Фотографии Евгения Хаттатова 3. Зима и Первомай 73-го.
Знаете, а ведь в Фергане не всегда было лето. Случалась иногда и зима и город терял цвета, становился почти черно-белым.
На задворках старого автовокзала расположилась стоянка такси. У меня тогда не было машины и соседство со стоянкой было очень удобным - ведь я жил в ста шагах от этого места.
Город в те времена был преимущественно одноэтажный. Застройка центра оставалась еще с дореволюционных времен, но это были очень крепкие, хорошие дома. В начале двухтысячных некоторые из них ломали и я покупал деревянные балки, простоявшие больше ста лет для строительства своего дома - они были крепче новых.
Но кое-где появлялся типичный советский новострой. Обком комсомола, например.
Когда снег выпадал жизнь в городе замирала. Становилось тихо. Не ездили машины. Люди старались без нужды не выходить на улицу. Но снег таял быстро, чаще всего уже к обеду от него оставались только лужи. Лишь иногда снег лежал неделями и это была радость для пацанов.
У нас все было: санки, клюшки, некоторые даже умели стоять на коньках. Но особо эксцентрично выглядели лыжи, если не говорить о горах, где снега всегда было достаточно.
Иногда листья с чинар еще не успевали опасть, а снег уже выпадал. Лист кренился под тяжестью снега, на него ложились новые снежинки, ему становилось все тяжелее и вот, в один миг, весь снежный ком размером с две ладони съезжал с листа и падал вниз, увлекая за собой снег с других листьев. Лавина с мягким шумом падала на землю, попадало и за шиворот!
Старик с мешком. Детей пугали: бабай придет, в мешок посадит и унесет.
Никаких детей старики в мешках не носили. У них там лежали покупки, которые они делали в городе, либо гостинцы, которые они везли из кишлака городским родственникам. Ну не было у них сумок, а мешки были.
Зайдет старик с мешком в автобус, а тетки ему:
- Бабай, куда прешь со своим мешком?!
Неправильно это было, некрасиво поступали люди, съехавшиеся со всего союза в эти края. Зачем было обижать людей? Только за то, что он привык носить свою поклажу в мешке? или за то, что у него на голове тюбитейка и платок, а не шляпа или шапка-ушанка?
Когда было тепло, старики с мешками предпочитали пользоваться велосипедами или просто шли к себе, в пригородный кишлак, пешком.
Окраины города переходили в кишлаки, кишлаки в поля, а поля были окружены стволами тутовника. Чтобы собрать листья на корм шелкопряду рубили молодые ветки, поэтому деревья принимали такие странные формы - чуть выше человеческого роста и копна веток, как растрепанные волосы. Зато в мае, когда тутовник созревал, на такие деревья было удобно забираться и лакомиться ягодой, пока вся морда не окрасится в густой фиолетовый цвет или живот не заболит.
Но сначала было Первое Мая!
Люди ждали парад.
Люди шли на парад.
Люди встречались бригадами, коллективами, поздравляли друг друга.
Но сначала надо было найти своих!
Надо было собраться и построиться в колонны.
Стоп, стоп, стоп! Вот, вот наша школа!
Я когда перелистывал эти фотографии, подумал: "Парень у дерева знакомый какой-то, знаю я его!"
А потом вернулся к фотографии, стал рассматривать ее внимательнее и... вон там, видите, девушка худенькая, высокая такая стоит? Это же наша англичанка! Да, а парень у дерева, узбек, это же Батыр Рашидович, наш физрук! А рядом с ним стоит русский молодой парень - так это наш учитель по трудам. В слесарном классе был преподаватель постарше, пенсионер уже, а в столярном вот этот. Только я имя его забыл, вспомнить не могу. Теперь он мне кажется молодым парнем, а этот Батыр Рашидович - ровесник моего отца - совсем пацаном!
Где-то рядом должен быть Анатолий Анатольевич, военрук, харизматическая личность, герой-любовник, соблазнитель пионервожатых. Мы ему кличку дали Ганнибал. Под его руководством наш 5-а выиграл городскую "Зарницу" и в гимнастерках это девчонки из нашего класса, точно говорю. Маленькая женщина в голубом платье и темных очках - Мария Яковлевна, математичка и наш классный руководитель.
Вот встреча так встреча!
Люди ждут своей очереди построиться в колонны и пройти мимо трибун, прокричав ура, ура, ура.
Обратите внимание на взгляд женщины-узбечки в платье из атласа, как она смотрит на русскую девочку. Я не знаю, как у них это получалось, но они, имея очень много своих детей, любили еще и всех нас - русских, корейцев, татарчат, кого угодно. Угощали охотно, по голове гладили, в крайнем случае просто смотрели и улыбались.
Девица из коляски, сама, поди, скоро внуков нянчить будет. Где она теперь живет? Отец ее старик уже, если жив еще.
А еще в Фергане стояли воинские части. Ну и солдаты влюблялись в девчонок. Некоторых увозили, а некоторые солдаты сами оставались и становились ферганцами.
Недавно я был на похоронах одного такого бывшего солдата. Остался в Фергане из-за любви, пошел работать на завод, жил в двушке панельной, двое детей и замечательно играл в футбол. Он был чуть младше моего отца, они вместе работали в молодости, и он к нам футбол по телевизору приходил смотреть, олимпиаду в Мюнхене.
Только на старости лет Валентин вернулся в Москву, откуда он родом. Жил со своей ферганской женой у матери в квартире, в Медведково. Хороший человек был, но жизнь его уже прошла. Осталась только память о нем и его улыбке.
Ладно, праздник же! Не надо о грустном, хоть это неизбежная часть нашей жизни.
После парада все шли в парк, на качели и аттракционы.
Смотрите, какой дядя Степа идет! Помню его по Фергане, очень высокий был человек.
Под вековыми деревьями включали огромные фонтаны и становилось прохладнее.
Цветы к памятникам, как обычно, как во всех городах.
А этот фонтан - самый большой фонтан в парке - его вот-вот включат и толпа вздохнет "Аах!".
О, включили! Промокли, дурехи. Наверное, красиво выглядели в мокрых-то футболочках.
Ну и мороженное!
Ну и шашлык! Лимонад! Пирожное и фото на память.
К обеду люди начинали расходиться.
Дома всех ждал праздничный стол.
Улицы пустели.
Редкие прохожие торопились донести сумки с провизией к праздничному столу.
И в городе снова становилось тихо, как зимой.
Прошло сорок лет. Огромные чинары, которые накрывали собой улицы, образуя тоннели сплошной тени, вырубили. Надо было расширять дороги, чтобы не было пробок.
Те одноэтажные домики, в которых сто с лишним лет жили, радовались, рожали и умирали ферганцы, снесли.
Снесли и тот дом, где мы с женой начинали нашу семейную жизнь.
Что-то не могу понять, даже стадион, строение советской поры, тоже разобрали, что ли?
Никогда не видел здание драмтеатра, бывший дом генерал-губернатора вот таким. Он всегда утопал в окружающих его деревьях.
Вот такие фотографии прислал мне один из читателей сегодня.
Многие мои земляки расстраиваются, когда видят эти картины. Говорят: мы уехали, а там все изменилось.
Друзья, изменилось и внутри ваших квартир и домов. Там теперь другая мебель, обстановка. Да что обстановка - люди другие живут. Какие у нас могут быть претензии к устройству их жилища?
Вот и город, в котором прошли наши детство, юность, жизнь, изменился. Но не меняется только мертвое, а живое должно меняться обязательно. И, если этот город меняется, значит, он живет. И дай Бог ему стоять на земле еще тысячи лет, пусть люди, которые живут в нем, будут счастливы. Пусть у них будет всего в достатке.
А я испытываю благодарность к этой земле, на которой родился, где остались лежать мои родные, где остались мои друзья и просто хорошие люди. Я не хочу вспоминать ничего плохого, мне хорошее вспоминать приятнее. Я всегда буду помнить добро, проявленное ко всем понаехавшим и при необходимости буду помогать своим землякам, которые теперь приехали в Россию по тем же причинам, по которым когда-то в Узбекистан приезжали русские и представители еще ста двадцати народов Советского Союза. Потому что долг платежом красен.
Вот и все. Кончились у меня фотографии, которыми любезно поделился Евгений Хаттатов. Кончается рассказ о городе моего детства. Прощай, дорогая Фергана.