Конец света наступит... сегодня. Третий фрагмент
Я и сейчас сижу за тем же самым столом. Почти всё осталось лежать на прежних местах. Только телефон уже никогда не зазвонит и черная гладь монитора не засияет красками. Вандалы, в которых превратились многие люди после финальной точки, не особо зверствовали этом кабинете. Просто не добрались до сорок восемь этажа, где он располагался, предпочитая грабить на низких высотах. Но, думаю, они сюда ещё обязательно придут, если, конечно, не вымерли все к этой минуте.
О свершившемся конце света в кабинете напоминает беспорядок, царящий на столах Секретовой и Климова, а ещё толстый слой пыли, покрывающий всё вокруг. Только не спрашивайте меня, почему именно это здание уцелело, а сотни других рухнуло. Я не могу дать всеобщую картину. Я только современник великого кошмара, но никак не его автор, и всё что в моих силах - это рассказать об увиденном. Осмыслить же апокалипсис в его технических подробностях мне не представляется возможным.
И хотя, по своему образованию я журналист, в конкретной ситуации у меня лишь один источник информации - я сам. Мне не у кого спросить почему именно это здание устояло. Но, должен отметить, что если я сейчас отложу ручку, которой пишу на бумаге, в сторону, то она покатится влево. Офисное здание наклонилось. Пока это ещё еле заметно, но, думаю, это явление усилиться, пока, в конце концов, блестящее достижение человеческой эпохи, этот гигантский небоскреб, не рухнет.
Пыль, что плотно покрывает всё вокруг, одно из следствий этого наклона. Стал осыпаться потолок. Стены, покрытые раньше светлыми обоями вверху и лакированными деревянными панелями внизу - высшая роскошь офисного пространства - потемнели на пару тонов. Но на моей бумаге, прямо сейчас, весь этот налёт уничтожения слетает и в памяти моей всплывает тот миг, когда всё это ещё имело большой смысл. Моё письмо за столом в брошенном здании покинутого мира - это туннель между настоящим и прошлым, в условиях, когда будущего уже нет.
Я поднимаю взгляд на опустевший кабинет и в глазах словно возникает линза, которая стирает пыль, убирает беспорядок, и события последнего дня вновь становятся реальностью…
Когда часы на моём компьютере показали десять ровно, я поднялся и вышел из кабинета. Зайдя в приемную к шефу, кивнул Кате и увидев её одобрительную улыбку в ответ, что означало «босс свободен», открыл дверь огромного кабинета Виктора Николаевича. К слову сказать, большинство россиян жило в квартирах меньшей площадью, чем этот кабинет, но это считалось нормой - официальная пропагандируемая идеология гласила, что люди, подобные Виктору Николаевичу, очень много и хорошо работают, а потому заслуживают таких великолепных условий. Конечно, ко дню конца человеческой эры, ещё оставались те, кто подобные заявления ставил под сомнения, однако большинство молодых в это верили, и надеялись, что когда-нибудь обретут это великолепие. А на самом деле жили весьма скромно и годам к двадцати пяти ломались жестокими депрессиями, сознавая, что их шансы «хорошо работать» и получать за это великое множество благ, крайне ничтожны.
- Виктор Николаевич, я выезжаю, хотел просто уточнить план, - шеф оторвался от экрана монитора и взглянул на меня, - Я встречаю, устраиваю в гостиницу, жду их там и возвращаюсь сюда, всё это вместе с Валерой на вашей машине, правильно понял?
- Всё так, - босс одобрительно кивнул, недолго подумал и добавил, - После переговоров в офисе, и до нашей вечерней встречи, ты будешь работать с ними, покажешь те объекты, о которых мы говорили. Это уже отдельную машину себе возьмёшь.
Я одобрительно кивнул, про себя отметив, что до этого об отдельной машине мне не говорили, а ведь её надо было заранее заказывать в нашем транспортном отделе. «Ну ладно, для таких целей мне сразу найдут», - успокоив себя, я вышел из кабинета и направился к лифтам. Однако мысль об автомобиле меня не отпускала. По пути вниз я размышлял о том, стоит ли всё-таки звонить сейчас в транспортный отдел с просьбой о выделении машины, или же это можно будет сделать, когда двое высокопоставленный гостей уже будут в офисе. Ведь если диспетчер скажет мне, что машину выделить не сможет из-за позднего срока подачи заявки, то это станет моей личной проблемой. Виктор Николаевич, конечно, вмешается и машину все же найдут, но это предвещало последующее общение с шефом, во время которого он будет говорить о том, что я не справляюсь со своими обязанностями, что он выполняет мою работу за меня, и всё в таком же духе.
Вставлять какие-то реплики в этот монолог бесполезно - виноватым всё равно окажусь я. Ещё одна занимавшая меня мысль - какой автомобиль лучше заказать для перевозки по объектами этих высокопоставленных персон. Опять же, если автомобиль будет «не соответствовать статусу гостей», то виноватым окажусь я. При этом, понятное дело, статус персон мне никто никогда не объяснял. И я вообще думал, что возить сегодняшних гостей будем исключительно на машине шефа, а то бы ещё вчера вечером решил все эти вопросы. Вот такими мыслями была занята моя голова почти ежедневно. И последний день человеческой цивилизации исключением не являлся.
Валера уже стоял перед входом в офисное здание. Я предупредил его о выезде со своего рабочего телефона. Теперь я понимаю, что это был мой последний разговор по аппарату, который стоит сейчас рядом со мной, весь усыпанной пылью. Почему-то особенно сильно цепляют подобные мелкие детали. Не разрушенный полностью дом, в котором когда-то жили люди, а именно телефон, по которому когда-то передавали в сущности бесполезную информацию, но который все же был необходим и имел определенную ценность. Так, в разграбленном магазине поражает кассовый аппарат, деньги из которого уже давно выкрали (неясно только зачем), а кнопки ещё помнят прикосновение пальцев кассира, который пробивал покупку. Или кофейный автомат, который валяется сегодня на полу в холле офисного здания, в очередь к которому становились множество рядовых сотрудников - всё это ещё так легко представить внутренним взором. И на контрасте этих воспоминаний всплывает осознание, что никогда ничего уже не восстановится, не будет будущего ни у кофейного автомата, ни у кассового аппарата, не будет будущего и у телефона на столе. Вот тогда и становится особенно тоскливо. А общий масштаб трагедии, почему-то, не задевает так сильно, как эти крошечные фрагменты.
- Ну, что поехали? - спросил я Валеру, устраиваясь на переднем сиденье дорогой иномарки.
- Поехали, - покорно ответил водитель, нажал на кнопку запуска двигателя, который тут же отозвался приятным рокотом. Салон стал заполняться холодным воздухом - машина, естественно, была оборудована климат-контролем. Легким щелчком отозвалось переключение коробки автомат в положение «drive», Валера нажал на газ, включил поворот, и вскоре мы выехали на центральную городскую улицу.
Это был мой последний путь по дорогам человеческой цивилизации. Мы ехали в один конец. Вернуться назад тем же способом нам было не суждено. Но об этом, естественно, мы с Валерой даже не подозревали. До сих пор не пойму, откуда у нас всех была такая уверенность, что люди будут существовать вечно? Но, вернусь к нашему пути, который и в тот день ничем не отличался от обычного, и мы, как всегда, попали в пробку. Правда, вместо того, чтобы достать книжку и погрузиться в чтение, я решил пообщаться с Валерой. И тема беседа вышла у нас какая-то странная. Хотя начал я стандартно - с обсуждения пробок.
- Как, по-твоему, вовремя успеем добраться?
- Должны вроде бы, - ответил водитель, - Главное сейчас из города выбраться, а там уже, сам знаешь, быстро поедем.
- Знаю, вот и думаю, сколько мы из города выбираться будем? - наш автомобиль затормозил, а потом с минимальной скоростью снова тронулся вперед и так до следующей остановки. Валера мой вопрос оставил без ответа, и я решил произнести спонтанный монолог, - Вот до сих пор не пойму, такого вроде прогресса человечество достигло, а решить проблему нормального передвижения так и не смогли. Может и не предназначена земля для всех этих наших прогрессов?
Я обернулся к Валере, надеясь втянуть его в эту философскую дискуссию. Водитель был занят тем, что следила за впереди едущем автомобилем и как только тот начинал двигаться вперед, Валера слегка придавливал газ, мы проезжали три метра и снова останавливались. Сделав две такие остановки, он все же ответил на мой риторический вопрос, причём весьма оригинально.
- Да, нет, почему же? На земле всё что угодно можно создать. Но у нас эпохи не состыковываются.
- В смысле?
- Когда дом постройки 18 века соседствует с небоскребом, что полтора года назад сдали, это разве нормально?
С удивлением на лице, пытаясь осознать мысль, я кивнул в знак согласия. Валера продолжал.
- А большинство дорог строились в советское время, и рассчитаны были на совсем другое количество автомобилей, и вообще на другую численность населения. И мы всё это давно перешагнули. А всё живём в этой старой оболочке, - наш автомобиль продвинулся вперед ещё на несколько метров. Я понял, что вырвал из Валеры тот кусок недовольства жизнью, который он обычно скрывал под толщей своего смирения. Этим в нашем мире занимались многие, если не каждый, то есть старались что-то не замечать, поскольку бороться или сопротивляться этому бесполезно. Автомобильные пробки были одной из таких вещей.
- Сносить всё надо, - после некоторого молчания, водитель моего шефа продолжил говорить, - Всё вообще сносить. И заново строить исходя из сегодняшних реалий, или как ты сказал, «прогрессов».
Я улыбнулся, но отвечать водителю не стал, наш разговор явно заходил в тупик. Оба мы прекрасно понимали, что ничего в лучшую сторону в ближайшие даже лет двадцать не изменится, если только не ухудшится. И сносить всё - это лишь фантазия. Однако я пару минут крутил её в голове. Пытался представить на месте всего, что нас окружало, ровное поле. Большую строительную площадку на которой можно было возводить удобный город будущего. Из этих мечтаний меня вырвал Валера.
- Кстати, по поводу утренней аварии, сейчас новости на радио слушал, - нарушая правила дорожного движения, наш автомобиль свернул в проулок, быстро пролетел несколько метров, потом мы вывернули на другую улицу, и движение здесь было заметно лучше, - Так вот, одна из причин, почему она на встречку на такой скорости вылетела, это что плохо ей стало. Сердечный приступ или вообще инсульт, - помолчав, он добавил, - Страшная штука этот наш мир.
Ответить на это сразу я не смог. Крутил в голове сказанные водителем слова. Хотел продолжить диалог, но не знал чем, и вдруг пришла неожиданная мысль.
- А может у неё память отшибло?
Валера ухмыльнулся.
- Опять ты за свой черный юмор? Забыла где педаль тормоза и газа?
- Да нет, - я пожал плечами, - Может у неё, правда, амнезия была? Закрыла глаза, потом открыла, и бац! Уже не помнит кто она, где она, что делает. Испугалась, вдавила газ и всё.
- Ну у тебя и фантазия, - Валера с улыбкой глянул на меня.
- Нет, а что? - я не принял сарказма водителя, - Я читал где-то, что в последнее время людей с этим диагнозом всё больше в больницы попадают, врачи уже об эпидемии говорят, хотя никаким исследованиям этот феномен не поддаётся. Наука до сих пор не может точно объяснить почему это происходит.
- Она много чего не может объяснить, - добавил Валера.
- Человеческий мозг это вообще одна из главных загадок, - я умолк на пару секунд и продолжил, - Хотя иногда думаю, как можно понять человеческий мозг этим же человеческим мозгом?
Валера вновь с улыбкой поглядел на меня. В его взгляде читалось что-то вроде «Да, маленький ты ребенок, которому всё и вся интересна». Я на этот сарказм внимания не обращал, поскольку полагал, что здоровый интерес ко всему, а не закостенелое «зачем мне всё это знать?», и является нормой.
- И в этой же амнезии всё никак не могу понять, почему человек в одну секунду забывает своё имя, свой адрес. Забывает всех родственников. Все события своей жизни. Он забывает всё. Но он не забывает, к примеру, что находится в России. В его памяти не стираются основы социального устройства. Многие, очнувшись, идут в больницы, подходят к милиционерам, пытаются раздобыть деньги, то есть они понимают, где находятся, но не помнят ничего о себе. Конечно, имя президента они тоже не помнят, но очень многие базисные вещи в их памяти остаются. Почему?
- Знаешь, - тут, наконец, с Валеры сошёл сарказм в отношении моих рассуждений, я всё-таки втянул его в разговор на вечные темы. К этому времени мы попали в ещё одну небольшую пробку, но было видно, что она кончается сразу за светофором от которого нас отделяло метров триста, - Я в молодости научной фантастикой увлекался, и помню читал когда-то о какой-то связи человеческого мозга с землей, что-то вроде энергетических полей.
- Да, слышал, что у каждого мозга есть своё поле, электромагнитное что ли?
- Не помню уже, но в общем эта штука связана с полем земли, и вот якобы мы имеем возможность с этим полем соединяться и оттуда информацию получать. Это вроде как и происходит, когда люди чувствуют интуицию, или в будущее заглядывают.
- И ты думаешь, общая информация о жизни хранится в этом поле и когда мозг «вырубается», то исходные данные закачиваются оттуда?
Тут Валера снова улыбнулся. И даже засмеялся.
- Да ничего я не думаю, зачем мне это надо? Если тебе надо - ты и думай, а мне и так проблем хватает.
Я снова пропустил сарказм водителя мимо себя. И всерьез задумался над сказанными в машине словами. Если уж меня стали мучить философские вопросы, то лучше перевести их в разряд обще-космических, тогда это не вгоняет в депрессию, чем если начинаешь думать об условиях нашей жизни и тем более её смысле. Так вот, я уже слышал теорию о том, что мозг человек мог быть всего лишь маленьким компьютером, подключенный к общему серверу. И ведь возможно, что сервер этот - то самое поле земли, о котором сказал Валера. Покрутив это в голове несколько минут, у меня родилась новая мысль, и в этом уже определенно был знак.
«А если с этим полем что-нибудь случится?».
Начало конца
Мы уже выехали на загородное шоссе и ехали на скорости свыше восьмидесяти километров в час, когда нам вновь пришлось начать торможение. Впереди была пробка, весьма не свойственная на этом отрезке дороги. Как я уже сказал, из города мы выехали, к тому же здесь было широкое четырехполосное шоссе с невысоким разделительным забором посредине, и машин по этой трассе обычно ездило не так много. Затору просто не откуда было взяться. Однако он появился и при том весьма необычный.
Машины просто стояли. Не было вообще никакого движения. При этом, сквозь просветы между стоящими автомобилями, было видно, что впереди дорога абсолютно свободна. Так какое же препятствие заставило всех намертво остановиться? «Опять авария? - подумал я, - Или что-то покруче? Хотя что ещё может произойти на дороге кроме аварий?».
Валера остановил машину, когда мы вплотную приблизились к хвосту автомобильного затора. Двигатель у стоящей перед нами старой иномарки был заглушен. Валера поступил аналогичным образом. С удивлением взглянул на меня. Я ответил ему таким же взглядом. Внутри меня стало расти напряжение. Я был обязан выполнить приказ шефа и встретить высокопоставленных гостей.
- Пойдём что ли поглядим? - я нажал на фиксатор ремня безопасности и тот стал уходить в стойку двери.
Водитель молча кивнул и повторил моё движение. Ему, конечно, не следовало оставлять дорогой автомобиль на дороге, да и какой смысл было идти выяснить причину затора, когда я вполне мог справиться с этим самостоятельно. Но я не стал ему ничего говорить. Мы вышли из машины и пошли вперед. От начала затора нас отделяло около десятка автомобилей. Большинство стояли без водителей и с заглушенными моторами. У тех же водителей, кто сидел за рулем, вид был крайне недовольный. Такое я видел впервые и это рождало во мне чувство иной реальности. Будто всё происходит во сне.
Вскоре я увидел сотрудников ГАИ в ярко-зеленых светоотражающих накидках. Вокруг ещё суетились люди в светло-оранжевых накидках. «Дорожные рабочие? - удивился я, - Они что сдурели блокировать движение для ремонта в такой час?». Тут же ко мне вернулось былое рабочее напряжение. В нашей стране над людьми могут издеваться самыми разными способами - в том числе и ремонтом дорог в часы пик.
Чуть в стороне я увидел толпу что-то громко обсуждающих водителей, которые покинули свои машины. Дорожные рабочие впереди ставили ограждения, которые доставали из небольшого фургона, который стоял в той же очереди автомобилей. Здесь же я заметил и патрульный автомобиль госавтоинспекторов. Дело было явно серьезное.
- Мы другим путем до аэропорта можем доехать? - спросил я на ходу Валеру.
- Развернуться и поехать словно по встречке, думаю, сможем, если очень аккуратно, - водитель кивнул на разделительный забор, - И там по другому маршруту доберемся, но минут сорок уйдёт, не меньше.
Я посмотрел на часы. Без пятнадцати одиннадцать. В половину двенадцатого самолёт с важными гостями уже должен был коснуться земли. «Вот чёрт». Я помнил, какие серьёзные разборки устраивал мне Виктор Николаевич, когда я не успевал ко времени в аэропорт, и его важные гости потом жаловались, что им пришлось ждать встречающего целых двадцать минут. И ведь сегодня первое, что сказал мне шеф, было напоминание про его гостей, а значит если я опоздаю, то он устроит мне ещё более крутой разговор.
И да, понятное дело, что всё это можно будет пропустить мимо ушей, так как это окажется очередной попыткой «научить меня жизни», но все же выслушать подобное было крайне неприятно. Настроение портило на весь день. Я уже подошёл к самому началу затора. Мне уже виделась абсолютно чистая дорога впереди по нашей стороне и скопление автомобилей на противоположной - там тоже стоял патрульный экипаж. Но я никак не мог понять, что служит преградой - перед чем же все остановились?
Пройдя вперед ещё несколько метров, я, наконец, увидел это… и не поверил своим глазам. Нет, сегодня, когда пишутся эти строки, подобному я уже не удивлюсь. В наши последние секунды агонии человеческой эры вообще ничему не удивляешься. А тогда я был шокирован. Я ещё не знал, что эта самая первая звездочка, возвещающая нас о грядущем конце.
Передо мной была яма шириной во всю дорогу и длинной в полтора метра. Асфальт просто провалился внутрь. На глубину около трёх метров. И самое страшное - в этой яме я увидел автомобиль. Он стоял там практически вертикально. Это была девяносто девятая модель ВАЗа белого цвета. Её прямоугольные задние фонари я и сейчас вижу так отчётливо, словно это было несколько минут назад, такое сильный шок я получил в тот момент. Дверь автомобиля была открыта. На внутренней черной ручке я увидел следы крови.
Не меньшей шок захлестнул меня, когда я повернул голову влево, и увидел уже другой автомобиль - поддержанную иномарку - которая стояла также вертикально в образовавшейся яме. Только она была передними фарами вверх. Вероятно, асфальт стал уходить в тот момент, когда по этому участку иномарка ехала уже задними колесами. А у девяносто девятой асфальт «ушёл» под передними.
Во рту у меня пересохло. Я смотрел в яму так, словно вообще впервые увидел мир, и ещё сомневался в его реальном существовании. Меня попросил отойти сотрудник дорожной службы и поставил передо мной большое пластмассовое ограждение. Я по-прежнему ничего не соображал. Просто удивлённо рассматривал яму.
Весьма бессмысленно в этой ситуации смотрелся разделительный забор, который, имея крепления к земле аккурат за пределами обвалившейся зоны, продолжал тянуться через огромную яму. Кстати, такой же забор ограждал и края проезжей полосы, в результате чего машины не могли объехать обвал асфальта по обочине - к счастью, там земля ещё оставалась на месте. Подумав об этом, я, наконец, вышел из оцепенения. Вспомнил о том, что ещё должен прибыть в аэропорт и встретить там важных гостей своего шефа, и времени до их прилёта оставалось совсем немного.
Повернувшись, я пошёл к обочине, где стояли водители, оставившие свои машины. Они громко кричали на человека в деловом костюме - представителя дорожной службы. Сотрудник ГАИ в светоотражающем жилете стоял неподалеку и молча наблюдал за скандалом - руководил им исключительно личный интерес. Если бы здесь началась драка, то он был сел в свой автомобиль и включил скорее камеру мобильного телефона, чем достал табельный пистолет и выстрелил в воздух.
- Я ещё раз прошу всех успокоиться, это форс-мажорные обстоятельства, я такое впервые в жизни вижу, - человек в деловом костюме размахивал перед собой открытыми ладонями.
- Дорогу надо было лучше строить, а не дырки сверху замазывать, - бросил едкую фразу один из водителей.
- Дорогу строили не мы, - растерянность с лица представителя дорожной службы тут же исчезла, - Мы её только обслуживаем.
В голове моей тут же вспыхнуло нецензурное слово. Эта уловка коммунальных служб, которую используют и многие государственные организации, а также частные лица, уже порядком мне надоела. «Вы знаете, всё это происходило, когда существовала ООО, а мы теперь ОАО, и этой функцией мы никогда не занимались, сейчас осваиваем, нам надо разобраться», - меня вновь затошнило от глупостей нашего мира. И главное что все с этим молча соглашалась. А когда ты пытаешься возразить, спрашивая: «Какая разница, МУП это было, ООО или НКО? Если вы за дорогой следите, то неужели понятия не имеете в каком она состоянии? При чём здесь строители?», то на тебя смотрят как на психопата. Вот и сейчас представителю дорожной службы никто не возразил. Правда, вслед за своей официальной ахиней, он стал говорить вещи более конкретные - о том, что они сейчас всё-таки уберут забор с края проезжей части, и сделают возможным объезд обвалившейся дороги по обочине, где земля осталась на месте.
На противоположной стороне дороги автомобилей к тому времени уже почти не осталось - все они разворачивалась и ехали в объезд. Затор на нашей стороне также редел - оставались исключительно те, кто уже опаздывал в аэропорт. Я стал наблюдать за тем, как человек в оранжевом жилете, перешагнул заградительный барьер, и начал буквально вытаскивать из земли железное ограждение. В обе стороны от него отошли ещё двое рабочих и стали что-то откручивать в этом заборе. Я с удивлением обнаружил, что это дорожное ограждение состоит из секций.
В скором времени фрагмент открутили и оттащили назад. Теперь очевидней становилась вся необычность случившейся аварии. Меня охватил новый приступ нереальности происходящего. Холод прошёлся от пяток к голове. Я видел ровный провал на асфальте, а также на небольшой дорожной насыпи - до ограждения и в тоже время абсолютно нетронутую землю сразу за этим забором. Дорожники принялись утрамбовывать небольшой спуск, что находился по краям дороги, водители стали расходиться по машинам.
Одна часть моего мозга в это время оценивала возможность дорого автомобиля моего босса преодолеть это небольшое препятствие, но другая пребывала в легком ступоре, пытаясь проанализировать внутренние ощущения. Я поднял взгляд к небу и увидел впереди большое грозовое облако. Да, оно выглядело именно так, как изображают его в фильмах ужасах про конец света, что впрочем для наших краев не редкость. Вот только… оно было зеленым. Резко это в глаза, правда, не бросалось. Но если приглядеться то цвет облака был именно таким - глубокий темно-зеленый. Уши мои заложило. Окружающие звуки почти не проходили сквозь воздушную мембрану. Теперь я могу, конечно, украсить свой текст, пофантазировать, что это была интуиция, которая предвещала меня о грядущем конце, но если быть честным - в ту секунду я подумал о совсем другом.
«Это что проблемы с давлением? Последствия вчерашней пьянки? Чего меня весь день штормит?», - я посмотрел на часы, развернулся и пошёл назад к автомобилю, маятник повседневности вновь завертелся в моей голове. На ходу я поравнялся с Валерой. Где-то впереди появились оранжевые огни тяжелой дорожной техники.
- Автокран, наверное, гонят, - кивнул Валера, - После такого по дорогам вдвойне страшно ездить, мало того, что придурки за рулем, так ещё и асфальт проваливается.
- Жить страшно, - бросил я свою вечную фразу, - Что, интересно, стало с людьми в этих упавших машинах?
- Я слышал, что скорая приезжала, отвезла, - Валера обошёл автомобиль и открыл водительскую дверь. Я вновь занял кресло переднего пассажира.
- Ты съезд этот видел? Проедем? - я потянулся за ремнем безопасности.
- Должны вроде бы, легковушки вон проезжают, - Валера включил передачу и придавил педаль газа. Мы аккуратно тронулись с места. Потом медленно съехали с дороги, проехали пару метров, и снова вывернули на трассу.
Я посмотрел на часы. Одиннадцать десять. Мы успевали к прилету важных гостей. Наш автомобиль быстро набрал скорость в сто километров в час. И тут Валера неожиданно произнес:
- Тебе не кажется, что облако впереди зеленое?
Я задумался лишь на секунду. На лице возникла ухмылка.
- Последствия недалекого ядерного взрыва?
Мне не хотелось вспоминать свои ощущения, когда я впервые увидел облако, не хотелось всерьёз думать о какой-то катастрофе, потому что всё сегодняшние события вместе с моей реакцией на них, и без того нагоняли на меня страх, и потому я решил пошутить таким глупым образом. Но Валера шутки не понял.
- Насколько я знаю, зеленых облаков от ядерных взрывов не бывает, - он вроде бы хотел сказать что-то ещё, но в последний момент передумал, однако я уловил страх в его голосе, и будто недосказанные слова
Вдруг это ещё более мощное оружие?
Я перевел взгляд на боковое окно. «Может мне всё это мерещится? Может ничего необычного не происходит?». Даже сейчас, вспоминая те события, я не могу точно сказать - действительно ли в голосе водителя звучал страх, или он просто устал от неожиданностей на дороге, и хотел по научному мне ответить. Чувствовал ли я сам страх в моменты, когда видел автомобильную аварию того дня, провал в асфальте, зеленое облако или это было простое удивление?
И тогда я думал об этом, разглядывая обочину дороги. Солнце больше не освещало нам путь. Может, в городе оно ещё и светило, но за городом уже господствовало облако. Я больше не желал поднимать голову вверх и искать в небе оттенки зеленого - посчитал, что к моей текущей жизни это всё равно не имеет никакого значения. Ведь чтобы ни случилось, я знал, что всё равно должен быть в аэропорту в одиннадцать тридцать, соотнести увиденные мной когда-то фотографии с лицами, выходящими из vip-зала прилета, пройтись с ними до машины и поехать вместе в офис. Об этом говорил весь мой жизненный опыт.
Человечество давно научилось не обращать внимания на мелкие катаклизмы. Только наводнения, ураган или землетрясение могло заставить людей сбиться с заученной программы, и то я слышал как это происходит. Если сначала раздавались толчки незначительной силы, или ветер поднимался до максимально допустимой отметки, или же дождь лил несколько суток подряд, то социальная машина продолжала функционировать - люди также сидели в офисах, совершали покупки в магазине, ехали в общественной транспорте. Жизнь как процесс отменить крайне сложно. И случалось это только в самых экстремальных случаях. Обычно поэтапно - закрывались школы и детские сады, потом аэропорты, отменялись поезда и автобусные рейсы, если ситуация осложнялась, то закрывались финансовые учреждения, торговые предприятия, и вслед за ними всё остальное. Людей отправлялись в свои дома и квартиры. И уже в совсем плохих обстоятельствах за ними приходили с требованием эвакуироваться.
А дорожная авария со смертельным исходом, провалившийся асфальт, и даже зеленые облака - это не могло меня заставить всерьез задуматься о конце света, я продолжал размышлять о своих глупых обязанностях, потому что знал - всё необычные факты кардинально порядок вещей не меняют. Это только добавляло усталости.
Мы продолжали ехать по шоссе на скорости около ста километров в час. Радио не включали. Слушали приглушенный звук двигателя. Мне стало холодно. Поежившись, я стал кликать по экрану в центральной консоли, ища установку климат контроля и поднимая температуру до двадцати трёх градусов. Валера только молча глянул на меня и снова уставился на дорогу.
В следующую секунду раздался грохот. Наш автомобиль подскочил и только профессионализм водителя позволил нам удержаться на дороге. Звук был похож на обычный гром, а машина могла налететь на яму, но я был уверен - всё это связано. Валера не произнёс ни звука, но на педаль газа давить перестал, скорость автомобиля сократилась до шестидесяти километров в час.
На лобовом стекле показались капли дождя. Автоматически включились «дворники». Работали они хорошо, капли влаги заметить было не так просто, но, думаю, вы понимаете, что сквозь мелькание «дворников» я всё равно разглядел тот простой факт, что капли дождя были зелеными.
Они появлялись на лобовом стекле на считанные доли секунды. Прозрачные капли воды с зеленоватым оттенком. Я видел такое впервые в жизни. В голове моей не было никаких мыслей. Где-то внутри я, может, и размышлял, но только не на сознательном уровне. И через минуту после начала загадочного дождя произнёс:
- Останови машину, - я потребовал этого у Валеры так, словно был шефом, однако водитель возражать не стал. Включил поворот, прижался к обочине, и затормозил, нажав на кнопку аварийной остановки. Мимо нас вперед проехало несколько автомобилей.
Я открыл дверь и вышел. Шум загородной трассы - тишина, в которую резко вклиниваются звуки проезжающих машин - всегда завораживала меня. Я находил в этом шуме какую-то тайну. Чувствовал её и в тот момент. Пройдя пару метров назад, остановился, и стал пристально глядеть вдаль. Валера тоже вышел из машины, но далеко не отходил - я чувствовал его присутствие за спиной.
От места пролома асфальта мы отъехали на пару километров. Вглядываться в такую даль было не просто. И все же я увидел, разглядел за большим расстоянием, что дорога перестала быть прямой. То место, где произошёл пролом асфальта, находилось значительно левее. И я был готов поклясться кем угодно, что случилось это именно сейчас, я не знал как это возможно, но был в этом уверен. Дорога переместилась на десяток сантиметров.
Я смотрел на это и отказывался верить. Шок парализовал тело. Так я и стоял. Под зелеными каплями дождя, которые застывали на лице, падали на воротник рубашки и мочили дорогой костюм.
Но это был ещё не конец...
Продолжение
О свершившемся конце света в кабинете напоминает беспорядок, царящий на столах Секретовой и Климова, а ещё толстый слой пыли, покрывающий всё вокруг. Только не спрашивайте меня, почему именно это здание уцелело, а сотни других рухнуло. Я не могу дать всеобщую картину. Я только современник великого кошмара, но никак не его автор, и всё что в моих силах - это рассказать об увиденном. Осмыслить же апокалипсис в его технических подробностях мне не представляется возможным.
И хотя, по своему образованию я журналист, в конкретной ситуации у меня лишь один источник информации - я сам. Мне не у кого спросить почему именно это здание устояло. Но, должен отметить, что если я сейчас отложу ручку, которой пишу на бумаге, в сторону, то она покатится влево. Офисное здание наклонилось. Пока это ещё еле заметно, но, думаю, это явление усилиться, пока, в конце концов, блестящее достижение человеческой эпохи, этот гигантский небоскреб, не рухнет.
Пыль, что плотно покрывает всё вокруг, одно из следствий этого наклона. Стал осыпаться потолок. Стены, покрытые раньше светлыми обоями вверху и лакированными деревянными панелями внизу - высшая роскошь офисного пространства - потемнели на пару тонов. Но на моей бумаге, прямо сейчас, весь этот налёт уничтожения слетает и в памяти моей всплывает тот миг, когда всё это ещё имело большой смысл. Моё письмо за столом в брошенном здании покинутого мира - это туннель между настоящим и прошлым, в условиях, когда будущего уже нет.
Я поднимаю взгляд на опустевший кабинет и в глазах словно возникает линза, которая стирает пыль, убирает беспорядок, и события последнего дня вновь становятся реальностью…
Когда часы на моём компьютере показали десять ровно, я поднялся и вышел из кабинета. Зайдя в приемную к шефу, кивнул Кате и увидев её одобрительную улыбку в ответ, что означало «босс свободен», открыл дверь огромного кабинета Виктора Николаевича. К слову сказать, большинство россиян жило в квартирах меньшей площадью, чем этот кабинет, но это считалось нормой - официальная пропагандируемая идеология гласила, что люди, подобные Виктору Николаевичу, очень много и хорошо работают, а потому заслуживают таких великолепных условий. Конечно, ко дню конца человеческой эры, ещё оставались те, кто подобные заявления ставил под сомнения, однако большинство молодых в это верили, и надеялись, что когда-нибудь обретут это великолепие. А на самом деле жили весьма скромно и годам к двадцати пяти ломались жестокими депрессиями, сознавая, что их шансы «хорошо работать» и получать за это великое множество благ, крайне ничтожны.
- Виктор Николаевич, я выезжаю, хотел просто уточнить план, - шеф оторвался от экрана монитора и взглянул на меня, - Я встречаю, устраиваю в гостиницу, жду их там и возвращаюсь сюда, всё это вместе с Валерой на вашей машине, правильно понял?
- Всё так, - босс одобрительно кивнул, недолго подумал и добавил, - После переговоров в офисе, и до нашей вечерней встречи, ты будешь работать с ними, покажешь те объекты, о которых мы говорили. Это уже отдельную машину себе возьмёшь.
Я одобрительно кивнул, про себя отметив, что до этого об отдельной машине мне не говорили, а ведь её надо было заранее заказывать в нашем транспортном отделе. «Ну ладно, для таких целей мне сразу найдут», - успокоив себя, я вышел из кабинета и направился к лифтам. Однако мысль об автомобиле меня не отпускала. По пути вниз я размышлял о том, стоит ли всё-таки звонить сейчас в транспортный отдел с просьбой о выделении машины, или же это можно будет сделать, когда двое высокопоставленный гостей уже будут в офисе. Ведь если диспетчер скажет мне, что машину выделить не сможет из-за позднего срока подачи заявки, то это станет моей личной проблемой. Виктор Николаевич, конечно, вмешается и машину все же найдут, но это предвещало последующее общение с шефом, во время которого он будет говорить о том, что я не справляюсь со своими обязанностями, что он выполняет мою работу за меня, и всё в таком же духе.
Вставлять какие-то реплики в этот монолог бесполезно - виноватым всё равно окажусь я. Ещё одна занимавшая меня мысль - какой автомобиль лучше заказать для перевозки по объектами этих высокопоставленных персон. Опять же, если автомобиль будет «не соответствовать статусу гостей», то виноватым окажусь я. При этом, понятное дело, статус персон мне никто никогда не объяснял. И я вообще думал, что возить сегодняшних гостей будем исключительно на машине шефа, а то бы ещё вчера вечером решил все эти вопросы. Вот такими мыслями была занята моя голова почти ежедневно. И последний день человеческой цивилизации исключением не являлся.
Валера уже стоял перед входом в офисное здание. Я предупредил его о выезде со своего рабочего телефона. Теперь я понимаю, что это был мой последний разговор по аппарату, который стоит сейчас рядом со мной, весь усыпанной пылью. Почему-то особенно сильно цепляют подобные мелкие детали. Не разрушенный полностью дом, в котором когда-то жили люди, а именно телефон, по которому когда-то передавали в сущности бесполезную информацию, но который все же был необходим и имел определенную ценность. Так, в разграбленном магазине поражает кассовый аппарат, деньги из которого уже давно выкрали (неясно только зачем), а кнопки ещё помнят прикосновение пальцев кассира, который пробивал покупку. Или кофейный автомат, который валяется сегодня на полу в холле офисного здания, в очередь к которому становились множество рядовых сотрудников - всё это ещё так легко представить внутренним взором. И на контрасте этих воспоминаний всплывает осознание, что никогда ничего уже не восстановится, не будет будущего ни у кофейного автомата, ни у кассового аппарата, не будет будущего и у телефона на столе. Вот тогда и становится особенно тоскливо. А общий масштаб трагедии, почему-то, не задевает так сильно, как эти крошечные фрагменты.
- Ну, что поехали? - спросил я Валеру, устраиваясь на переднем сиденье дорогой иномарки.
- Поехали, - покорно ответил водитель, нажал на кнопку запуска двигателя, который тут же отозвался приятным рокотом. Салон стал заполняться холодным воздухом - машина, естественно, была оборудована климат-контролем. Легким щелчком отозвалось переключение коробки автомат в положение «drive», Валера нажал на газ, включил поворот, и вскоре мы выехали на центральную городскую улицу.
Это был мой последний путь по дорогам человеческой цивилизации. Мы ехали в один конец. Вернуться назад тем же способом нам было не суждено. Но об этом, естественно, мы с Валерой даже не подозревали. До сих пор не пойму, откуда у нас всех была такая уверенность, что люди будут существовать вечно? Но, вернусь к нашему пути, который и в тот день ничем не отличался от обычного, и мы, как всегда, попали в пробку. Правда, вместо того, чтобы достать книжку и погрузиться в чтение, я решил пообщаться с Валерой. И тема беседа вышла у нас какая-то странная. Хотя начал я стандартно - с обсуждения пробок.
- Как, по-твоему, вовремя успеем добраться?
- Должны вроде бы, - ответил водитель, - Главное сейчас из города выбраться, а там уже, сам знаешь, быстро поедем.
- Знаю, вот и думаю, сколько мы из города выбираться будем? - наш автомобиль затормозил, а потом с минимальной скоростью снова тронулся вперед и так до следующей остановки. Валера мой вопрос оставил без ответа, и я решил произнести спонтанный монолог, - Вот до сих пор не пойму, такого вроде прогресса человечество достигло, а решить проблему нормального передвижения так и не смогли. Может и не предназначена земля для всех этих наших прогрессов?
Я обернулся к Валере, надеясь втянуть его в эту философскую дискуссию. Водитель был занят тем, что следила за впереди едущем автомобилем и как только тот начинал двигаться вперед, Валера слегка придавливал газ, мы проезжали три метра и снова останавливались. Сделав две такие остановки, он все же ответил на мой риторический вопрос, причём весьма оригинально.
- Да, нет, почему же? На земле всё что угодно можно создать. Но у нас эпохи не состыковываются.
- В смысле?
- Когда дом постройки 18 века соседствует с небоскребом, что полтора года назад сдали, это разве нормально?
С удивлением на лице, пытаясь осознать мысль, я кивнул в знак согласия. Валера продолжал.
- А большинство дорог строились в советское время, и рассчитаны были на совсем другое количество автомобилей, и вообще на другую численность населения. И мы всё это давно перешагнули. А всё живём в этой старой оболочке, - наш автомобиль продвинулся вперед ещё на несколько метров. Я понял, что вырвал из Валеры тот кусок недовольства жизнью, который он обычно скрывал под толщей своего смирения. Этим в нашем мире занимались многие, если не каждый, то есть старались что-то не замечать, поскольку бороться или сопротивляться этому бесполезно. Автомобильные пробки были одной из таких вещей.
- Сносить всё надо, - после некоторого молчания, водитель моего шефа продолжил говорить, - Всё вообще сносить. И заново строить исходя из сегодняшних реалий, или как ты сказал, «прогрессов».
Я улыбнулся, но отвечать водителю не стал, наш разговор явно заходил в тупик. Оба мы прекрасно понимали, что ничего в лучшую сторону в ближайшие даже лет двадцать не изменится, если только не ухудшится. И сносить всё - это лишь фантазия. Однако я пару минут крутил её в голове. Пытался представить на месте всего, что нас окружало, ровное поле. Большую строительную площадку на которой можно было возводить удобный город будущего. Из этих мечтаний меня вырвал Валера.
- Кстати, по поводу утренней аварии, сейчас новости на радио слушал, - нарушая правила дорожного движения, наш автомобиль свернул в проулок, быстро пролетел несколько метров, потом мы вывернули на другую улицу, и движение здесь было заметно лучше, - Так вот, одна из причин, почему она на встречку на такой скорости вылетела, это что плохо ей стало. Сердечный приступ или вообще инсульт, - помолчав, он добавил, - Страшная штука этот наш мир.
Ответить на это сразу я не смог. Крутил в голове сказанные водителем слова. Хотел продолжить диалог, но не знал чем, и вдруг пришла неожиданная мысль.
- А может у неё память отшибло?
Валера ухмыльнулся.
- Опять ты за свой черный юмор? Забыла где педаль тормоза и газа?
- Да нет, - я пожал плечами, - Может у неё, правда, амнезия была? Закрыла глаза, потом открыла, и бац! Уже не помнит кто она, где она, что делает. Испугалась, вдавила газ и всё.
- Ну у тебя и фантазия, - Валера с улыбкой глянул на меня.
- Нет, а что? - я не принял сарказма водителя, - Я читал где-то, что в последнее время людей с этим диагнозом всё больше в больницы попадают, врачи уже об эпидемии говорят, хотя никаким исследованиям этот феномен не поддаётся. Наука до сих пор не может точно объяснить почему это происходит.
- Она много чего не может объяснить, - добавил Валера.
- Человеческий мозг это вообще одна из главных загадок, - я умолк на пару секунд и продолжил, - Хотя иногда думаю, как можно понять человеческий мозг этим же человеческим мозгом?
Валера вновь с улыбкой поглядел на меня. В его взгляде читалось что-то вроде «Да, маленький ты ребенок, которому всё и вся интересна». Я на этот сарказм внимания не обращал, поскольку полагал, что здоровый интерес ко всему, а не закостенелое «зачем мне всё это знать?», и является нормой.
- И в этой же амнезии всё никак не могу понять, почему человек в одну секунду забывает своё имя, свой адрес. Забывает всех родственников. Все события своей жизни. Он забывает всё. Но он не забывает, к примеру, что находится в России. В его памяти не стираются основы социального устройства. Многие, очнувшись, идут в больницы, подходят к милиционерам, пытаются раздобыть деньги, то есть они понимают, где находятся, но не помнят ничего о себе. Конечно, имя президента они тоже не помнят, но очень многие базисные вещи в их памяти остаются. Почему?
- Знаешь, - тут, наконец, с Валеры сошёл сарказм в отношении моих рассуждений, я всё-таки втянул его в разговор на вечные темы. К этому времени мы попали в ещё одну небольшую пробку, но было видно, что она кончается сразу за светофором от которого нас отделяло метров триста, - Я в молодости научной фантастикой увлекался, и помню читал когда-то о какой-то связи человеческого мозга с землей, что-то вроде энергетических полей.
- Да, слышал, что у каждого мозга есть своё поле, электромагнитное что ли?
- Не помню уже, но в общем эта штука связана с полем земли, и вот якобы мы имеем возможность с этим полем соединяться и оттуда информацию получать. Это вроде как и происходит, когда люди чувствуют интуицию, или в будущее заглядывают.
- И ты думаешь, общая информация о жизни хранится в этом поле и когда мозг «вырубается», то исходные данные закачиваются оттуда?
Тут Валера снова улыбнулся. И даже засмеялся.
- Да ничего я не думаю, зачем мне это надо? Если тебе надо - ты и думай, а мне и так проблем хватает.
Я снова пропустил сарказм водителя мимо себя. И всерьез задумался над сказанными в машине словами. Если уж меня стали мучить философские вопросы, то лучше перевести их в разряд обще-космических, тогда это не вгоняет в депрессию, чем если начинаешь думать об условиях нашей жизни и тем более её смысле. Так вот, я уже слышал теорию о том, что мозг человек мог быть всего лишь маленьким компьютером, подключенный к общему серверу. И ведь возможно, что сервер этот - то самое поле земли, о котором сказал Валера. Покрутив это в голове несколько минут, у меня родилась новая мысль, и в этом уже определенно был знак.
«А если с этим полем что-нибудь случится?».
Начало конца
Мы уже выехали на загородное шоссе и ехали на скорости свыше восьмидесяти километров в час, когда нам вновь пришлось начать торможение. Впереди была пробка, весьма не свойственная на этом отрезке дороги. Как я уже сказал, из города мы выехали, к тому же здесь было широкое четырехполосное шоссе с невысоким разделительным забором посредине, и машин по этой трассе обычно ездило не так много. Затору просто не откуда было взяться. Однако он появился и при том весьма необычный.
Машины просто стояли. Не было вообще никакого движения. При этом, сквозь просветы между стоящими автомобилями, было видно, что впереди дорога абсолютно свободна. Так какое же препятствие заставило всех намертво остановиться? «Опять авария? - подумал я, - Или что-то покруче? Хотя что ещё может произойти на дороге кроме аварий?».
Валера остановил машину, когда мы вплотную приблизились к хвосту автомобильного затора. Двигатель у стоящей перед нами старой иномарки был заглушен. Валера поступил аналогичным образом. С удивлением взглянул на меня. Я ответил ему таким же взглядом. Внутри меня стало расти напряжение. Я был обязан выполнить приказ шефа и встретить высокопоставленных гостей.
- Пойдём что ли поглядим? - я нажал на фиксатор ремня безопасности и тот стал уходить в стойку двери.
Водитель молча кивнул и повторил моё движение. Ему, конечно, не следовало оставлять дорогой автомобиль на дороге, да и какой смысл было идти выяснить причину затора, когда я вполне мог справиться с этим самостоятельно. Но я не стал ему ничего говорить. Мы вышли из машины и пошли вперед. От начала затора нас отделяло около десятка автомобилей. Большинство стояли без водителей и с заглушенными моторами. У тех же водителей, кто сидел за рулем, вид был крайне недовольный. Такое я видел впервые и это рождало во мне чувство иной реальности. Будто всё происходит во сне.
Вскоре я увидел сотрудников ГАИ в ярко-зеленых светоотражающих накидках. Вокруг ещё суетились люди в светло-оранжевых накидках. «Дорожные рабочие? - удивился я, - Они что сдурели блокировать движение для ремонта в такой час?». Тут же ко мне вернулось былое рабочее напряжение. В нашей стране над людьми могут издеваться самыми разными способами - в том числе и ремонтом дорог в часы пик.
Чуть в стороне я увидел толпу что-то громко обсуждающих водителей, которые покинули свои машины. Дорожные рабочие впереди ставили ограждения, которые доставали из небольшого фургона, который стоял в той же очереди автомобилей. Здесь же я заметил и патрульный автомобиль госавтоинспекторов. Дело было явно серьезное.
- Мы другим путем до аэропорта можем доехать? - спросил я на ходу Валеру.
- Развернуться и поехать словно по встречке, думаю, сможем, если очень аккуратно, - водитель кивнул на разделительный забор, - И там по другому маршруту доберемся, но минут сорок уйдёт, не меньше.
Я посмотрел на часы. Без пятнадцати одиннадцать. В половину двенадцатого самолёт с важными гостями уже должен был коснуться земли. «Вот чёрт». Я помнил, какие серьёзные разборки устраивал мне Виктор Николаевич, когда я не успевал ко времени в аэропорт, и его важные гости потом жаловались, что им пришлось ждать встречающего целых двадцать минут. И ведь сегодня первое, что сказал мне шеф, было напоминание про его гостей, а значит если я опоздаю, то он устроит мне ещё более крутой разговор.
И да, понятное дело, что всё это можно будет пропустить мимо ушей, так как это окажется очередной попыткой «научить меня жизни», но все же выслушать подобное было крайне неприятно. Настроение портило на весь день. Я уже подошёл к самому началу затора. Мне уже виделась абсолютно чистая дорога впереди по нашей стороне и скопление автомобилей на противоположной - там тоже стоял патрульный экипаж. Но я никак не мог понять, что служит преградой - перед чем же все остановились?
Пройдя вперед ещё несколько метров, я, наконец, увидел это… и не поверил своим глазам. Нет, сегодня, когда пишутся эти строки, подобному я уже не удивлюсь. В наши последние секунды агонии человеческой эры вообще ничему не удивляешься. А тогда я был шокирован. Я ещё не знал, что эта самая первая звездочка, возвещающая нас о грядущем конце.
Передо мной была яма шириной во всю дорогу и длинной в полтора метра. Асфальт просто провалился внутрь. На глубину около трёх метров. И самое страшное - в этой яме я увидел автомобиль. Он стоял там практически вертикально. Это была девяносто девятая модель ВАЗа белого цвета. Её прямоугольные задние фонари я и сейчас вижу так отчётливо, словно это было несколько минут назад, такое сильный шок я получил в тот момент. Дверь автомобиля была открыта. На внутренней черной ручке я увидел следы крови.
Не меньшей шок захлестнул меня, когда я повернул голову влево, и увидел уже другой автомобиль - поддержанную иномарку - которая стояла также вертикально в образовавшейся яме. Только она была передними фарами вверх. Вероятно, асфальт стал уходить в тот момент, когда по этому участку иномарка ехала уже задними колесами. А у девяносто девятой асфальт «ушёл» под передними.
Во рту у меня пересохло. Я смотрел в яму так, словно вообще впервые увидел мир, и ещё сомневался в его реальном существовании. Меня попросил отойти сотрудник дорожной службы и поставил передо мной большое пластмассовое ограждение. Я по-прежнему ничего не соображал. Просто удивлённо рассматривал яму.
Весьма бессмысленно в этой ситуации смотрелся разделительный забор, который, имея крепления к земле аккурат за пределами обвалившейся зоны, продолжал тянуться через огромную яму. Кстати, такой же забор ограждал и края проезжей полосы, в результате чего машины не могли объехать обвал асфальта по обочине - к счастью, там земля ещё оставалась на месте. Подумав об этом, я, наконец, вышел из оцепенения. Вспомнил о том, что ещё должен прибыть в аэропорт и встретить там важных гостей своего шефа, и времени до их прилёта оставалось совсем немного.
Повернувшись, я пошёл к обочине, где стояли водители, оставившие свои машины. Они громко кричали на человека в деловом костюме - представителя дорожной службы. Сотрудник ГАИ в светоотражающем жилете стоял неподалеку и молча наблюдал за скандалом - руководил им исключительно личный интерес. Если бы здесь началась драка, то он был сел в свой автомобиль и включил скорее камеру мобильного телефона, чем достал табельный пистолет и выстрелил в воздух.
- Я ещё раз прошу всех успокоиться, это форс-мажорные обстоятельства, я такое впервые в жизни вижу, - человек в деловом костюме размахивал перед собой открытыми ладонями.
- Дорогу надо было лучше строить, а не дырки сверху замазывать, - бросил едкую фразу один из водителей.
- Дорогу строили не мы, - растерянность с лица представителя дорожной службы тут же исчезла, - Мы её только обслуживаем.
В голове моей тут же вспыхнуло нецензурное слово. Эта уловка коммунальных служб, которую используют и многие государственные организации, а также частные лица, уже порядком мне надоела. «Вы знаете, всё это происходило, когда существовала ООО, а мы теперь ОАО, и этой функцией мы никогда не занимались, сейчас осваиваем, нам надо разобраться», - меня вновь затошнило от глупостей нашего мира. И главное что все с этим молча соглашалась. А когда ты пытаешься возразить, спрашивая: «Какая разница, МУП это было, ООО или НКО? Если вы за дорогой следите, то неужели понятия не имеете в каком она состоянии? При чём здесь строители?», то на тебя смотрят как на психопата. Вот и сейчас представителю дорожной службы никто не возразил. Правда, вслед за своей официальной ахиней, он стал говорить вещи более конкретные - о том, что они сейчас всё-таки уберут забор с края проезжей части, и сделают возможным объезд обвалившейся дороги по обочине, где земля осталась на месте.
На противоположной стороне дороги автомобилей к тому времени уже почти не осталось - все они разворачивалась и ехали в объезд. Затор на нашей стороне также редел - оставались исключительно те, кто уже опаздывал в аэропорт. Я стал наблюдать за тем, как человек в оранжевом жилете, перешагнул заградительный барьер, и начал буквально вытаскивать из земли железное ограждение. В обе стороны от него отошли ещё двое рабочих и стали что-то откручивать в этом заборе. Я с удивлением обнаружил, что это дорожное ограждение состоит из секций.
В скором времени фрагмент открутили и оттащили назад. Теперь очевидней становилась вся необычность случившейся аварии. Меня охватил новый приступ нереальности происходящего. Холод прошёлся от пяток к голове. Я видел ровный провал на асфальте, а также на небольшой дорожной насыпи - до ограждения и в тоже время абсолютно нетронутую землю сразу за этим забором. Дорожники принялись утрамбовывать небольшой спуск, что находился по краям дороги, водители стали расходиться по машинам.
Одна часть моего мозга в это время оценивала возможность дорого автомобиля моего босса преодолеть это небольшое препятствие, но другая пребывала в легком ступоре, пытаясь проанализировать внутренние ощущения. Я поднял взгляд к небу и увидел впереди большое грозовое облако. Да, оно выглядело именно так, как изображают его в фильмах ужасах про конец света, что впрочем для наших краев не редкость. Вот только… оно было зеленым. Резко это в глаза, правда, не бросалось. Но если приглядеться то цвет облака был именно таким - глубокий темно-зеленый. Уши мои заложило. Окружающие звуки почти не проходили сквозь воздушную мембрану. Теперь я могу, конечно, украсить свой текст, пофантазировать, что это была интуиция, которая предвещала меня о грядущем конце, но если быть честным - в ту секунду я подумал о совсем другом.
«Это что проблемы с давлением? Последствия вчерашней пьянки? Чего меня весь день штормит?», - я посмотрел на часы, развернулся и пошёл назад к автомобилю, маятник повседневности вновь завертелся в моей голове. На ходу я поравнялся с Валерой. Где-то впереди появились оранжевые огни тяжелой дорожной техники.
- Автокран, наверное, гонят, - кивнул Валера, - После такого по дорогам вдвойне страшно ездить, мало того, что придурки за рулем, так ещё и асфальт проваливается.
- Жить страшно, - бросил я свою вечную фразу, - Что, интересно, стало с людьми в этих упавших машинах?
- Я слышал, что скорая приезжала, отвезла, - Валера обошёл автомобиль и открыл водительскую дверь. Я вновь занял кресло переднего пассажира.
- Ты съезд этот видел? Проедем? - я потянулся за ремнем безопасности.
- Должны вроде бы, легковушки вон проезжают, - Валера включил передачу и придавил педаль газа. Мы аккуратно тронулись с места. Потом медленно съехали с дороги, проехали пару метров, и снова вывернули на трассу.
Я посмотрел на часы. Одиннадцать десять. Мы успевали к прилету важных гостей. Наш автомобиль быстро набрал скорость в сто километров в час. И тут Валера неожиданно произнес:
- Тебе не кажется, что облако впереди зеленое?
Я задумался лишь на секунду. На лице возникла ухмылка.
- Последствия недалекого ядерного взрыва?
Мне не хотелось вспоминать свои ощущения, когда я впервые увидел облако, не хотелось всерьёз думать о какой-то катастрофе, потому что всё сегодняшние события вместе с моей реакцией на них, и без того нагоняли на меня страх, и потому я решил пошутить таким глупым образом. Но Валера шутки не понял.
- Насколько я знаю, зеленых облаков от ядерных взрывов не бывает, - он вроде бы хотел сказать что-то ещё, но в последний момент передумал, однако я уловил страх в его голосе, и будто недосказанные слова
Вдруг это ещё более мощное оружие?
Я перевел взгляд на боковое окно. «Может мне всё это мерещится? Может ничего необычного не происходит?». Даже сейчас, вспоминая те события, я не могу точно сказать - действительно ли в голосе водителя звучал страх, или он просто устал от неожиданностей на дороге, и хотел по научному мне ответить. Чувствовал ли я сам страх в моменты, когда видел автомобильную аварию того дня, провал в асфальте, зеленое облако или это было простое удивление?
И тогда я думал об этом, разглядывая обочину дороги. Солнце больше не освещало нам путь. Может, в городе оно ещё и светило, но за городом уже господствовало облако. Я больше не желал поднимать голову вверх и искать в небе оттенки зеленого - посчитал, что к моей текущей жизни это всё равно не имеет никакого значения. Ведь чтобы ни случилось, я знал, что всё равно должен быть в аэропорту в одиннадцать тридцать, соотнести увиденные мной когда-то фотографии с лицами, выходящими из vip-зала прилета, пройтись с ними до машины и поехать вместе в офис. Об этом говорил весь мой жизненный опыт.
Человечество давно научилось не обращать внимания на мелкие катаклизмы. Только наводнения, ураган или землетрясение могло заставить людей сбиться с заученной программы, и то я слышал как это происходит. Если сначала раздавались толчки незначительной силы, или ветер поднимался до максимально допустимой отметки, или же дождь лил несколько суток подряд, то социальная машина продолжала функционировать - люди также сидели в офисах, совершали покупки в магазине, ехали в общественной транспорте. Жизнь как процесс отменить крайне сложно. И случалось это только в самых экстремальных случаях. Обычно поэтапно - закрывались школы и детские сады, потом аэропорты, отменялись поезда и автобусные рейсы, если ситуация осложнялась, то закрывались финансовые учреждения, торговые предприятия, и вслед за ними всё остальное. Людей отправлялись в свои дома и квартиры. И уже в совсем плохих обстоятельствах за ними приходили с требованием эвакуироваться.
А дорожная авария со смертельным исходом, провалившийся асфальт, и даже зеленые облака - это не могло меня заставить всерьез задуматься о конце света, я продолжал размышлять о своих глупых обязанностях, потому что знал - всё необычные факты кардинально порядок вещей не меняют. Это только добавляло усталости.
Мы продолжали ехать по шоссе на скорости около ста километров в час. Радио не включали. Слушали приглушенный звук двигателя. Мне стало холодно. Поежившись, я стал кликать по экрану в центральной консоли, ища установку климат контроля и поднимая температуру до двадцати трёх градусов. Валера только молча глянул на меня и снова уставился на дорогу.
В следующую секунду раздался грохот. Наш автомобиль подскочил и только профессионализм водителя позволил нам удержаться на дороге. Звук был похож на обычный гром, а машина могла налететь на яму, но я был уверен - всё это связано. Валера не произнёс ни звука, но на педаль газа давить перестал, скорость автомобиля сократилась до шестидесяти километров в час.
На лобовом стекле показались капли дождя. Автоматически включились «дворники». Работали они хорошо, капли влаги заметить было не так просто, но, думаю, вы понимаете, что сквозь мелькание «дворников» я всё равно разглядел тот простой факт, что капли дождя были зелеными.
Они появлялись на лобовом стекле на считанные доли секунды. Прозрачные капли воды с зеленоватым оттенком. Я видел такое впервые в жизни. В голове моей не было никаких мыслей. Где-то внутри я, может, и размышлял, но только не на сознательном уровне. И через минуту после начала загадочного дождя произнёс:
- Останови машину, - я потребовал этого у Валеры так, словно был шефом, однако водитель возражать не стал. Включил поворот, прижался к обочине, и затормозил, нажав на кнопку аварийной остановки. Мимо нас вперед проехало несколько автомобилей.
Я открыл дверь и вышел. Шум загородной трассы - тишина, в которую резко вклиниваются звуки проезжающих машин - всегда завораживала меня. Я находил в этом шуме какую-то тайну. Чувствовал её и в тот момент. Пройдя пару метров назад, остановился, и стал пристально глядеть вдаль. Валера тоже вышел из машины, но далеко не отходил - я чувствовал его присутствие за спиной.
От места пролома асфальта мы отъехали на пару километров. Вглядываться в такую даль было не просто. И все же я увидел, разглядел за большим расстоянием, что дорога перестала быть прямой. То место, где произошёл пролом асфальта, находилось значительно левее. И я был готов поклясться кем угодно, что случилось это именно сейчас, я не знал как это возможно, но был в этом уверен. Дорога переместилась на десяток сантиметров.
Я смотрел на это и отказывался верить. Шок парализовал тело. Так я и стоял. Под зелеными каплями дождя, которые застывали на лице, падали на воротник рубашки и мочили дорогой костюм.
Но это был ещё не конец...
Продолжение