Дело о насильственном исчезновении Ислама Умарпашаева
Ислам Умарпашаев на территории чеченского ОМОНа. За его спиной дом, в подвале которого его держали четыре месяца
Краткая фабула
Предметом расследования данного дела является насильственное исчезновение, жестокое обращение и незаконное удержание в течение почти 4 месяцев на базе Чеченского ОМОНа жителя города Грозного Ислама Ирисбаевича Умарпашаева. События преступления относятся к декабрю 2009 - апрелю 2010 годов, после чего жертва была освобождена под международным давлением. В течение последующего времени расследование уголовного дела по факту похищения человека цинично саботировалось следственными органами Чеченской Республики. В феврале 2011 года дело было передано в центральный аппарат Следственного комитета России, однако расследование столкнулось с беспрецедентным противодействием со стороны чеченских силовых структур.
В данном деле мы сталкиваемся с уникальной для Чечни ситуацией, в которой человек, подвергшийся похищению и затем освобожденный, не только подробно сообщил об обстоятельствах преступления и удерживавших его лицах, но и активно добивается привлечения этих лиц к уголовной ответственности.
***
Насильственное исчезновение Ислама Умарпашаева
В начале зимы 2009 года 23-летний Ислам Умарпашаев оставил в одном из интернет-чатов запись, где он обвинял милицию в зверствах против населения республики, и призывал жителей Чечни положить этому конец. Вход в Сеть был осуществлен Исламом с его личного мобильного телефона.
Рано утром 11 декабря 2009 года в дом № 75 по улице Михайлика г. Грозный, где проживал Ислам со своим отцом Ирисбаем, матерью и братьями, явились «для проверки паспортного режима» вооруженные люди, представившиеся сотрудниками Октябрьского РОВД чеченской столицы. Членам семьи приказали собрать сотовые телефоны, и осмотрев их, спросили, кто является владельцем аппарата марки «Сони Эриксон» - именно с него Ислам выходил во Всемирную паутину. Ислам сделал шаг вперед - и его тут же увели. Отцу объяснили: «на пару часов для беседы». Когда тот попытался протестовать, коротко пообещали пристрелить.
Вскоре после ухода неизвестных Ирисбай Умарпашаев с нанятым им адвокатом явился в Октябрьский РОВД, чтобы выяснить причины задержания и дальнейшую судьбу сына. Однако в дежурной части ему сообщили, что Ислама в здании нет, и что никаких задержаний сотрудники отдела этой ночью и утром вообще не проводили. Дальнейшие попытки родственников установить местонахождение похищенного не принесли результатов - Ислам бесследно исчез после непризнанного задержания представителями властей. 28 декабря 2009 года следователем Межрайонного следственного отдела г. Грозного по факту похищения Ислама Умарпашаева было возбуждено уголовное дело № 68042, Ирисбай Умарпашаев был признан потерпевшим.
Незаконное удержание Ислама Умарпашаева на базе ОМОН
Как стало впоследствии известно со слов похищенного, события после его фактического ареста развивались следующим образом. Ислама поместили в белую «Газель» с тонированными стеклами, надели на голову куртку, после чего машина двинулась в неизвестном направлении. Минут через 40 пленника вывели и спустили вниз по лестнице в подвальное помещение. Позднее он подробно опишет это помещение в своих показаниях.
Вокруг стояло несколько человек: все они были чеченцами за исключением одного русского, которого другие называли Костей. Тот показал Исламу распечатку дискуссии с интернет-чата и начал задавать вопросы: почему ты ненавидишь милиционеров, где оружие, при помощи которого ты собираешься нас убивать, кто твои подельники, где скрываются боевики. Задержанному нечего было ответить, и его стали избивать. «Били очень больно и долго, и если бы я действительно знал, где оружие и боевики, то сказал бы» - рассказал впоследствии Ислам - Но сказать мне было нечего». Где-то через час мучители убедились, что Ислам действительно не связан с боевиками и не располагает о них никакой информацией, и «допрос с пристрастием» прекратился. Перед этим в подвал спустился некий Аслан, представившийся начальником штаба чеченского ОМОН. Он приказал прекратить избиение, сказав, что родственники Ислама «подняли на уши» все инстанции в попытках его найти.
Три с половиной месяца Ислама удерживали в подвале, прикованного наручниками к трубе парового отопления. Через несколько дней после похищения к узнику явились несколько вооруженных чеченцев, представившихся сотрудниками УБОП. Они задали те же вопросы, что и «Костя», не били, а на отказ сотрудничать пригрозили «бросить к медведю». Затем ушли. С этого момента никаких вопросов Исламу больше не задавали, почти не избивали и иногда кормили - сначала один раз в 2-3 дня, а затем - каждый день. С какого-то момента в подвале даже появилась кровать и матрас. В туалет выводили ночью, два раза в месяц конвоировали в баню. Запрещали лишь бриться - вскоре Ислам оброс длинной «ваххабитской бородой». Эти обстоятельства позволили предположить, что жертву фактически «откармливали на убой», дабы представить потом в качестве ликвидированного боевика. Правозащитные организации зафиксировали довольно много случаев, когда тела задержанных силовиками молодых людей обнаруживались впоследствии среди «убитых в бою бандитов».
Постепенно узник стал осматриваться и понял - он содержится на базе чеченского ОМОНа. Да и тюремщики, в конце концов, перестали это скрывать.
В своих показаниях Ислам со всеми возможными подробностями описывает место своего заточения и окружавшую его территорию - планировку, цвет стен, материал дверей, переплетения труб, места расположения кондиционеров, конструкцию и конфигурацию ограждений, количество ступеней лестниц. Дом, в котором его содержали, находился справа от въездных ворот, напротив двухэтажного здания штаба с крупной надписью «ОМОН», а возле него - несколько строений, напоминающих частные дома. Вокруг была ограда из больших бетонных плит. За зданием штаба виднелись казармы личного состава, баня, где ему давали возможность помыться, и мечеть. Сразу перед выходом из импровизированной тюрьмы можно было увидеть соседний дом, который, как он понял из разговоров охранявших его сотрудников, принадлежал командиру ОМОН - Алихану Цакаеву. За домом был вольер - там содержались несколько волков и медведей, те самые, которым Ислама ранее обещали скормить. Иногда в соседнюю комнату подвала старшие приводили рядовых милиционеров и избивали за непослушание - он слышал их крики и мольбы о пощаде.
Так прошла половина декабря, январь, февраль, начался март...
Обращение в Европейский суд и освобождение Ислама Умарпашаева
Между тем отец похищенного молодого человека и другие родственники продолжали самостоятельные попытки найти Ислама. 15 января 2010 г. Ирисбай Умарпашаев обратился в чеченское представительство Межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток» с просьбой провести общественное расследование по факту похищения сына. Правозащитникам было очевидно - шанс спасти Ислама есть, но надо действовать быстро. Уже 3 марта Комитет против пыток направил жалобу в Европейский суд по правам человека, а тот, в рамках предусмотренной для таких случаев экстренной процедуры, запросил правительство Российской Федерации о судьбе Умарпашаева. Этот шаг стал решающим в освобождении Ислама.
В один из дней начала весны в подвал к узнику спустился начальник штаба отряда Аслан Хизриев. Он сказал Исламу, что его отец пишет жалобы во все инстанции, включая Страсбург. Это, по словам Хизриева, очень обеспокоило командира отряда Алихана Цакаева. Поэтому его скоро освободят, но в обмен на освобождение он должен будет сказать, что находился все это время в Подмосковье или в Дагестане и сделать все, чтобы Ирисбай отозвал жалобу из Европейского суда. С Ислама сняли наручники, и с тех пор он мог передвигаться в своем каменном мешке достаточно свободно.
2 апреля утром Исламу постригли бороду, а ближе к вечеру перевезли в Октябрьский РОВД. Там он увидел отца. Один из сотрудников сказал Умарпашаевым, чтобы они зашли через несколько дней и подписали ложные показания, которые к тому времени подготовят милиционеры. Он объяснил, что в противном случае они будут лишены каких-либо гарантий безопасности.
Саботаж официального расследования и попытки оказать давления на потерпевших
Однако никаких «липовых» документов отец и сын Умарпашаевы подписывать не стали, решив, что должны добиться наказания похитителей во что бы то ни стало. Через несколько дней в сопровождении сотрудников Комитета против пыток Ислам вылетел в Нижний Новгород для лечения и реабилитации. Юристы Комитета против пыток взяли подробные объяснения у жертв и свидетелей и направили в следственные органы.
Тем самым Умарпашаевы и представляющие их интересы правозащитники бросили вызов весьма могущественным силам. Командир чеченского ОМОНа Алихан Цакаев - кавалер ордена Кадырова Ахмат-Хаджи и личный протеже Кадырова Рамзана. По некоторым данным в 2002 г. бывший боевик Цакаев сложил оружие под личные гарантии Кадырова-старшего, но вскоре взял его снова, чтобы повернуть против вчерашних соратников. Очевидно, что незаконное содержание узника на базе ОМОН было невозможно без ведома командира. Таким образом, уголовное дело по факту похищения Умарпашаева получило все перспективы перерасти в уголовное дело по обвинению одного из влиятельных приближенных всесильного «главы чеченской республики».
Не удивительно, что на семью жертвы начали оказывать серьезное давление. 12 апреля 2010 г. отца и одного из братьев Ислама доставили в Октябрьский РОВД и потребовали срочно возвратить жертву в Чечню и отказаться от всех заявлений, пообещав в противном случае организовать семье «большие проблемы». Уже ближе к полуночи в Нижний Новгород позвонил один из сотрудников и потребовал у председателя Комитета против пыток Игоря Каляпина отправить Умарпашаева в Грозный «первым же поездом». Заложников освободили лишь поздней ночью после долгих телефонных переговоров и личного вмешательства Министра МВД Чечни. Учитывая сложившуюся ситуацию, правозащитники направили Председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину ходатайство о передаче уголовного дела, возбужденного по факту похищения Умарпашаева, в следственные органы прокуратуры другого субъекта РФ, либо в центральный аппарат Следственного комитета. Однако Бастрыкин тогда оставил ходатайство без удовлетворения.
Комитету против пыток удалось добиться, чтобы отцу жертвы и членам его семьи были предоставлены «меры государственной защиты». Но на практике госзащита Умарпашаевых выразилась в том, что к Ирисбаю и его домашним приставили еще одного местного милиционера - старшего лейтенанта Ханпашу Атланбаева. А тот вскоре присоединился к кампании запугивания отца и братьев жертвы. 17 августа 2010 года он заявил, что Ирисбаю следует немедленно поехать с ним к командиру ОМОНа. Не желая отпускать отца одного, один из сыновей Ирисбая поехал вместе с ним. «Защищаемых» доставили к Алихану Цакаеву в один из частных домов в г. Грозный, где в течение нескольких часов на них оказывалось сильнейшее моральное давление.
После этого эпизода в Нижний Новгород пришлось вывозить и Ирисбая. Здесь Умарпашаевых поселили в специальную квартиру, находящуюся под круглосуточной охраной.
Вскоре чеченские следователи, практически саботировавшие расследование уголовного дела, начали реализовывать тактику морального изматывания потерпевших и финансового истощения правозащитников. В Нижний Новгород посылались повестки с требованием явиться для проведения следственных действий - опознания сотрудников ОМОН, проверке показаний на месте, очных ставок и т.п. Ислам с Ирисбаем в сопровождении сотрудников Комитета против пыток отправлялись в Грозный, но по прибытию неизменно выяснялось, что следственные действия «откладываются по объективным причинам». Так в конце 2010 - начале 2011 года повторялось несколько раз. На высказывания представителя потерпевшего о том, что приезд Ислама в Чеченскую Республику из Нижнего Новгорода на «не проводящиеся по объективным причинам» следственные действия является довольно нелегким и затратным делом, следователь по особо важным делам следственного управления Следственного комитета Росси по Чеченской Республике заявил, что «в соответствии с требованиями УПК РФ потерпевший обязан находиться по месту проведения предварительного следствия». Не приезжать было нельзя - в этом случае возник бы повод заявить, что потерпевшие уклоняются от следственных действий и вынести постановление о принудительной явке. А дальше - с отцом и сыном могло случиться все, что угодно. Расчет был очевиден - заставить правозащитников и потерпевших опустить руки и отказаться от борьбы.
Между тем, командир ОМОН Цакаев отказался предоставить следователю фотографии личного состава своих бойцов - и в Чечне не нашлось сил, способных принудить его к исполнению закона. В результате 28 сентября 2010 года для опознания были предъявлены фотографии лишь 12 человек; однако Ислам опознал на них двоих своих тюремщиков.
С этого момента до конца весны 2011 года в Грозном не было проведено ни одного значимого следственного действия.
В мае 2010 года Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Владимир Лукин также обратился к руководителю Следственного комитета Александру Бастрыкину с просьбой о передаче уголовного дела для дальнейшего расследования в следственные органы другого субъекта федерации. Бастрыкин отказал и Лукину в удовлетворении его просьбы.
Передача расследования федеральной следственной группе
Между тем дело Умарпашаева получило широкий резонанс не только внутри России.
17 декабря 2010 г. по личной просьбе Комиссара по правам человека Совета Европы Томаса Хаммерберга, третье ходатайство о передаче расследования органам центрального аппарата СК было, наконец, удовлетворено главой Следственного комитета России Александром Бастрыкиным. Дело было передано следственной группе из Москвы под руководством следователя по особо важным делам полковника юстиции Игоря Соболя.
11 февраля 2011 года Соболь провел первое следственное действие: осмотр места происшествия - базы ОМОН в Грозном. Она была практически пуста - навстречу вышел (и тут же был опознан потерпевшим) лишь один из офицеров. Ислам показал следственной группе здание, где его содержали, баню, где его мыли, и даже обнаружил в клетках знакомых волков и медведей, на прокорм которых его грозились пустить.
С этого момента на пути расследования преступления был снят один из важнейших барьеров - безынициативность запуганных чеченских следователей. Однако и противодействие со стороны местных «полицейских» приобрело особо циничный и демонстративный характер.