Обычаи и традиции Российского императорского флота
На этой фотографии: Послеобеденный отдых нижних чинов на броненосном крейсере «Адмирал Нахимов»
Вот что пишет в своей книге "Обычаи и традиции Российского Императорского флота" Николай Манвелов (тем, кто интересуется темой - рекомендую):
Как известно, на кораблях Русского флота вставали очень рано. Рано и обедали. А после обеда команде полагался сон, причем отношение к отдыху экипажа было более чем почтительное. Вот что пишет об этом известнейший российский писатель-маринист Константин Станюкович (1843-1904):
«От двенадцати до двух часов по полудни команда отдыхает, расположившись на верхней палубе. На корвете тишина, прерываемая храпом. Отдых матросов бережется свято. В это время нельзя без особой крайности беспокоить людей. И вахтенный офицер отдает приказания вполголоса, и боцман не ругается.
Не все, впрочем, спят. Улучив свободное время, несколько человек, забравшись в укромные уголки, под баркас или в тень пушки, занимаются своими работами: кто шьет себе рубашку, кто тачает сапоги из отпущенного казенного товара».
На палубе броненосного крейсера «Рюрик» перед раздачей винной порции
Из той же книжки Манвелова:
Каждый день в определенное время - перед обедом и в шесть часов вечера - на палубу выносилась огромная луженая ендова с водкой (в российских водах) или ромом (в заграничном плавании). Сосуд устанавливался на шканцах. Затем появлялся баталер с мерной получаркой, в которую влезало около 60 мл живительной влаги (половина современного граненого стакана). В ведении баталера была и так называемая «форменная книга», где отмечались пьющие и трезвенники.
Сразу отметим, что разбиение винной порции на два приема было обусловлено требованиями морских врачей, которые считали, что прием одновременно более 100 граммов алкоголя не приносит матросу ничего, кроме вреда. Кстати, нормативы Морского ведомства требовали делить «чарку» не ровно пополам, а из расчета 2/3 к обеду и 1/3 - к ужину. Но чаще всего требования циркуляров не соблюдались и матросы получали каждый раз равную дозу.
Ключ от корабельного «винного погреба» хранился в каюте старшего офицера судна. Баталер - обязательно в присутствии вахтенного офицера - открывал кран цистерны с ромом или другим подходящим случаю напитком, сцеживал необходимое количество в ендову, после чего разводил «живительную влагу» до необходимой пропорции.
Затем начинали свистеть боцманские дудки, причем их призыв к водке матросы называли не иначе, как «соловьиным пением». Первым к ендове подходил хозяин палубы - старший боцман, за которым следовали унтер-офицеры, именовавшиеся в те времена «баковой аристократией». Затем - матросы по списку. Перед приемом чарки было положено снять шапку и перекреститься. После чарки - поклониться и передать емкость следующему.
Если же на корабле имелись люди, приравненные к нижним чинам - мастеровые, жертвы кораблекрушения и так далее, то они также подходили к ендове. Более того, в случае особого почтения со стороны членов экипажа к гостям их могли пригласить первыми.
Последним водку «кушал» сам баталер, после чего ендова снова убиралась под замок.
«Чаркой» могли и наградить - такое право было предоставлено адмиралам, командовавшим соединениями кораблей, командиру и старшему офицеру. Другие офицеры в случае необходимости обладали правом ходатайствовать о выдаче дополнительной порции перед вышестоящим начальством.
Примечательно, что матрос мог отказаться от чарки и при этом не остаться внакладе. В этом случае он получал денежную компенсацию («заслугу»), которую выдавали также за отказ от потребления других продуктов - например, сливочного масла и табака. За длительное плавание некоторые нижние чины скапливали за счет «заслуги» немалые для них суммы. Так, в начале 80-х годов XIX века за каждую не выпитую чарку матросу начисляли 5 копеек. Помножим на минимум два года кругосветного плавания - уже 36 с половиной целковых прибавки к жалованию нижнего чина. И это ведь без учета возможных наградных. На тот момент - деньги немалые.
Знакомство с баталером было для любителей спиртного счастьем (на это намекает и сам Новиков-Прибой). Отметим в этой связи, что будущий писатель служил на шедшей к Цусиме 2-й эскадре флота Тихого океана, как раз будучи баталером. Похоже, что он знал, о чем писал...