ещё забытое старое: "Ночь перед Рождеством", фильм 1913 г.
Ну, раз уж на дворе такой сезон, то из десятков тем для постов, которые меня обуревают, выберу сезонное. Недавно я узнала о существовании экранизации гоголевской повести аж от 1913 г. В могучем Интернете нашлось всё. Даже версия с современной озвучкой тяжёлым готичным роком. Оригинальный саундтрек, похоже, не сохранился, а жаль. Так что я выбираю вариант без музыки.
Для 1913 г. фильм просто удивительно хорош. Он безусловно не уступает советской экранизации, а кое в чём даже лучше её. Более того, на фоне этого фильма становится понятно, насколько вторичны и мультик 1951 г., и фильм 1961 г. по отношению к нему. Все вынуждены состязаться с Владиславом Старевичем, и все проигрывают.
Рискуя вызвать гнев поклонников "наших добрых старых фильмов", скажу, что ни мультик, ни фильм 1961 г. мне никогда не нравились. Потому что - не смешные! У Гоголя смешно, а на экране не смешно. Мультфильм, конечно, нарисован старательно, но мало толку в том, что у Оксаны каждая ленточка развевается отдельно - это же не пособие по историческому костюму и не эпопея про непростой деревенский быт при царизме, а уморительная гротескная сказка!
Старевич хотя бы пытался сделать смешно. В меру возможностей 1913 г., но у него кое-что получилось. Например, грим чёрта (Иван Мозжухин) даст сто очков вперёд гриму Георгия Милляра, чёрта-1961. И ведь это Мозжухин, вдумайтесь! Красавец, будущий Хаджи-Мурат из "Белого дьявола". А Милляр в основном бабок-ёжек и играл. Мозжухин же играет чёрта не хуже, чем Хаджи-Мурата, и при сравнении с ним Милляр кажется бледной тенью. Милляру свиной пятачок прилепили да лицо в зелёный цвет покрасили, и всего делов. А у Мозжухина и глаза, и губы, и даже язык живут своей жизнью и работают на образ.
В киноверсии 1961 г. совсем не смешной Пацюк (Николай Яковченко), он только наделён некоторыми условными знаками комизма - ну, толстый, ну, усы взъерошенные, ну и что? А вот неизвестный мне актёр в фильме 1913 г. по-настоящему смешон, он играет взглядом, мимикой. Жаль только, что слишком молод для этой роли (в кадре парнишка максимум 30 лет). Но тогда, видимо, была проблема с возрастными актёрами.
Поскольку Старевич снимал не для октябрят, то Солоха (Лидия Тридентская) у него сочится томной сексуальностью и даже дублёнку скидывает так, словно показывает стриптиз - предвосхищая перчатки Гильды. Сразу понятно, почему к ней одномоментно ломятся четыре мужика и один чёрт. Людмила Хитяева (1961), увы, на ведьму, привораживающую весь околоток, не тянет.
Отдельно - уже не комическое, а лирическое - хочется сказать о Вакуле. Который меня, собственно, и отпугивал всю мою зрительскую жизнь от фильма 1961 г. Как хотите, но Юрий Тавров - не Вакула, хоть его и красиво подстригли. Вместо героя-любовника из сказки он играет какого-то Джордано Бруно в застенках инквизиции, на протяжении всего фильма занимаясь исключительно демонстрацией вращающихся белков глаз. Я бы на месте Оксаны тоже на десять метров его к себе не подпустила - явный психопат. Пётр Лопухин в фильме 1913 г. играет эту роль с гораздо большим вкусом и лиризмом. И сцена выноса мешков у Старевича куда убедительнее. Ведь Вакула нечто невозможное сделал - в состоянии аффекта в одиночку выпер из дома три мешка, в которых сидели три чувака и один чёрт. Это явная сказочная гипербола. Александр Роу как будто забыл, что в мешках вообще-то толпа народу - не потрудился даже мятой бумагой набить мешки для этой сцены (Вакула бодро топает с пучком пакетиков, в которых разве что коты поместятся). Зато Старевич об этом помнит - мешки у него более правдоподобного размера, и Вакула напрягается, пошатывается, но всё-таки поднимает.
Что касается спецэффектов, по ним фильм 1913 г. лишь ненамного уступает фильму 1961 г. - а ведь, казалось бы, почти полвека прошло.
Жаль только, что сцена с Екатериной пропала - по цензурным причинам, видимо. Переговоры о башмаках ведутся через Потёмкина, что, конечно, значительно ослабляет финал.
Итак, запасайтесь попкорном в хорошем смысле слова!
Для 1913 г. фильм просто удивительно хорош. Он безусловно не уступает советской экранизации, а кое в чём даже лучше её. Более того, на фоне этого фильма становится понятно, насколько вторичны и мультик 1951 г., и фильм 1961 г. по отношению к нему. Все вынуждены состязаться с Владиславом Старевичем, и все проигрывают.
Рискуя вызвать гнев поклонников "наших добрых старых фильмов", скажу, что ни мультик, ни фильм 1961 г. мне никогда не нравились. Потому что - не смешные! У Гоголя смешно, а на экране не смешно. Мультфильм, конечно, нарисован старательно, но мало толку в том, что у Оксаны каждая ленточка развевается отдельно - это же не пособие по историческому костюму и не эпопея про непростой деревенский быт при царизме, а уморительная гротескная сказка!
Старевич хотя бы пытался сделать смешно. В меру возможностей 1913 г., но у него кое-что получилось. Например, грим чёрта (Иван Мозжухин) даст сто очков вперёд гриму Георгия Милляра, чёрта-1961. И ведь это Мозжухин, вдумайтесь! Красавец, будущий Хаджи-Мурат из "Белого дьявола". А Милляр в основном бабок-ёжек и играл. Мозжухин же играет чёрта не хуже, чем Хаджи-Мурата, и при сравнении с ним Милляр кажется бледной тенью. Милляру свиной пятачок прилепили да лицо в зелёный цвет покрасили, и всего делов. А у Мозжухина и глаза, и губы, и даже язык живут своей жизнью и работают на образ.
В киноверсии 1961 г. совсем не смешной Пацюк (Николай Яковченко), он только наделён некоторыми условными знаками комизма - ну, толстый, ну, усы взъерошенные, ну и что? А вот неизвестный мне актёр в фильме 1913 г. по-настоящему смешон, он играет взглядом, мимикой. Жаль только, что слишком молод для этой роли (в кадре парнишка максимум 30 лет). Но тогда, видимо, была проблема с возрастными актёрами.
Поскольку Старевич снимал не для октябрят, то Солоха (Лидия Тридентская) у него сочится томной сексуальностью и даже дублёнку скидывает так, словно показывает стриптиз - предвосхищая перчатки Гильды. Сразу понятно, почему к ней одномоментно ломятся четыре мужика и один чёрт. Людмила Хитяева (1961), увы, на ведьму, привораживающую весь околоток, не тянет.
Отдельно - уже не комическое, а лирическое - хочется сказать о Вакуле. Который меня, собственно, и отпугивал всю мою зрительскую жизнь от фильма 1961 г. Как хотите, но Юрий Тавров - не Вакула, хоть его и красиво подстригли. Вместо героя-любовника из сказки он играет какого-то Джордано Бруно в застенках инквизиции, на протяжении всего фильма занимаясь исключительно демонстрацией вращающихся белков глаз. Я бы на месте Оксаны тоже на десять метров его к себе не подпустила - явный психопат. Пётр Лопухин в фильме 1913 г. играет эту роль с гораздо большим вкусом и лиризмом. И сцена выноса мешков у Старевича куда убедительнее. Ведь Вакула нечто невозможное сделал - в состоянии аффекта в одиночку выпер из дома три мешка, в которых сидели три чувака и один чёрт. Это явная сказочная гипербола. Александр Роу как будто забыл, что в мешках вообще-то толпа народу - не потрудился даже мятой бумагой набить мешки для этой сцены (Вакула бодро топает с пучком пакетиков, в которых разве что коты поместятся). Зато Старевич об этом помнит - мешки у него более правдоподобного размера, и Вакула напрягается, пошатывается, но всё-таки поднимает.
Что касается спецэффектов, по ним фильм 1913 г. лишь ненамного уступает фильму 1961 г. - а ведь, казалось бы, почти полвека прошло.
Жаль только, что сцена с Екатериной пропала - по цензурным причинам, видимо. Переговоры о башмаках ведутся через Потёмкина, что, конечно, значительно ослабляет финал.
Итак, запасайтесь попкорном в хорошем смысле слова!
Click to view