Дети Дембеля
Сложный был год: тирания, военные перевороты, джихады, нехватка воды и недобор меланжа. С последним мириться было нельзя, и за дело принялся знающий человек - Пол Атрейдес. Он собрал всех тунеядцев, дураков и фрименов на Арракисе, даже глухих определил в погранотряд «Барабанные пески».
- Простите, а зачем вам столько спайса?
- Я его натурально съем, и меня сделают гильд-навигатором.
- Но зачем?!
- Не плющит меня в федайкины идти.
- Эх, дружок, молод ты… Не ты выбираешь Бене Гессерит, а Бене Гессерит выбирает тебя! Леди Джессика, запишите эти простые, но в то же время великие слова.
- У нас убеждения.
- Какие такие убеждения?
- Мы веруем в махди нашего, Лисан аль-Гаиба, а он нам воду проливать не велит.
- Всё, вы нам подходите. И вода ваша ничего. Жидковата, но ничего. И люди вы, видно, выносливые: четыре часа в тау-оргии участвовать - это не каждый сдюжит.
- Нет, Квисатц Хадерах - это не профессия. Это половая ориентация...
- Жизнь без пряности - это все равно, что ездить на песчаном черве: движение есть, прогресса нет.
- Мам, я не хочу идти в сардаукары... Я боюсь.
- Ну, надо звать дядю Суфира Хавата из Дома Атрейдесов. Он ментат, он знает, как в гвардию Падишах-Императора не ходить.
Преподобная Мать - горе в семье.
- Понимаешь, Шаи-Хулуд-У-Которого-Нет-Друзей, я спайсу скушал, а меня в сиетч тянет все больше и больше.
- Усул, что же ты всю нашу работу пожег?
- Я не нарочно. Эксперимент это был. На предмет использования атомика против природных особенностей пустыни.
- А нельзя было хотя бы Старое ущелье в Арракийской Барьерной Стене оставить?
- Труа бутель де вода, авек плезир!
- Мадемуазель, вы прекрасны!
- Как принцесса Ирулан?
- Будешь ты, Джамис, Камнежогом.
- Почему Камнежогом?
- Потому что вспыльчивый. Ты, Стилгар, будешь Крис-нож - потому что стройный. А я буду Муад’Диб - потому что мышь!
- Командиры в дистикомб не слабятся!
- Знаю я там по дороге одно место с офигенными гом-джаббарами!
Пока я его за левую туфлю тащил, то отчего-то представлял, что в этот момент на другом конце Дюны в моем Арракинском дворце дико тоскуют по мне братья Раббан и Фейд-Раута.
- Тут в яли заходила Чани. Я ее потрогал и лишился покоя. Такая сладенькая: ушки красненькие, носик в угрях, жопа толстая и шершавая, как ананас... Сайядина!
- Видишь Маленького Подателя?
- Нет.
- И я не вижу. А он есть!
Полковник-башар раздал всем топтеры. А кому не хватило - лучеметы.
- Бывайте, Харконнены хуевы!
- Простите, а зачем вам столько спайса?
- Я его натурально съем, и меня сделают гильд-навигатором.
- Но зачем?!
- Не плющит меня в федайкины идти.
- Эх, дружок, молод ты… Не ты выбираешь Бене Гессерит, а Бене Гессерит выбирает тебя! Леди Джессика, запишите эти простые, но в то же время великие слова.
- У нас убеждения.
- Какие такие убеждения?
- Мы веруем в махди нашего, Лисан аль-Гаиба, а он нам воду проливать не велит.
- Всё, вы нам подходите. И вода ваша ничего. Жидковата, но ничего. И люди вы, видно, выносливые: четыре часа в тау-оргии участвовать - это не каждый сдюжит.
- Нет, Квисатц Хадерах - это не профессия. Это половая ориентация...
- Жизнь без пряности - это все равно, что ездить на песчаном черве: движение есть, прогресса нет.
- Мам, я не хочу идти в сардаукары... Я боюсь.
- Ну, надо звать дядю Суфира Хавата из Дома Атрейдесов. Он ментат, он знает, как в гвардию Падишах-Императора не ходить.
Преподобная Мать - горе в семье.
- Понимаешь, Шаи-Хулуд-У-Которого-Нет-Друзей, я спайсу скушал, а меня в сиетч тянет все больше и больше.
- Усул, что же ты всю нашу работу пожег?
- Я не нарочно. Эксперимент это был. На предмет использования атомика против природных особенностей пустыни.
- А нельзя было хотя бы Старое ущелье в Арракийской Барьерной Стене оставить?
- Труа бутель де вода, авек плезир!
- Мадемуазель, вы прекрасны!
- Как принцесса Ирулан?
- Будешь ты, Джамис, Камнежогом.
- Почему Камнежогом?
- Потому что вспыльчивый. Ты, Стилгар, будешь Крис-нож - потому что стройный. А я буду Муад’Диб - потому что мышь!
- Командиры в дистикомб не слабятся!
- Знаю я там по дороге одно место с офигенными гом-джаббарами!
Пока я его за левую туфлю тащил, то отчего-то представлял, что в этот момент на другом конце Дюны в моем Арракинском дворце дико тоскуют по мне братья Раббан и Фейд-Раута.
- Тут в яли заходила Чани. Я ее потрогал и лишился покоя. Такая сладенькая: ушки красненькие, носик в угрях, жопа толстая и шершавая, как ананас... Сайядина!
- Видишь Маленького Подателя?
- Нет.
- И я не вижу. А он есть!
Полковник-башар раздал всем топтеры. А кому не хватило - лучеметы.
- Бывайте, Харконнены хуевы!