Одно движение навстречу
Тысячи раз ежедневно жизнь ставит нас перед выбором.
А как быть, если конкурируют любовь и любовь?
Выходной опять пролетел бездарно, как сотни других до безобразия однообразных будней последнее время.
Костя мог с точностью до минут предсказать, что произойдёт в его удручающе монотонной жизни сегодня, завтра, через десять дней, кроме поступков и удивительных вопросов трёхлетней дочки.
Люська, некогда любимая жена, во всяком случае Костя был в этом уверен последние четыре года, замечательная хозяйка, хорошая мать, настойчиво, агрессивно выстраивала стерильно правильную обстановку в доме и принудительно целесообразный быт, скопированный с образа жизни родителей.
Поначалу Косте нравилась чрезмерная хозяйственная активность жены, спланированный до мелочей дизайн каждого уголка, её привычки и образ мысли.
Теперь он понимал, что просто не придавал значения приторным обрядам чистоты, безукоризненному порядку, строгому соблюдению не им заведённых норм и правил жизни в ограниченном пространстве ипотечной квартиры, принадлежащей кому угодно, только не ему.
Костя множество раз пытался вспомнить, как познакомился с Люсей, был ли у них первый поцелуй.
В памяти навязчиво всплывала их первая ночь, совершенно случайная, ничего не значащая.
Был обычный квартирник по поводу сдачи очередного экзамена. Настроение как всегда в таких ситуациях, подстёгивала возможность расслабиться. Костя пил, играл на гитаре, пел и танцевал со всеми подряд.
Потом сознание выключилось, как электрическая лампочка.
Утром юноша обнаружил себя безобразно обнажённым непонятно где в измятой постели. Рядом с ним в не совсем аппетитной позе лежала смутно узнаваемая девчонка, сверкающая белизной пышных форм и откровенно бесстыдной открытостью интимных подробностей девичьего тела.
Костя хотел было тихо испариться, пока хозяйка пышного бюста и объёмных бёдер не заметила его присутствия.
Не вышло.
Сон девушки был весьма чуток.
Она раскрыла глаза, улыбнулась…
- Проснулся, милый. Я так рада…
- Чему? Извини, мне, пожалуй, пора.
- Глупости. Сейчас будем завтракать. Но сначала душ. Одежду я выстирала и погладила. Ты был такой романтичный, такой пылкий.
- И всё же я пойду.
- Зачем? Вещи мы всегда успеем забрать. Сегодня и всегда я твоя, любимый.
- Прости, я ничего не помню.
Через два месяца была свадьба, потом родилась Лиза.
Семейная жизнь постепенно вошла в привычку. Люся оказалась нежной, страстной, любвеобильной и безотказной.
Впрочем, инициатором сексуальных забегов всегда была она.
Зато потом…
То ли жена знала какие-то магические заклинания, то ли её искусные возбуждающие действия и впечатляющий темперамент оказывали влияние, Костя буквально проваливался в нирвану, после чего с трудом вспоминал, что было и как.
Очухивался он в насквозь пропитанной любовными соками постели с единственным желанием - отвернуться и спать.
С первого же дня Люся уверенно взяла на себя бразды правления.
Оказалось, что это очень комфортно, не задумываться о планах, их реализации и последствиях, тем более, что жизнь не стояла на месте.
Жена сама нашла ему работу, сама решилась на ипотеку, сама…
Подчиняться было удобно и просто, тем более что Люся очаровала и его родителей.
Теперь Костя не был уверен, что семейная жизнь - именно то, что нужно. Ему было тоскливо и скучно от однообразия, предсказуемости и безликости существования.
То ли дело, вспоминал он в редкие минуты, когда удавалось избежать обязательного выполнения супружеского долга, а Люська громко засыпала, оставляя тютельку времени на раздумья, до того как…
Он явственно видел очаровательно гибкий, соблазнительно манящий силуэт девушки-зажигалки, которая не безрезультатно искушала его на протяжении двух институтских курсов.
Бросить бы всё к чёртовой матери и…
Вот только маленькая проказница Лиза, очаровательный, озорной бесенёнок, выворачивающая душу наизнанку любовь всей его никчёмной жизни.
Сейчас он направлялся в магазин со списком, чего, по какой цене и какого качества нужно купить.
По небу плыли кучерявые облака, напоминающие милые кудряшки дочурки, сквозь которые украдкой подглядывало за земной жизнью солнце, под ноги падала красно-оранжевая кленовая листва, напоминая о бренности всего сущего, чирикали о чём-то своём неугомонные воробьи.
Проходя мимо кафе под открытым небом, уловив насыщенный запах свежесваренного кофе, Костя не без ностальгического сожаления вспомнил отдых с Юлькой в Феодосии, где они целый месяц творили такое…
Появилось желание посидеть за уютным столиком, помечтать.
Мужчина остановился на секундочку в раздумье, вспомнил жену, Люську, которая наверняка устроит воспитательный спектакль с нахлобучкой, в случае его длительного отсутствия и двинулся дальше.
- Костя, ты ли это, солнце моё, - услышал он, - возмужал, заматерел. Как я рада видеть тебя.
На него во все оленьи глаза изумительного серого цвета с пушистыми ресницами смотрела яркая, соблазнительная до умопомрачения молодая кокетка, смутно напоминающая… да-да, ту самую Юльку.
Неужели это она? Боже, как некстати, подумал Костя. Не хватало только сентиментально-сопливых воспоминаний, болезненно ностальгических, раздирающих душу в клочья.
Вот кого он по-настоящему любил все эти годы.
Даже стихи посвящал, хотя сам себе боялся признаться в романтических чувствах. Только прятал их на работе, чтобы случайно не обнаружила Люська.
Удивительно, но это действительно была та самая Юлька, только чуточку красивее и немного старше.
Кошачье изящество, томная женственность, восхитительно волнующая прелесть изумительного облика, концентрация чувственности и тонкого эротизма. Не заметить несомненных достоинств бывшей подруги было невозможно.
Вот только подойти к такой очаровательно леди было чуточку страшно.
- Вижу, узнал. Как ты?
- Живу помаленьку. Жена, дочка, а ты… как?
- Вспоминаю… иногда. Первая любовь не забывается.
Юлька приблизилась, привычно, как тогда, покрутила пуговицу на его рубашке, поправила воротничок.
От неё пахло летней ночью, сладкими фруктами и чем-то терпким: бергамотом, полынью, степными травами - чем-то удивительно знакомым, отчего кровь по всему взволнованному телу заструилась горячими толчками.
Перед Костиными глазами ожили цветные кадры эротических грёз, всплывающих то и дело все четыре года, пока они не виделись.
Это была не только любовь, не просто отношения мальчика и девочки: они были полноценной парой, внутри которой отсутствовало понятие запретных тем и постыдных действий.
Влюблённость окрыляет, делает людей неуязвимыми и счастливыми до такой степени, что напрочь исчезает чувство реальности.
Юлька с Костей тогда обезумели вконец, слегка тронулись рассудком от необузданного влечения и головокружительной страсти.
Им были абсолютно безразличны последствия эротических игрищ, которые настигали их в самых неудобных и странных местах, вроде незапертой аудитории, примерочной кабины магазина, детской площадки, подвале многоэтажного дома.
Оба жили с родителями в тесных квартирках, поэтому места и обстоятельства свиданий всегда были случайными, кроме редких уединений в комнатах друзей и того восхитительного месяца под черноморским солнцем, который пролетел как один день, но запомнился навсегда.
- Извини, я… сам не понимаю, как это вышло.
- Забей. Ты же мужчина. Она поманила, ты… ты не смог отказать её обаянию. Так бывает.
- Замужем?
- Ещё чего! Хватит с меня одного… одного обманщика. Неважно выглядишь. Не срослось?
- Не так, чтобы очень. Не хуже других.
- По чашечке кофе, ты не против?
Костю трясло. Он никак не мог принять простое решение. Отвык.
И тут его накрыло.
Знаете, так бывает, когда сильно стукнешься головой: окружающее тебя пространство растворяется, превращается в жидкий туман и плывёт, а ты качаешься на размеренно набегающих тёплых волнах, одновременно падая в бездонную пропасть.
Очнувшись, Костя обнаружил свою руку в её мягких ладонях, лежащих на обжигающе обнажённых коленках.
Юлька что-то говорила щебечущим голосом, гипнотизируя взглядом. Костя продолжал качаться на волнах.
- … мы с тобой тогда сбежали с экскурсии по даче Стамболи под Феодосией, нашли укромное местечко на берегу моря и так оторвались, просто чудо. У меня тогда ужасно саднила сгоревшая кожа, но ты был самым лучшим в мире обезболивающим. Нас тогда застукали пионеры. Было так смешно… Потом в номере… эй, ты что, ничего не помнишь, ау?
У Кости ныло сердце, горели щёки.
Он посмотрел на изысканный наряд женщины, на свои застиранные домашние штаны с оттянутыми коленками, на поношенные сланцы и раздвоился.
Половина сознания стремилась немедленно плюнуть на всё, кроме Юльки, избавиться одним махом от педантично нудной, докучливой, мелочно пунктуальной, придирчивой и требовательной жены, подхватить на руки чудесный подарок судьбы, отнести её… да хотя бы в ближайшие кусты.
А там, там как пойдёт.
Костя понемногу приходил в себя, к нему медленно возвращалась способность анализировать, мыслить.
Сердце вытанцовывало ча-ча-ча с элементами хип-хопа и самбы, наполняло горячей кровью нижнюю часть туловища.
Его трясло.
Юлькино прикосновение обдавало жаром, сигнализировало - девушка всё помнит, есть шанс прыгнуть в последний вагон скорого поезда, который способен вернуть обратно в юность, где до сих пор обитает настоящая, не та, что по залёту, любовь.
Ещё несколько секунд непривычно властного сексуального напряжения, наполняющего тело и разум наркотическим дурманом, одно движение навстречу счастью, один утвердительный жест, кивок головой…
- Я рядом живу. Зайдёшь? Так рада тебя видеть, не представляешь. У меня фотографии сохранились. Целый альбом. Я их часто просматриваю.
- Да-да, конечно, конечно зайду… альбом, фотографии… точно… я же Лизоньку, дочку обещал сфотографировать. Ты извини, Юль, я это… я того… короче, извини. Мне пора. Продукты нужно купить и вообще…
- Когда, Костя, ждать-то тебя когда? Ты же адрес мой не знаешь.
- Мир тесен, встретимся ещё. Извини!
- Значит, всё?
- Дочка, понимаешь… я ведь её очень-очень люблю.
А как быть, если конкурируют любовь и любовь?
Выходной опять пролетел бездарно, как сотни других до безобразия однообразных будней последнее время.
Костя мог с точностью до минут предсказать, что произойдёт в его удручающе монотонной жизни сегодня, завтра, через десять дней, кроме поступков и удивительных вопросов трёхлетней дочки.
Люська, некогда любимая жена, во всяком случае Костя был в этом уверен последние четыре года, замечательная хозяйка, хорошая мать, настойчиво, агрессивно выстраивала стерильно правильную обстановку в доме и принудительно целесообразный быт, скопированный с образа жизни родителей.
Поначалу Косте нравилась чрезмерная хозяйственная активность жены, спланированный до мелочей дизайн каждого уголка, её привычки и образ мысли.
Теперь он понимал, что просто не придавал значения приторным обрядам чистоты, безукоризненному порядку, строгому соблюдению не им заведённых норм и правил жизни в ограниченном пространстве ипотечной квартиры, принадлежащей кому угодно, только не ему.
Костя множество раз пытался вспомнить, как познакомился с Люсей, был ли у них первый поцелуй.
В памяти навязчиво всплывала их первая ночь, совершенно случайная, ничего не значащая.
Был обычный квартирник по поводу сдачи очередного экзамена. Настроение как всегда в таких ситуациях, подстёгивала возможность расслабиться. Костя пил, играл на гитаре, пел и танцевал со всеми подряд.
Потом сознание выключилось, как электрическая лампочка.
Утром юноша обнаружил себя безобразно обнажённым непонятно где в измятой постели. Рядом с ним в не совсем аппетитной позе лежала смутно узнаваемая девчонка, сверкающая белизной пышных форм и откровенно бесстыдной открытостью интимных подробностей девичьего тела.
Костя хотел было тихо испариться, пока хозяйка пышного бюста и объёмных бёдер не заметила его присутствия.
Не вышло.
Сон девушки был весьма чуток.
Она раскрыла глаза, улыбнулась…
- Проснулся, милый. Я так рада…
- Чему? Извини, мне, пожалуй, пора.
- Глупости. Сейчас будем завтракать. Но сначала душ. Одежду я выстирала и погладила. Ты был такой романтичный, такой пылкий.
- И всё же я пойду.
- Зачем? Вещи мы всегда успеем забрать. Сегодня и всегда я твоя, любимый.
- Прости, я ничего не помню.
Через два месяца была свадьба, потом родилась Лиза.
Семейная жизнь постепенно вошла в привычку. Люся оказалась нежной, страстной, любвеобильной и безотказной.
Впрочем, инициатором сексуальных забегов всегда была она.
Зато потом…
То ли жена знала какие-то магические заклинания, то ли её искусные возбуждающие действия и впечатляющий темперамент оказывали влияние, Костя буквально проваливался в нирвану, после чего с трудом вспоминал, что было и как.
Очухивался он в насквозь пропитанной любовными соками постели с единственным желанием - отвернуться и спать.
С первого же дня Люся уверенно взяла на себя бразды правления.
Оказалось, что это очень комфортно, не задумываться о планах, их реализации и последствиях, тем более, что жизнь не стояла на месте.
Жена сама нашла ему работу, сама решилась на ипотеку, сама…
Подчиняться было удобно и просто, тем более что Люся очаровала и его родителей.
Теперь Костя не был уверен, что семейная жизнь - именно то, что нужно. Ему было тоскливо и скучно от однообразия, предсказуемости и безликости существования.
То ли дело, вспоминал он в редкие минуты, когда удавалось избежать обязательного выполнения супружеского долга, а Люська громко засыпала, оставляя тютельку времени на раздумья, до того как…
Он явственно видел очаровательно гибкий, соблазнительно манящий силуэт девушки-зажигалки, которая не безрезультатно искушала его на протяжении двух институтских курсов.
Бросить бы всё к чёртовой матери и…
Вот только маленькая проказница Лиза, очаровательный, озорной бесенёнок, выворачивающая душу наизнанку любовь всей его никчёмной жизни.
Сейчас он направлялся в магазин со списком, чего, по какой цене и какого качества нужно купить.
По небу плыли кучерявые облака, напоминающие милые кудряшки дочурки, сквозь которые украдкой подглядывало за земной жизнью солнце, под ноги падала красно-оранжевая кленовая листва, напоминая о бренности всего сущего, чирикали о чём-то своём неугомонные воробьи.
Проходя мимо кафе под открытым небом, уловив насыщенный запах свежесваренного кофе, Костя не без ностальгического сожаления вспомнил отдых с Юлькой в Феодосии, где они целый месяц творили такое…
Появилось желание посидеть за уютным столиком, помечтать.
Мужчина остановился на секундочку в раздумье, вспомнил жену, Люську, которая наверняка устроит воспитательный спектакль с нахлобучкой, в случае его длительного отсутствия и двинулся дальше.
- Костя, ты ли это, солнце моё, - услышал он, - возмужал, заматерел. Как я рада видеть тебя.
На него во все оленьи глаза изумительного серого цвета с пушистыми ресницами смотрела яркая, соблазнительная до умопомрачения молодая кокетка, смутно напоминающая… да-да, ту самую Юльку.
Неужели это она? Боже, как некстати, подумал Костя. Не хватало только сентиментально-сопливых воспоминаний, болезненно ностальгических, раздирающих душу в клочья.
Вот кого он по-настоящему любил все эти годы.
Даже стихи посвящал, хотя сам себе боялся признаться в романтических чувствах. Только прятал их на работе, чтобы случайно не обнаружила Люська.
Удивительно, но это действительно была та самая Юлька, только чуточку красивее и немного старше.
Кошачье изящество, томная женственность, восхитительно волнующая прелесть изумительного облика, концентрация чувственности и тонкого эротизма. Не заметить несомненных достоинств бывшей подруги было невозможно.
Вот только подойти к такой очаровательно леди было чуточку страшно.
- Вижу, узнал. Как ты?
- Живу помаленьку. Жена, дочка, а ты… как?
- Вспоминаю… иногда. Первая любовь не забывается.
Юлька приблизилась, привычно, как тогда, покрутила пуговицу на его рубашке, поправила воротничок.
От неё пахло летней ночью, сладкими фруктами и чем-то терпким: бергамотом, полынью, степными травами - чем-то удивительно знакомым, отчего кровь по всему взволнованному телу заструилась горячими толчками.
Перед Костиными глазами ожили цветные кадры эротических грёз, всплывающих то и дело все четыре года, пока они не виделись.
Это была не только любовь, не просто отношения мальчика и девочки: они были полноценной парой, внутри которой отсутствовало понятие запретных тем и постыдных действий.
Влюблённость окрыляет, делает людей неуязвимыми и счастливыми до такой степени, что напрочь исчезает чувство реальности.
Юлька с Костей тогда обезумели вконец, слегка тронулись рассудком от необузданного влечения и головокружительной страсти.
Им были абсолютно безразличны последствия эротических игрищ, которые настигали их в самых неудобных и странных местах, вроде незапертой аудитории, примерочной кабины магазина, детской площадки, подвале многоэтажного дома.
Оба жили с родителями в тесных квартирках, поэтому места и обстоятельства свиданий всегда были случайными, кроме редких уединений в комнатах друзей и того восхитительного месяца под черноморским солнцем, который пролетел как один день, но запомнился навсегда.
- Извини, я… сам не понимаю, как это вышло.
- Забей. Ты же мужчина. Она поманила, ты… ты не смог отказать её обаянию. Так бывает.
- Замужем?
- Ещё чего! Хватит с меня одного… одного обманщика. Неважно выглядишь. Не срослось?
- Не так, чтобы очень. Не хуже других.
- По чашечке кофе, ты не против?
Костю трясло. Он никак не мог принять простое решение. Отвык.
И тут его накрыло.
Знаете, так бывает, когда сильно стукнешься головой: окружающее тебя пространство растворяется, превращается в жидкий туман и плывёт, а ты качаешься на размеренно набегающих тёплых волнах, одновременно падая в бездонную пропасть.
Очнувшись, Костя обнаружил свою руку в её мягких ладонях, лежащих на обжигающе обнажённых коленках.
Юлька что-то говорила щебечущим голосом, гипнотизируя взглядом. Костя продолжал качаться на волнах.
- … мы с тобой тогда сбежали с экскурсии по даче Стамболи под Феодосией, нашли укромное местечко на берегу моря и так оторвались, просто чудо. У меня тогда ужасно саднила сгоревшая кожа, но ты был самым лучшим в мире обезболивающим. Нас тогда застукали пионеры. Было так смешно… Потом в номере… эй, ты что, ничего не помнишь, ау?
У Кости ныло сердце, горели щёки.
Он посмотрел на изысканный наряд женщины, на свои застиранные домашние штаны с оттянутыми коленками, на поношенные сланцы и раздвоился.
Половина сознания стремилась немедленно плюнуть на всё, кроме Юльки, избавиться одним махом от педантично нудной, докучливой, мелочно пунктуальной, придирчивой и требовательной жены, подхватить на руки чудесный подарок судьбы, отнести её… да хотя бы в ближайшие кусты.
А там, там как пойдёт.
Костя понемногу приходил в себя, к нему медленно возвращалась способность анализировать, мыслить.
Сердце вытанцовывало ча-ча-ча с элементами хип-хопа и самбы, наполняло горячей кровью нижнюю часть туловища.
Его трясло.
Юлькино прикосновение обдавало жаром, сигнализировало - девушка всё помнит, есть шанс прыгнуть в последний вагон скорого поезда, который способен вернуть обратно в юность, где до сих пор обитает настоящая, не та, что по залёту, любовь.
Ещё несколько секунд непривычно властного сексуального напряжения, наполняющего тело и разум наркотическим дурманом, одно движение навстречу счастью, один утвердительный жест, кивок головой…
- Я рядом живу. Зайдёшь? Так рада тебя видеть, не представляешь. У меня фотографии сохранились. Целый альбом. Я их часто просматриваю.
- Да-да, конечно, конечно зайду… альбом, фотографии… точно… я же Лизоньку, дочку обещал сфотографировать. Ты извини, Юль, я это… я того… короче, извини. Мне пора. Продукты нужно купить и вообще…
- Когда, Костя, ждать-то тебя когда? Ты же адрес мой не знаешь.
- Мир тесен, встретимся ещё. Извини!
- Значит, всё?
- Дочка, понимаешь… я ведь её очень-очень люблю.