Дачники. "Утомленные солнцем 2. Предстояние"
Лош позориште глумаца Михалкова (Плохой театр актера Михалкова - перевод с сербского)
А вот так - разбежаться, взлететь над обрывом и закричать: «Михалков - гений, а вы - суки! И кино хорошее, и я молодец!» Очень хотелось так поступить. А потом вспомнил как называется мой жжурнал, и понял - рецензия уже написана.
Но так ли плох Никита Солнцевич как его малюют? Нет - не так. За эпизод встречи роты кремлевских курсантов со штрафбатом им. художественного руководителя Театра Наций - медаль Михалкову. За спасение засыпающих. За эти двадцать минут я действительно забыл про время - сыграно мастерски, аж до мурашек. И те 30 зрителей в зале на 200 мест тоже оживились, стали шевелиться и смеяться - вести себя как на Спилберге с Тарантиной, а не как на Хотиненко с Бондарчуком (Федором). Но потом всем - как всегда - оторвали ноги. К середине скучнейшего фильма это уже изрядно наскучило. Поэтому лучшая рецензия на этот фильм безусловно принадлежит Агнии Львовне Барто: «Уронили Мишку на пол, оторвали Мишке лапу. Все равно его не брошу, потому что он хороший».
Михалков погубил фильм выбором себя на роль Котова. Ну заменил же он Дапкунайте Толстогановой, что ему мешало заменить посредственного актера Н.Михалкова на кого-нибудь из массовки: А.Петренко там, или хотя бы Д.Спиваковского? Или махнуться с Сухановым. Вы представляете, как грандиозно бы, по-шекспировски сыграл бы Иосифа Виссарионовича Никита Сергеевич??? Вот был бы сатанизм в аутентичном исполнении (вы замечаете, что НСМ перестал стареть, и даже более того - стал понемногу молодеть? См. О. Уайльд, «Портрет Дориана Грея» - шучу, шучу).
Нельзя было назначать на роль 45-летнего зэка, изможденного 6-летним сроком заключения по 58-й статье, 65-летнего актера. С калягинскими толщиной и статями. Нельзя! Не может играть Крокодила Гену Чебурашка - не может! Крайне неудачен, на мой взгляд, и Меньшиков. И окончательно добивает фильм попытка черпать вдохновение и художественно-изобразительные ряды не у себя, а у Кэмерона («Титаник»), Спилберга («Спасение рядового Райана»), Климова («Иди и смотри»), Воробьева («Убиты под Москвой»). Сплошной ворованный воздух. Зря, искренне жаль, что НС не начал все с чистого листа. Он попал в петлю и капкан, из которых так и не выбрался. Не распутывается этот клубок, да и 16 лет «между первой и второй» - увы, оказались перерывчиком уж очень большим.
Хорошо, назовем эти творческие заимствования, не помню у кого прочел, «подключением к энергетике мирового искусства». Но ведь дальше - больше.
Редкий фильм про войну обходится без того, чтобы фашисты не сжигали жителей деревни в сарае. Это называется штамп. Редкий фильм обходится без расстрела с воздуха беженцев. Обычно на переправе. ЭНШ. Редкий фильм обходится без бухгалтера, спасающего народные деньги. ЭНШ. Редкий фильм обходится без танковой атаки фашистов на практически безоружных салаг. ЭНШ.
Но ведь дальше - больше. Потому что случайный подрыв той самой переправы - это уже комедия с Дю Финесом и Ришаром, чудесное спасение на мине - это «Сказка о царе Салтане», появление цыган - из оперетт Кальмана, погоня за убежавшим языком с прыжками через ограду и обнаружением в церкви святого Грааля - сумки санитарки Котовой - вообще какой-то Индиана Джонс.
Но ведь дальше - больше. Скажите, в каком жанре сняты эти «Невероятные приключения Котова на войне»? Военная драма? Если судить по той цепочке невероятных событий, связанных между собой нелепицами - это приключенческий фильм. А учитывая постоянной упор на известный мотив волшебных сказок - «чудесное спасение героя» - это фильм-сказка, в классическом варианте Роу и Птушко.
Не верите? Специально для тех, кто фильм еще не смотрел. Вот сейчас я наберу в грудь воздуха, а в руки чернил и попробую описать какой-нибудь важный эпизод. Вот смотрите что получается.
Одна из важнейших, кульминационных сцен, это крещение героини Нади Михалковой безногим священником (Гармаш) на рогатой мине - спасательным «круге», за который они вдвоем уцепились после того, как контуженный солдат выстрелил из ракетницы в жопу срущего на баржу (на которой они эвакуировались вместе с пионерским лагерем) немецкого летчика-стрелка и убил его, а пилот в отместку сначала колесом самолета размозжил голову капитану судна (Золотухин), а потом, даже несмотря на то, что баржа шла под красным крестом, а немцы первоначально проводили лишь учебные, а не боевые атаки, вместе с другими летчиками потопил эту баржу, но выжившая, в отличие от Гармаша, Надя, благополучно приплывшая к берегу, поблагодарившая свою мину за спасение и отпустившая ее в дальнейшее плавание, затем тут же чуть не погибла от бюста Сталина, вылетевшего из взорвавшегося на этой же уплывшей мине буквально через минуту катера, который вез партархив и не стал спасать девушку, хотя она умаляла это сделать, а также от люстры, которая также могла убить Надю, но промахнулась, при этом ... Всё, стоп. Запутался, понес бред. Описать эту коллизию я не в состоянии. Вообще в слове воплотить алогичные зигзаги кинофантазий Михалкова невозможно. А сколько важного в этом недлинном эпизоде я пропустил!
Убиты под Михалковым
А теперь простой вопрос. А с чего это Михалков решил, что он может снимать фильмы о войне? Что в его карьере на это указывало? Какие-такие основания?
Война - строго по Михалкову - представляет из себя весьма немудреную штуку: не мыться, ходить в говнище, орать благим матом с перекошенным лицом и стрелять куда не попадя.
Три часа наблюдая НС «со товарищи», так и хочется встать и крикнуть: "Ребята, дорогие! Ну помойтесь, пожалуйста. Хотя бы просто умойтесь! Ведь лето, речки вокруг». Или вы считаете, что если вы помоете руки, постираете портянки, то тогда вы не будете похожи на героев, и происходящее - на войну? (У меня есть своя догадка. Мыло принципиально не используется из-за отвращения Михалкова- старшего к «Мойдодыру» Чуковского - его вечного соперника на детском фронте. И это отвращение, похоже, впитал с сигаретным дымом отца и Михалков-Никитский.)
Вы знаете, чего больше всего хочется на войне? Осмелюсь сослаться на собственный опыт двухлетней армейской службы. Обогреться, поесть и вздремнуть. Ничего этого в фильме нет.
Особенно поразительно, что в "УС 2" никто ничего не ест. Но голода не испытывает. Не кормят ни в лагере, ни в штрафбате, ни на барже, ни на передовой - нигде. Более того, еда в "УС 2" - или клеймо дьявола или знак беды: Сталин с тортом, Панин с котлетами, и даже Миронов с фарфоровой чашечкой. Вернусь к моим любимым курсантам. Нам показывают их долгий переезд на машинах, потом долгий марш - и вот они в траншеях с пустыми вещмешками за плечами. (Хорошо, не будем задавать вопрос - где же хотя бы простейший обоз - с полевой кухней, с боеприпасами (патроны, гранаты, бутылки с зажигательной смесью), с палатками, обмундированием, сухим пайком?) Что спросит любой из нас после целого дня проведенного в дороге? «А ничего пожрать нет?» Но у Михалкова все по другому… Очевидное объяснение: фильм снимался вампиром - только они ничего не едят. Менее очевидное: «великое кино» снимал сытый и очень благополучный человек, который никогда не испытывал холода и голода. Так с какого перепугу Михалков взялся за военное кино?
Еще один вопрос: а с какой стати Михалков вообще решил, что в состоянии выражать мысли и чувства народные? Не надо бояться этого вопроса. Ведь этим фильмом НС явно пытается нас убедить в том, что в "УС 2" он возлюбил "мысль народную" - как Толстой в «Войне и мире». Что в "УС 2" он взялся отразить подвиг народа в величайшей Отечественной войне в истории России. Что он взялся за эпохалку, чтобы прокричать всему миру - это это, мы, мы, мы, а не американцы выиграли эту войну!
В лучших своих фильмах НС прокрадывался к истокам народного самосознания по очень узенькой дачной тропке в Николиной Горе, которая вела через лето, купание в речке, катание на лодочке, самовары, шмелей, гамаки, цыган и прочую сонную Обломовку с механическим пианино. (Имею в виду лучшие фильмы Михалкова - «Раба любви», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Несколько дней из жизни Обломова», «Утомленные солнцем 1».) Отсюда последний вопрос -
Who are you, Mr. Mikhalkoff?
Михалков - дачник, кресло-качалка, чай на веранде. Это я вот к чему. Михалков во всех своих лучших фильмах благополучно воспроизводил мироощущение дачника, выросшего на генеральской даче. Чем лучше его фильм - тем гуще там дачная атмосфера, тем сильнее там дачный (усадебный, если угодно) дух, тем чаще встречаются там типичные дачные персонажи хоть из Гончарова, хоть из Чехова.
Непредвзято пересмотрите "УС 2". Разве не дачником выведен в фильме Сталин? Что в первой сцене - сне Котова, когда он намазывает себе на веранде варенье на хлеб, что во второй - на ближней даче, когда он пытается музицировать на подарке испанских коммунистов.
Михалков очень хотел снять фильм про народ, а снял - про дачников.
Вглядись в самую грандиозную массовку фильма - сцену переправы, отступления. Вглядитесь в этих людей. Разве это беженцы? Это - дачники. Нарядно и ярко одетые, словно выпорхнувшие из детских стихов Михалкова-папы, похожие на конфетные обертки (те самые, на которых печатали портреты Котова), в модных шляпках, идущие налегке. Там даже деньги разлетаются таким красивым осенним листопадом в вишневом саду! А теперь вспомните или посмотрите реальную хронику лета-осени 41 года. Беженцы. Угрюмые, плохо одетые люди, везущие свой скарб на тележках или на подводах, запряженных тощими лошадками. С детьми на руках и домашним скотом вокруг - коровами, козами, свиньями… Как разительно эта картина отличается от михалковской!
Но дальше нас ждет самое фантастическое и нереальное в этом фильме, на что почему-то никто не обратил внимания, даже великие bykov, xlarina и valery-kichin.
Ведь и солдаты у Михалкова в «УС 2» - дачники. Дачники в шинелях или телогрейках. Опять возвращаюсь к одной из ключевых сцен фильма - встрече кремлевских курсантов со штрафбатом под командование майора, которого блестяще - еще раз скажу - сыграл Евгений Миронов. Обратите внимание, как штрафбатовцы обустраивают свои окопы. Спинками кроватей! (помните эти металлические кровати с сетками?). А что делает герой Смольянинова? Он привязывает себе на спину дачную дверь! И этот кусок реальной дачи спасает ему жизнь! Вот он - Бог Михалкова - дача! Там же мелькают ракетки, балетные тапочки… А чем вообще заняты солдаты у Михалкова в этих траншеях? Сочиняют матерные буриме (!!!! - не правда ли - типичное занятие перед смертью), запускают салют, Миронов пьет чай из фарфоровой (sic!) чашки. Разве это не типичный дачный быт? Разве это - не дача? Это же потрясающе, сущая фантастика - все значимые события в окопах перед смертью, последним боем - взяты Михалковым из жизни отдыхающих, из безмятежного дачного прошлого. А после того как всех перебили-переехали - разве это снег так красиво падает на лица, а потом и вовсе засыпает трупы? Разве это не облетающая сирень в майском саду? И - простите за невольный цинизм - разве не окровавленные ростбифы на барбекюшной решетке на дачном пикнике подспудно, безотчетно послужили основой выкладки этих ужасных физиологических «мясных рядов» - изувеченных тел - во всех сценах боев? И это сразило меня больше всего.
Михалков - блин! - всюду строит дачу - даже на передовой в октябре 41-го!
Михалков всю жизнь воспроизводил одну и туже «дачную» матрицу. И чем ближе был к ней - тем талантливее оказывался фильм. Чем дальше - начиная с «Сибирского цирюльника» - тем хуже у него выходило. И вот сейчас, коченеющими руками он, может быть, в последний раз взялся за эти дачные сиськи - но, похоже, это было уже и не к месту, и просто поздно.
Впрочем, дача, понятно, частный случай поместья, усадьбы. И в этом смысле, если нас засыплет вулкан Эйяфутынуты, а спустя пару веков кто-то нас все же раскопает, то безусловно творческий путь режиссера Михалкова отнесут к эпохе Александра III, чьим придворным кинематографистом он всегда - по духу - являлся.
Увы, как не старался НСМ снять эпос о войне, а получились у него, увы, "Рассказы старшины М.М. Игрушкина", которые самозабвенно писал в Алма-Ате зимой 1941 года фронтовик Сергей Владимирович Михалков.
