Надя и Миша. Часть 1.
Я была в гостях у Нади, одной из тех мам, истории которых стали отправной точкой и движущей силой создания Семейного центра доверия и поддержки «Свои». Встречу с Надей я считаю удивительным подарком для меня. То, что она рассказала о своей борьбе за жизнь и здоровье маленького Миши, не только тронуло меня до слез, но и заставило снова поверить в непобедимую силу человеческого духа и человеческой любви. Благодаря упорству и позитивному мышлению Надя прошла путь от "ваш ребенок не жилец" до малыша, который смеется ей, шевелит "нечувствительными" ножками и вовсе не страдает отсутствием аппетита.
Диагноз: синдром Арнольда Киари, рахишизис пояснично-крестцового отдела позвоночника, нарушение функции тазовых органов.
История Нади и Миши требует детального описания, поэтому мы посвятим им следующие два-три поста - чтобы не слишком утомлять вас большими текстами.
"У меня две дочери, и в какой-то момент захотелось родить третьего, и, конечно, мы очень хотели, чтобы это был мальчик. Так сложилось, что в моем окружении только ленивый не стал отговаривать меня. Это не касается моего мужа, который - моя вторая половина и думает так же, как и я. И когда я забеременела, мне даже не захотелось сразу говорить всем об этом. Думала, что вот когда станет видно, тогда и похвастаюсь J. Но скрыть это было невозможно: женщине беременность идет. Я летаю, кожа становится на 10 лет моложе - в общем, «ужасы» о том, что во время беременности все плохо - это не обо мне. Мне было очень хорошо. Я решила рожать дома. Но сейчас акушерки, став более образованными, требуют соблюдения определенных правил, в том числе анализов и УЗИ. Анализы оказались не очень хорошими, и я пошла делать УЗИ, чтобы исключить сомнение, что плод страдает. И тетенька, к которой я попала на прием, совершенно спокойным, равнодушным голосом сказала мне: «Это сохранять не надо. Я напишу вам рекомендацию на прерывание беременности». Диагноз: гидроцефалия, ребенок страдает от большого количества жидкости в голове, деформация позвоночника и спинного мозга. «Это жить не будет, это сохранять нельзя».
Идет 27-я неделя беременности, ребенок сформирован, мое пузо уже достает до руля (я вожу машину). Может быть, она ошиблась? Нужна хорошая клиника и супер-врач. Я еду в НИИ Кулакова. Их диагноз - истина в последней инстанции, после них уже перепроверять нечего. За неделю, которая прошла между двумя УЗИ, я примирилась с мыслью, что все, ребенка не будет, и сказала об этом семье.
Профессору НИИ я сразу сказала, что собираюсь оставить этого ребенка. И мне нужна информация, нет ли акушерских рисков, и какие вообще прогнозы после рождения. Профессор сказал, что впервые видит настолько подготовленную к подобной информации маму. И уже не холодным, но профессионально-деловым тоном, выложил все, как есть: какая патология к чему ведет. «Вероятность того, что вы заберете ребенка из роддома, очень низкая. Умрет он сразу или позже, но это не тот ребеночек, который будет жить в квартире - это медицинский вариант жизни на аппаратах».
Я решила, пока ребенок во мне, не усугублять его состояние плохим питанием и стрессовыми условиями, а дать ему все, что могу. В роддоме, специализирующемся на патологиях, мне предложили «провести роды» немного раньше («Вытащим как-нибудь! Все равно не жилец».), но я решила родить ребенка естественным образом и сделать все, чтобы он получил все необходимое, когда родится - грудное молоко, близость матери и максимально возможный уют и покой. Акушерки отказывались принимать такие роды дома. В роддоме по месту жительства главврач сказал, что нас примут, и что такие дети в его практике встречались и выходили из роддома живыми.
«Ё-моё, - подумала я, - а почему я решила ждать труп? Я хотела мальчика - у меня есть мальчик. Я хотела найти место, где родить его - и вот меня ждут. Чего страдать-то?» Напряжение последних недель дало о себе знать, и я поняла, что все, я на пределе. Подруга отвезла меня к иглотерапевту, чтобы просто тонусу добавить. Он оказался прекрасным позитивным человеком, такие обычно в компаниях - гитаристы и анекдотчики J. За три дня он поставил меня на ноги. Я встала в свое исходное положение трезвой головы и оптимизма. Наступило полное принятие ситуации. Я поняла, что возможны любые варианты развития событий, и все в моих руках. Я начала читать книги, которые люди читают в трудных ситуациях: Синельникова, Некрасова. Сходила на семинар к Минину. Все они говорят об одном и том же: человек может делать с собой все, что угодно, и излечивать себя сам. Я продолжала ездить к иглотерапевту, и он говорил мне: «У тебя такая энергетика, что ты можешь и сама лечить себя». И я делала все, что могла, не силой мысли, но силой духа. Внезапно мне наконец-то захотелось взять фамилию мужа, и я изменила фамилию.
Пришло время снова делать УЗИ. (Продолжение следует).
Диагноз: синдром Арнольда Киари, рахишизис пояснично-крестцового отдела позвоночника, нарушение функции тазовых органов.
История Нади и Миши требует детального описания, поэтому мы посвятим им следующие два-три поста - чтобы не слишком утомлять вас большими текстами.
"У меня две дочери, и в какой-то момент захотелось родить третьего, и, конечно, мы очень хотели, чтобы это был мальчик. Так сложилось, что в моем окружении только ленивый не стал отговаривать меня. Это не касается моего мужа, который - моя вторая половина и думает так же, как и я. И когда я забеременела, мне даже не захотелось сразу говорить всем об этом. Думала, что вот когда станет видно, тогда и похвастаюсь J. Но скрыть это было невозможно: женщине беременность идет. Я летаю, кожа становится на 10 лет моложе - в общем, «ужасы» о том, что во время беременности все плохо - это не обо мне. Мне было очень хорошо. Я решила рожать дома. Но сейчас акушерки, став более образованными, требуют соблюдения определенных правил, в том числе анализов и УЗИ. Анализы оказались не очень хорошими, и я пошла делать УЗИ, чтобы исключить сомнение, что плод страдает. И тетенька, к которой я попала на прием, совершенно спокойным, равнодушным голосом сказала мне: «Это сохранять не надо. Я напишу вам рекомендацию на прерывание беременности». Диагноз: гидроцефалия, ребенок страдает от большого количества жидкости в голове, деформация позвоночника и спинного мозга. «Это жить не будет, это сохранять нельзя».
Идет 27-я неделя беременности, ребенок сформирован, мое пузо уже достает до руля (я вожу машину). Может быть, она ошиблась? Нужна хорошая клиника и супер-врач. Я еду в НИИ Кулакова. Их диагноз - истина в последней инстанции, после них уже перепроверять нечего. За неделю, которая прошла между двумя УЗИ, я примирилась с мыслью, что все, ребенка не будет, и сказала об этом семье.
Профессору НИИ я сразу сказала, что собираюсь оставить этого ребенка. И мне нужна информация, нет ли акушерских рисков, и какие вообще прогнозы после рождения. Профессор сказал, что впервые видит настолько подготовленную к подобной информации маму. И уже не холодным, но профессионально-деловым тоном, выложил все, как есть: какая патология к чему ведет. «Вероятность того, что вы заберете ребенка из роддома, очень низкая. Умрет он сразу или позже, но это не тот ребеночек, который будет жить в квартире - это медицинский вариант жизни на аппаратах».
Я решила, пока ребенок во мне, не усугублять его состояние плохим питанием и стрессовыми условиями, а дать ему все, что могу. В роддоме, специализирующемся на патологиях, мне предложили «провести роды» немного раньше («Вытащим как-нибудь! Все равно не жилец».), но я решила родить ребенка естественным образом и сделать все, чтобы он получил все необходимое, когда родится - грудное молоко, близость матери и максимально возможный уют и покой. Акушерки отказывались принимать такие роды дома. В роддоме по месту жительства главврач сказал, что нас примут, и что такие дети в его практике встречались и выходили из роддома живыми.
«Ё-моё, - подумала я, - а почему я решила ждать труп? Я хотела мальчика - у меня есть мальчик. Я хотела найти место, где родить его - и вот меня ждут. Чего страдать-то?» Напряжение последних недель дало о себе знать, и я поняла, что все, я на пределе. Подруга отвезла меня к иглотерапевту, чтобы просто тонусу добавить. Он оказался прекрасным позитивным человеком, такие обычно в компаниях - гитаристы и анекдотчики J. За три дня он поставил меня на ноги. Я встала в свое исходное положение трезвой головы и оптимизма. Наступило полное принятие ситуации. Я поняла, что возможны любые варианты развития событий, и все в моих руках. Я начала читать книги, которые люди читают в трудных ситуациях: Синельникова, Некрасова. Сходила на семинар к Минину. Все они говорят об одном и том же: человек может делать с собой все, что угодно, и излечивать себя сам. Я продолжала ездить к иглотерапевту, и он говорил мне: «У тебя такая энергетика, что ты можешь и сама лечить себя». И я делала все, что могла, не силой мысли, но силой духа. Внезапно мне наконец-то захотелось взять фамилию мужа, и я изменила фамилию.
Пришло время снова делать УЗИ. (Продолжение следует).