Врата Кадии. Пролог: Судьба Дариус Тесла. Часть 2. Предыстория
Меня зовут Нов. Когда-то и у меня была семья: бабушка, родители, старший брат. Когда мне было 9, родители умерли в эпидемии хайв-оспы, а пару лет спустя Департамент Администратум закрыл две фабрики в районе, "сократив" за ненадобностью почти 20 тысяч рабочих, включая и моего брата. Весь район пришел в упадок, а обсуждение возможных причин консервации заводов и спада в экономике не могли ничего исправить, только разогревали злость и умножали ощущение бессилия. Ни то, ни другое не помогало выжить.
Декстер - это мой брат - не смог устроиться на другую работу, да ее толком и не было. Прожить на пособия и талоны на еду - неосуществимая мечта, которую приходилось заставлять осуществляться каждый день. Сразу стало по-настоящему туго. Мне пришлось оставить школу и начать зарабатывать, выполняя поручения местных торговцев. И все же, даже будучи не слишком разборчивой, я не могла заработать достаточно. Бабушка снимала стресс, нюхая клей, оставшийся в использованных баллонах, которые всегда можно найти в мусорных кучах за сборочными цехами. Братишка тоже недолго держался. Работы он так и не нашел, зато нашел "бархат". Не знаю, чем он расплачивался. Вскоре я привыкла к его стеклянному взгляду и отсутствующей улыбке. Погано, но это все, что у меня было, и в сущности это тоже было немало.
Какое-то время так продолжалось, а в очередной паскудный день Арбитры забрали брата. Квартира, и без того за последнее время пришедшая в упадок, была окончательно разграблена мародерами и вандалами. Я уже туда не вернулась. Мне было 11. Декстеру - 17. Бабушке... А кто ее знает! Наверное, они все уже мертвы.
За несколько лет существования на самом дне общества, я многое узнала и накрепко выучила два важнейших закона жизни: "никому нельзя доверять" и "рассчитывать можно только на себя". А еще я познакомилась с "бархатом". Это помогало. Следующая пара лет прошла в кошмарах, наркотическом бреду и бредовой яви. А потом в притон, в котором я спала, ворвались Арбитры и всех повязали. По приговору я была отослана на Дариус Тесла - работать на благо Империума. Пожизненно. Что ж, Император видит, хуже не стало. Вот только "бархат" доставать стало сложнее. Я пробовала достать обскуры или хотя бы морфина, но дело это было непростое и опасное. «В цехах» и не за такое казнили.
Расценки у бригадира Зонга оказались мне не по карману. А вот Ализия за небольшие, а главное - необременительные, поручения или за обещания оказать услуги в будущем, доставала для меня обскуру. Позже я начала встречаться с апотекарием Эриком. Он симпатичный парень, но главное его достоинство - морфин, хранящийся под замком в медицинском сейфе. Бедолага не догадывался, что запасы его медикаментов понемногу таят... Мне было даже жаль обманывать его, ведь он единственный человек, кому от меня не было никакой выгоды, кто ничего не требовал взамен за свое доброе отношение, и все равно продолжал относиться ко мне так. Но он не принял бы меня настоящей, а рисковать потерять доступ к его сейфу я не могла себе позволить, даже если сама чувствовала к нему что-то, название чему потерялось в далеком прошлом. Жестоко? Но такова жизнь, а те, кто мучаются совестью, долго не живут.
В последний раз средство, которое попросила Ализия, меня удивило. Это была "инъекция для ускорения деторождения". Говорят, она позволяет родить нормального ребенка уже на четвертом-пятом месяце беременности. Хоть это средство на мой взгляд бесполезно, ведь рождаемость на фабрике едва ли на волосок выше нуля, даже если считать недавний выкидыш у Петронеллы, выкрасть его было несложно.
В комнате Ализии всегда было полно народу. Не то салон, не то притон, но это было главным местом общения рабочих блока B1. Здесь можно было говорить настолько свободно, насколько вообще можно безопасно высказывать свое мнение. Сюда рабочие несли свои настоящие мысли. Мы мечтали - мечтали о бунте, о свободе, о мести, о новой жизни, о вкусной еде и напитках. Делились страхами, недовольством, слухами и прожектами. Вот только мы понимали, что это просто мечты. У нас не было ни лидера, ни плана, ни даже представления о том, что и как нужно сделать, чтобы достичь успеха. И все-таки мы мечтали и забывались, и считали, что вот уже скоро обязательно случится что-нибудь, что станет сигналом, мотивом, шансом, чудом, что даст нам желаемое. Ализия попросила меня позаботиться об Эрике, чтобы он не пострадал во время восстания, о котором так много говорилось последние недели. Что ж, я была заинтересована и в нем тоже. Пожалуй, в нем даже больше. В конце концов, рядом с ним мне всегда казалось, что я лучше, чем есть...
Я не знаю, с чего началась эта резня. Просто в какой-то момент все вдруг поняли, что долгожданный момент наступил "сейчас". Пришло полное осознание, кто друг, а кто враг. Убивать оказалось так буднично просто! Никаких сожалений, никаких сомнений, воодушевление и ярость, сметающая все запреты. Но и среди происходящего я помнила об апотекарии. Уже рядом с его кабинетом я еле успела перехватить Эрика, подкравшись со спины и уколов заранее выкраденым у него же транквилизатором, пока он не пошел спасать обреченных или делать то, что еще могло придти ему в голову. Меня он не заметил, поэтому все удалось сделать быстро. Оттащив безсознательное тело на кушетку, я заперла медблок изнутри. Хотя мне и хотелось, вопреки здравому смыслу, поучаствовать в акте возмездия, но здесь было куда безопасней, а я всегда избегала ненужного риска.
Декстер - это мой брат - не смог устроиться на другую работу, да ее толком и не было. Прожить на пособия и талоны на еду - неосуществимая мечта, которую приходилось заставлять осуществляться каждый день. Сразу стало по-настоящему туго. Мне пришлось оставить школу и начать зарабатывать, выполняя поручения местных торговцев. И все же, даже будучи не слишком разборчивой, я не могла заработать достаточно. Бабушка снимала стресс, нюхая клей, оставшийся в использованных баллонах, которые всегда можно найти в мусорных кучах за сборочными цехами. Братишка тоже недолго держался. Работы он так и не нашел, зато нашел "бархат". Не знаю, чем он расплачивался. Вскоре я привыкла к его стеклянному взгляду и отсутствующей улыбке. Погано, но это все, что у меня было, и в сущности это тоже было немало.
Какое-то время так продолжалось, а в очередной паскудный день Арбитры забрали брата. Квартира, и без того за последнее время пришедшая в упадок, была окончательно разграблена мародерами и вандалами. Я уже туда не вернулась. Мне было 11. Декстеру - 17. Бабушке... А кто ее знает! Наверное, они все уже мертвы.
За несколько лет существования на самом дне общества, я многое узнала и накрепко выучила два важнейших закона жизни: "никому нельзя доверять" и "рассчитывать можно только на себя". А еще я познакомилась с "бархатом". Это помогало. Следующая пара лет прошла в кошмарах, наркотическом бреду и бредовой яви. А потом в притон, в котором я спала, ворвались Арбитры и всех повязали. По приговору я была отослана на Дариус Тесла - работать на благо Империума. Пожизненно. Что ж, Император видит, хуже не стало. Вот только "бархат" доставать стало сложнее. Я пробовала достать обскуры или хотя бы морфина, но дело это было непростое и опасное. «В цехах» и не за такое казнили.
Расценки у бригадира Зонга оказались мне не по карману. А вот Ализия за небольшие, а главное - необременительные, поручения или за обещания оказать услуги в будущем, доставала для меня обскуру. Позже я начала встречаться с апотекарием Эриком. Он симпатичный парень, но главное его достоинство - морфин, хранящийся под замком в медицинском сейфе. Бедолага не догадывался, что запасы его медикаментов понемногу таят... Мне было даже жаль обманывать его, ведь он единственный человек, кому от меня не было никакой выгоды, кто ничего не требовал взамен за свое доброе отношение, и все равно продолжал относиться ко мне так. Но он не принял бы меня настоящей, а рисковать потерять доступ к его сейфу я не могла себе позволить, даже если сама чувствовала к нему что-то, название чему потерялось в далеком прошлом. Жестоко? Но такова жизнь, а те, кто мучаются совестью, долго не живут.
В последний раз средство, которое попросила Ализия, меня удивило. Это была "инъекция для ускорения деторождения". Говорят, она позволяет родить нормального ребенка уже на четвертом-пятом месяце беременности. Хоть это средство на мой взгляд бесполезно, ведь рождаемость на фабрике едва ли на волосок выше нуля, даже если считать недавний выкидыш у Петронеллы, выкрасть его было несложно.
В комнате Ализии всегда было полно народу. Не то салон, не то притон, но это было главным местом общения рабочих блока B1. Здесь можно было говорить настолько свободно, насколько вообще можно безопасно высказывать свое мнение. Сюда рабочие несли свои настоящие мысли. Мы мечтали - мечтали о бунте, о свободе, о мести, о новой жизни, о вкусной еде и напитках. Делились страхами, недовольством, слухами и прожектами. Вот только мы понимали, что это просто мечты. У нас не было ни лидера, ни плана, ни даже представления о том, что и как нужно сделать, чтобы достичь успеха. И все-таки мы мечтали и забывались, и считали, что вот уже скоро обязательно случится что-нибудь, что станет сигналом, мотивом, шансом, чудом, что даст нам желаемое. Ализия попросила меня позаботиться об Эрике, чтобы он не пострадал во время восстания, о котором так много говорилось последние недели. Что ж, я была заинтересована и в нем тоже. Пожалуй, в нем даже больше. В конце концов, рядом с ним мне всегда казалось, что я лучше, чем есть...
Я не знаю, с чего началась эта резня. Просто в какой-то момент все вдруг поняли, что долгожданный момент наступил "сейчас". Пришло полное осознание, кто друг, а кто враг. Убивать оказалось так буднично просто! Никаких сожалений, никаких сомнений, воодушевление и ярость, сметающая все запреты. Но и среди происходящего я помнила об апотекарии. Уже рядом с его кабинетом я еле успела перехватить Эрика, подкравшись со спины и уколов заранее выкраденым у него же транквилизатором, пока он не пошел спасать обреченных или делать то, что еще могло придти ему в голову. Меня он не заметил, поэтому все удалось сделать быстро. Оттащив безсознательное тело на кушетку, я заперла медблок изнутри. Хотя мне и хотелось, вопреки здравому смыслу, поучаствовать в акте возмездия, но здесь было куда безопасней, а я всегда избегала ненужного риска.