Как звучит «мяу», или Авторитет Кузнецова как повод для бездарей посплетничать «об Ахматовой»
/Заметка была отклонена сообществом «Анна Ахматова „Ты выдумал меня...“» akhmatovaorg/
«
- Слушай, Га-Ноцри, - заговорил прокуратор, глядя на Иешуа как-то странно: лицо прокуратора было грозно, но глаза тревожны, - ты когда-либо говорил что-нибудь о великом кесаре? Отвечай! Говорил?.. Или... не... говорил? - Пилат протянул слово «не» несколько больше, чем это полагается на суде, и послал Иешуа в своём взгляде какую-то мысль, которую как бы хотел внушить арестанту.
- Правду говорить легко и приятно, - заметил арестант.
- Мне не нужно знать, - придушенным, злым голосом отозвался Пилат, - приятно или неприятно тебе говорить правду. Но тебе придётся её говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти.
»
М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита»
«
«Свидетели Иеговы» стали свидетелями ДТП. Теперь ребятам предстоит непростой выбор: так же остаться свидетелями Иеговы или стать свидетелями ДТП.
»
сатирик Михаил Задорнов
Поэту Юрию Кузнецову (1941-2003 гг.) приписывают высказывание о том, какой и чем является женская поэзия - что будто она бывает лишь трёх видов: как рукоделие - это у Ахматовой, как истерика - у Цветаевой, и третий тип - путь подражания (подражания не то первым двум, не то мужской поэзии?..). К сожалению, пока все эти утверждения носят лишь голословный характер - как правило, им козыряют те, кто посещал семинары поэзии на Высших литературных курсах (ВЛК) при Литинституте, которые вёл Ю. П. Кузнецов. Чаще всего нестройным и весьма неточным «цитированием» Юрия Поликарповича такие «свидетели Иеговы» преследуют нехитрую, но весьма понятную и меркантильную цель - показать свою «близость» к признанному поэту («вхожи»), намекнуть на то, что они были с ним чуть ли не «на короткой ноге», что он говорил им то, чего никогда не говорил другим, что они единственные являются носителями некого «тайного знания», неких «истин» и «откровений». что они знают о поэте больше, чем кто бы то ни был, что они «посвящены».
Вот, в частности, свидетельствует поэт(эсса) (но в 1999 году закончила Литинститут «в прозе») Марина Владимировна Гах (на 17.11.2006 г. - старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А. М. Горького), представленная в журнале «Наш современник» (№ 11 за 2004 г., статья «Год спустя» * из новой рубрики «Мир Юрия Кузнецова») как «ученица Ю. Кузнецова, записывавшая его рассуждения на поэтических семинарах»: «Для женщины в поэзии три пути: 1-й - истерия (Цветаева); 2-й - рукоделие (Ахматова); 3-й - подражание».
Ранее, в 2002 году об этом же пишет бывший поэт Е. А. Евтушенко в «Российской газете» (№ 93 (2961) от 28.05.2002 г., статья «Письмо от Зины»): «С моей точки зрения, один из наших лучших поэтов - Юрий Кузнецов. У него есть стихи, которые я абсолютно не принимаю, особенно когда он говорит о женщинах-поэтах: мол, есть три типа поэзии - рукоделие типа Ахматовой, истерия типа Цветаевой, всё остальное - безликий тип». Из контекста выходит, что Юрий Кузнецов где-то зарифмовал своё мнение о женской поэзии стихах?.. Что ж, ищи, читатель!
Но это ещё не всё.
«Третий тип» называют то «безликим», то «подражанием» (не исключено, и ещё как-то).
Да и трактовка «подражания» тоже разная. Например, поэт Геннадий Красников в статье «„Прекрасное не может быть не вечным...“» («Литературная Россия», № 14 от 08.04.2005 г., к сожалению, на сайте «ЛГ» статья приведена не полностью; в названии статьи использована строчка из стихотворения «Весна» поэт(эссы) Елена Сойни) расшифровывает подражание как «общий безликий путь», а другие «знатоки Ю. Кузнецова» помнят/понимают подражание как некое подражание конкретно мужской поэзии - примечательны в этом плане «воспоминания» дрянной (чего только стоит такое сравнение: «Когда меня ты раздеваешь // Как ветер, зябкими руками») - даром что в 1999 г. окончила ВЛК - поэтичёнки Валентины Анательевны Бондаренко (которая, с точки зрения «тоже поэта», хи-хи, «продолжает ряд профессионалов, и демонстрирует читателю точное знание норм построения лирического стихотворения»): «Как говорил наш руководитель поэтического семинара Ю. П. Кузнецов, „в женской поэзии есть три пути. Первый - истерия, яркий представитель - Цветаева. Второй - рукоделие, Ахмадулина. Третий - подражание мужчинам, Ахматова“. Классификация забавная, но поэтесс она обычно приводила в неописуемую ярость. Куда ни сунься - всюду или Ахматова, или Цветаева, или Ахмадулина...» (в обсуждении 10.02.2005 г. своего «стихотворения» «Что ж, - тряхну золотистыми прядями…» на сайте www.litkonkurs.ru).
Да, а вот С. В. Брель (brel-brel) 05.10.2004 г. на «Поэзия.ru» утверждает, что и «поэт Ходасевич (1886-1939 гг.) считал стихи поэта Цветаевой женской истерикой». В частной переписке для разъяснения этого вопроса Сергей Валентинович рекомендовалi обратиться к книге «цветаевоведа», филолога и эмигрантки Виктории Александровны Швейцер «Марина Цветаева» (2002 г, 2007 г.). В этой же книге, со слов С. В., на странице 348 издания 2002 г. приводятся слова Ходасевича о Маяковском и его «лошадиной поступи» в русской поэзии.
Даёшь первоисточники на первомысли!
P. S. С неизбежностью хочется сделать вывод, что большинство «поэтов» или, там, певцов с богатым голосом - обыкновенные приспособленцы, у которых всякая рифмованная задушевная лирика, проистекающая из их уст, никоим образом не связана ни с их личными качествами, ни с их убеждениями, и весьма часто даже лежит на противоположном полюсе.
P. P. S. Заметка, с которой всё началось:
• http://stabrk.livejournal.com/150765.html.