О Варшавском восстании и не только
В августе прошлого года министр иностранных дел Польши Влодзимеж Цимошевич заявил, что Россия должна принести извинения полякам за бездействие советских войск во время восстания в Варшаве в 1944 году. А 15 декабря умер мой дед. После него остались воспоминания. Я все еще перепечатываю их, но здесь мне хотелось бы привести кусок из них, относящийся к одной операции 1944 года, в которой мой дед принимал участие.
По прибытии на фронт была сформирована 11-я тяжелая танковая бригада из 91, 92 и 93 полков. Я попал в 1-й взвод 1-й роты 91 полка. Поступил приказ с наступлением темноты 1-й и 2-й ротам вывести танки в тыл. В тылу пополнили боеприпасы, получили резервное топливо и всю ночь двигались вдоль фронта на юг. Перед рассветом увидел большое количество установленной артиллерии, пехоты в польских мундирах, польскую противотанковую артиллерию.
Команда: «Развернуться к бою». Воздух буквально взорвался от артиллерийских залпов. Впервые я увидел движущийся вперед вал огня. Мы двинулись за этим валом в пыли, дыму и огне, выискивая и уничтожая всё живое. На мгновение оглянувшись, я удивился. За нами следовали не машины с пехотой, а саперы с понтонами.
По пробитому в немецком фронте коридору мы вышли к Висле. Дальнобойная артиллерия прекратила обрабатывать высокий западный берег Вислы. Под нашим огневым прикрытием сапёры развернули понтоны, пробежали по ним и взорвали часть высокого левого берега, чтобы могли взобраться танки. После этого танки с автоматчиками на броне переправились на западный берег реки. С воздуха нас охраняли истребители. Прибрежный лес был легко очищен от небольшой группировки немцев. Эта операция заняла весь день. Ночью польская пехота и артиллеристы вместо укрепления своих позиций почти всю ночь жгли костры и хвастались друг перед другом, какие они смелые и как он побили немцев и освободили весь лес. За ночь немцы подтянули резервы, и на рассвете их артиллерия ударила по фронту, а пехота по флангам польской пехоты. Побросав артиллерию, автоматы и винтовки, срывая с себя всё вплоть до шинелей, поляки бросились к Висле. Наши автоматчики пытались их задержать, но безуспешно. Выпучив глаза, с перекошенными от ужаса лицами они с высокого берега бросались в воду. Сколько их там потонуло? Я думаю, что гораздо больше, чем убили немцы. Хорошо, что немцы на их плечах не прорвались к самым танкам. Наспех созданная оборона танками и ротой автоматчиков составила метров 300 в глубину и 400 м вдоль реки. Немцы развернули захваченные у поляков орудия и сосредоточили огонь по нашим танкам, подбив 2 танка.
Артиллерийский огонь привел к тому, что вместо леса остались одни пеньки. Попытки немцев обстреливать нас и с правого берега Вислы (высадив нас на левый берег, наши войска вернулись за линию фронта) мы легко пресекали огнем, т.к. с высокого левого берега низкий левый берег далеко просматривался. Немецкая авиация после неудачной бомбежки (2 бомбы упали в реку, одна между позициями и две на немецкие окопы) перестала появляться. Но немецкая артиллерия с каждым днем увеличивала обстрелы наших позиций… Ещё у двух танков разбиты башни (танки закопаны в землю). Немцы днем и ночью стреляют из пулеметов и автоматов. Днем снайперы не дают высунуться из траншеи. Ночью немцы роют ходы к нашим позициям, забрасывают гранатами, постепенно сокращают плацдарм. У нас остался только небольшой резерв снарядов на случай немецкого штурма (по два на целый танк); патроны и гранаты тоже экономили. По два танкиста, сняв по танковому пулемету, стали пулеметчиками… Сколько мы здесь пробудем? По-видимому, дней 20-25. Давно кончился не только сухой паек, но и НЗ (неприкосновенный запас продуктов). Питаемся в основном корой деревьев и травой. По рации просим только боеприпасы. Ночи ясные, и две попытки «кукурузников» (самолет У-2) прорваться к нам потерпели неудачу. Каждую ночь хороним от 2 до 4 человек. Тяжело раненые не выживают, а легко раненые, получив элементарную помощь, возвращаются в строй.
Плацдарм сократился до критических размеров. Немцы уже и днем кричат: «Русь буль-буль». Командир десанта, он же мой командир роты, герой Советского Союза гвардии капитан Барабаш вызвал на командный пункт оставшихся офицеров и предложил дерзкий и рискованный план борьбы за плацдарм. Положение было критическим, поэтому все согласились и пошли готовиться.
План осуществился удачно. С разбитых танков слили все горючее и масло в резервные бачки (бочки на 100 л). Ночью, когда ветер дует с реки, покатили бочки по всему фронту в сторону немцев (к ним уклон) и расстреляли их зажигательными пулями. Когда огненный вал докатился до немецких окопов, раздался рев ужаса. Немцы на ночь выставляли охранение (беспрерывно стрелявшее), и основная масса войска спала в блиндажах. Когда туда проникла горящая жидкость, началось паническое бегство. Загорелись ветки когда-то разбитых деревьев и постепенно бывший лес начал превращаться в большой костер. Автоматчики несколько раз проникали в покинутые немцами окопы и принесли много автоматов и «рожков» с патронами, вещмешок со вздутыми банками консервов. Получилось по полной ложке консервов на человека…
Этой же ночью командир десанта шифровкой доложил обстановку и попросил воспользоваться обстановкой и доставить боеприпасы и еду. В следующую ночь было сброшено 5 емкостей на парашютах. Один парашют опустился в Вислу и унесен водой, другой упал в огонь и взорвался, остальные три достались нам. Шесть дней немцы не подходили к пепелищу, а издали стреляли из пулеметов. За это время мы углубили ходы сообщения, улучшили пулеметные гнезда, вырыли глубоки блиндажи. На седьмой день немецкие бомбардировщики бомбили, буквально перепахали весь бывший лес. Мы думали, что после этого немцы пойдут в атаку. Вместо этого они начали систематически обстреливать нас из минометов. В этот день мы понесли большие потери. Исправных танков осталось только два. Хоронили много больше обычного. Трудно в это поверить, но, по-видимому, немцы не знали, что польской пехоты уже не существует и что плацдарм защищает кучка автоматчиков и танкистов-пулеметчиков, иначе они давно предприняли бы штурм. Ищем не сгоревшую кору и едим её. Некоторые, чтобы заглушить голод, жуют ремни. Потерян счет времени. Никто не знает не только число, но и месяц…
Уже после войны, под большим секретом, я узнал версию проведения этой операции.
Польское «правительство в изгнании» во главе с так называемым премьер-министром Андерсеном находилось в Лондоне. Это правительство, не согласовывая с нашим командованием, спровоцировало восстание в Варшаве. Сначала восстание имело успех и на предложение нашего командования о помощи дерзко ответило, что они и без нас освободят не только Варшаву, но и всю Польшу. Позднее, когда немцы стали побеждать, Андерс попросил Черчилля, чтобы тот попросил Сталина начать новое крупное наступление на немцев. На просьбу Черчилля Сталин якобы ответил, что крупное наступление сейчас невозможно, так как из-за плохих дорог тылы отстали от фронта. Кроме того, войскам нужна перегруппировка и пополнение. На территории России проходит обучение группировки Войска польского. Мы можем придать ей танки, снабдить артиллерией и высадить на левый берег Вислы недалеко от Варшавы. Это заставит немцев отвлечь часть войск от Варшавы. На этом и было решено… То ли эту важную операцию посчитали неудачной или ощутило исчезновение целого полка Войска польского, но все документы по операции были изъяты, а все штабисты дали расписку о неразглашении каких-либо сведений об этом.
Наконец команда: «Танки подготовить к уничтожению! Подготовиться к эвакуации!»… Ночью я дежурил в оставшемся целом танке. Вдруг небо озарилось каким-то томно-красным светом. Я скомандовал старшине, дежурившему со мной: «Быстро узнай и доложи, что происходит». Почти одновременно получаю приказ: «Подбитые танки сжечь! Целый танк взорвать! Через 30 минут выходить к реке». На вопрос «что происходит?»: - «Катюши» прокладывают нам дорогу к своим». Прибежал старшина: «На той стороне реки всё горит!» Через 10-15 минут разбитые танки горят (канистры с горючим были заранее подготовлены). Ожидаю, пока все покинут окопы и бросаю канистру внутрь танка на 2 оставшиеся снаряда. Быстро сбегаю вниз, к реке. Вверху взрыв. Из темноты вынырнули две большие металлические моторные лодки. Быстро погрузились. Только тут я увидел, как мало нас осталось! Не более 80-85 человек, а ведь было (с поляками) белее тысячи. Увидел ст. лейтенанта - моего командира взвода, лежащего на плащ-палатке. Еще во время немецкого авианалета с ним случился сердечный приступ и до сих пор он не может встать.
Правый берег дымился, а кое-где горел, но никто не обращал на это внимания. Нас встретили наши 3-я и 4-я танковые роты, которые построились по краям колонны, в середине 2 трейлера с лодками и 3 грузовика с автоматчиками и ранеными. Танкисты сели на танки. Сначала послышались отдельные автоматные очереди, а потом и немецкие пулеметные очереди, а потом заговорили пушки. Но так как наша колонна двигалась с максимально возможной скоростью, а ночь нас скрывала, то немецкий огонь не был прицельным и снаряды и пули ложились позади нас…
В полку нас встретили обильной пищей и нормальным ночлегом. На рассвете всех, кто был на плацдарме, собрали и направили в полевой госпиталь. Оказалось, что после голодания многие наелись слишком плотно и 5 человек умерло, а двоих едва спасли. После обследования несколько человек комиссовали и отправили в Россию. У меня нашли язву 12-перстной кишки (позже оказалось 2 штуки), гастрит, спастический колит и холецистит…
Я не военный историк и, видимо, никогда не соберусь сам влезть в архивы, чтобы найти хоть какие-то следы этой операции. В свое время мне ни разу не приходилось встречать даже упоминаний о ней. Возможно, в новейшей литературе и говорится об этом. Буду благодарен за любые ссылки на такую литературу и за любую информацию.
По прибытии на фронт была сформирована 11-я тяжелая танковая бригада из 91, 92 и 93 полков. Я попал в 1-й взвод 1-й роты 91 полка. Поступил приказ с наступлением темноты 1-й и 2-й ротам вывести танки в тыл. В тылу пополнили боеприпасы, получили резервное топливо и всю ночь двигались вдоль фронта на юг. Перед рассветом увидел большое количество установленной артиллерии, пехоты в польских мундирах, польскую противотанковую артиллерию.
Команда: «Развернуться к бою». Воздух буквально взорвался от артиллерийских залпов. Впервые я увидел движущийся вперед вал огня. Мы двинулись за этим валом в пыли, дыму и огне, выискивая и уничтожая всё живое. На мгновение оглянувшись, я удивился. За нами следовали не машины с пехотой, а саперы с понтонами.
По пробитому в немецком фронте коридору мы вышли к Висле. Дальнобойная артиллерия прекратила обрабатывать высокий западный берег Вислы. Под нашим огневым прикрытием сапёры развернули понтоны, пробежали по ним и взорвали часть высокого левого берега, чтобы могли взобраться танки. После этого танки с автоматчиками на броне переправились на западный берег реки. С воздуха нас охраняли истребители. Прибрежный лес был легко очищен от небольшой группировки немцев. Эта операция заняла весь день. Ночью польская пехота и артиллеристы вместо укрепления своих позиций почти всю ночь жгли костры и хвастались друг перед другом, какие они смелые и как он побили немцев и освободили весь лес. За ночь немцы подтянули резервы, и на рассвете их артиллерия ударила по фронту, а пехота по флангам польской пехоты. Побросав артиллерию, автоматы и винтовки, срывая с себя всё вплоть до шинелей, поляки бросились к Висле. Наши автоматчики пытались их задержать, но безуспешно. Выпучив глаза, с перекошенными от ужаса лицами они с высокого берега бросались в воду. Сколько их там потонуло? Я думаю, что гораздо больше, чем убили немцы. Хорошо, что немцы на их плечах не прорвались к самым танкам. Наспех созданная оборона танками и ротой автоматчиков составила метров 300 в глубину и 400 м вдоль реки. Немцы развернули захваченные у поляков орудия и сосредоточили огонь по нашим танкам, подбив 2 танка.
Артиллерийский огонь привел к тому, что вместо леса остались одни пеньки. Попытки немцев обстреливать нас и с правого берега Вислы (высадив нас на левый берег, наши войска вернулись за линию фронта) мы легко пресекали огнем, т.к. с высокого левого берега низкий левый берег далеко просматривался. Немецкая авиация после неудачной бомбежки (2 бомбы упали в реку, одна между позициями и две на немецкие окопы) перестала появляться. Но немецкая артиллерия с каждым днем увеличивала обстрелы наших позиций… Ещё у двух танков разбиты башни (танки закопаны в землю). Немцы днем и ночью стреляют из пулеметов и автоматов. Днем снайперы не дают высунуться из траншеи. Ночью немцы роют ходы к нашим позициям, забрасывают гранатами, постепенно сокращают плацдарм. У нас остался только небольшой резерв снарядов на случай немецкого штурма (по два на целый танк); патроны и гранаты тоже экономили. По два танкиста, сняв по танковому пулемету, стали пулеметчиками… Сколько мы здесь пробудем? По-видимому, дней 20-25. Давно кончился не только сухой паек, но и НЗ (неприкосновенный запас продуктов). Питаемся в основном корой деревьев и травой. По рации просим только боеприпасы. Ночи ясные, и две попытки «кукурузников» (самолет У-2) прорваться к нам потерпели неудачу. Каждую ночь хороним от 2 до 4 человек. Тяжело раненые не выживают, а легко раненые, получив элементарную помощь, возвращаются в строй.
Плацдарм сократился до критических размеров. Немцы уже и днем кричат: «Русь буль-буль». Командир десанта, он же мой командир роты, герой Советского Союза гвардии капитан Барабаш вызвал на командный пункт оставшихся офицеров и предложил дерзкий и рискованный план борьбы за плацдарм. Положение было критическим, поэтому все согласились и пошли готовиться.
План осуществился удачно. С разбитых танков слили все горючее и масло в резервные бачки (бочки на 100 л). Ночью, когда ветер дует с реки, покатили бочки по всему фронту в сторону немцев (к ним уклон) и расстреляли их зажигательными пулями. Когда огненный вал докатился до немецких окопов, раздался рев ужаса. Немцы на ночь выставляли охранение (беспрерывно стрелявшее), и основная масса войска спала в блиндажах. Когда туда проникла горящая жидкость, началось паническое бегство. Загорелись ветки когда-то разбитых деревьев и постепенно бывший лес начал превращаться в большой костер. Автоматчики несколько раз проникали в покинутые немцами окопы и принесли много автоматов и «рожков» с патронами, вещмешок со вздутыми банками консервов. Получилось по полной ложке консервов на человека…
Этой же ночью командир десанта шифровкой доложил обстановку и попросил воспользоваться обстановкой и доставить боеприпасы и еду. В следующую ночь было сброшено 5 емкостей на парашютах. Один парашют опустился в Вислу и унесен водой, другой упал в огонь и взорвался, остальные три достались нам. Шесть дней немцы не подходили к пепелищу, а издали стреляли из пулеметов. За это время мы углубили ходы сообщения, улучшили пулеметные гнезда, вырыли глубоки блиндажи. На седьмой день немецкие бомбардировщики бомбили, буквально перепахали весь бывший лес. Мы думали, что после этого немцы пойдут в атаку. Вместо этого они начали систематически обстреливать нас из минометов. В этот день мы понесли большие потери. Исправных танков осталось только два. Хоронили много больше обычного. Трудно в это поверить, но, по-видимому, немцы не знали, что польской пехоты уже не существует и что плацдарм защищает кучка автоматчиков и танкистов-пулеметчиков, иначе они давно предприняли бы штурм. Ищем не сгоревшую кору и едим её. Некоторые, чтобы заглушить голод, жуют ремни. Потерян счет времени. Никто не знает не только число, но и месяц…
Уже после войны, под большим секретом, я узнал версию проведения этой операции.
Польское «правительство в изгнании» во главе с так называемым премьер-министром Андерсеном находилось в Лондоне. Это правительство, не согласовывая с нашим командованием, спровоцировало восстание в Варшаве. Сначала восстание имело успех и на предложение нашего командования о помощи дерзко ответило, что они и без нас освободят не только Варшаву, но и всю Польшу. Позднее, когда немцы стали побеждать, Андерс попросил Черчилля, чтобы тот попросил Сталина начать новое крупное наступление на немцев. На просьбу Черчилля Сталин якобы ответил, что крупное наступление сейчас невозможно, так как из-за плохих дорог тылы отстали от фронта. Кроме того, войскам нужна перегруппировка и пополнение. На территории России проходит обучение группировки Войска польского. Мы можем придать ей танки, снабдить артиллерией и высадить на левый берег Вислы недалеко от Варшавы. Это заставит немцев отвлечь часть войск от Варшавы. На этом и было решено… То ли эту важную операцию посчитали неудачной или ощутило исчезновение целого полка Войска польского, но все документы по операции были изъяты, а все штабисты дали расписку о неразглашении каких-либо сведений об этом.
Наконец команда: «Танки подготовить к уничтожению! Подготовиться к эвакуации!»… Ночью я дежурил в оставшемся целом танке. Вдруг небо озарилось каким-то томно-красным светом. Я скомандовал старшине, дежурившему со мной: «Быстро узнай и доложи, что происходит». Почти одновременно получаю приказ: «Подбитые танки сжечь! Целый танк взорвать! Через 30 минут выходить к реке». На вопрос «что происходит?»: - «Катюши» прокладывают нам дорогу к своим». Прибежал старшина: «На той стороне реки всё горит!» Через 10-15 минут разбитые танки горят (канистры с горючим были заранее подготовлены). Ожидаю, пока все покинут окопы и бросаю канистру внутрь танка на 2 оставшиеся снаряда. Быстро сбегаю вниз, к реке. Вверху взрыв. Из темноты вынырнули две большие металлические моторные лодки. Быстро погрузились. Только тут я увидел, как мало нас осталось! Не более 80-85 человек, а ведь было (с поляками) белее тысячи. Увидел ст. лейтенанта - моего командира взвода, лежащего на плащ-палатке. Еще во время немецкого авианалета с ним случился сердечный приступ и до сих пор он не может встать.
Правый берег дымился, а кое-где горел, но никто не обращал на это внимания. Нас встретили наши 3-я и 4-я танковые роты, которые построились по краям колонны, в середине 2 трейлера с лодками и 3 грузовика с автоматчиками и ранеными. Танкисты сели на танки. Сначала послышались отдельные автоматные очереди, а потом и немецкие пулеметные очереди, а потом заговорили пушки. Но так как наша колонна двигалась с максимально возможной скоростью, а ночь нас скрывала, то немецкий огонь не был прицельным и снаряды и пули ложились позади нас…
В полку нас встретили обильной пищей и нормальным ночлегом. На рассвете всех, кто был на плацдарме, собрали и направили в полевой госпиталь. Оказалось, что после голодания многие наелись слишком плотно и 5 человек умерло, а двоих едва спасли. После обследования несколько человек комиссовали и отправили в Россию. У меня нашли язву 12-перстной кишки (позже оказалось 2 штуки), гастрит, спастический колит и холецистит…
Я не военный историк и, видимо, никогда не соберусь сам влезть в архивы, чтобы найти хоть какие-то следы этой операции. В свое время мне ни разу не приходилось встречать даже упоминаний о ней. Возможно, в новейшей литературе и говорится об этом. Буду благодарен за любые ссылки на такую литературу и за любую информацию.