муж объелся груш

Jun 28, 2011 20:40



Эта история достойна пера какой-нибудь женской писательницы, но имён предполагаемых претенденток на Букер мы называть не будем по причине хотя бы элементарной женской ревности, которая кроется себе, как мидия в раковине, а потом медленно выползает, источая слизь, и сделать что-либо уже невозможно: карьера испорчена, жизнь не удалась и ноготь сломался.

Сложно сказать, когда у Римиссы начались проблемы, но точно известно, что начались они задолго до рокового выстрела, и, возможно, даже раньше знакомства с Семёном - полуеврейским красавцем, кудри, руки, тестостерон - всё при нём; скорее всего, виноватыми как всегда окажутся родители, которые, в роддоме услышав слово "ремиссия", поскакали к знакомой паспортистке, чтобы та зафиксировала красивое слово в метрике новорождённой Римиссы - как услышала, так записала, сорок лет назад в ЗАГСах работали на редкость безграмотные люди, сейчас всё не так.

Римисса всегда знала, что Семён гуляет на стороне, её чутьё психоаналитика подсказывало, что всё в этом мире не так просто, а женщина, сидящая в мозгу, говорила: не рыпайся, спермы Семёна хватит на всех. Женщины часто сидят в головах психиатров, заставляя тех одеваться в мужские костюмы, чтобы скрыть излишнюю худобу и неразвитую грудь - мы говорим про женщин-психиатров, если что. Семён же по привычке, свойственной доминантным самцам, затыкал дырки в мироздании своим немаленьким прибором, но однажды наткнулся на дырку Кати - всё бы ничего, но Катя была лучшей подругой Римиссы, и это несмотря на профессию ландшафтного дизайнера, натуральную блондинистость и интонации Ренаты Литвиновой. Так или иначе, разоблачить Катю оказалось совсем не сложно - надо только было напиться и наговорить на автоответчик продуктивной симптоматики с три короба - и Катя прибежит к тебе домой, уже готовая жертва для женских разборок.

И, как в сказке про репку, за Катей потянулся её муж Гоша - пятидесятилетний почти импотент с биполярным растройством; Римисса сама поставила ему как-то диагноз, и Гоша научился сочетать нормотимики с антидепрессантами, запивая горсти таблеток виски - смешать, но не взбалтывать. Гоша мнил себя писателем и был неудачливым кандидатом в клуб самоубийц, потому что когда находилась верёвка, отсутствовало мыло, а когда находилось мыло, терялась верёвка.

И в один не прекрасный вечер все четверо - две жены двух как бы двух мужей - собрались в римиссиной квартире, чтобы решить вопрос распределения собственности на супругов: Катя тупила, Гоша пришёл с травматическим пистолетом, из которого так и не смог выстрелить, Семён собирал чемоданы, говоря о доверии, а Римисса была пьяна, как уже известно. Все решали проблемы вселенского масштаба: кто кому даст, а кто возьмёт - но это согласно гендерным сценариям, никаких импровизаций. Впрочем, импровизацию позволил себе Семён, когда заявил, что уходит вовсе не к Кате, как думали все (и глупая Катя в первую очередь) - он сбегает от сорокалетней жены к уже совершеннолетней Джульетте; и всё было бы славно, если бы эту Джульетту пару лет назад сама Римисса не вылечила от сесофобии и тотальной боязни всех, у кого что-то болтается между ног.

И Джульетта не замедлила прийти - этакая лолита в чулках на подвязках и юбке выше пояса: да, Римисса была очень хорошим врачом. Мужики сразу прилипли к лолите и даже пытались из-за неё подраться, пока та не заявила, что замуж за Семёна не собирается, свободные отношения куда лучше. Римисса сразу поняла, что к чему, и сама дала глупой девочке пистолет: игрушка как игрушка, не куклу же ей предлагать. Расчёт оказался более чем верным: Джульетта справилась с тугим курком и умудрилась прострелить Семёну задницу (а ведь был момент, когда он повернулся к несостоявшейся молодой жене лицом, о ужас). Римисса тут же очистила поляну от посторонних, вызвала скорую, положила голову Семёна себе на колени, гладила его по дырявой заднице и повторяла реплику Василисы Мелентьевны обращённую к Ивану Грозному из пьесы Островского: "Убить убьешь, а лучше не найдешь" и думала о том, что муж (по крайней мере, в ближайший месяц) никуда не сбежит, и всего-то для этого потребовалось, что выстрелить из пистолета.

* * * * *

Эта история могла бы войти в сокровищницу российской женской прозы, когда бы не была написана Вуди Алленом (с сильным американским акцентом и под названием "Central Park West", с несколько иными именами героев, но с той же коллизией за исключением немногих мелочей). Перевёл историю Олег Дорман, поставил Тимофей Сополёв, задействовав актёрами Марию Машкову, Елену Шевченко, Алексея Кортнева и Максима Виторгана, и всё это под крышей продюсерского центра "Театр" и под названием "Уйти Нельзя Остаться" - вот так, без запятых, понимай, как хочешь. Премьера состоялась в марте, а летом вовсю уже шёл чёс по России: 26 июня спектакль играли в Тюмени, 27 - в Екатеринбурге, 28 - в Челябинске, затем будет то ли Самара, то ли Саратов, а 9 июля (что делать!) в Москве дадут набивший актёрам немалую оскомину "День радио".

Что же до "Уйти Нельзя Остаться", то постановку сложно назвать слабой, сценарий (и перевод) на высоте, вот только драматургическое решение сценарной основы выглядело немного странным: иногда казалось, что монтаж материала был сделан грубо, куски действия немного не стыковались, зияли небольшие лакуны, но, возможно, это только казалось замыленному взгляду. Да, спектакль имеет подзаголовок "интеллектуальная комедия". И кто первым назвал Вуди Аллена интеллектуалом? Очень хочется найти этого засранца и объяснить, что к чему. Хотя, может, и так сойдёт: интеллектуалы из Росси все давно повыехали, остали разве что Перельман, Вассерман и Староверов:))

Игра? Игра актёров была лучше сериальной, и это уже много в наши дни.

Нет, делать анализ скучно, ой, как скучно. Куда интереснее пересказать сюжет - как его запомнил или захотел запомнить. А что? Виссарион Белинский тоже не гнушался пересказом, но называл это отчего-то литературной критикой. За что Белинского то ли Пётр Вайль, то ли Алексанндр Генис, то ли оба сразу объявили последним часовым при мавзолее критического реализма. Вся беда в том, что этот мавзолей давно перестал быть Постом №1 и стоит себе на площади одинокий-одинокий.

трудности перевода, искусство принадлежит нар, женская проза

Previous post Next post
Up