Право сеньора? Обязанность сеньора? Жизнь и смерть сеньора? Часть 2.
Так врукопашную
Должно воителю
Идти дабы славу
Стяжать всевечную
Не заботясь о жизни!
(Беовульф)
Собственно, предыдущий пост был растянувшимся предисловием к этому. Как любое предисловие он свелся в-основном к обзору достаточно хорошо известных и очевидных вещей, и нету в нем ни единой оригинальной мысли. Но и без этого никак, поскольку современному человеку необходимо объяснять, откуда взялись представления о царях, как священных особах, умеющих исцелять золотуху (тоже, кстати, интересный момент) и способных, уж если совсем припрет державу, спасти ее даже на краю гибели. Если это припомнить, становится понятно, почему так раздражал римлян-республиканцев именно Юлий Цезарь, носивший красные сапоги в память о том, что предки его были не кем-нибудь, а царями Альба-Лонги, ведшими свой род от Энея и - через него - от богини Венеры.
При чем тут сапоги? Да они, собственно, и были знаком царского достоинства. Это было все равно, что какому-нибудь рюриковичу надеть на себя шапку Мономаха и появиться в ней на людях. Претензии на власть того же Помпея не могли и близко быть так опасны, как посягательства члена рода Юлиев: за ними стояли серьезные силы, против которых вся мощь республики могла оказаться бессильна. И ведь как в воду глядели римские провидцы. И жертвоприношение не помогло, поскольку республика (теоретически) не такими методами должна быть спасаема. На царской крови - только империи строить. Но песнь о спасении республики - она долгая, это как-нибудь в другой раз.
Но цари-жрецы - это все времена сугубо ДОисторические (то есть, до письменной истории), а в исторические времена мы встречаемся уже с их потомками. Именно потомки царей-жрецов, а также их сестер и братьев составили правящие элиты, о деяниях которых мы знаем из исторических источников. Если кого изумляет, что цари доисторических времен умудрились оставить после себя столько потомков, то ответ на это довольно прост. Во-первых, оставить после себя потомков было одной из основных задач царя-жреца, и у него для этого была масса возможностей. А, во-вторых, многочисленность правящих элит обманчива: мы просто знаем их лучше, и читали о них больше, чем о простонародье. Это совершенно понятно. На самом же деле количество истинно аристократических семей в любом обществе чрезвычайно невелико. Любому историку, занимающемуся каким-либо специфическим периодом хорошо известен этот феномен: почитав источники и литературу довольно скоро начинаешь воспринимать своих героев практически как родственников. Их немного, семьи их так или иначе связаны между собой родством, все друг с другом знакомы и имеют долгую и сложную историю взаимных симпатий и антипатий. Словом, это эффект увеличительного стекла. История писалась именно о них, потому и кажется, что кроме них никого и не было.
Так вот, возвращаясь к формированию правящих элит. Потомки царей-жрецов прекрасно знали свою родословную, помнили, подобно Юлию Цезарю, о своем происхождении от богов и героев и, несомненно, гордились своей исключительностью. Они - выражаясь современным языком - позиционировали себя как людей, способных (в отличие от простонародья) к самодисциплине и самоконтролю (помните об условиях жизни царей-жрецов и смысле их существования?), подчиняющихся непосредственно только богам и их воле (либо воле Рока, которой, как известно и боги подвластны), а также способных к самопожертвованию ради "высших" идеалов и не дорожащих жизнью. Основной сферой их деятельности была, естественно, война, и из них же выходили и правители. Варна кшатриев у арийских племен, ее законы и обычаи - это, пожалуй, самое законченное воплощение этой идеи.
Собственно, арийская модель позволяет нам увидеть, как функции царя-жреца подвергаются разделению на духовные и сугубо светские. По мере усложнения социальных отношений и формирования соответственно все более сложных религиозных концепций происходит своеобразное "разделение труда". Духовные обязанности (общение с богами, наставления в праведной жизни и т.п.) выделяются в специальную сферу деятельности и находятся в ведении жрецов (у ариев называвшихся брахманами). Светская же власть (военное руководство, суд и т.п.) отходят в сферу деятельности варны воинов (кшатриев у ариев). В других обществах это разделение не было столь формализовано и не так четко очерчено, но оно, несомненно, существовало везде.
По мере ликвидации племенного строя и развития государства в форме аграрной империи бывшие племенные элиты постепенно утрачивают свою самостоятельность и вливаются в имперскую бюрократию (разумеется, на почетных условиях). Именно они составляют имперскую придворную знать, военное руководство, они же организуют верхушку жречества. В империи элиты (как и все прочие социальные слои) встроены в иерархию и зависимы от нее, даже находясь на самом ее верху. Это касается всех, даже гордых Юлиев, ведущих свой род от богини Венеры.
Собственно, этим можно было бы и закончить рассказ о царях-жрецах и их потомках если бы... Как всегда, феномен Европы. Если присмотреться к Европе времен поздней Римской империи, и уж тем более - к Европе пост-Римской, становится понятно, что основной формой существования европейских народов (скажем так для простоты) того времени было племя. Племенная структура не была разрушена империей нигде в Европе за исключением разве что самой Италии. Да и там, где она была-таки разрушена или основательно повреждена, этот вакуум был очень быстро заполнен. Так называемые "варварские королевства" были ни чем иным, как племенными объединениями, во главе которых стояли хорошо нам знакомые вожди, каждый из которых возводил свой род к кому-либо из богов. После развала Рима племенные элиты Европы оказались предоставлены сами себе (собственно, на бОльшей части Европы они и до того были сами себе предоставлены), и, пожалуй, нигде, кроме ведических писаний классический архетип кшатрия не проявился в такой полноте, как в пост-Римской Европе.
Каждый племенной вождь, каким бы мелким ни было его племя, оказывался лично ответственным за благосостояние своего народа и за сохранение его обычаев и законов. Что же удивительного, что "варварские короли", даже такие легендарные личности, как Артур, король бриттов, были лишь "первыми среди равных": чего еще можно ожидать, если каждый мог проследить свою родословную кто - к богу моря Ллиру, кто - к Одину, кто - к другим божествам... Военная сила, мудрость и независимость вождя были залогом независимости и существования племени. Отсюда - яростное нежелание признать над собой чью-либо власть, кроме власти богов и закона. Это, кстати, чрезвычайно важный момент. Вождь, даже ставший "королем", продолжал оставаться во власти двух сил, которые были выше него. Творя суд (что было второй главной его обязанностью после военного руководства), король не был источником закона. Он лишь трактовал его, припоминал прецеденты и представлял случай судебному собранию. Установления германцев и славян чрезвычайно показательны в этом смысле. Судебные иски решались на собрании-тинге, которые проводились регулярно, и, судя по сохранившимся свидетельствам, были одной из наболее популярных форм общественной жизни. Тяжущиеся стороны представляли свои случаи (включая такие тяжкие, как убийства), конунг/князь разбирал их и представлял прецеденты, после чего тинг голосованием решал вопрос. В этом случае конунг выступал как аналог судьи, присутствовавшие на тинге - как аналог присяжных. Конунг служил закону так же, как он служил богам, и сам был ему подвластен. Да что конунг! Даже боги германского пантеона не могли избегнуть кары за нарушение закона! Именно из-за того, что обитатели Асгарда в свое время нарушили клятву и наступит в свое время конец света, сумерки богов и прочие оперные кошмары, которые, впрочем, от своей оперности ничуть не станут менее ужасными! Как говорили древние исландцы, "Закон - это мир. Если нарушать закон, мир рухнет."
Ясно, куда уходят корни традиций европейского рыцарства и дворянства: туда, в далеко дописьменные времена, когда вожди-жрецы считали естественной смерть на жертвеннике дабы воссоединиться со своими божественными предками. Именно оттуда берет свое начало понятие о том, что "честь и слава" превыше материальной выгоды, оттуда происходит рыцарское поведение, которое сейчас часто кажется нам иррациональным: настойчивые поиски смерти в бою, отказ от материальных благ этого мира, идеализм, превосходящий всякое современное понимание. Если перечитать германский героический эпос, волосы на голове дыбом встают: кажется, что все его герои буквально одержимы жаждой смерти, и эту жажду им вполне удается утолить. Более кровавого и страшного повествования и представить себе трудно, честно говоря. Даже те, кто записывал эти легенды в раннем средневековье уже были серьезно озадачены мотивами героев и пытались как-то себе это объяснить (отсюда и масса различных версий легенды о том же Зигфриде-Сигурде у разных народов). Но к этому времени объяснения были уже и не важны, разве что слушателям было интересно узнать, зачем же все-таки герои то и дело отправляются на верную смерть или убивают кого-то без особой к тому нужды.
Главное к этому времени уже было сделано. Был создан правящий класс, основой идеологии которого была яростная самостоятельность. Внуки богов уже даже и не нуждались в напоминании о своем божественном происхождении: Христос сменил Одина, святой Георгий - Тора, племенные законы были записаны в кодексы, кое-где даже на латыни. Но принцип сохранился: существование народа зависело от того, насколько независим правитель, и от того, насколько он соблюдает закон.
Так обстояли дела у германцев, захвативших к началу второго тысячелетия бОльшую часть Европы. Похожим образом обстояли дела некоторое время у их этногенетических близнецов - славян. Однако, восточные славяне по этому пути прошли недалеко: уперлись в Византию. А уж это была в то время всем империям империя, не отмахнешься. И свернула славянская история на проторенный имперский путь, как у всех. Европейский анклав остался до поры до времени местом, где потомки богов выясняли друг с другом отношения огнем и мечом, искали почетной смерти на поле битвы, да желательно такой, чтобы сложили о ней легенды и эпосы. Собственно, о жизни они не особенно заботились, как следует из эпиграфа к данному посту. Не царское это было дело.
Да, я же про женщин еще обещала... Даже прямо и не знаю... это и долго, и вообще... Ну раз уж обещала. Короче, это про то, что в случае царя-жреца (и, как мы увидим, его преемников) "много женщин" было скорее не правом, а обязанностью. И касается происхождения так называемого "права сеньора", известного еще под названием "права первой ночи". Тогда, когда за отмену этого права боролись передовые крестьянские массы, никто уже, конечно, и не помнил с чего все началось и хотели только одного: чтобы это уже кончилось. А началось все чрезвычайно давно, в абсолютно ДОисторические и даже доземледельческие времена с того, что акт дефлорации считался делом чрезвычайно опасным и безумно ответственным. Опасным - так как женщина - существо мистическое. Рожая ребенка, она приводит в этот мир нового человека, то есть, по существу она является вратами в ИНОЙ мир, в тот мир, из которого воплощаются новые души. При родах проливается кровь, а, значит, женская кровь самым непосредственным образом связана с перемещением из одного мира в другой. Следовательно что? Следовательно, осуществлять дефлорацию может только сильный маг, способный противостоять иномирью и не быть при этом уничтоженным. Ответственным этот акт был потому, что считалось, что все души, которые приведет в этот мир женщина, будут принадлежать к роду того, кто был у нее первым. То есть, если дефлорацию осуществил бог Один или кто-то, его представляющий, то и все дети, родившиеся у женщины, придут от светлого Отца Богов, а не из каких-нибудь подземных пещер, от гномов или, боже упаси, драконов. Мало какой герой взял бы на себя такую ответственность и риснул бы своей жизнью в такой ситуации. Так что царь-вождь, в самом буквальном смысле считался "отцом своего народа", и девственницами ему приходилось заниматься в порядке осуществления своих прямых обязанностей. Потому что никто другой этого за него сделать не мог и не пытался. Потом, конечно, народ осмелел, перестал верить в предрассудки, а там, глядишь, и христианство подоспело, ну и начали забываться старые добрые обычаи. Вот так всегда. Как драконов убивать - никого, а как с девственницами дело иметь - так мы сами... Благодарности от народа, конечно, не дождешься.
Вот перечитала сейчас и подумала, что прав был Штирлиц: главное не с чем войти, а как выйти. Из-за этого права сеньора, чтоб ему, вся моя главная мысль ушла в тень. Ну и пусть. Ну и ладно. Я последую примеру своих героев и сдержу-таки слово. Пусть будет.
Кстати, о моих героях. Каким было самое страшное преступление, согласно представлениям древних германцев, а? Кто знает?