Адские похождения. Борьба за душу
Пред.: Подсчет золота
Выйдя с другой стороны, я резко обернулся и увидел как он удаляется от меня быстрым шагом... вместе с моей душой…
Тут я хочу отметить, что впервые, как никогда, мне потребовались те минимальные знания, что я получил от отцов, когда был на приходе. Что надо молиться. И когда совсем нет сил, даже самую маленькую молитву «Господи помилуй» Бог слышит. Ну и что бесы боятся ее. И что они боятся крестного знамения. Вполне может статься, что именно исходя из этих знаний, мозг и генерил мои приключения в коме.
Итак, Барбас стал удалятся. А я стоял с абсолютно целой телесной оболочкой, которая стала пустеть. От меня стал отходить мой «движок». То есть изначально тело вместе душою пребывают нераздельно, и это привычно. А теперь, ее тали из него вынимать. И по мере удаления от меня Барбаса, я чувствовал, что все больше и больше опустошаюсь. Это можно сравнить очень грубо, как от большого куска вязкого теста пытаются оторвать кусок. Вы тянете-тянете, и нитка соединяющая куски все тоньше и тоньше. Только в данном случае это было не единая среда, а твердое и духовное. Но я чувствовал, что эта нить, которая еще связывает меня с душой все тоньше и тоньше. И у меня все меньше и меньше сил что-то сделать. Несмотря на то, что тело оставалось абсолютно невредимым, я отчетливее всего понимал, что когда разрыв произойдет, это будет бессмысленный кусок мяса с с бъющимся сердцем. Я понимал, что не умру, но буду уже не способным ни на что. Как прилепившая огромная присоска, которую пытаются оторвать, и вот-вот оторвут, пришло осознание, что есть еще не более пары секунд, когда еще я могу хоть как-то влиять на ситуацию. И тут мозг сделал последний спазм и выпалил: «Господи, помилуй», и начал поднимать обессилевшую руку из последних, самых резервных сил для крестного знамения.
Барбас повернул голову в мою сторону, и лицо его было обезображено каким-то неописуемым оскалом. И тут душа, словно до предела натянутая резина, которую отпустили с того конца, со всего размаху влетела в мое тело. На мгновение, долю секунды, весь организм, каждую его клетку, словно ошпарило кипятком. Меня передернуло. И душа соединилась с телом.
За все время похождений это было первое, которое истязало именно мое тело. До этого момента никто на посягательства души не имел. Но как сейчас я помню, это ощущение плоти без тела, по своей чудовищности, не может сравниться ни с чем. Это вот и есть ад. Причем все нервы, сердце, мозг полностью работают, но нет силы, могущей ими управлять. За все время это было самое страшное и самое запомнившееся чувство. И не побоюсь сказать, что именно оно и вселило в меня страх перед адом после выхода из комы, и было свежо в памяти очень ярко как минимум месяц.
Барбас, не удержав мою душу, тем не менее, повернул голову обратно и продолжал неспешно удаляться от меня. Я, не зная зачем, пошел за ним. И неожиданно я понял, что, в сущности он бессилен что-то сделать против моей воли. После неудавшегося эксперимента с душой, я почему-то обрел уверенность и думал, что имею рецепт спасения на любой случай. «Без моей воли бес ничего не может со мною сделать» - еще вспомнил я поучения пожилого протоиерея, работавшего на приходе.
Страх исчез.
Окончание: Пути
ps. Герой "Комы" по прежнему без вести пропавший. Психую и тревожусь...
Выйдя с другой стороны, я резко обернулся и увидел как он удаляется от меня быстрым шагом... вместе с моей душой…
Тут я хочу отметить, что впервые, как никогда, мне потребовались те минимальные знания, что я получил от отцов, когда был на приходе. Что надо молиться. И когда совсем нет сил, даже самую маленькую молитву «Господи помилуй» Бог слышит. Ну и что бесы боятся ее. И что они боятся крестного знамения. Вполне может статься, что именно исходя из этих знаний, мозг и генерил мои приключения в коме.
Итак, Барбас стал удалятся. А я стоял с абсолютно целой телесной оболочкой, которая стала пустеть. От меня стал отходить мой «движок». То есть изначально тело вместе душою пребывают нераздельно, и это привычно. А теперь, ее тали из него вынимать. И по мере удаления от меня Барбаса, я чувствовал, что все больше и больше опустошаюсь. Это можно сравнить очень грубо, как от большого куска вязкого теста пытаются оторвать кусок. Вы тянете-тянете, и нитка соединяющая куски все тоньше и тоньше. Только в данном случае это было не единая среда, а твердое и духовное. Но я чувствовал, что эта нить, которая еще связывает меня с душой все тоньше и тоньше. И у меня все меньше и меньше сил что-то сделать. Несмотря на то, что тело оставалось абсолютно невредимым, я отчетливее всего понимал, что когда разрыв произойдет, это будет бессмысленный кусок мяса с с бъющимся сердцем. Я понимал, что не умру, но буду уже не способным ни на что. Как прилепившая огромная присоска, которую пытаются оторвать, и вот-вот оторвут, пришло осознание, что есть еще не более пары секунд, когда еще я могу хоть как-то влиять на ситуацию. И тут мозг сделал последний спазм и выпалил: «Господи, помилуй», и начал поднимать обессилевшую руку из последних, самых резервных сил для крестного знамения.
Барбас повернул голову в мою сторону, и лицо его было обезображено каким-то неописуемым оскалом. И тут душа, словно до предела натянутая резина, которую отпустили с того конца, со всего размаху влетела в мое тело. На мгновение, долю секунды, весь организм, каждую его клетку, словно ошпарило кипятком. Меня передернуло. И душа соединилась с телом.
За все время похождений это было первое, которое истязало именно мое тело. До этого момента никто на посягательства души не имел. Но как сейчас я помню, это ощущение плоти без тела, по своей чудовищности, не может сравниться ни с чем. Это вот и есть ад. Причем все нервы, сердце, мозг полностью работают, но нет силы, могущей ими управлять. За все время это было самое страшное и самое запомнившееся чувство. И не побоюсь сказать, что именно оно и вселило в меня страх перед адом после выхода из комы, и было свежо в памяти очень ярко как минимум месяц.
Барбас, не удержав мою душу, тем не менее, повернул голову обратно и продолжал неспешно удаляться от меня. Я, не зная зачем, пошел за ним. И неожиданно я понял, что, в сущности он бессилен что-то сделать против моей воли. После неудавшегося эксперимента с душой, я почему-то обрел уверенность и думал, что имею рецепт спасения на любой случай. «Без моей воли бес ничего не может со мною сделать» - еще вспомнил я поучения пожилого протоиерея, работавшего на приходе.
Страх исчез.
Окончание: Пути
ps. Герой "Комы" по прежнему без вести пропавший. Психую и тревожусь...