Пост-травматическое
Помимо больной головы война награждает человека еще и больным телом. Пневмония, стрепетодермия, дизентерия, простатит, гепатит - вот стандтарный перечень из пяти пунктов, знакомый любому санитнструктору в самой задрипанной ремроте. Пару месяцев в окопах, и одна, две, три (в моем случае - четыре) болезни из этого списка обеспечены.
Но война не заканичвается с демобилизацией. Военный билет, это билет в одну сторону. Все, что было с тобой, останется с тобой же.
С тех пор, сколько себя помню, каждый мой день начинается с боли. Не было еще такого, чтобы открыл глаза - и ничего не болит. Боль приходит с пробуждением (в последнее время я от неё, кажется, и просыпаюсь) и тихонько напоминает о себе в течение всего дня. Нудная, тянущая, накручивающая нервы на кулак паскудная такая болишка. Временами, правда, довольно злостная.
В принципе, с моим родом деятельности, не так уж и плохо. Становишься философом.
Конечно, эта боль далеко не самая сильная (во всяком случае с той болью, когда мне резали ляжку, не сравнить) и к ней ты, в конце-концов... не то, чтобы привыкаешь, а, скорее, свыкаешься, как свыкаешься с торчащим из подошвы ботинка гвоздем - да, больно, да, кровяка, но жить можно.
Иногда про эту боль даже забываешь. Иногда даже на пару дней.
Но победить её совсем - уже нельзя.
Теперь боль будет сопровождать тебя до конца жизни. Ты уже знаешь это. И о том, что будет с тобой в шестдесять, когда организм все-таки начнет разаливаться, страешься не думать.
Нет, безусловно с этой болью, конечно, воюешь. После пневмонии, например, я начал обливаться холодной водой. Дообливался до такой степени, что могу теперь плавать в проруби. Даже насморка не будет. После дизентерии врачи категорически запретили есть лук. Я жрал его, как яблоки. Потом сворачивался в трубочку и два дня дристал кровью, но в конце-концов объяснил своим организьмам, что буду есть все, что захочу.
С грыжей межпозвонкового диска я воюю штангой. Однажды навоевался до такой степени, что перестал влезать во все рубашки. Пришлось даже сбавить обороты.
И, в общем-то, держу линию обороны по всем фронтам. Кто тут, в конце-концов, главный - я или этот поц радикулит?
Но иногда они переходят в контрнатсупление и на некоторых участках отбрасывают меня за линию фронта. Иногда - довольно значительно.
Иногда даже на месяцы.
Прикольное время. Обезболивающее перестает действовать недели через две. Через месяц перестаешь соображать, где ты, кто эти люди и что тут происходит. Через два тебя перестает интересовать вообще все. Есть только ты и боль. Она - центр Вселенной. Руководит всеми твоими действиями и мрозданием и ты вращаешься вокруг неё, как потухшая звезда. Через три месяца все становится по фигу - даже боль. Побыстрее бы сдохнуть только.
Состояние, чем-то напоминаеющее войну.
В военкомате тетнька в белом халате признала меня "ограниченно годным" (что на армейском языке тогда означало - в пехоту бы его лучше не надо, конечно, но если уж совсем приспичит, то и черт бы с ним). В пехоту меня не взяли, а взяли "во в связь".
Скелет у человека растет до 25 лет. В восемнадцать позвоночник еще мягкий. Прыжки с бэтэра в бронежилете (16 кг) и с рацией (14 кг) здоровья моему сколиозу явно не прибавили.
Вот, кстати, тоже вопрос - кто будет оплачивать эти периоды безработицы, лекартсва, шприцы, бинты и до такой степени исколотую диклофенаком задницу, что иглу уже воткнуть некуда?
Родина почему-то не хочет.
Дней пять назад... Вот, чесслово, ничего не делал, наклонился дочку поцеловать. Бабац! Раскаленный гвоздь в затылок, бревном по глазам до черноты... Ощущение, будто в колено засунули две тонны раскаленных кирпичей с бритвенными лезвиями и больными зубами вперемежку.
Лежать могу. Даже хорошо могу.
Стоять еще туда-сюда.
А вот промежуточные состояния между "горизонтально" и "вертикально" пока никак не даются.
Ко всему прочему накрылась офигенная поездка в Пермь на фестиваль.
Ну, понятное дело, мануальщик, герудотерапия, вся фигня.
Но, блин, больно же.
При помощи системы талей и рычагов приставили вот к стеночке. Стою, терплю. Пишу этот пост.
Как смогу дойти до "сопротмастера", куплю еще по два блина на штангу. И скакалку.
Фиг ему.
Я тут главный.
Но война не заканичвается с демобилизацией. Военный билет, это билет в одну сторону. Все, что было с тобой, останется с тобой же.
С тех пор, сколько себя помню, каждый мой день начинается с боли. Не было еще такого, чтобы открыл глаза - и ничего не болит. Боль приходит с пробуждением (в последнее время я от неё, кажется, и просыпаюсь) и тихонько напоминает о себе в течение всего дня. Нудная, тянущая, накручивающая нервы на кулак паскудная такая болишка. Временами, правда, довольно злостная.
В принципе, с моим родом деятельности, не так уж и плохо. Становишься философом.
Конечно, эта боль далеко не самая сильная (во всяком случае с той болью, когда мне резали ляжку, не сравнить) и к ней ты, в конце-концов... не то, чтобы привыкаешь, а, скорее, свыкаешься, как свыкаешься с торчащим из подошвы ботинка гвоздем - да, больно, да, кровяка, но жить можно.
Иногда про эту боль даже забываешь. Иногда даже на пару дней.
Но победить её совсем - уже нельзя.
Теперь боль будет сопровождать тебя до конца жизни. Ты уже знаешь это. И о том, что будет с тобой в шестдесять, когда организм все-таки начнет разаливаться, страешься не думать.
Нет, безусловно с этой болью, конечно, воюешь. После пневмонии, например, я начал обливаться холодной водой. Дообливался до такой степени, что могу теперь плавать в проруби. Даже насморка не будет. После дизентерии врачи категорически запретили есть лук. Я жрал его, как яблоки. Потом сворачивался в трубочку и два дня дристал кровью, но в конце-концов объяснил своим организьмам, что буду есть все, что захочу.
С грыжей межпозвонкового диска я воюю штангой. Однажды навоевался до такой степени, что перестал влезать во все рубашки. Пришлось даже сбавить обороты.
И, в общем-то, держу линию обороны по всем фронтам. Кто тут, в конце-концов, главный - я или этот поц радикулит?
Но иногда они переходят в контрнатсупление и на некоторых участках отбрасывают меня за линию фронта. Иногда - довольно значительно.
Иногда даже на месяцы.
Прикольное время. Обезболивающее перестает действовать недели через две. Через месяц перестаешь соображать, где ты, кто эти люди и что тут происходит. Через два тебя перестает интересовать вообще все. Есть только ты и боль. Она - центр Вселенной. Руководит всеми твоими действиями и мрозданием и ты вращаешься вокруг неё, как потухшая звезда. Через три месяца все становится по фигу - даже боль. Побыстрее бы сдохнуть только.
Состояние, чем-то напоминаеющее войну.
В военкомате тетнька в белом халате признала меня "ограниченно годным" (что на армейском языке тогда означало - в пехоту бы его лучше не надо, конечно, но если уж совсем приспичит, то и черт бы с ним). В пехоту меня не взяли, а взяли "во в связь".
Скелет у человека растет до 25 лет. В восемнадцать позвоночник еще мягкий. Прыжки с бэтэра в бронежилете (16 кг) и с рацией (14 кг) здоровья моему сколиозу явно не прибавили.
Вот, кстати, тоже вопрос - кто будет оплачивать эти периоды безработицы, лекартсва, шприцы, бинты и до такой степени исколотую диклофенаком задницу, что иглу уже воткнуть некуда?
Родина почему-то не хочет.
Дней пять назад... Вот, чесслово, ничего не делал, наклонился дочку поцеловать. Бабац! Раскаленный гвоздь в затылок, бревном по глазам до черноты... Ощущение, будто в колено засунули две тонны раскаленных кирпичей с бритвенными лезвиями и больными зубами вперемежку.
Лежать могу. Даже хорошо могу.
Стоять еще туда-сюда.
А вот промежуточные состояния между "горизонтально" и "вертикально" пока никак не даются.
Ко всему прочему накрылась офигенная поездка в Пермь на фестиваль.
Ну, понятное дело, мануальщик, герудотерапия, вся фигня.
Но, блин, больно же.
При помощи системы талей и рычагов приставили вот к стеночке. Стою, терплю. Пишу этот пост.
Как смогу дойти до "сопротмастера", куплю еще по два блина на штангу. И скакалку.
Фиг ему.
Я тут главный.