СКАЗКА ДЛЯ HOLIDAY
А еще Holiday зовут shadow_of_songs. Вчера я пообещала ей выложить Клюевскую сказку - вот эта сказка. Даже с двумя картинками.
Первую, по просьбе ЕК, Санька, то бишь Александра Василькова, нарисовала когда-то для журнальной публикации:
,
а вторая, авторская, будет вместе с самой сказкой под катом.
СТОЛ ЗАКАЗОВ работает. Только и жду, когда скажете, чего вам хотелось бы!
Евгений КЛЮЕВ
Никто из вас, к счастью, не знает, как это больно - лопаться. А Полосатый Мячик знал, потому что однажды лопнул. Было очень больно, и потом продолжало быть больно, когда воздух из дырки выходил, а дальше... дальше стало всё равно.
И Полосатый Мячик лежал на терассе под диваном, размышляя: «Мне всё - равно. Я лопнул».
- Вон лопнувший мячик, он ни на что не годится, потому что его никак нельзя больше использовать, - из-под чехла сказали стоявшие в углу Дорогие Лыжи Теннисной Ракетке, которая расположилась на диване.
- В самом деле? - огорчилась за Полосатый Мячик Теннисная Ракетка. - Как жаль!.. Это, наверное, очень грустно, когда тебя никак нельзя больше использовать.
Услышав слова Теннисной Ракетки, Полосатый Мячик хотел было вздохнуть, но вспомнил, что в нем нету воздуха. А как вздохнёшь, когда в тебе нету воздуха? Пришлось не вздыхать.
«Бедный я, бедный», - подумал тогда Полосатый Мячик: думать он мог, потому что для этого воздуха не нужно.
А Дорогие Лыжи и Теннисная Ракетка продолжали разговор, как если бы Полосатого Мячика вообще не лежало рядом.
- Теперь его скоро выбросят из-под дивана. Конечно, ему не позавидуешь, - сказали Дорогие Лыжи.
- И что же, никак нельзя ему помочь? - спросила Теннисная Ракетка, устраиваясь на диване поудобнее.
- Никак, - коротко отвечали Дорогие Лыжи.
- Никак, - повторил про себя Полосатый Мячик, и ему стало почти так же больно, как было тогда, когда он лопнул.
Тут Теннисную Ракетку вынесли в сад - и скоро все услышали, как она ударяет по Теннисному Мячу: шпок! шпок! шпок!
А Полосатый Мячик сразу же, конечно, вспомнил те времена, когда в нем было ещё столько воздуха, что он тоже умел подпрыгивать - причём до самого неба. И многое другое умел тогда Полосатый Мячик: летать над поляной, прятаться в кусты, катиться по садовым дорожкам... эх, хорошие были времена! А как его любили... Принося с улицы, протирали влажной тряпочкой - и он становился как новенький и принимался блестеть что было сил. А наутро его снова выносили в сад - и когда Полосатый Мячик ударялся об землю, то звенел: так звенят только мячики - и звон этот не похож ни на что, кроме звона мячика об землю! Полосатый Мячик подпрыгивал тем выше, чем громче звенел, - или наоборот: звенел тем громче, чем выше подпрыгивал... теперь уже трудно вспомнить, что за чем шло.
Из сада были слышны удары Теннисной Ракетки, а Полосатый Мячик думал: «Я теперь умер - и нету от меня никакой пользы. Правильно говорят Дорогие Лыжи: меня скоро выбросят из-под дивана. Ведь хранят только то, что нужно, а я никому не нужен».
Он хотел заплакать, но не получилось и заплакать. Пришлось не плакать, а лежать себе дальше как лежал: комком старой резины.
Теннисная Ракетка вернулась из сада и опять завела разоговор с Дорогими Лыжами, потому что они были друзьями. Полосатому Мячику стало ещё грустней, когда он вдруг подумал, что у него совсем нету друзей.
Внезапно под диван закатилась Пуговичка. Её искали, но не нашли - и Пуговичка принялась лежать под диваном и осматриваться. Встретившись взглядом с Полосатым Мячиком, она спросила:
- Простите, а Вы кто?
Тот ответил тихо: трудно говорить, когда в тебе нету воздуха:
- Теперь я, должно быть, никто. Раньше был мячик. Но я лопнул и в настоящее время ни на что не гожусь: меня скоро выбросят из-под дивана.
- А давайте с Вами дружить? - ни с того ни с сего предложила Пуговичка.
- Дружить? - усмехнулся Полосатый Мячик. - Со мной, кажется, нельзя дружить. Я ведь лопнул.
- И что же? - удивилась Пуговичка.
- Ну... - начал объяснять Полосатый Мячик, - дело в том, что я... что меня никак нельзя больше использовать.
- Но я и не собираюсь никак Вас использовать! - поспешила объясниться Пуговичка. - Я собираюсь с Вами дружить. Если бы Вас можно было бы использовать, то между нами, скорее всего, возникли бы деловые отношения, а я этого не люблю. Если же Вас нельзя использовать - значит, между нами возникнет дружба, причём настоящая: ведь настоящая дружба - это когда друг друга ни для чего не используют!
- А как мы будем дружить? - очень серьёзно спросил Полосатый Мячик.
- Да просто: мы будем смотреть друг на друга и разговаривать о разных вещах - в этом и будет наша дружба.
- А если нас разлучат? - осторожно спросил Полосатый Мячик, помня, что его скоро выбросят из-под дивана.
- Тогда, - с готовностью отвечала Пуговичка, - мы будем думать друг о друге - и в этом будет наша дружба.
Тут Полосатый Мячик посмотрел на Пуговичку, а Пуговичка - на Полосатый Мячик: так началась их дружба. Я не знаю, сколько она продолжалась, да и неважно это. Даже если их потом разлучили, они всё равно продолжали думать друг о друге, а это ведь тоже - дружба. Главное же было в том, что они ни для чего не использовали друг друга... да и как можно использовать лопнувший мячик и потерянную пуговичку?
Из сборника "Ужасно скрипучая дверь и другие люди", Москва, НЛО, 2004
Первую, по просьбе ЕК, Санька, то бишь Александра Василькова, нарисовала когда-то для журнальной публикации:
,
а вторая, авторская, будет вместе с самой сказкой под катом.
СТОЛ ЗАКАЗОВ работает. Только и жду, когда скажете, чего вам хотелось бы!
Евгений КЛЮЕВ
Никто из вас, к счастью, не знает, как это больно - лопаться. А Полосатый Мячик знал, потому что однажды лопнул. Было очень больно, и потом продолжало быть больно, когда воздух из дырки выходил, а дальше... дальше стало всё равно.
И Полосатый Мячик лежал на терассе под диваном, размышляя: «Мне всё - равно. Я лопнул».
- Вон лопнувший мячик, он ни на что не годится, потому что его никак нельзя больше использовать, - из-под чехла сказали стоявшие в углу Дорогие Лыжи Теннисной Ракетке, которая расположилась на диване.
- В самом деле? - огорчилась за Полосатый Мячик Теннисная Ракетка. - Как жаль!.. Это, наверное, очень грустно, когда тебя никак нельзя больше использовать.
Услышав слова Теннисной Ракетки, Полосатый Мячик хотел было вздохнуть, но вспомнил, что в нем нету воздуха. А как вздохнёшь, когда в тебе нету воздуха? Пришлось не вздыхать.
«Бедный я, бедный», - подумал тогда Полосатый Мячик: думать он мог, потому что для этого воздуха не нужно.
А Дорогие Лыжи и Теннисная Ракетка продолжали разговор, как если бы Полосатого Мячика вообще не лежало рядом.
- Теперь его скоро выбросят из-под дивана. Конечно, ему не позавидуешь, - сказали Дорогие Лыжи.
- И что же, никак нельзя ему помочь? - спросила Теннисная Ракетка, устраиваясь на диване поудобнее.
- Никак, - коротко отвечали Дорогие Лыжи.
- Никак, - повторил про себя Полосатый Мячик, и ему стало почти так же больно, как было тогда, когда он лопнул.
Тут Теннисную Ракетку вынесли в сад - и скоро все услышали, как она ударяет по Теннисному Мячу: шпок! шпок! шпок!
А Полосатый Мячик сразу же, конечно, вспомнил те времена, когда в нем было ещё столько воздуха, что он тоже умел подпрыгивать - причём до самого неба. И многое другое умел тогда Полосатый Мячик: летать над поляной, прятаться в кусты, катиться по садовым дорожкам... эх, хорошие были времена! А как его любили... Принося с улицы, протирали влажной тряпочкой - и он становился как новенький и принимался блестеть что было сил. А наутро его снова выносили в сад - и когда Полосатый Мячик ударялся об землю, то звенел: так звенят только мячики - и звон этот не похож ни на что, кроме звона мячика об землю! Полосатый Мячик подпрыгивал тем выше, чем громче звенел, - или наоборот: звенел тем громче, чем выше подпрыгивал... теперь уже трудно вспомнить, что за чем шло.
Из сада были слышны удары Теннисной Ракетки, а Полосатый Мячик думал: «Я теперь умер - и нету от меня никакой пользы. Правильно говорят Дорогие Лыжи: меня скоро выбросят из-под дивана. Ведь хранят только то, что нужно, а я никому не нужен».
Он хотел заплакать, но не получилось и заплакать. Пришлось не плакать, а лежать себе дальше как лежал: комком старой резины.
Теннисная Ракетка вернулась из сада и опять завела разоговор с Дорогими Лыжами, потому что они были друзьями. Полосатому Мячику стало ещё грустней, когда он вдруг подумал, что у него совсем нету друзей.
Внезапно под диван закатилась Пуговичка. Её искали, но не нашли - и Пуговичка принялась лежать под диваном и осматриваться. Встретившись взглядом с Полосатым Мячиком, она спросила:
- Простите, а Вы кто?
Тот ответил тихо: трудно говорить, когда в тебе нету воздуха:
- Теперь я, должно быть, никто. Раньше был мячик. Но я лопнул и в настоящее время ни на что не гожусь: меня скоро выбросят из-под дивана.
- А давайте с Вами дружить? - ни с того ни с сего предложила Пуговичка.
- Дружить? - усмехнулся Полосатый Мячик. - Со мной, кажется, нельзя дружить. Я ведь лопнул.
- И что же? - удивилась Пуговичка.
- Ну... - начал объяснять Полосатый Мячик, - дело в том, что я... что меня никак нельзя больше использовать.
- Но я и не собираюсь никак Вас использовать! - поспешила объясниться Пуговичка. - Я собираюсь с Вами дружить. Если бы Вас можно было бы использовать, то между нами, скорее всего, возникли бы деловые отношения, а я этого не люблю. Если же Вас нельзя использовать - значит, между нами возникнет дружба, причём настоящая: ведь настоящая дружба - это когда друг друга ни для чего не используют!
- А как мы будем дружить? - очень серьёзно спросил Полосатый Мячик.
- Да просто: мы будем смотреть друг на друга и разговаривать о разных вещах - в этом и будет наша дружба.
- А если нас разлучат? - осторожно спросил Полосатый Мячик, помня, что его скоро выбросят из-под дивана.
- Тогда, - с готовностью отвечала Пуговичка, - мы будем думать друг о друге - и в этом будет наша дружба.
Тут Полосатый Мячик посмотрел на Пуговичку, а Пуговичка - на Полосатый Мячик: так началась их дружба. Я не знаю, сколько она продолжалась, да и неважно это. Даже если их потом разлучили, они всё равно продолжали думать друг о друге, а это ведь тоже - дружба. Главное же было в том, что они ни для чего не использовали друг друга... да и как можно использовать лопнувший мячик и потерянную пуговичку?
Из сборника "Ужасно скрипучая дверь и другие люди", Москва, НЛО, 2004