Зилупе и другие неприличные слова
Одна из бабушек Староверова ещё в советское время успела попробовать виски. Кажется это было было немецкое пойло без вкуса из запаха, название которого запоминать не стоило. "Какое sūdi, - сказала тогда бабушка, - это не наш хуторский самогон". Хотя, возможно, бабушка произнесла "דרעק" или "חרא"; по-русски "говно" она говорить не любила, как не любила название реки, откуда родом был её муж. Река называлась Зилупе и протекала она в Латгалии - там, как нигде в Латвии, проживало много русских, у которых слово "zilupe" вызывало самые радостные ассоциации, тем более что район был депрессивным (как и сейчас), довоенные реформы Ульманиса ни к чему хорошему, как известно, не привели, и то, что все находятся в zilupe, казалось самым естественным объяснением вечного экономического кризиса.
Зилупцы не любили свою реку, бабушка Староверова не очень была довольна именем своего внука. "סטניסלב, нормального имени не нашли - сказала она почему-то с польским акцентом (почти с польским, а именно "Stanislaw")", впрочем, какое имя считалось нормальным, так и осталось загадкой. Одно трудно отрицать - виски бабушка так и не полюбила, её любимыми напитками остались пиво и кофе (который она непременно переводила в средний род - такое языковое чутьё, прозрение лингвистических реформ 2009 года). Пиво бабушка любила с тмином, и этот на Урале не существующий запах преследовал её в последние дни, она кричала на полузабытом языке: "Es gribu ķimenes!", но, конечно, ни пива, ни тмина никто ей не предлагал, тем более, что для жизни ей уже хватало только ампулы морфия.