Star Trek III: The Search for Spock (1984)
Вы уж простите, ребятки, но разговор о третьей трекковской полнометражке я начну с небольшого лирического отступления. I have a confession to make, угу. Среди множества открытий, сделанных мною за время погружения в прекрасный мир «Звездного пути», одно оказалось особенно неожиданным и изрядно застало меня врасплох. Оказывается, чем дороже мне материал, чем глубже он меня цепляет, тем мучительней я рожаю тексты о нем. Раньше со мной такого почти не бывало. Я по жизни очень счастливый графоман, у меня строчки выскакивают из-под пальцев легко и просто (и в таком количестве, что это ни в какие ворота не лезет).
Но вот со «Стар Треком» все по-другому. Мне все время кажется, что как бы я ни старалась, мне не удается передать и половины испытываемых мной эмоций, и что мои тексты, хоть тресни, не отражают всей глубины описываемого материала. И это ужасно обидно, потому что мне так хочется, в первую очередь для себя самой, зафиксировать письменно состояние перманентного счастья, в которое я погружаюсь при просмотре этого сериала и фильмов. А в итоге после каждого поста остается ощущение, что опять сказала не всё и не так, как хотела. Уф.
Итак, фильм «Star Trek II: The Wrath of Khan» закончился героической гибелью Спока и моральным возрождением капитана, для которого вся эта история стала катарсисом и заставила по-новому оценить жизнь и по-новому взглянуть на свое будущее. При всей драматичности сюжета, финал картины по-хорошему оптимистичен. Мы смотрим на светлую грусть в глазах Кирка, слышим его фразу «Я чувствую себя молодым» и понимаем, что его персональный звездный путь, к счастью, еще не окончен. В отличие от пути его лучшего друга и старшего помощника, оставшегося навсегда на новорожденной планете Генезис.
Да, в 1982 году финал второго фильма воспринимался именно так: Спок погиб, а Кирк продолжил свой путь дальше, в новой для себя реальности. Во время съемок «Гнева Хана» речи о продолжении линии Спока продюсеры не вели, да и о следующем фильме еще никто особенно не говорил.
И, если вы помните, Нимоя соблазнили на съемки именно красивой историей смерти его персонажа, достойно завершающей жизнь гордого вулканца. И, как я писала в предыдущем посте, Нимой с восторгом отнесся к этой идее. По крайней мере, сначала. Похоже, он совершенно не предвидел тогда ни собственной будущей реакции на затеянное, ни реакции его коллег-актеров. Угу, к концу съемок и до Нимоя, и до всех вокруг наконец-то дошло, что же они на самом деле задумали. Но решение было принято, и дороги назад не было, увы.
Нимой подробно описывает в своей книге мрачную атмосферу, царившую на съемочной площадке в день съемок гибели Спока. Не только он сам был подавлен, но и все остальные актеры были явно не в духе. Даже хронический шутник Шатнер примолк в тот день. Как будто тень смерти и правда накрыла съемочный павильон. Работать в такой обстановке было сложно, Нимой переживал и был практически на грани нервного срыва. И вдруг перед первым дублем решающей сцены к нему подошел продюсер Харв Беннет с совершенно неожиданным предложением. Я процитирую вам этот отрывок из книги, с вашего позволения, не хочется пересказывать его своими словами.
Итак, Нимой пишет: «Он отозвал меня в сторонку и сказал: "Леонард, мне интересно, могли бы мы добавить что-то в эту сцену? Нить, за которую мы могли бы зацепиться, как за суть истории в другом фильме»?
Здесь следует объяснить, что Харв много работал с многосерийными телевизионными шоу, и так работал его разум: он концентрировался не только на снимаемой истории, но и на том, какие драматические возможности могут быть созданы или разрушены этой историей. И в тот момент он был единственным, кто думал о будущем «Звёздного пути». Я боролся, пытаясь пробиться сквозь настоящее, а Ник смотрел на сегодняшнюю работу взглядом человека, вглядывающегося в будущее.
На данный момент мой разум совсем онемел. Мой мозг отдалённо отмечал тот факт, что Харв возможно выкидывает спасательный трос для Спока, но я был не в состоянии понять весь смысл происходящего. Я был сосредоточен на предстоящей работе и на чувстве тревоги, которое она у меня вызывала.
"Я не уверен," - сказал я. "Что именно ты ищешь»? Харв поразмыслил с секунду и ответил: "Ну… Ты можешь слиться разумами с Маккоем»? Я ответил: "Да. Да, конечно». "И что бы ты мог ему сказать?" - подсказал Харв.
Я шарил по своему ошеломлённому разуму в поисках чего-то достаточно расплывчатого, что дало бы большое количество возможностей, однако достаточно специфичного, чтобы открыть драматическую дверь. "Как на счёт слова"Помни"? "Идеально! Так и сделаем»!
И с молчаливого согласия Ника (режиссер Николас Мейер) так и было сделано. (Мне следует также отметить, что согласие Ника была слегка неохотным, потому что он твёрдо считал, что смерть Спока будет его концом. Ранее, когда «Парамаунт» столкнулась с проблемой, что зрители, возможно, не примут смерть персонажа, Ник утверждал, что они смогут её принять, если она будет хорошо преподнесена. Хорошее высоко-художественной основание должно было помочь, по его мнению. Но ранние зрительские тесты опровергли его предположение.)
Итак, мы с Ди сняли "Помни"-сцену с новым дополнением: Спок отвлекает внимание Маккоя и мягко отправляет его в бессознательное состояние. Потом Спок опускает доктора на пол, снимает перчатку и прижимает пальцы к лицу Маккоя, мягко произнеся одно слово - «помни».
Как я уже говорил, я не думал о последствиях этой сцены. Я просто отработал ее как можно лучше, чтобы потом перейти, с нарастающим чувством тревоги, к съемкам последних мгновений жизни Спока».
Да, в тот момент Нимой не думал о последствиях, но во время первого закрытого показа фильма до него вдруг дошло, что ему скоро позвонят с новым предложением с «Парамаунт». И так и случилось. Но не только у студийных боссов было предложение для Нимоя, актер тоже кое-что предложил им. Назначить его режиссером следующей трекковской полнометражки, ага. После некоторого количества боданий и прений студия согласилась, и работа над новым фильмом началась.
Честно скажу, я с некоторой настороженностью бралась за этот фильм, опасаясь, что после эмоционально опустошающего финала «Гнева Хана» я не смогу полностью принять историю возвращения Спока, даже логично обоснованную и хорошо снятую. К счастью, я ошиблась. Фильм произвел на меня огромное впечатление, во-первых. А, во-вторых, в нем не было ни одной сюжетной нестыковки, помешавшей бы зрителям поверить в реальность происходящего на экране.
Но начался просмотр с казуса. Ага, я в своем репертуаре, мне без казусов жизнь не мила. Тот, кто хоть раз смотрел что-нибудь из трекковской продукции, знает, что в начале любой серии или фильма всегда идут имена с титрами актеров. И появляются эти имена всегда в одном и том же порядке - Уильям Шатнер, Леонард Нимой, ДеФорест Келли и далее по списку. Но Нимой с продюсерами решили не указывать его имя как исполнителя роли Спока в начальных титрах третьего фильма, чтобы сохранить интригу для зрителей. Да, все знали, что он режиссировал картину, но нигде не сообщалось, появится ли актер на экране. Это был грамотный маркетинговый ход, не спорю, но для особенно эмоциональных трекки (ага, истеричек вроде меня, если уж не играть в политкорректность) эта режиссерская хитрость является нехилым ударом по нервам. Я как завороженная смотрела на фамилию Келли, появляющуюся сразу после имени Шатнера, и понимала, что это неправильно, я так не хочу - потому что не хочу никогда. Я смешная, да? Так я и не спорю, мне самой смешна и трогательна эта моя абсолютно детская реакция на всё, что связано со «Стар Треком».
Но финальные титры прошли и начался собственно фильм. И какой фильм! Для меня это одна из самых пронзительных киноисторий о дружбе, преданности и человечности. У этого кино какой-то невероятно правильный посыл, заставляющий снова поверить в лучшее в людях, совсем как в детстве. Я уже неоднократно говорила, что «Стар Трек» стал для меня мощнейшей прививкой от взрослого цинизма и возвращением к идеалам юности. Так вот, это особенно касается фильма «В поисках Спока». После него внезапно снова хочется верить в чудеса и в то, что люди все-таки очень добрые по своей природе. И что моральные принципы - не пустой звук.
Вот, кстати, еще один важный момент про это кино - его создатели умеют говорить о совести, чести и чувстве долга, не впадая в дурное морализаторство и раздражающий пафос. Их истории о вечных ценностях веришь от начала до конца, без тени скепсиса или неловкости за озвучивание прописных истин. И для меня это один из самых привлекательных моментов в третьей трекковской полнометражке. И не только для меня, я так думаю. Ладно, хватит лирических отступлений, давайте все-таки поговорим о сюжете, он того стоит.
На этот раз мы встречаемся с экипажем «Энтерпрайз» перед самым возвращением из долгого изматывающего полета. Того самого полета, в котором они потеряли Спока. Настроение у команды грустное, все устали, всем необходим отдых. И вдруг уже практически перед заходом в док выясняется еще одно жуткое обстоятельство - у доктора Маккоя обнаруживается сильное расстройство психики, природу которого никто не может понять. Он взламывает каюту Спока, занимает ее и бормочет что-то невнятное о горе на Вулкане, все время повторяя одно и то же слово - «помни». Капитан понимает, что смерть старпома оставила в душе доктора намного более глубокий след, чем это казалось на первый взгляд, и что его другу понадобится время на восстановление душевных сил и здоровья. Но впереди отдых на Земле, а значит, и шанс на всеобщее душевное исцеление. Эх, капитан-капитан, знали бы вы, что именно вас ждет на Земле!
Во-первых, выясняется, что пока экипаж «Энтерпрайз» возвращался домой, новорожденная планета Генезис стала яблоком вселенского раздора, и временно доступ на нее разрешен только ученым. Команде в приказном порядке запрещают с кем-либо обсуждать тему планеты и рассказывать, что именно произошло в момент ее создания. Но это была не самая неожиданная и шокирующая новость. Впереди капитана ждал визит неожиданного гостя и разговор, потрясший его до глубины души. Какого гостя? Сарека - вулканского посла и отца Спока.
Сарек пришел к Кирку и потребовал объяснений. Его интересовало, почему капитан бросил тело друга в открытом космосе, а не вернул на Вулкан, как того требуют традиции. И еще он хотел знать, успел ли Спок передать Кирку свою катру. Оказывается, каждый вулканец перед смертью передает близкому человеку так называемую катру, несущую всю информацию о нем. И если после смерти вулканца доставить на его родную планету мертвое тело и живого носителя катры, можно обессмертить душу покойного. И, разумеется, Сареку и в голову не могло прийти, что Спок передал катру кому-то другому, кроме Кирка. Но его ждал серьезный удар - Спок не успел передать катру капитану, а значит, всё, чем он был навсегда умерло вместе с его физическим телом.
И тут Кирка осенило, он проверил видеозаписи бортового журнала и выяснил, что носителем катры является доктор Маккой. Что ж, теперь оставалось только доставить доктора Маккоя и тело Спока на Вулкан для проведения древнего ритуала. Легко сказать, но трудно сделать, ага. Во-первых, Кирку не разрешают лететь на Генезис. Во-вторых, доктор Маккой к этому моменту оказывается запертым в психушке. Ситуация вроде бы безвыходная, хоть плачь. Но когда нашего бравого капитана пугали безвыходные ситуации? Особенно если речь идет о душе погибшего друга и здоровье живого. И понеслась душа в рай, ага.
Не мудрствуя лукаво, Кирк просто похищает сначала Маккоя из охраняемой палаты, а потом угоняет «Энтерпрайз» из дока. Не в одиночку угоняет, разумеется, а с помощью верной команды - Сулу, Скотти, Ухуры и Чехова. И начинается новая безумная миссия давних друзей - миссия по спасению души Спока.
Ой, ребята, весь процесс похищения доктора и корабля - это просто праздник какой-то. Я ржала в голос, до слез. Вся команда выступила просто прекрасно. И Сулу в плащике, и Ухура с фазером, и Скотти с болтами из двигателя нового мощного звездолета «Эксельсиор». Вот, посмотрите на этот волшебный момент. Зайчики мои, как же они здесь хороши - все вместе и каждый в отдельности!
Click to viewИтак, «Энтерпрайз» направляется к планете Генезис, но Кирк не знает, что в это самое время на ее орбите разыгрываются нешуточные страсти. Дело в том, что клингоны решили во что бы то ни стало завладеть секретом проекта «Генезис» и открыли охоту на звездолет, доставившей к планете доктора Дэвида Маркуса и лейтенанта Саавик, которым было поручено изучить новый научный феномен. Неожиданно для всех сканеры корабля выявили на планету живую форму жизни, и Дэвид с Саавик телепортировались, чтобы изучить ее. Но на планете их ждал неприятный сюрприз, увы.
Понимаете, нетерпеливому Дэвиду в свое время очень хотелось как можно быстрее запустить проект, и он нарушил правила (весь в папочку, да-да), использовав один из ненадежных материалов. Понадеялся парень, что пронесет, да вот только не пронесло. В результате этой ошибки молодого ученого всё на Генезис пошло наперекосяк, планета стремительно старела, рывками прыгая через время, и должна была вот-вот погибнуть. Это был вопрос нескольких дней, если не часов. А вместе с ней должно было погибнуть и все живое. Точнее, одна-единственная живая форма жизни - маленький вулканский мальчик, которого нашли изумленные Дэвид и Саавик. Да-да, вы правильно поняли, эффект «Генезис» генерировал клетки тела погибшего Спока, тот возродился и стал единым целым с планетой. И старел он тоже вместе с ней - рывками. Было понятно, что его нужно немедленно увезти отсюда, чтобы спасти.
Но улететь нашим героям было не на чем, увы. Клингонский корабль уничтожил их звездолет, их самих захватили в плен, и помощи было ждать неоткуда. Ну, они же не могли знать, что Кирк с друзьями уже на подходе. Хотя Дэвид потом и скажет отцу по коммуникатору, что знал, что он прибудет. Но это парень скорее выдавал желаемое за действительное, я так думаю. Впрочем, об этом мы никогда не узнаем, потому что Дэвид пожертвует жизнью ради спасения Спока и Саавик, погибнув от рук клингонов. И ослепленный горем Кирк рванет в бой - в бой ни на жизнь, а на смерть. Как человек, которому уже нечего терять. В попытках выжить и спасти друзей, он потеряет не только сына, но и собственноручно уничтожит «Энтерпрайз». И это будет один из самых трагических моментов во всей франшизе, до спазмов в горле. Команда, смотрящая на горящий в небе звездолет, и горький вопрос Кирка - «Боже мой, что же я натворил, Боунз?».
Не знаю, как вам, френды-трекки, а мне при просмотре этой сцены было очень хреново. Нет, я не рыдала, но ощущение было жуткое - как будто конец света наступил, что ли.
Я положу себе на память этот момент. Прощай, «Энтерпрайз», любимая женщина капитана.
Что ж, «Энтерпрайз» погибла, но зато Спок оказался живым. Он, правда, был несколько не в себе, да и разум его жил в голове Маккоя, но все же он был жив. И друзья повезли его на Вулкан, где их ждал Сарек. Они еще не знали, что случится дальше со Споком, но надеялись, что в вулканских традициях найдется решение и для этой невероятной ситуации. И оно нашлось. Сарек попросил верховную жрицу провести древнейший ритуал воссоединения разума с телом, о которым на Вулкане ходили многовековые легенды. Никто не знал, к чему приведет эта авантюра. Но Сарек решил рискнуть. И доктор Маккой тоже. И их риск оправдался, как вы уже поняли.
Ага, к Споку вернулся разум. Правда, впереди его ожидал долгий процесс обучения, узнавания старых друзей и знакомства с собственным прошлым (сорри, я немного забегаю наперед, об этом вы узнаете в отчете о четвертом фильме). Но это уже было пустяком по сравнению со смертью. И, кстати, одного друга он все-таки узнал. Да-да, капитана, конечно. Ох, уж эта мне этот первый разговор давних друзей после разлуки! Фраза Спока «Jim...Your name is Jim», волшебный взгляд капитана и ответный взгляд старпома. На этом моменте я все-таки сломалась и зарыдала, для меня это уже было чересчур.
Вот, посмотрите финальную сцену картины. Боже мой, как же они хороши в ней оба, мои любимые дядьки.
Ну и еще буквально пару слов об актерах и фильме. Когда мы обсуждали его в журнале у милейшей korieversson, я написала в комментарии, что никто не смог снять Билла Шатнера лучше, чем его давний друг Нимой. И это правда. Шатнер с Нимоем выступили в этом кино невероятным дуэтом - дуэтом режиссера и его ведущего актера.
Билл раз за разом превосходил самого себя - в момент первого разговора с Сареком, в сцене смерти Дэвида, в момент гибели «Энтерпрайз», в сцене последнего противостояния с клингонским капитаном. И, разумеется, в сценах на Вулкане. Господи, какие глаза были у Кирка, когда он сказал Сареку, что спас Спока ценой жизни сына и уничтожения «Энтерпрайз», потому что иначе он потерял бы душу. И его фраза о том, что нужды одного человека иногда важнее нужд большинства, сказанная Споку. И волшебный капитанский взгляд в конце фильма. Но про взгляд я уже повторяюсь, сорри.
Но было бы нечестно говорить только о Шатнере, хотя это во многом и бенефисный фильм для него. У ДеФореста Келли в этом кино тоже несколько прекрасных сцен - и комических, и лирических. И его признание Споку в том, что он не сможет потерять его еще раз, является определенно одним из сильнейших эмоциональных моментов в фильме. Меня вообще Келли очень трогает в роли пожилого Маккоя. Да и сам постаревший доктор вызывает у меня невероятно теплые чувства. Сентиментальный старый хрыч - несдержанный на язык, взрывной, но глубоко порядочный и нечеловечески преданный друзьям. Обожаю.
Ну и последний реверанс на сегодня. Леонарду Нимою, разумеется. Это был прекрасный дебют в качестве режиссера полнометражной картины. И я понимаю, почему студия «Парамаунт» тут же предложила Нимою режиссировать и следующий трекковский фильм. Но я сейчас не хочу говорить об его режиссерских достоинствах, о них без меня достаточно написано. Я просто хочу поблагодарить мистера Нимоя за эту пронзительную и искреннюю оду дружбе, которая и почти 30 лет спустя смотрится на едином дыхании. Спасибо. Большое человеческое спасибо.
А напоследок я покажу вам один фан-ролик. Он как нельзя лучше отражает суть первых трех трекковских полнометражек. И нет, ребята, это сейчас не про слэш. Это про ту самую непреходящую человеческую ценность - настоящую дружбу, дружбу всем смертям назло.
Вот теперь точно всё. Продолжение следует.
