Бутафория фотостудий, часть пятая. Лошадки.
Если что-то и можно назвать элитой студийной бутафории, то это несомненно лошадки. Они появились задолго до лодочек, и гораздо раньше автомобилей с самолётами. А так как в отличие от фанерных декораций каждый конь рисовался отдельно, стоили они очень недёшево. Так что те немногие лошадки, что дожили до наших дней, представляют значительный коллекционный интерес.
Также следует отметить, что зачастую на таких фотографиях рисовалось вообще всё, кроме лица запечатлеваемой персоны. Вы скажете - почему было не фотографировать человека верхом на настоящей лошади? Но техника тех лет не позволяла снимать с короткими выдержками, и скачущий конник в лучшем случае запечатлелся бы в виде бесформенного пятна. Так что использовать краски и кисти было единственным выходом.
Необходимость рисовать бо́льшую часть изображения с одной стороны осложняла фотографам жизнь, а с другой - полностью развязывала руки. Заказчика можно было изобразить где угодно, в любом месте, в любом антураже. При желании клиент мог стреляя из пистолета галопом проскакать вдоль царского дворца.
Художник без проблем мог зафиксировать наиболее выгодное положение лошади, да и сноп искр, вылетающий из ствола, всегда получался прекрасно! Если же клиент хотел поднять коня на дыбы, рисованная лошадка охотно делала "свечку" на фоне любых достопримечательностей.
Реалистичность в те времена никого не волновала, и если нарисованный скакун пропорциями больше напоминал таксу, художник без лишних сожалений укорачивал кавалеристу ноги.
Когда заказывался цветной снимок, раскраска должна была строго соответствовать реальным цветам амуниции. Здесь мы видим, что от фотографии оставлено не только лицо, но и торс, по которому клиент пожелал красную окантовку мундира, и раскраску пуговиц золотом.
Вскоре светописцам надоело так много рисовать, и они начали использовать монтаж. Если присмотреться, башня справа от лошадки нарисована, мужик на постаменте тоже, а здания за памятником - это фотография.
На следующем снимке нарисованы лошадка, рука, и револьвер, но пейзаж - реальный город: грязь, мостки, и даже провода в верхней части кадра.
Причём нет никаких сомнений в том, что всадник и улица - это две фотографии, снятые в разное время, что хорошо видно по тому, что город снят в солнечный день, а наездник - в пасмурный.
Но использование реальной фотографии в качестве фонового изображения никак не ограничило возможности светописцев по съёмке в желаемой географической точке. Например господин Скржинский, не выезжая из захолустного Мариамполе, фотографировал своих клиентов на Сенатской площади Санкт-Петербурга. (Если присмотреться, там справа видна часть постамента "Медного всадника".)
У некоторых рисованных коняшек имелся даже реально существовавший прототип. В таком случае фанерная лошадь имела собственное имя, которое непременно писалось на снимке чуть ниже инициалов наездника. Пафосность лошадиных кличек находилась в полной гармонии с позами всадников: "Грозный", "Дивный", "Непобедимый".
Понятно, подобные снимки требовали кропотливой работы, и обходились недёшево. Но несмотря ни на что, поток желающих всё увеличивался, и вскоре г-н Брезанов из Санкт-Петербурга понял, что нет никакой необходимости рисовать каждого драгуна отдельно, достаточно иметь набор готовых клише, и вставлять в снимок только голову заказчика. И Пётр Козей, бравый кавалерист Пограничной Стражи, оседлал фанерного коня по кличке "Дунай", обойдясь без визита к фотографу - его лицо просто вырезали из другого снимка, и приклеили к раскрашенной заготовке.
Крайне интересно, что на всех этих фотографиях имелся один небольшой нюанс, при первом просмотре не бросающийся в глаза - как бы ни была топорно изображена сама лошадка, и как бы грубо ни была приклеена голова всадника, на каждом снимке всегда тщательно прорисованы шпоры и подковы. Вот вам пример: кавалерист Лейб Гвардии драгунского полка третьего эскадрона Игнатий Бибиков, конь "Нубиец". Скакун изображён из рук вон плохо, короткая шея, раздутое туловище, левая передняя нога вообще чёрт знает где, но подковы, шпоры, и стремена - идеальны. Всё на своих местах, каждое колечко в уздечке, каждый гвоздик в подковах.
Полагаю, вымуштрованные кавалеристы царской армии, не очень требовательные к правдоподобию самого рисунка, сразу обращали внимание на мелочи, которые составляли честь конника. И компромиссам тут не было места, порядок в сбруе оказывался на первом месте. Вы можете посмотреть все фотографии представленные выше, на каждой их них этот момент прослеживается неукоснительно! Таковы были фотографии с лошадками при царе-батюшке.
А здесь, мой дорогой читатель, как и в предыдущих рассказах о студийной фотобутафории, мы традиционно переходим к грустной, советской части.
Отгремела революция, гордые уланы погибли в боях, или застрелились от отчаяния, высокомерные драгуны уехали в Париж, и фотографироваться стали совсем другие люди. Бутафорские кони ютились в крошечных закутках у ярмарочных балаганов, а сами фотографии стали мутными и расплывчатыми. Тщательность отделки дореволюционных карточек была забыта, и в сравнении с тем, что выдавалось заказчику, примитивизм первых рисованных лошадок стал казаться недосягаемым совершенством.
Вот они, пламенные конники революции. У некоторых снимков имеется датировка, определяющая период времени, когда рисованные лошадки выродились и измельчали.
Цветная роспись осталась в далёком прошлом, монтаж картинки осуществлялся с помощью тупых ножниц. Фантазия не применялась вовсе, прообразом декорации для первых двух снимков послужила одна и та же примитивная картинка.
Следующим витком деградации лошадиной бутафории стали тантамарески, представлявшие из себя раскрашенную тряпку с отверстием для головы. Рисунок этой декорации пытался копировать постановки дореволюционных фотографов со стрельбой из пистолета.
Временами для привлечения клиентуры лошадки выпиливались из фанеры в натуральную величину, чтобы на них можно было сидеть.
И само собой, в конную бутафорию двадцатых годов не могли не проникнуть вездесущие круглые таблички!
Но и фанерные кони вскоре устали. В полном соответствии с традицией пристреливать загнанных лошадей, их вынесли на костёр. После войны на фанерных лошадках кататься перестали. Какое-то время их ещё запрягали в тройки, чтобы с ветерком прокатиться по первому снегу, а потом о них забыли навсегда...
Спасибо всем, кто дочитал до конца.
Также следует отметить, что зачастую на таких фотографиях рисовалось вообще всё, кроме лица запечатлеваемой персоны. Вы скажете - почему было не фотографировать человека верхом на настоящей лошади? Но техника тех лет не позволяла снимать с короткими выдержками, и скачущий конник в лучшем случае запечатлелся бы в виде бесформенного пятна. Так что использовать краски и кисти было единственным выходом.
Необходимость рисовать бо́льшую часть изображения с одной стороны осложняла фотографам жизнь, а с другой - полностью развязывала руки. Заказчика можно было изобразить где угодно, в любом месте, в любом антураже. При желании клиент мог стреляя из пистолета галопом проскакать вдоль царского дворца.
Художник без проблем мог зафиксировать наиболее выгодное положение лошади, да и сноп искр, вылетающий из ствола, всегда получался прекрасно! Если же клиент хотел поднять коня на дыбы, рисованная лошадка охотно делала "свечку" на фоне любых достопримечательностей.
Реалистичность в те времена никого не волновала, и если нарисованный скакун пропорциями больше напоминал таксу, художник без лишних сожалений укорачивал кавалеристу ноги.
Когда заказывался цветной снимок, раскраска должна была строго соответствовать реальным цветам амуниции. Здесь мы видим, что от фотографии оставлено не только лицо, но и торс, по которому клиент пожелал красную окантовку мундира, и раскраску пуговиц золотом.
Вскоре светописцам надоело так много рисовать, и они начали использовать монтаж. Если присмотреться, башня справа от лошадки нарисована, мужик на постаменте тоже, а здания за памятником - это фотография.
На следующем снимке нарисованы лошадка, рука, и револьвер, но пейзаж - реальный город: грязь, мостки, и даже провода в верхней части кадра.
Причём нет никаких сомнений в том, что всадник и улица - это две фотографии, снятые в разное время, что хорошо видно по тому, что город снят в солнечный день, а наездник - в пасмурный.
Но использование реальной фотографии в качестве фонового изображения никак не ограничило возможности светописцев по съёмке в желаемой географической точке. Например господин Скржинский, не выезжая из захолустного Мариамполе, фотографировал своих клиентов на Сенатской площади Санкт-Петербурга. (Если присмотреться, там справа видна часть постамента "Медного всадника".)
У некоторых рисованных коняшек имелся даже реально существовавший прототип. В таком случае фанерная лошадь имела собственное имя, которое непременно писалось на снимке чуть ниже инициалов наездника. Пафосность лошадиных кличек находилась в полной гармонии с позами всадников: "Грозный", "Дивный", "Непобедимый".
Понятно, подобные снимки требовали кропотливой работы, и обходились недёшево. Но несмотря ни на что, поток желающих всё увеличивался, и вскоре г-н Брезанов из Санкт-Петербурга понял, что нет никакой необходимости рисовать каждого драгуна отдельно, достаточно иметь набор готовых клише, и вставлять в снимок только голову заказчика. И Пётр Козей, бравый кавалерист Пограничной Стражи, оседлал фанерного коня по кличке "Дунай", обойдясь без визита к фотографу - его лицо просто вырезали из другого снимка, и приклеили к раскрашенной заготовке.
Крайне интересно, что на всех этих фотографиях имелся один небольшой нюанс, при первом просмотре не бросающийся в глаза - как бы ни была топорно изображена сама лошадка, и как бы грубо ни была приклеена голова всадника, на каждом снимке всегда тщательно прорисованы шпоры и подковы. Вот вам пример: кавалерист Лейб Гвардии драгунского полка третьего эскадрона Игнатий Бибиков, конь "Нубиец". Скакун изображён из рук вон плохо, короткая шея, раздутое туловище, левая передняя нога вообще чёрт знает где, но подковы, шпоры, и стремена - идеальны. Всё на своих местах, каждое колечко в уздечке, каждый гвоздик в подковах.
Полагаю, вымуштрованные кавалеристы царской армии, не очень требовательные к правдоподобию самого рисунка, сразу обращали внимание на мелочи, которые составляли честь конника. И компромиссам тут не было места, порядок в сбруе оказывался на первом месте. Вы можете посмотреть все фотографии представленные выше, на каждой их них этот момент прослеживается неукоснительно! Таковы были фотографии с лошадками при царе-батюшке.
А здесь, мой дорогой читатель, как и в предыдущих рассказах о студийной фотобутафории, мы традиционно переходим к грустной, советской части.
Отгремела революция, гордые уланы погибли в боях, или застрелились от отчаяния, высокомерные драгуны уехали в Париж, и фотографироваться стали совсем другие люди. Бутафорские кони ютились в крошечных закутках у ярмарочных балаганов, а сами фотографии стали мутными и расплывчатыми. Тщательность отделки дореволюционных карточек была забыта, и в сравнении с тем, что выдавалось заказчику, примитивизм первых рисованных лошадок стал казаться недосягаемым совершенством.
Вот они, пламенные конники революции. У некоторых снимков имеется датировка, определяющая период времени, когда рисованные лошадки выродились и измельчали.
Цветная роспись осталась в далёком прошлом, монтаж картинки осуществлялся с помощью тупых ножниц. Фантазия не применялась вовсе, прообразом декорации для первых двух снимков послужила одна и та же примитивная картинка.
Следующим витком деградации лошадиной бутафории стали тантамарески, представлявшие из себя раскрашенную тряпку с отверстием для головы. Рисунок этой декорации пытался копировать постановки дореволюционных фотографов со стрельбой из пистолета.
Временами для привлечения клиентуры лошадки выпиливались из фанеры в натуральную величину, чтобы на них можно было сидеть.
И само собой, в конную бутафорию двадцатых годов не могли не проникнуть вездесущие круглые таблички!
Но и фанерные кони вскоре устали. В полном соответствии с традицией пристреливать загнанных лошадей, их вынесли на костёр. После войны на фанерных лошадках кататься перестали. Какое-то время их ещё запрягали в тройки, чтобы с ветерком прокатиться по первому снегу, а потом о них забыли навсегда...
Спасибо всем, кто дочитал до конца.