Что и требовалось доказать.
Я только вчера писал о том, как относится Владимир Соловьёв к своей соведущей Анне Шафран - http://stariy-pioneer.livejournal.com/32664.html. В эфире он опять раскрылся во всей красе - и на Анну наезжал постоянно, и манию величия свою активно демонстрировал.
Соловьев: Кстати, из какой это книги, Гомер, Милтон и Паниковский?. Где это перечисление идет? Из какой книги? Паниковский, эта фамилия откуда?
Шафран: Не знаю
Соловьев: Паниковский. Ну да, ты же вчера сказала, что не филолог, Но Паниковский, фамилия откуда.
Шафран: Не знаю
Соловьев: После этого только не говори, что тебя хорошо учили в школе. Не говори мне ни слова. Ну, вот никогда не рассказывай, что тебя хорошо учили в школе. Люди, вы тоже не знаете, откуда Паниковский? Вот, я вижу, там за стеклом сидит Злобин. Коль, ты знаешь, откуда Паниковский? Коля, конечно, знает, откуда Паниковский
Шафран: Зато я знаю то, что не знает Коля
Соловьев: Вряд - ли. Даже, если ты будешь говорить по-арабски, он будет смеяться и переводить.
Шафран: Один раз это точно было.
Соловьев: Чтобы Коля чего-то не знал? Ты женщина и не знаешь, кто такой Паниковский.
Шафран: Ладно, да, я женщина, я слабое существо, глупое и бездарное.
Соловьев: Нет, нет, ничего подобного. Важно другое, женщины есть умные, талантливые, гениальные и не надо переводить на всех. Это ты не знаешь, кто такой Паниковский. Что же ты о себе, как об особи? Это ты не знаешь. Все кошмар. Итак, ну, если вы тоже не знаете, как и Анна, кто такой Паниковский. Ужас, какой позор, боже мой. Я в шоке
Шафран: Вот я внезапно открылась. Как же вы так Владимир, жили в неведении, что со мной можно общаться.
Соловьев: Да мне, собственно говоря, было не столь важно. Мне важно дверь в студии открыть. Скажу тебе по секрету. Открыть двери в студии и закрыть двери.
Шафран: А, ну это слава Богу, я умею хорошо.
Соловьев: Нет, это важно, что я умею. Иначе, не мог бы в студию попасть.
Соловьев: Да, вот Анна считает, что весь эфир буду мстить, что она не читала Ильфа и Петрова. Нет, ну я просто думаю это такой провал поколения.
Шафран: Ну да, отцы и дети
Соловьев: Нет, мои-то дети читали
Шафран: Ваши дети, конечно, читали, а другие дети вполне могли
Соловьев: А другие дети тоже читали, смотря, кто у них отцы
Шафран: Выходит, только я не читала
Соловьев: Нет, не только ты. Есть другие люди, которые не читали. Печально. Но ничего страшного с другой стороны. Ну, то есть, на мой взгляд, это ужасно страшно, но с другой стороны, ничего страшного. Ужасно страшно, это так же как когда ребята моего поколения, которые не читали Гарри Поттера, а они отвечают зачем читать, это какая - то фигня. Фигня, не фигня, а для того, чтобы со своими детьми говорить на одном языке, надо просто знать.
СМС: Да зря вы так, Аня наверняка смотрела фильм «Золотой теленок»
Соловьев: Наверняка не смотрела, потому что, если бы смотрела, она бы знала, кто такой Паниковский. Там фразы из фильма все на цитаты разобраны. Ты же не смотрела кино?
Шафран: Вообще то кино я смотрела, но мы сейчас о другом говорим.
Соловьев: Ты будешь смеяться, но обычно я определяю, о чем мы говорим. У тебя какие- то блоки, страхи какие-то. Может тебе к Раппопорту сходить, он у нас штатный психоаналитик.
Шафран: К Раппопорту?
Соловьев: К Раппопорту. Вот так.
Слушатель: Владимир, хотелось бы отметить. Вы покорректнее с госпожой Шафран.
Соловьев: Скажите, с какой стати вы делаете мне замечания?
Слушатель: Вы знаете, я испытываю симпатию к даме ведущей.
Соловьев: Я понимаю, вот вы просто и испытывайте симпатии, присылайте ей сообщения на телефон, с ней встречайтесь. А вы мне делаете замечания.
Слушатель: Ну, вы же коллеги
Соловьев: Я не об этом. Во-первых, коллеги, не коллеги, а мы с вами коллеги. Вот вы мне делаете замечания. Мы с вами коллеги? Нет. Так, давайте я приду на ваше место работы, и буду учить вас. Буду давать вам советы. Вы что то понимаете в моей работе? С чего вы решили, что можете делать замечания? С чего вы решили? Представьте, что вам будут звонить неизвестные люди и давать советы.
СМС: Соловьев, не кипятитесь.
Соловьев: А я вообще не кипячусь. Мало того, меня удивляет, когда люди пишут, Соловьев, ты работаешь для нас. Я не работаю для вас. Вы меня извините, конечно, но это глубочайшее заблуждение, Что значит, я работаю для вас. Это коммерческая радиостанция, я веду авторскую программу. У вас есть абсолютное право и свобода включать и слушать, а у меня есть право свободы не вещать и не говорить. Мало этого, как и у вас есть право и свобода решать, нравится вам, что я говорю, так же у меня есть право, решать хочется слушать или нет ваши советы. Это встречный момент. Как вы можете взять и отключить меня, нажав кнопку, так и я могу решить, хочу я или нет, слушать ваши советы. Свободно работать. Вот, например, Галина пишет: «Мы слушатели и мы имеем мнение. Когда же вас погонят со станции?» Галина, я со станции уйду сам, когда захочу. Это может наступить в любой момент. Вот просто в любой момент. Чем больше будет ограничений, чем больше меня будут травить, и доставать, тем больше мне захочется взять и уйти в момент. Вот просто встать и уйти. Но ясно Галина, это будет связано не с вами. Понимаете, вот против меня там, всякие сплетни, слухи, глупость. Меня это достало. Вот жить в обстановке постоянной глупости окружающих довольно сложно. Когда эта глупость превышает определенный предел, человек говорит «Все. До свидания!», встает и уходит. Иногда этого не делает, а в какой то момент это достает. Вот, например, я с интересом узнал, что, оказывается, собираюсь уехать за границу. И какие то граждане сумели донести эту точку зрения. Теперь по этому, у меня будет меньше возможности осуществлять правозащитную деятельность. Знает ли об этом Президент? Не знает. Но те чиновники, которым было важно, чтобы я не имел какой-нибудь трибуны, распространяют ложь. Почему Президент не захотел услышать? Надо спросить у Президента. Увижу, спрошу. Но вот эта система всегда работает. Понимаете. Галина, я не для вас работаю в эфире. Совсем не для вас. Я даже не знаю кто вы. Абсолютно не для вас.
То, о чём я давно говорил, Соловьёв подтвердил лично. Как пытливый читатель может увидеть из его текста, ему абсолютно плевать на слушателей и на то, что они думают по поводу его эфиров. А ещё я советую обратить внимание на выделенный фрагмент, где Владимир говорит, что эфиры могут прекратиться в любой момент. Его уже выгоняли из эфира в январе, и он знает, что близок тот час, когда выгонят опять, уже окончательно :)
Соловьев: Кстати, из какой это книги, Гомер, Милтон и Паниковский?. Где это перечисление идет? Из какой книги? Паниковский, эта фамилия откуда?
Шафран: Не знаю
Соловьев: Паниковский. Ну да, ты же вчера сказала, что не филолог, Но Паниковский, фамилия откуда.
Шафран: Не знаю
Соловьев: После этого только не говори, что тебя хорошо учили в школе. Не говори мне ни слова. Ну, вот никогда не рассказывай, что тебя хорошо учили в школе. Люди, вы тоже не знаете, откуда Паниковский? Вот, я вижу, там за стеклом сидит Злобин. Коль, ты знаешь, откуда Паниковский? Коля, конечно, знает, откуда Паниковский
Шафран: Зато я знаю то, что не знает Коля
Соловьев: Вряд - ли. Даже, если ты будешь говорить по-арабски, он будет смеяться и переводить.
Шафран: Один раз это точно было.
Соловьев: Чтобы Коля чего-то не знал? Ты женщина и не знаешь, кто такой Паниковский.
Шафран: Ладно, да, я женщина, я слабое существо, глупое и бездарное.
Соловьев: Нет, нет, ничего подобного. Важно другое, женщины есть умные, талантливые, гениальные и не надо переводить на всех. Это ты не знаешь, кто такой Паниковский. Что же ты о себе, как об особи? Это ты не знаешь. Все кошмар. Итак, ну, если вы тоже не знаете, как и Анна, кто такой Паниковский. Ужас, какой позор, боже мой. Я в шоке
Шафран: Вот я внезапно открылась. Как же вы так Владимир, жили в неведении, что со мной можно общаться.
Соловьев: Да мне, собственно говоря, было не столь важно. Мне важно дверь в студии открыть. Скажу тебе по секрету. Открыть двери в студии и закрыть двери.
Шафран: А, ну это слава Богу, я умею хорошо.
Соловьев: Нет, это важно, что я умею. Иначе, не мог бы в студию попасть.
Соловьев: Да, вот Анна считает, что весь эфир буду мстить, что она не читала Ильфа и Петрова. Нет, ну я просто думаю это такой провал поколения.
Шафран: Ну да, отцы и дети
Соловьев: Нет, мои-то дети читали
Шафран: Ваши дети, конечно, читали, а другие дети вполне могли
Соловьев: А другие дети тоже читали, смотря, кто у них отцы
Шафран: Выходит, только я не читала
Соловьев: Нет, не только ты. Есть другие люди, которые не читали. Печально. Но ничего страшного с другой стороны. Ну, то есть, на мой взгляд, это ужасно страшно, но с другой стороны, ничего страшного. Ужасно страшно, это так же как когда ребята моего поколения, которые не читали Гарри Поттера, а они отвечают зачем читать, это какая - то фигня. Фигня, не фигня, а для того, чтобы со своими детьми говорить на одном языке, надо просто знать.
СМС: Да зря вы так, Аня наверняка смотрела фильм «Золотой теленок»
Соловьев: Наверняка не смотрела, потому что, если бы смотрела, она бы знала, кто такой Паниковский. Там фразы из фильма все на цитаты разобраны. Ты же не смотрела кино?
Шафран: Вообще то кино я смотрела, но мы сейчас о другом говорим.
Соловьев: Ты будешь смеяться, но обычно я определяю, о чем мы говорим. У тебя какие- то блоки, страхи какие-то. Может тебе к Раппопорту сходить, он у нас штатный психоаналитик.
Шафран: К Раппопорту?
Соловьев: К Раппопорту. Вот так.
Слушатель: Владимир, хотелось бы отметить. Вы покорректнее с госпожой Шафран.
Соловьев: Скажите, с какой стати вы делаете мне замечания?
Слушатель: Вы знаете, я испытываю симпатию к даме ведущей.
Соловьев: Я понимаю, вот вы просто и испытывайте симпатии, присылайте ей сообщения на телефон, с ней встречайтесь. А вы мне делаете замечания.
Слушатель: Ну, вы же коллеги
Соловьев: Я не об этом. Во-первых, коллеги, не коллеги, а мы с вами коллеги. Вот вы мне делаете замечания. Мы с вами коллеги? Нет. Так, давайте я приду на ваше место работы, и буду учить вас. Буду давать вам советы. Вы что то понимаете в моей работе? С чего вы решили, что можете делать замечания? С чего вы решили? Представьте, что вам будут звонить неизвестные люди и давать советы.
СМС: Соловьев, не кипятитесь.
Соловьев: А я вообще не кипячусь. Мало того, меня удивляет, когда люди пишут, Соловьев, ты работаешь для нас. Я не работаю для вас. Вы меня извините, конечно, но это глубочайшее заблуждение, Что значит, я работаю для вас. Это коммерческая радиостанция, я веду авторскую программу. У вас есть абсолютное право и свобода включать и слушать, а у меня есть право свободы не вещать и не говорить. Мало этого, как и у вас есть право и свобода решать, нравится вам, что я говорю, так же у меня есть право, решать хочется слушать или нет ваши советы. Это встречный момент. Как вы можете взять и отключить меня, нажав кнопку, так и я могу решить, хочу я или нет, слушать ваши советы. Свободно работать. Вот, например, Галина пишет: «Мы слушатели и мы имеем мнение. Когда же вас погонят со станции?» Галина, я со станции уйду сам, когда захочу. Это может наступить в любой момент. Вот просто в любой момент. Чем больше будет ограничений, чем больше меня будут травить, и доставать, тем больше мне захочется взять и уйти в момент. Вот просто встать и уйти. Но ясно Галина, это будет связано не с вами. Понимаете, вот против меня там, всякие сплетни, слухи, глупость. Меня это достало. Вот жить в обстановке постоянной глупости окружающих довольно сложно. Когда эта глупость превышает определенный предел, человек говорит «Все. До свидания!», встает и уходит. Иногда этого не делает, а в какой то момент это достает. Вот, например, я с интересом узнал, что, оказывается, собираюсь уехать за границу. И какие то граждане сумели донести эту точку зрения. Теперь по этому, у меня будет меньше возможности осуществлять правозащитную деятельность. Знает ли об этом Президент? Не знает. Но те чиновники, которым было важно, чтобы я не имел какой-нибудь трибуны, распространяют ложь. Почему Президент не захотел услышать? Надо спросить у Президента. Увижу, спрошу. Но вот эта система всегда работает. Понимаете. Галина, я не для вас работаю в эфире. Совсем не для вас. Я даже не знаю кто вы. Абсолютно не для вас.
То, о чём я давно говорил, Соловьёв подтвердил лично. Как пытливый читатель может увидеть из его текста, ему абсолютно плевать на слушателей и на то, что они думают по поводу его эфиров. А ещё я советую обратить внимание на выделенный фрагмент, где Владимир говорит, что эфиры могут прекратиться в любой момент. Его уже выгоняли из эфира в январе, и он знает, что близок тот час, когда выгонят опять, уже окончательно :)