Рождественские поздравления из первопрестольной Москвы (ч.1)
Москва! Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось,
Как много в нём отозвалось!
Александр Сергеевич Пушкин
*
I. Над арбатскими дворами к яслям Господним
...Ах, Арбат, мой Арбат, ты моё призвание... До памятника Автору, Булату Шалвовичу Окуджаве, прогулочным шагом от подъезда пятнадцать минут пешком. А под окнами Арбат Новый.
Ух, высоко!
С пятнадцатого этажа церковь Симеона Столпника кажется, что, как заснеженный корабль, будто плывёт сквозь сугробы по Поварской.
Вот он, храм Симеона Столпника, что в Поварской слободе. На месте более раннего, деревянного, каменным он был возвигнут в 1670-е годы. За не короткую его историю в нём, в частности, венчалась первым браком Елена Сергеевна Нюренберг, будущая жена Михаила Афанасьевича Булгакова и прототип его Маргариты. В сниспосланном на Русь во испытание двадцатом столетии церковь дважды чуть было не исчезла с лица земли.
В мои школьные годы в здании церкви, уже прописанном к сохранению, была постоянная экспозиция "Природа и фантазия", как то, например, обработанные рукой художника корни, напоминающие диковинные фигуры, или картины-узоры из сухих листьев и трав. Ныне роспись внутри выполнена заново, и в храме много лет служит батюшка Василий. А моё окошко в новоарбатском доме-башне - гостиная - обозначено вывешенным зелёным полотенцем; оно правее купола, который графически на предыдущем снимке посередине.
Зелёный цвет - цвет надежды. Так во всяком случае польские скауты считают. Надежда состоит в том, что побывает у меня максимум друзей из Живого журнала - настоящим все приглашаются на письме. До сих пор были талантливая Сarolinknekt, с чего всё и началось, ослепительная и мудрая Ragnaradzi, с чего пошло ещё больше, а также учёная Kosjka и дорогие братья-сёстры литвины-гiсторыкi Magnus-108 и Aniolski Pyl. Так что приходите.
Из Поварской слободы переносимся в окрестности Кафедрального храма во имя Христа Спасителя.
От Волхонки к Пречистенскому бульвару ведёт переулок, имевший за свою историю шесть названий, ныне он Колымажный - так он назывался ещё при грозном государе Иване Василиевиче. В 1962-1993 годах носил имя героя Великой Отечественной войны маршала Бориса Михайловича Шапошникова, в нашей же семье он известен и по сей день называется по своему пред-предыдущему названию, носимому им с девятнадцатого века: Антипьевский переулок. Входя с Волхонки в первом дворе справа в 1922 году была создана Первая детская библиотека со школой-интернатом, первым директором которой была моя прабабушка Надежда Владимировна Касаткина урожденная Грипенберг, на четверть шведка. Воспитанники библиотеки, уже седые, приходили навещать свою бывшую руководительницу и воспитательницу и сорок, и пятьдесят лет спустя, на моей памяти. В то время библиотеки в здании уже не было, а был детский сад. Ныне там отдел работы с детьми и молодёжью Музея изобразительных искусств, который через переулок напротив. Здание - старая московская усадьба начала девятнадцатого века, ныне здание прекрасно отреставрировано.
Высокое же здание за ним, доходный дом столетней давности, он интересен, в частности, тем, что в нём в довоенные годы бывал и сколько-то жил профессор Игнатий Яковлевич Стелецкий, известный московский археолог, главной пассией жизни которого, увы безуспешной, был поиск библиотеки Ивана Грозного. В силу этого, а также своей формы этот дом, видимый из двора, в моём раннем детстве называли Стелецким замком. В начале тридцатых годов с Игнатием Яковлевичем на раскопках страстно работал живший в том же дворе младший сын Надежды Владимировны, мой двоюродный дедушка Владимир Александрович Касаткин - дедушка Володя.
Дом, где прабабушка с семьёй прожила пятьдесят один год, находится непосредственно рядом с усадьбой и моложе усадьбы лет на восемьдесят, он построен в начале двадцатого века. Директор Первой детской библиотеки получила там в 1922 году квартиру.
Этот дом - один из моих паломнических московских алтарей. Окна прабабушкиной гостиной - три слева на сером фасаде первого этажа, окна кухни - два слева от дерева сбоку. Тридцать девятый троллейбус шёл по старому Арбату от Смоленской площади, выходилось на Арбатской площади, потом пешком по Пречистенскому бульвару и влево в Антипьевский переулок. Это был путь в гости к прабабушке, она прожила почти девяносто три года. В Антипьевском - чай из чашек с легендами, рассказываемые шведские сказки, фисгармония, на которой прабабушка играет и поёт, в том числе по-итальянски, дедушка Володя, детский кумир, с собственными придумываемыми им играми для детей, а за внешний вид знакомые называют Владимира Александровича за глаза Мефистофелем на пенсии. Продолжавшаяся традиция детских балов, хотя уже из-за нехватки места без танцев. Шутки и удивительная любовь между четырьмя поколениями. Снежинки за окном и игровая постановка Снежной королевы. Потому это и алтарь.
Квартиру прабабушки на втором этаже я почти не помню. Она переехала на первый незадолго до моего третьего дня рождения. Сейчас весь дом из жилого стал одним из хранилищ разрастающегося Музея изобразительных искусств.
А назывался Антипьевский переулок в честь церкви святого великомученика Антипы Пергамского, что стоит на углу Антипьевского (Колымажного) переулка и Большого Знаменского. Построен храм в первой половине шестнадцатого века, вероятно ещё в царствование государя московского Василия Третьего Ивановича, отца прославившегося Ивана Четвёртого Васильевича, который уже во зрелом и грозном возрасте ездил из Кремля во храм Великомученика Антипы больные зубы заговаривать, ибо на Руси святой великомученик именно таким стоматологическим воздействием славился. В моём детстве какое-то время в храме была обувная мастерская и домоуправление, а из углов стен, на которых штукатурки лишь остатки были, находчивый окрестный люд вынимал кирпичи, и дедушка Володя рассуждал, зачем и кому на Москве тысяча девятьсот шестидесятых годов надобно кирпичом печи и заборы ремонтировать. Новая Россия, новая Москва-столица вернула храму купола, колокола, опрятную отделку, иконостас, утварь и приход.
В Антипьевском переулке в доме прабабушки я в возрасте трёх лет узнал о Рождестве.
*
[продолжение в ч.2]