дождливо-мандариновая зарисовка из Канн
"...День сегодня такой странный. Из-за дождя, наверное.
Дождь лил всю ночь, днём накрапывал. В саду у дома оземь глухо падали мандарины. Оказались внутри рваные и страшные, пахнут носками клошара.
В иерархии 62 Каннского фестиваля я нахожусь приблизительно здесь. (картинка) То есть в абсолютной з.Моей аккредитации сочувственно улыбаются охранники, а встречные каннские бабушки норовят погладить по голове. Аккредитация у меня красноречивого цвета. Она чёрная. С ней не пускают даже в пресс-центр. Вчера, пока коллеги снимали Изабель Аджани и Шарля Азнавура, я скупо ронял солёные слёзы в Средиземное море и молил богов о щастье.
Смысл жёсткого дресс-кода на дорожке становится понятен, когда на секунду представляешь себе эти толпы фотографов и операторов без костюма. А в бабочках - сразу приличные с виду люди.
В Русском павильоне проходят унылые разговоры о судьбе кинематографа....
Лидия Сергеевна Маслова вошла в Русский павильон аккурат после круглого стола, обвела ясным взором присутствующих и молвила:
- А чо это у вас тут, всё кончилось?
Через секунду появился режиссёр Хомерики в очевидно бывшем когда-то белом хлопчато-бумажном костюме. На ноге гениального режиссёра зияла внушительная прореха, явно садово-кустового происхождения. Хомерики был изящно пьян.
Маслова опровергла слухи о своём ночном визите в Монако. Последнее, что она вспомнила, это отель Маджестик и каких-то продюсеров. После этого силы оставили гения современности, как и память.
Приехали Фёдор Сергеич.
- Да ты пьян, - сказал Фёдор Сергеич, глядя на меня.
- Ес, - признался я.
- Да и ты пьян, - посмотрел он на Хомерики.
Хомерики промолчал, ибо только что пришёл из грузинского павильона.
- Блин, да ты тоже пьян! - воскликнул Бондарчук изучив Члиянца. - Да вы тут все в г*вно!!!
Томная Маслова при словах "в г*вно" расцвела и откинула плечи в каннский средиземный водоём."
(С)
Дождь лил всю ночь, днём накрапывал. В саду у дома оземь глухо падали мандарины. Оказались внутри рваные и страшные, пахнут носками клошара.
В иерархии 62 Каннского фестиваля я нахожусь приблизительно здесь. (картинка) То есть в абсолютной з.Моей аккредитации сочувственно улыбаются охранники, а встречные каннские бабушки норовят погладить по голове. Аккредитация у меня красноречивого цвета. Она чёрная. С ней не пускают даже в пресс-центр. Вчера, пока коллеги снимали Изабель Аджани и Шарля Азнавура, я скупо ронял солёные слёзы в Средиземное море и молил богов о щастье.
Смысл жёсткого дресс-кода на дорожке становится понятен, когда на секунду представляешь себе эти толпы фотографов и операторов без костюма. А в бабочках - сразу приличные с виду люди.
В Русском павильоне проходят унылые разговоры о судьбе кинематографа....
Лидия Сергеевна Маслова вошла в Русский павильон аккурат после круглого стола, обвела ясным взором присутствующих и молвила:
- А чо это у вас тут, всё кончилось?
Через секунду появился режиссёр Хомерики в очевидно бывшем когда-то белом хлопчато-бумажном костюме. На ноге гениального режиссёра зияла внушительная прореха, явно садово-кустового происхождения. Хомерики был изящно пьян.
Маслова опровергла слухи о своём ночном визите в Монако. Последнее, что она вспомнила, это отель Маджестик и каких-то продюсеров. После этого силы оставили гения современности, как и память.
Приехали Фёдор Сергеич.
- Да ты пьян, - сказал Фёдор Сергеич, глядя на меня.
- Ес, - признался я.
- Да и ты пьян, - посмотрел он на Хомерики.
Хомерики промолчал, ибо только что пришёл из грузинского павильона.
- Блин, да ты тоже пьян! - воскликнул Бондарчук изучив Члиянца. - Да вы тут все в г*вно!!!
Томная Маслова при словах "в г*вно" расцвела и откинула плечи в каннский средиземный водоём."
(С)