Катынское преступление (часть 3)
...окончание
В преддверии освобождения Смоленска от оккупантов начальник отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Георгий Александров предложил создать специальную комиссию для «расследования» катынского дела 59.
Идея пришлась по душе сталинскому руководству. Однако в нее была внесена существенная корректива. Было решено на первых порах не допускать в нее никого из Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний (ЧГК). В то же время несколько ее членов и судебно-медицинских экспертов в конце сентября 1943 г. были направлены в Смоленскую область, но лишь для того, чтобы проводить расследование преступлений гитлеровцев против советских граждан. Среди них был и Николай Бурденко - главный хирург Красной армии, один из основоположников нейрохирургии в СССР, член ЧГК. 27 сентября Бурденко обратился к Молотову с письмом, в котором говорилось: «Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович! Вчера от проф. Трайнина я получил Ваше указание об обследовании Смоленской области и, в частности - Катынской трагедии. В отношении последнего дела я прошу Вашего разрешения, ввиду необходимости произвести выемку трупов польских офицеров и точного обследования способа расстрела и характера ран - пригласить от Вашего имени начальника Главного военно-санитарного управления Красной армии генерал-лейтенанта Ефима Ивановича Смирнова и подчиненных ему компетентных лиц... Надеюсь всю организацию провести к 29-му сентября. Искренне преданный Вам Н. Бурденко» 60.
Прочитав записку, Молотов наложил резолюцию, адресованную его заместителю Андрею Вышинскому: «Я о Катыни ничего не говорил т. Трайнину. Нужно обдумать, когда и как браться за это дело. Тов. Трайнин поторопился с дачей поручения т. Бурденко. В.М. 27.IX.». В результате главный хирург Красной армии и другие сотрудники ЧГК выехали в Смоленск, но к катынскому делу до второй декады января 1944 г. их не допускали. Сталинское руководство предпочло провести основательную подготовку, перед тем как допустить до него представителей ЧГК. Возглавил «предварительное расследование» нарком госбезопасности Меркулов, который, как показано выше, в апреле-июне 1940 г., будучи первым заместителем наркома внутренних дел, руководил операцией по расстрелу польских офицеров, полицейских и узников тюрем. Главной задачей при этом стало уничтожение доказательств вины НКВД и фабрикация фальсифицированных «документов» об ответственности гитлеровцев за катынское преступление. Команда Меркулова подготовила многочисленных лжесвидетелей, изготовила и подложила в могилы нужные им «документы». К 10 января была составлена обширная справка, подписанная Меркуловым и первым заместителем наркома внутренних дел Сергеем Кругловым 61.
Лишь после того, как дело было подготовлено работниками НКГБ и НКВД, 13 января 1944 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «О создании специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров». Председателем комиссии был назначен Бурденко, в ее состав вошли писатель Алексей Толстой, митрополит Коломенский и Галицкий Николай, председатель Всеславянского комитета генерал-лейтенант инженерных войск Александр Гундоров, председатель Исполкома Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С. Колесников, нарком просвещения РСФСР академик Владимир Потемкин, начальник Главного военно-санитарного РККА Ефим Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р. Мельников. Таким образом, в комиссию не были включены ни представители союзных с СССР стран, ни находящиеся в СССР поляки из Союза польских патриотов (СПП). Примечательно, что в проекте решения Политбюро о создании Специальной комиссии, согласованном Молотовым с Берией и направленном Сталину, среди ее членов значились также председатель Правления СПП Ванда Василевская и член Правления Болеслав Дробнер. Однако Сталин лично вычеркнул из проекта их кандидатуры 62.
Авторитет членов Специальной комиссии должен был послужить прикрытием фальсификации, которую сфабриковали работники НКВД во главе с Меркуловым. Любое сомнение, выраженное кем-либо из членов ЧГК, встречало со стороны наркома госбезопасности столь резкий отпор, что Бурденко и другие члены комиссии сочли за благо подписать текст, подготовленный в НКВД и НКГБ. В официальном сообщении «Специальной комиссии», опубликованном в январе 1944 г., утверждалось, что массовое уничтожение польских военнопленных в Катыни - дело рук немецко-фашистских захватчиков.
Попытка добиться подкрепления этого вывода авторитетом Международного военного трибунала в Нюрнберге провалилась. В его приговоре катынский расстрел не фигурировал 63.
В разгар холодной войны, в 1951 г. была создана специальная комиссия Палаты представителей Конгресса США по катынскому вопросу. Заслушав многочисленных свидетелей, исследовав документы, включая отчеты об эксгумации, найденные в могилах дневниковые и другие записи, ее члены пришли к однозначному выводу, что органы НКВД совершили массовые убийства польских офицеров и полицейских с целью устранения всех тех, кто мог помешать «полной коммунизации Польши». В Москве пристально следили за работой этой комиссии, учредив в МИДе свою комиссию по катынскому вопросу, в которую вошел и представитель МГБ СССР Д. Гребельский 64.
В СССР о расстреле в Катыни поспешили забыть, всякое упоминание о нем изымалось из исторических трудов и энциклопедий. Зато из нескольких тысяч действительно уничтоженных фашистами белорусских деревень для постройки мемориала выбрали селение с близким названием - Хатынь, словно желая сбить людей с толку, накрепко связать в их сознании катынское преступление с германскими захватчиками.
В просоветской Польше само слово «Катынь» трактовалось как антигосударственное. За свечку, поставленную под крестом с такой надписью, грозили репрессии. Семьи мучеников вынуждены были прятать реликвии, оставшиеся от погибших. Но полувековая память об убитых, несмотря на ссылки, тюрьмы, лагеря, преследования, жила и кровоточила, разъединяя польский и российский народы. Лишь правда могла помочь преодолеть возникшую между ними пропасть.
Поляки же, оказавшиеся в эмиграции, по крупицам собирали сведения о катынском преступлении. Адам Мощиньский проделал титаническую работу по составлению списка расстрелянных польских офицеров и полицейских. В 1948 г. в Лондоне под редакцией генерала Андерса был издан сборник «Катынское преступление в свете документов», выдержавший 13 изданий. В 1951 г. там же вышла в свет книга Юзефа Мацкевича «Убийцы из Катынского леса». Огромный вклад в научное освоение темы внес профессор Пенсильванского университета (США) Януш Заводный. Его труд «Смерть в лесу», переведенный на многие языки, возродил интерес мировой общественности к катынской проблеме и дал мощный импульс новым исследованиям. Наиболее известными из них стали четыре книги английского историка Луиса Фитц-Гиббона, опубликованные в 1970-1979 гг., которые всколыхнули общественность западных стран 65. В Англии была развернута кампания по сбору средств на строительство в Лондоне обелиска в память о погибших. Би-би-си подготовило обширную программу, посвященную катынской трагедии. В Палате общин британского парламента выступил бывший обвинитель на Нюрнбергском процессе Анри Нив, потребовавший возобновить расследование по этому делу. 17 июля 1970 г. Палата лордов провела специальное заседание по катынскому злодеянию. В этом же месяце американский конгрессмен Р. Пучиньский призвал правительство США поднять вопрос на Генеральной Ассамблее ООН; в августе с аналогичным предложением выступил депутат австралийского парламента Кейн.
Все увеличивавшийся интерес общественности Запада к катынской теме побудил советское руководство проявлять большую активность в этом вопросе. Советский министр иностранных дел Андрей Громыко обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) с предложением поручить советскому послу в Лондоне сделать в связи с этим представление МИДу Великобритании. 15 апреля 1971 г. соответствующее постановление было принято высшей партийной инстанцией. Аналогичные демарши предпринимались по решению Политбюро и в последующие годы 66.
Но и в Советском Союзе имелись люди, которые не желали мириться с правительственной ложью о судьбе польских офицеров. Украинский поэт и публицист С. Караванский, проведший 20 лет в советских тюрьмах, в 1969 г. обратился в ЦК КПСС и прокуратуру с требованием провести новое расследование по катынскому делу. В 1970 г. Караванский был приговорен к дополнительному десятилетнему сроку заключения и вышел на свободу лишь в 1979 г. О катынском преступлении писал в третьем томе «Архипелаг ГУЛАГ» Александр Солженицын.
В апреле 1980 г., в 40-летие катынского расстрела, группа советских правозащитников - Л. Алексеева, А. Амальрик, В. Буковский, Б. Вайль, Т. Венцлов, А. Гинзбург, Н. Горбаневская, 3. и П. Григоренко, Б. Ефимов, П. Литвинов, К. Любарский, B. Максимов, В. Некрасов и др. - опубликовали пророческое заявление. В нем они выражали уверенность, что недалек тот день, когда наш народ воздаст должное всем участникам этой трагедии, как палачам, так и жертвам; одним - в меру их злодеяний, другим - в меру их мученичества. Подписавшиеся под документом заверили польский народ, что никто из них не забывал и не забудет о той ответственности, которую несет наша страна за преступление, совершенное ее официальными представителями, в Катыни 67.
В начале 1980-х годов катынская тема все настойчивее поднималась диссидентами и сторонниками «Солидарности» в Польше. В мае 1981 г. был создан комитет по сбору средств на памятник жертвам катынского расстрела, который в июле был воздвигнут на военном кладбище в Варшаве. Однако органы госбезопасности социалистической Польши снесли его ночью того же дня. Объявленное в декабре 1981 г. военное положение приостановило на время открытое выражение скорби по польским гражданам, погибшим от рук сталинских палачей; однако со второй половины 1980-х годов катынская тема вновь прорывается на страницы печати, экраны телевидения, кино с невиданной силой. Официальная Варшава решает, что больше невозможно противиться этому и целесообразнее выступить в качестве сторонников поиска правды. Перед созданной в 1987 г. двусторонней Комиссией историков СССР и Польши по белым пятнам в качестве одной из важнейших задач был поставлен поиск правды по катынскому делу.
Однако за два года своей работы члены комиссии не приблизились к выработке единой точки зрения по данному вопросу. В мае 1988 г. польские историки представили аргументированную экспертизу выводов комиссии Н. Бурденко, доказав их несостоятельность. Советские же исследователи во главе с директором Института марксизма-ленинизма Георгием Смирновым не получили от ЦК КПСС полномочий ставить под сомнение версию об ответственности гитлеровцев за катынский расстрел. Найти же сколько-нибудь убедительные документы, подкреплявшие ее обоснованность, они были не в состоянии, поскольку таковых не имелось.
Курировавший работу комиссии член Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев писал: «Началась длительная поисковая "волынка". Польская часть объединенной комиссии нажимала на Г. Смирнова, он в свою очередь звонил мне и просил помочь в поиске документов. Каждый раз я обращался к Михаилу Сергеевичу, который отвечал на мои неоднократные просьбы одним словом: "Ищите!". Неоднократно спрашивал у заведующего общим отделом ЦК Валерия Болдина, хранителя архивов, где же могут быть хоть какие-то документы по Катыни. Он уверял, что таковых у него нет, но говорил это с легкой усмешкой... Так продолжалось достаточно долго. Но однажды вся эта невнятица была взорвана. Ко мне пришел Сергей Станкевич и сказал, что историк Н.С. Лебедева, работая с документами конвойных войск, неожиданно обнаружила сведения о Катыни» 68.
Однако в дело вмешался ЦК КПСС. Заведующий Международным отделом ЦК Валентин Фалин 22 февраля 1990 г. обратился к Михаилу Горбачеву со следующим письмом: «Рядом советских историков (Ю.Н. Зоря, В.С. Парсаданова, Н.С. Лебедева)... выявлены ранее неизвестные материалы Главного управления НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных и Управления конвойных войск НКВД за 1939-1940 годы, имеющие отношения к так называемому катынскому делу... На базе новых документальных фактов советскими историками подготовлены материалы для публикации... Появление таких публикаций создавало бы в известном смысле новую ситуацию. Наш аргумент - в госархивах СССР не обнаружено материалов, раскрывающих истинную подоплеку катынской трагедии, стал бы недостоверным. Выявленные учеными материалы, а ими, несомненно, вскрыта лишь часть тайников, в сочетании с данными, на которые опирается в своих оценках польская сторона, вряд ли позволит нам дальше придерживаться прежних версий и уклоняться от подведения черты...» 69.
Ситуация рассматривалась на заседании Политбюро, которое запретило публикацию статей историков. Несмотря на это, через Сергея Станкевича я передала рукопись своей статьи главному редактору «Московских новостей» Егору Яковлеву. Публикация в газете материала 25 марта 1990 г. произвела эффект разорвавшейся бомбы. Три с лишним недели потребовалось высшим инстанциям СССР для того, чтобы решиться на заявление ТАСС с признанием ответственности НКВД за расстрел польских офицеров и полицейских. Войцеху Ярузельскому были вручены ксерокопии нескольких дел со списками-предписаниями на отправку этапов из Козельского и Осташковского лагерей в распоряжение УНКВД по Смоленской и Калининской областям, то есть на расстрел, а также список учетных дел убывших военнопленных Старобельского лагеря. В 1994 г. заместитель начальника Службы безопасности Украины генерал А. Хомич передал заместителю Генерального прокурора Польши С. Снежко поименный список 3435 заключенных тюрем западных областей УССР с указанием номеров предписаний, означавших отправку на расстрел (он стал именоваться «украинский список»). Белорусский список, который должен включать фамилии 3870 человек, до сих пор не найден.
По предложению Михаила Горбачева Военная прокуратура СССР в сентябре 1990 г. возбудила уголовное дело по факту массового расстрела в Катыни, Харькове и Калинине. Руководителем следственной группы по данному делу был назначен полковник юстиции Александр Третецкий. 19 августа 1991 г. начальник Управления КГБ по Тверской области Лаконцев потребовал от него и его сотрудников прекратить работы по частичной эксгумации тел польских военнопленных из Осташковского лагеря, прибегнув к угрозам относительно личной безопасности их и польских экспертов 70. Провал августовского путча позволил завершить работы в Медном. Однако и в Москве активность Третецкого не всем пришлась по душе, и вскоре он был откомандирован на Дальний Восток.
Высшее руководство КПСС продолжало скрывать наиболее важные материалы - совершенно секретные особые папки Политбюро ЦК ВКП(б). По свидетельству Александра Яковлева, во время передачи Михаилом Горбачевым дел Борису Ельцину в декабре 1991 г. ему был вручен и конверт с катынскими документами с предупреждением о необходимости особо осторожного к ним отношения. Российский президент прочел содержимое и согласился с тем, что здесь есть над чем подумать. Лишь в октябре 1992 г. решение Политбюро от 5 марта 1940 г., записки Берии Сталину от марта 1940 г. и Шелепина от 3 марта 1959 г. Хрущеву и др. были предъявлены на процессе по делу КПСС, и тогда же их заверенные копии были вручены польскому президенту Леху Валенсе.
В 1990-1991 гг. польской Военной комиссии была предоставлена возможность откопировать огромное количество материалов (более 1 млн. страниц), относящихся к судьбе польских военнопленных в СССР. В 1992 г. между архивными службами двух стран было подписано соглашение о подготовке четырехтомного издания документов по катынскому преступлению сталинского режима. Мне выпала честь стать ответственным составителем и членом главной редакционной коллегии этого труда, два тома которого вышли в свет на русском языке, четыре - на польском и однотомник - на английском.
13 июля 1994 г. руководитель следственной группы ГВП Яблоков, сменивший Третецкого, вынес постановление о прекращении уголовного дела за смертью виновных. В нем констатировалось, что Сталин, Микоян, Калинин, Каганович, Берия, другие руководители и сотрудники НКВД, исполнители расстрела виновны в совершении преступлений, предусмотренных пунктами «а», «б», «с» статьи 6 Устава Международного военного трибунала в Нюрнберге, то есть в преступлениях против мира, военных преступлениях и преступлениях против человечности. Однако ГВП и Генеральная прокуратура через три дня отменили постановление Яблокова, а дальнейшее расследование поручили другому прокурору. В 2005 г. дело было окончательно закрыто, решение по нему засекречено, как и большая часть из 182 дел. В то же время следует отметить, что ни разу следователи Военной прокуратуры не поставили под сомнение факт расстрела польских офицеров, полицейских и узников тюрем органами НКВД.
Российские СМИ неоднократно информировали сограждан о катынском расстреле. Возведены и открыты мемориальные комплексы в Катыни, Харькове, Медном. В ряде школьных учебников фигурирует среди преступлений, совершенных сталинским режимом, и катынский расстрел. Правда о Катынской трагедии жизненно важна не только для родных и близких погибших, но и для народов Польши и России. Почувствовать боль других как свою собственную, преисполниться решимости не допустить повторения подобных трагедий в будущем - единственный способ построить мост через катынский водораздел. И очень важно не допустить, чтобы этот мост был разрушен с той или другой стороны.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Димитров Г. Дневник (9 март 1933 - 6 февруари 1949). София, 1997. С. 182.
2 Правда. 19.09.1939.
3 Документы внешней политики. 1939. Т. XXII. Кн. 2. М., 1992. С. 134-136.
4 Катынь. Пленники необъявленной войны / Под ред. Р.Г. Пихои, А. Гейштора; Сост., авторы вступ. ст. и коммент. Н.С. Лебедева и В. Матерский. М., 1997. С. 68-73.
5 Там же. С. 118-119, 148.
6 Там же. С. 129.
7 Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне: Сб. документов. Том 1. Накануне. Книга первая (ноябрь 1938 - декабрь 1940 г.). М., 1995. С. 96-97.
8 Филиппов С.Г. Деятельность органов ВКП(б) в западных областях Украины и Белоруссии в 1939-1941 гг. // Исторические сборники «Мемориала». Вып. 1. Репрессии против поляков и польских граждан. М., 1997. С. 48-49.
9 См. подробнее: Лебедева Н.С. Катынь: Преступление против человечества. М., 1994. С. 42-134.
10 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 166. Д. 616. Л. 114-117; Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 237-238.
11 Там же. С. 250. В материалах УПВ сохранилось одно из обвинительных заключений, оформленных бригадой Белолипецкого. В нем указывалось: «Обвинительное заключение по следственному делу № 649 по обвинению Олейника Степана Степановича по ст. 58 п. 13 УК РСФСР. 1939 г. декабря 29-го дня, я, начальник отделения особого отдела НКВД 7-й армии - мл. лейтенант госбезопасности Миловидов, рассмотрев следственное дело № 649 по обвинению военнопленного быв. Польского государства Олейника Степана Степановича, 1911 г. рождения, уроженца с. Тарнувка, Волынской губ., по национальности поляк, в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 13 УК РСФСР, и найдя, что Олейник, будучи в быв. Польском государстве, с 1936 г. по 1939 г. служил в качестве полицейского в г. Борщеве, где проводил активную борьбу против революционного движения, постановил: следственное дело № 649 по обвинению в/п Олейника С.С. направить на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР». Начальник отделения особого отдела ГУГБ НКВД 7-й армии мл. лейтенант Миловидов. Согласен: ст. следователь следчасти ГУГБ НКВД СССР, лейтенант госбезопасности Белолипецкий. Справка: Обвиняемый Олейник содержится в Осташковском лагере НКВД Калининской области». Утвердил это обвинительное заключение начальник Особого отделения Осташковского лагеря лейтенант г/б Корытов. (РГВА. Ф. 1/п. Оп. 4е. Д. 1. Л. 163.)
12 Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 275-278.
13 Там же. С. 316-318.
14 Там же. С. 382-384.
15 Там же. С. 358-359.
16 Там же. С. 343.
17 Там же. С. 350.
18 Российский государственный военный архив (далее: РГВА). Ф. 1/п. Оп. 4в. Д. 9. Л. 240-252, 255; Оп. 2а. Д. 1. Л. 437.
19 См. подробнее: Лебедева Н.С. Указ. соч. С. 152-154.
20 Дурачиньский Э. Польша в политике Москвы 1939-1941 годов: Факты. Гипотезы, вопросы // Война и политика 1939-1941 / Отв. ред. А.О. Ржешевский. М., 1999. С. 50-64; Сиполс В. Тайны дипломатические. Канун Великой Отечественной. 1939-1941. М., 1997. С. 185. В редакционной статье журнала «Международная жизнь», посвяшенной 50-летию советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г., указывалось: «Советско-финская война едва не сделала реальностью то, что до этого было в принципе немыслимым: военные действия против СССР со стороны Англии, Франции и даже Швеции». (Международная жизнь. 1989. № 9. С. 74). См. также: Корнат Ф. Французские и британские планы вооруженной акции против Советского Союза с 1940 г. // Международный кризис 1939-1941 гг.: От советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. М., 2006. С. 399-410.
21 Корнат М. Французские и британские планы вооруженной акции против Советского Союза в 1940 г. // Международный кризис 1939-1941 гг.: От советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. С. 399-410.
22 Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1. С. 151.
23 См.: Польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии 1939-1941 гг. Варшава; М., 2001. Т. 1-2. (Polskie Podziemie па terenach Zachodniej Ukrainy i Zachodniej Bialorusi w latach 1939-1941. Warszawa; M., 2001).
24 Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 361.
25 Там же. С. 363-371.
26 Там же. С. 375-378.
27 В РГАСПИ хранится письмо Берии под номером 793/Б от 29 февраля (Ф. 17. Оп. 166. Д. 621. Л. 86-90). Последующие два письма - № 795/Б и 796/Б - по сообщению начальника Управления регистрации и архивных фондов В.С. Христофорова также датированы 29 февраля. Характерно, что сохранение регистрационного номера в более позднем, переработанном проекте применялось в делопроизводстве НКВД тех лет. Так, в книге Н. Петрова и М. Янсена «Сталинский питомец - Николай Ежов» (М., 2008. С. 361-363) приводится сопроводительное письмо Л.П. Берии, А.А. Андреева и Г.М. Маленкова к акту приема-сдачи дел в НКВД СССР на имя Сталина. При этом указывается, что письмо с внесенными в него изменениями, перепечатанное набело и подписанное Берией, Андреевым и Маленковым, было послано Сталину 1 февраля 1939 г. за тем же регистрационным номером - № 447/Б.
28 Катынь. Март 1940 г. - сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы / Отв. сост. Н.С. Лебедева (далее: Катынь. 1940-2000. Документы). М., 2001. С. 582.
29 Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 384-390.
30 Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских отношениях. М., 2001. С. 392.
31 Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 390-392, 432.
32 Мухин Ю. Катынский детектив. М., 1995. С. 148-157.
33 Швед В. Тайна Катыни. М., 2007. С. 148-196.
34 Подпись Хряпкиной см., например: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1284 Л. 113; Д. 1285. Л. 193; Д. 1286. Л. 186. Подвергая сомнению подлинность выписок из протокола решений Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., В. Швед и С. Стрыгин указывают, что они напечатаны на бланках 1930-х годов с красным и черным шрифтом, который-де с марта 1940 г. не применялся. Однако они вводят читателя в заблуждение. Практика печатания выписок Политбюро на бланках 1930-х годов и с черно-красным шрифтом широко использовалась в делопроизводстве ЦК ВКП(б) не только в марте-декабре 1940 г., но даже в 1941 г. См.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 638. Л. 133, 135; Д. 649. Л. 81; Д. 656. Л. 63; Д. 658. Л. 73; Д. 662. Л. 57, 68, 86 и др.
35 Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 431-432.
36 См. показания П.К. Сопруненко и начальника УНКВД по Калининской области Д.С. Токарева в статье: Елин Л. 53 палача и два свидетеля // Новое время. 1991. № 2. С. 32-34; Katyn. Dokumenty zbrodny. Т. 2. Zaglada marzec-czerwiec 1940. Warszawa, 1998. S. 432-470.
37 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 44-53.
38 Там же. С. 56.
39 РГВА. Ф. 1/п. Оп. 4е. Д. 1. Л. 159-170.
40 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 65, 71.
41 РГВА. Ф. 1/п. Оп. Зе. Д. 3. Л. 345, 347.
42 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 62-64.
43 Там же. С. 83; РГВА. Ф. 1/п. Оп. 4е. Д. 13. Л. 49, 54, 55, 63, 65, 75, 76, 83, 87, 93, 95, 99, 106, 115-117, 126-128, 131, 132, 135, 136, 140.
44 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 79-80, 90, 105-107, 159-160.
45 Там же. С. 72-78; Tucholski J. Mord w Katyniu. Kozielsk, Ostashkow, Starobilsk. Lisia ofiar. Warszawa, 1990.
46 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 172-173.
47 Там же. С. 81-82, 107, 112-113, 123-127, 132, 133, 142-146.
48 Елин Н. 53 палача и два свидетеля // Новое время. 1991. № 42. С. 32-35.
49 Katyn... Т. 2. S. 472-500.
50 РГВА. Ф. 1/п. Оп. 4е. Д. 13. Л. 55, 63.
51 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 38.
52 Там же. С. 167-168, 384-385, 563-564.
53 Там же. С. 103-104, 115-121, 162, 173-174, 183, 235-237.
54 Там же. С. 138-141.
55 Там же. С. 96-99, 162, 173-174. См. также: Из истории поляков в Казахстане (1936-1956 гг.). Алматы, 2000. С. 97-116.
56 Лурье В., Кочик В.Я. ГРУ: Дела и люди. СПб., 2003. С. 88-89.
57 Отдел рукописей библиотеки Бирмингемского университета. Фонд лорда Эйвона (А. Идена). АР 20/10/519: Катынь. 1940-2000. Документы. С. 463-464.
58 Там же. С. 449-452, 458-460.
59 Там же. С. 492.
60 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 512. Л. 10.
61 См. подробнее: Лебедева Н.С. Комиссия Бурденко // Российско-польский исторический альманах. Вып. II. Ставрополь; Волгоград. 2007. С. 114-150; Lebiediewa N. Komisja specialna ijej prewodniczacy Burdenko // Zbrodnia katynska miedzy prawda i klamstwem. Zeszyty katynskie. Nr 23. S. 56-101. (веб-публикация русского текста последней статьи: Лебедева Н.С. «"Специальная комиссия" и ее председатель Бурденко»)
62 РГАСПИ. Ф. 17. On. 163. Д. 1389. Л. 58.
63 Katyn. A Crime Without Punishment / Ed. by A. Cienciala, N. Lebedeva, W. Materski. New-Haven; L., 2007. P. 229-235, 326-330.
64 Яжборовская И., Яблоков А. Катынское преступление: Барометр состояния права в человеческом измерении // Между прошлым и будущим. М., 1999.
65 Moszynski A. Lista katynska. Jency obozow Kozielsk - Ostaszkow - Starobielsk zaginieni w Rosji sowieckiej. Londyn, 1949; Zbrodnia Katynska w swietle dokumentow. Londyn, 1948; Mackiewiecz J. The Katyn wood morders. L., 1951; Zawodny J.K. Death in the Forest. The Story of the Katyn Forest Massacre. Notre Dame - Indiana. 1962; Fitz-Gibbon L. Katyn: A Crime without Parallel. L., 1971; Idem. The Katyn Cover-Up. L., 1972; Idem. Katyn - A Triumph Evil. L., 1975; Idem. Unpitied and Unknown. Katyn - Bologoye - Dergachi. L., 1975.
66 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 565-572.
67 Континент. 1980. № 24.
68 Яковлев А.Н. К читателю // Катынь. Пленники необъявленной войны. С. 5-6.
69 Катынь. 1940-2000. Документы. С. 579-580.
70 Известия. 29.09.1991.
часть 1
часть 2
Автор статьи: Лебедева Наталия Сергеевна - кандидат исторических наук (Россия), доктор исторических наук (Польша), руководитель центра публикации документов по истории ХХ века Института всеобщей истории РАН