(no subject)
КОНСПЕКТ ОТКРЫТОЙ ЛЕКЦИИ (25 сентября) + ФОТООТЧЕТ
Обновлено 11 часов назад
Константин Богомолов - «Бесчувственное. Новая жестокость»
КОНСПЕКТ
Тенденция отказа от эмоции как способа воздействия на зрителя.
Отказ от сопережевания и сострадания как основы классического взаимодействия зрителя и действия (сценического или экранного).
Перенос конфликта из внутрисценического и внутриэкранного пространства во внешнее пространство - в отношение зрителя и зрелища.
Мои рассуждения субьективны.
Мои рассуждения - о том, куда движется драматическое искусство как искусство, чьим главным условно говоря операционным материалом, главной краской, способом воздействия является человек. Человек и его история. Человек в ПРОЦЕССЕ.
Как то уже давно принято что драматическое должно порождать эмоции.
То есть конечно все знают что возможно воздействие и на разум, но конечной станцией все равно должны быть чувства. Это - некая максима, не подвергаемая сомнению.
И как то так давно уже принято что человек воздействует эмоцией. Что основой взаимодействия зрителя и актера, зрителя и сценического (экранного) действия является СОПЕРЕЖИВАНИЕ. СОЧУВСТВИЕ. СОСТРАДАНИЕ.
Но начав практическую деятельность, я вдруг обнаружил: я не верю... не верю в возможность подлинного на сцене или на экране.
И не только я.
Артисты, молодые артисты особенно - не верят себе.
Не верят сакральности своего искусства.
Они вдруг стали обнаруживать что им противно кривляться.
И смотреть как кривляются другие.
Они вдруг обнаружили, что любая попытка эмоции на сцене - сорт кривляния.
Людям драматического искусства НАДОЕЛО ТОРГОВАТЬ ЧУВСТВАМИ.
Надоело притворяться, будто их искусство подлинно и сакрально.
Надоело строить из себя жрецов, проживающих чужие жизни.
Врать, будто они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО живут и умирают на сцене.
Ведь на самом деле это великая ложь.
Факиры и те честнее - они честно обманывают зрителя.
Актеры же, обманывая, изображают, что и ВПРАВДУ тратят свои души.
Когда на самом деле они торгуют чувствами.
Подобно нищим просят подаяния в виде внимания и сочувствия к их намалеванным (иногда искусно) на телах и на душах ранам.
Они обманывают нас.
Это надоело.
И им...
И нам...
И последнее важнее.
Ведь дело не только во внезапной брезгливости людей драматического искусства.
Дело в том, что они вдруг ясно стали ощущать - товар не продается.
Кто-то еще подает подаяние.
Но многие раскусили обман.
Обнаружили манипуляцию.
Манипуляцию чувствами.
Ведь эмоция только притворяется реакцией.
Она - всегда действие. И воздействие.
Она манипулятивна.
А эмоция, возникающая в пространстве сцены - манипулятивна вдвойне.
Проблема заключается в крайней психологической изощренности современного зрителя.
Мы подошли к той черте, когда «над вымыслом слезами обольюсь» перестает работать.
Изощренный и умный зритель не боится эмоции. Он ее презирает.
Как презирает попытку нищего выжать из него сочувствие в надежде на воспомоществование.
Умный зритель сильнее и сложнее вымышленных миров.
А опыт его всегда богаче.
Отказ от вымышленного мира подобен отказу от наркотика. От утешения. От религии.
Моя реальность и мое сознание сильнее.
У художника остается один выход.
Последнее прибежище художника - стать зеркалом.
Зеркало не имеет чувств. Зеркало отражает.
Сознательное зеркало. Зеркало, способное исказить, но отказавшееся это делать.
Это я и называю: отказ от профессии.
Итак, зритель презирает эмоцию.
Он видит в ней нищенство.
Он видит в ней попрошайничество.
И значит он видит в ней фальш и обман.
ФАЛЬШ И ОБМАН - вот синонимы сценических эмоций.
Ибо, повторимся, эмоция субьективна, действенна, активна. И лишь притворяется реакцией,
на самом же деле являясь агрессивным действием.
Искусство стремится стать не ОБЬЕКТИВНЫМ а БЕССТРАСТНЫМ.
Дело не в отказе от интерпретации.
Дело не в замене жизни человеческой психики набором документальных фактов.
Дело не в том, чтобы предложить зрителю самому решать.
Дело в НОВОЙ ПРАВДЕ.
ПРАВДА находится там же где и ГОРИЗОНТ.
Приблизиться к ней нельзя. Бежать к ней бесполезно. Она будет удаляться.
Бежать от нее тоже. Она будет позади и будет напоминать о себе.
Можно только остановиться. Отказаться от борьбы.
Так застывают герои картины братьев Коэн «Серьезный человек», когда в финале все смотрят на ураган, который накроет город.
То есть НЕ ПРОИСХОДИТ ОТКАЗА ОТ ЧЕЛОВЕКА КАК ПРЕДМЕТА ИССЛЕДОВАНИЯ
До тех пор пока в зеркало искусства смотрит ЧЕЛОВЕК, искусство будет отражать человека и будет о человеке. Искусство не вольно изменить это, ибо оно зависит от того, кто смотрит в зеркало.
Чем же тогда воздействует искусство? За чем следит зритель?
Следит ли он за эмоцией на сцене или на экране? Нет.
Он следит за собой.
Эмоция - это то, что происходит в сердце зрителя.
Не ассоциацией действует искусство.
Искусство стало применять тактику отступления.
Оно создает пустые, полые структуры, глядя на которые зритель должен «запустить» работу собственного мозга и души. Проснуться.
Как в метро - когда остановлен эскалатор. Он должен вас везти. Но он остановлен. И он не будет двигаться. И вам остается одно - двигаться самому.
Не случайно искусство начинает работать не столько над порождением смыслов, сколько с законами восприятия залом. Провоцирует. Переносит область конфликта из внутрисценического пространства в пространство между сценой и залом.
Банальный Черный Квадрат - классический случай провокации восприятия.
Вы ждете от нас вымышленного мира, истории, чувств?
Нет.
Наблюдайте за собой.
Смотрите, что происходит с вами.
Искусство перестает быть “вымыслом”, перестает быть забытьем.
Оно становится пустым пространством.
Оно создает идеальную пустоту, в которой неуютно.
Оно заставляет прислушаться к собственному сердцу.
Как в романе «Лед».
Но парадокс в том, что для того, чтобы Ваше сердце «заговорило», оно должно срезонировать с куском ЛЬДА.
Так нам требуется ХОЛОДНОЕ искусство...
Только тогда сердца наши заговорят САМИ.
Перенос ответственности за порождение смыслов и эмоций в сознание зрителя совпадает с наступлением пострелигиозной эпохи, с отказом от Бога и переносом ответственности за жизнь и поступок на Человека.
Наступает эпоха личной ответственности. Эпоха личного выбора.
В конечном счете, это постхолокост.
Время, когда смерть перестала быть грозной неизведанной мистической звездой.
Искусство нового времени по другому выстраивает отношения со смертью.
Оно перестало рассматривать смерть как границу. Жизнь как ценность.
Оно осуществляет демифологизацию смерти. Тела.
В 20 веке человек почувствовал запах крови. Преодолел табу. И смерть стала бытом. Смерть отныне не впереди, но позади. Она прожита. Она перестала быть сакральной. Перестала быть таинством.
Отсюда ощущение новой жестокости. Травестия чувств.
Новая жестокость=Лед=Новая правда.
Расписание открытых лекций
http://www.facebook.com/events/260160654104717/
Обновлено 11 часов назад
Константин Богомолов - «Бесчувственное. Новая жестокость»
КОНСПЕКТ
Тенденция отказа от эмоции как способа воздействия на зрителя.
Отказ от сопережевания и сострадания как основы классического взаимодействия зрителя и действия (сценического или экранного).
Перенос конфликта из внутрисценического и внутриэкранного пространства во внешнее пространство - в отношение зрителя и зрелища.
Мои рассуждения субьективны.
Мои рассуждения - о том, куда движется драматическое искусство как искусство, чьим главным условно говоря операционным материалом, главной краской, способом воздействия является человек. Человек и его история. Человек в ПРОЦЕССЕ.
Как то уже давно принято что драматическое должно порождать эмоции.
То есть конечно все знают что возможно воздействие и на разум, но конечной станцией все равно должны быть чувства. Это - некая максима, не подвергаемая сомнению.
И как то так давно уже принято что человек воздействует эмоцией. Что основой взаимодействия зрителя и актера, зрителя и сценического (экранного) действия является СОПЕРЕЖИВАНИЕ. СОЧУВСТВИЕ. СОСТРАДАНИЕ.
Но начав практическую деятельность, я вдруг обнаружил: я не верю... не верю в возможность подлинного на сцене или на экране.
И не только я.
Артисты, молодые артисты особенно - не верят себе.
Не верят сакральности своего искусства.
Они вдруг стали обнаруживать что им противно кривляться.
И смотреть как кривляются другие.
Они вдруг обнаружили, что любая попытка эмоции на сцене - сорт кривляния.
Людям драматического искусства НАДОЕЛО ТОРГОВАТЬ ЧУВСТВАМИ.
Надоело притворяться, будто их искусство подлинно и сакрально.
Надоело строить из себя жрецов, проживающих чужие жизни.
Врать, будто они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО живут и умирают на сцене.
Ведь на самом деле это великая ложь.
Факиры и те честнее - они честно обманывают зрителя.
Актеры же, обманывая, изображают, что и ВПРАВДУ тратят свои души.
Когда на самом деле они торгуют чувствами.
Подобно нищим просят подаяния в виде внимания и сочувствия к их намалеванным (иногда искусно) на телах и на душах ранам.
Они обманывают нас.
Это надоело.
И им...
И нам...
И последнее важнее.
Ведь дело не только во внезапной брезгливости людей драматического искусства.
Дело в том, что они вдруг ясно стали ощущать - товар не продается.
Кто-то еще подает подаяние.
Но многие раскусили обман.
Обнаружили манипуляцию.
Манипуляцию чувствами.
Ведь эмоция только притворяется реакцией.
Она - всегда действие. И воздействие.
Она манипулятивна.
А эмоция, возникающая в пространстве сцены - манипулятивна вдвойне.
Проблема заключается в крайней психологической изощренности современного зрителя.
Мы подошли к той черте, когда «над вымыслом слезами обольюсь» перестает работать.
Изощренный и умный зритель не боится эмоции. Он ее презирает.
Как презирает попытку нищего выжать из него сочувствие в надежде на воспомоществование.
Умный зритель сильнее и сложнее вымышленных миров.
А опыт его всегда богаче.
Отказ от вымышленного мира подобен отказу от наркотика. От утешения. От религии.
Моя реальность и мое сознание сильнее.
У художника остается один выход.
Последнее прибежище художника - стать зеркалом.
Зеркало не имеет чувств. Зеркало отражает.
Сознательное зеркало. Зеркало, способное исказить, но отказавшееся это делать.
Это я и называю: отказ от профессии.
Итак, зритель презирает эмоцию.
Он видит в ней нищенство.
Он видит в ней попрошайничество.
И значит он видит в ней фальш и обман.
ФАЛЬШ И ОБМАН - вот синонимы сценических эмоций.
Ибо, повторимся, эмоция субьективна, действенна, активна. И лишь притворяется реакцией,
на самом же деле являясь агрессивным действием.
Искусство стремится стать не ОБЬЕКТИВНЫМ а БЕССТРАСТНЫМ.
Дело не в отказе от интерпретации.
Дело не в замене жизни человеческой психики набором документальных фактов.
Дело не в том, чтобы предложить зрителю самому решать.
Дело в НОВОЙ ПРАВДЕ.
ПРАВДА находится там же где и ГОРИЗОНТ.
Приблизиться к ней нельзя. Бежать к ней бесполезно. Она будет удаляться.
Бежать от нее тоже. Она будет позади и будет напоминать о себе.
Можно только остановиться. Отказаться от борьбы.
Так застывают герои картины братьев Коэн «Серьезный человек», когда в финале все смотрят на ураган, который накроет город.
То есть НЕ ПРОИСХОДИТ ОТКАЗА ОТ ЧЕЛОВЕКА КАК ПРЕДМЕТА ИССЛЕДОВАНИЯ
До тех пор пока в зеркало искусства смотрит ЧЕЛОВЕК, искусство будет отражать человека и будет о человеке. Искусство не вольно изменить это, ибо оно зависит от того, кто смотрит в зеркало.
Чем же тогда воздействует искусство? За чем следит зритель?
Следит ли он за эмоцией на сцене или на экране? Нет.
Он следит за собой.
Эмоция - это то, что происходит в сердце зрителя.
Не ассоциацией действует искусство.
Искусство стало применять тактику отступления.
Оно создает пустые, полые структуры, глядя на которые зритель должен «запустить» работу собственного мозга и души. Проснуться.
Как в метро - когда остановлен эскалатор. Он должен вас везти. Но он остановлен. И он не будет двигаться. И вам остается одно - двигаться самому.
Не случайно искусство начинает работать не столько над порождением смыслов, сколько с законами восприятия залом. Провоцирует. Переносит область конфликта из внутрисценического пространства в пространство между сценой и залом.
Банальный Черный Квадрат - классический случай провокации восприятия.
Вы ждете от нас вымышленного мира, истории, чувств?
Нет.
Наблюдайте за собой.
Смотрите, что происходит с вами.
Искусство перестает быть “вымыслом”, перестает быть забытьем.
Оно становится пустым пространством.
Оно создает идеальную пустоту, в которой неуютно.
Оно заставляет прислушаться к собственному сердцу.
Как в романе «Лед».
Но парадокс в том, что для того, чтобы Ваше сердце «заговорило», оно должно срезонировать с куском ЛЬДА.
Так нам требуется ХОЛОДНОЕ искусство...
Только тогда сердца наши заговорят САМИ.
Перенос ответственности за порождение смыслов и эмоций в сознание зрителя совпадает с наступлением пострелигиозной эпохи, с отказом от Бога и переносом ответственности за жизнь и поступок на Человека.
Наступает эпоха личной ответственности. Эпоха личного выбора.
В конечном счете, это постхолокост.
Время, когда смерть перестала быть грозной неизведанной мистической звездой.
Искусство нового времени по другому выстраивает отношения со смертью.
Оно перестало рассматривать смерть как границу. Жизнь как ценность.
Оно осуществляет демифологизацию смерти. Тела.
В 20 веке человек почувствовал запах крови. Преодолел табу. И смерть стала бытом. Смерть отныне не впереди, но позади. Она прожита. Она перестала быть сакральной. Перестала быть таинством.
Отсюда ощущение новой жестокости. Травестия чувств.
Новая жестокость=Лед=Новая правда.
Расписание открытых лекций
http://www.facebook.com/events/260160654104717/