказала «и слава Богу», третья, попав с третьей попытки в узкую щель бумагами, погладила урну и произнесла «с Божьей помощью», а четвертый, заросший седой щетиной, старик, засунув свое волеизъявление куда следует, вздохнул, махнул рукой и тихонько произнес «ну и хуй с ней». И застенчиво улыбнулся.
Я стоял рядом с урнами для голосования. Подошли дед с бабкой. Бабка не без труда просунула свои бюллетени в щель и строго спросила у деда:
- Что ты там написал? Дай-ка глянуть.
Дед не смотрел на нее и не отвечал. Комкая бумаги, под ее пристальным взглядом, он продолжал их просовывать в урну. Получалось плохо. На секунду оторвавшись от урны дед в сердцах сказал ей:
- Да, Путин там, Путин! Вот прие…
- Ну и слава Богу, - стальным голосом ответила бабка.
После них подошел нетрезвый молодой мужчина и, дыша перегаром, долго приступал ко мне с вопросом - отчего Путин не вышел на дебаты с Жириновским. Объяснять ему было бесполезно - он хотел задать вопрос, а не получить на него ответ. Подошел к нам мальчик-полицейский… Не помогло. Тогда подошла одна из наших учительниц, состоявших в комиссии - женщина весомых достоинств. Ей мужчина покорился. Оказывается, он был ее бывший ученик.
Кстати, об учительницах. Председатель комиссии, когда заполнял протокол для нас, спросила: «Как правильно писать слово комиссия? С одним «с» или с двумя?».
Под вечер пришла бабушка в толстых очках и проголосовала за Путина. Она мне так и сообщила об этом. Посетовала, что зря по телевизору показывали Прохорова. Зачем же показывать того, кто наворовал миллионы? Только смутил этот Прохоров ее старика. И тот даже заколебался… Так что пусть дома посидит, раз так нетверд в своем выборе, заключила она. Бабушка рассказала мне еще и о своих двух внуках. О старшем, который уже работает в ФСБ, и о младшем, который туда собирается. Сначала-то он, как вернулся из армии, пытался работать, но, поработав, курьером, решил, что на этих капиталистов проклятых он пахать не согласен за такие никакие деньги и по совету старшего брата…
Пока шло голосование ребята-жирики успели накатать еще одну жалобу на председателя и та, разозлившись, пообещала им «веселую ночь». Все же, в целом, все прошло нормально и без каких-либо серьезных эксцессов. Никто ничего не вбрасывал и не каруселил.
Бюллетени посчитали быстро. Правда, сначала часа два считали и пересчитывали число голосовавших и открепленных, по книгам, сравнивали с числом выданных, отрезали уголки у неиспользованных, а потом снова пересчитывали. Учителя считают долго, а пересчитывают еще дольше. Ночь действительно была веселой. Она стала еще веселее, когда мы увидели бюллетени. Вернее, надписи на них. Самой популярной была (сюрприз, сюрприз!) «пошли все на…». Кто-то написал «Позор России», а кто-то «Слава ВДВ», кто-то требовал вернуть графу «против всех», а кто-то, зная наперед, что не вернут, снова и снова посылал всех по известному адресу.
Еще два часа комиссия считала голоса на муниципальных выборах. За девочкой-наблюдателем от Путина пришел папа и терпеливо ее ждал, тихонько беседуя с милиционером. Никто из наблюдателей не уходил. Учителя продолжали считать, делать ошибки в расчетах, пересчитывать и ныть, что никогда они еще не принимали участия в таких ужасных выборах, что они устали и хотят спать, что, если бы не наблюдатели, то они уже давно спали бы, что… Когда мы ушли под утро домой, унося заверенные копии протоколов, учителя остались в кабинете завуча пить коньяк и праздновать окончание своих мучений.
Цифры на нашем участке совпали слово в слово с соседним участком. На парламентских выборах на этом участке наблюдателей не было и количество проголосовавших за Единую Россию, к примеру, на нем и на соседнем участке различалось в два раза. Попробуйте угадать в какую сторону.
Безусловно, Путин эти выборы выиграл. Даже, если бы пришлось устраивать второй тур. Не победил, поскольку побеждать было некого, но выиграл. Он их выиграл у нас. Я бы сказал, что он своих избирателей переиграл. Если меня спросят - были ли эти выборы легитимными, то отвечу утвердительно. Если же спросят - были ли они честными…