Как хочется снова полёта, пррросторрра, и крррыльев ррразмаха, и прррочей ррромантики… Крррасивых, пусть даже из прррошлого, фантиков, где милыми стали укоррры и споррры, а восхищение выррросло точно и даже навязло в своём постоянстве (хотя тут спасут нас, надеюсь, нюансы) - ведь зыбкое стало классикой прррочно.
Как хочется снова летать по столетьям, пусть ррразным, пусть стррранным, пусть лихолетьям, и, окунаясь в воспоминания, взлетать до какого-то вдррруг понимания, что это всё нужно ещё для чего-то - для планки, веррршины, для точки отсчёта…
Спасибо вам всем, кто меня поддеррржал, когда я
княгине песню слагал, и снова то вррремя вокррруг попугая - в Серебряный век я опять, улетая, вас пррриглашаю со мною в полёт - то небо, тот воздух вновь птицу зовёт.
Click to view
Орёл
Орел летел все выше и вперед
К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И лоснились коричневые перья.
Где жил он прежде? Может быть в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.
Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда глядел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.
Не все ль равно?! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись от блаженства.
Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья.
Лучами был пронизан небосвод,
Божественно-холодными лучами,
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотрел на звезды мертвыми очами.
Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила,
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.
Николай Гумилёв
Пррродолжение следует.