О неожиданных связях
Расширение кругозора путем чтения художественной литературы возможно менее полезно, чем чтение литературы профессиональной, но иногда, благодаря этому кругозору, находятся весьма любопытные взаимосвязи.
В этот раз все тоже началось с книги, вот этой:
Хорошая детская книжка с картинками, одна из немногих на украинском языке у нас, которую ребенок реально с удовольствием рассматривает (а я читаю со своим жутким акцентом).
Мой любимый стишок там:
Так вот. Обратил я внимание на автора - Платон Воронько, и почему то показалось мне это имя знакомым. Но вот откуда, ведь судя по книжке, это какой-то современный сочинитель?
В общем, не очень я личностью заинтересовался (даже чтобы просто погуглить), но вопрос в корке головного мозга крутился, пока я не вспомнил. Это имя я уже читал в другой книжке, вот в этой (именно с такой обложкой у меня была):
Автор ее Петр Петрович Вершигора - известный партизан, соратник Ковпака, его заместитель по разведке, а впоследствии преемник на посту командира партизанского соединения.
Вот этот красавец-мужчина с непростой судьбой (впрочем, среди партизан человек с простой судьбой скорее исключение):
А вот что он пишет про Платона Воронько в одном из эпизодов:
"Мост, который надо было взрывать, находился в селе Борки. Подробных данных о нем не имелось. Когда село было уже на виду, Подоляко придержал колонну, чтобы успели подтянуться и немного отдышаться кони. Тем временем командир подрывников Платон Воронько уже готовил взрывчатку.
Разведка доложила, что постоянного немецкого гарнизона в селе не было, но мост охранялся.
Командиры решили занять его с ходу, боем.
Переложив ящики с толом на лучшие повозки, прикрепили к минерам нескольких автоматчиков, и батальон на галопе ворвался в село. Но неожиданно движение застопорилось. Навстречу шло стадо. Бабы с удивлением смотрели на невиданное войско. Многие, уже не раз испытавшие немецкие облавы, кинулись в огороды. Мычали коровы, разгоняемые ударами плетей, и батальон рысью двинулся по кривой сельской улице. Из-за поворота блеснула река, а над нею навис виадук железнодорожного моста. Сейчас оттуда ударит очередь, а может, и скорострельная зенитка.
Кинув лошадей ординарцам, командир и начальник подрывников осторожно осматривались из-за угла хаты.
- Мост как мост. С двумя быками.
- Железный, не тронутый войной.
Но почему нет никаких следов усиленной охраны, ни окопов вокруг насыпи, ни дотов - танковых башен, применявшихся на северных дорогах немцами? Башни танков, установленные над окопом по краям насыпи, были серьезной помехой для партизан. Здесь этого нет. Не было колючей проволоки, опоясавшей подходы к мосту. Не видно было казармы для охраны.
Самый паршивенький мостишко на Ковельской дороге караулила рота, иногда батальон, а здесь, на довольно-таки важном мосту через реку Гнезна всего в четырнадцати километрах восточное областного города Тернополя не было никаких признаков сильной охраны.
- А говорили нам в штабе - дорога «першей клясы», - Недоумевал, поглядывая то на мост, то на карту, подрывник Платон Воронько.
- Странно, очень странно! - ворчал по-стариковски Подоляко, передавая бинокль своему дружку.
- Неужели фашисты со станции успели предупредить охрану?
- Может быть, она скрылась где-то в стороне?
- Да. А попробуй, сунься. Полоснут огнем, когда станем мост занимать, так, что дорогу назад не найдешь.
Но разведчики уже успели поговорить со здешними мужиками и двоих, наиболее словоохотливых, притащили с собой во двор. Командир слушал их, не веря своим ушам. Выяснилось, что мост охраняется всего-навсего тремя постовыми из местной полиции. А караулят они поодиночке!
Пока командиры уточняли эти данные, минеры уже рассчитывали заряд для подрыва.
Воронько, одетый в немецкую форму, вытащил из повозки фуражку с пышным орлом, распростершим крылья на весь околышек, и нахлобучил ее на свой чуб. Щегольская фуражка с задранным передком и огромным блестящим козырьком сразу преобразила его. Он вразвалку, как бы нехотя, пошел к насыпи, осмотрел ее. Затем подал знак подрывникам. Они тоже взобрались на насыпь. Постояли. По мосту мерно шагал взад и вперед часовой. Вдали показался поезд, шедший на Тернополь. Хлопцы пропустили его. Затем пошли к часовому. Ломая язык на немецкий манер, Воронько крикнул часовому:
- Комиссией прибываль на ваш мостишек. Проверяйт! - и пошел навстречу.
Два разведчика уже стояли по краям моста. На всякий случай они прислонились к железным балкам, держа автоматы на изготовку. До их слуха долетел лишь голос Воронько, что-то объяснявшего часовому.
Поболтав с часовым несколько минут и убедившись, что тот ничего не подозревает, Платон вернулся к насыпи. На ходу шепнул хлопцам:
- Часового не трогайте. В разговор не вступайте. К телефону не подпускайте. Если что заметите, - уложить на месте!
К минерам с таким видом, словно он главный в комиссии, деловито подошел Валя Подоляко. Только обильно струившийся из-под фуражки пот выдавал его волнение…
Спустя несколько минут к мосту подкатили две телеги, накрытые брезентом. Минеры четвертого батальона, опоясавшись шнурами, стали таскать на мост ящики.
Все тревожнее и тревожнее оглядывается на работу «комиссии» часовой. Но уже поздно. Рядом с ним стоят четыре человека. У двоих пистолеты зачем-то вынуты из кобуры и заткнуты за пояс, автоматы взведены, и хотя разговаривают они весело, но пальцы их лежат на спусковых крючках.
Часовой уже не отвечал на вопросы. Он обмяк, приуныл и тоскливо поглядывал то на реку, то на автоматы, направленные дулами в его живот. Круглое лицо его посинело. Он часто дышал, боясь хоть одним словом выдать свое волнение.
А на мосту кипела работа. Один пролет моста был опоясан ящиками. Детонирующий шнур соединял их. Когда же последний из оставшихся на мосту - Платон Воронько - зажег шнур и кивнул разведчикам, Подоляко небрежно крикнул дрожавшему часовому:
- Ну вот и добре! Комиссия кончила свою работу, Теперь - тикай!"
Поэтический дар его проявлялся и в Карпатском рейде:
"Через полчаса минер Воронько вырвал из блокнота чисток и протянул мне. Там было написано следующее:
Вiн тут стояв на чорнiй скелi
У жовтiм гумовiм плащi,
I сонця променi веселi
Квiтчали золотом кущi.
Вiн тут стояв стрункий, плечистий,
Мов з бронзи литий на вiки.
Iз гiр, по стежцi камянистiй,
Неслась вода на потоки.
Немов шукаючи двобою
Iз тим, що в бронзi, на горi
Стояв i бачив пiд собою
Вiки у щастi та добрi…
Таким именно запомнился Семен Васильевич Руднев всем нам, участникам этой памятной командирской рекогносцировки."
Или вот еще из того же Карпатского рейда:
"По высоким Карпатским отрогам,
Там, где Быстрица - злая река,
По звериным тропам и дорогам
Пробирался отряд Ковпака.
Он шумел по днепровским равнинам,
Там, где Припять и Прут голубой,
Чтобы здесь, на Карпатских вершинах,
Дать последний, решительный бой."
А вот и наш поэт (сразу по нему видно, а?):
Вот такой вот поэт-партизан оказался.
Мораль сей сказки такова: информация в наше время доступна в один клик, погугли я сразу имя, и ответ был бы в кармане. Но чтобы погуглить, надо было сначала прочитать книгу Вершигоры, то есть знать, что гуглить. Читайте книги, дети!
P.S. Как-нибудь расскажу поучительную историю, как начитанность и кругозор помогли устроиться на первую коммерческую работу.
В этот раз все тоже началось с книги, вот этой:
Хорошая детская книжка с картинками, одна из немногих на украинском языке у нас, которую ребенок реально с удовольствием рассматривает (а я читаю со своим жутким акцентом).
Мой любимый стишок там:
Так вот. Обратил я внимание на автора - Платон Воронько, и почему то показалось мне это имя знакомым. Но вот откуда, ведь судя по книжке, это какой-то современный сочинитель?
В общем, не очень я личностью заинтересовался (даже чтобы просто погуглить), но вопрос в корке головного мозга крутился, пока я не вспомнил. Это имя я уже читал в другой книжке, вот в этой (именно с такой обложкой у меня была):
Автор ее Петр Петрович Вершигора - известный партизан, соратник Ковпака, его заместитель по разведке, а впоследствии преемник на посту командира партизанского соединения.
Вот этот красавец-мужчина с непростой судьбой (впрочем, среди партизан человек с простой судьбой скорее исключение):
А вот что он пишет про Платона Воронько в одном из эпизодов:
"Мост, который надо было взрывать, находился в селе Борки. Подробных данных о нем не имелось. Когда село было уже на виду, Подоляко придержал колонну, чтобы успели подтянуться и немного отдышаться кони. Тем временем командир подрывников Платон Воронько уже готовил взрывчатку.
Разведка доложила, что постоянного немецкого гарнизона в селе не было, но мост охранялся.
Командиры решили занять его с ходу, боем.
Переложив ящики с толом на лучшие повозки, прикрепили к минерам нескольких автоматчиков, и батальон на галопе ворвался в село. Но неожиданно движение застопорилось. Навстречу шло стадо. Бабы с удивлением смотрели на невиданное войско. Многие, уже не раз испытавшие немецкие облавы, кинулись в огороды. Мычали коровы, разгоняемые ударами плетей, и батальон рысью двинулся по кривой сельской улице. Из-за поворота блеснула река, а над нею навис виадук железнодорожного моста. Сейчас оттуда ударит очередь, а может, и скорострельная зенитка.
Кинув лошадей ординарцам, командир и начальник подрывников осторожно осматривались из-за угла хаты.
- Мост как мост. С двумя быками.
- Железный, не тронутый войной.
Но почему нет никаких следов усиленной охраны, ни окопов вокруг насыпи, ни дотов - танковых башен, применявшихся на северных дорогах немцами? Башни танков, установленные над окопом по краям насыпи, были серьезной помехой для партизан. Здесь этого нет. Не было колючей проволоки, опоясавшей подходы к мосту. Не видно было казармы для охраны.
Самый паршивенький мостишко на Ковельской дороге караулила рота, иногда батальон, а здесь, на довольно-таки важном мосту через реку Гнезна всего в четырнадцати километрах восточное областного города Тернополя не было никаких признаков сильной охраны.
- А говорили нам в штабе - дорога «першей клясы», - Недоумевал, поглядывая то на мост, то на карту, подрывник Платон Воронько.
- Странно, очень странно! - ворчал по-стариковски Подоляко, передавая бинокль своему дружку.
- Неужели фашисты со станции успели предупредить охрану?
- Может быть, она скрылась где-то в стороне?
- Да. А попробуй, сунься. Полоснут огнем, когда станем мост занимать, так, что дорогу назад не найдешь.
Но разведчики уже успели поговорить со здешними мужиками и двоих, наиболее словоохотливых, притащили с собой во двор. Командир слушал их, не веря своим ушам. Выяснилось, что мост охраняется всего-навсего тремя постовыми из местной полиции. А караулят они поодиночке!
Пока командиры уточняли эти данные, минеры уже рассчитывали заряд для подрыва.
Воронько, одетый в немецкую форму, вытащил из повозки фуражку с пышным орлом, распростершим крылья на весь околышек, и нахлобучил ее на свой чуб. Щегольская фуражка с задранным передком и огромным блестящим козырьком сразу преобразила его. Он вразвалку, как бы нехотя, пошел к насыпи, осмотрел ее. Затем подал знак подрывникам. Они тоже взобрались на насыпь. Постояли. По мосту мерно шагал взад и вперед часовой. Вдали показался поезд, шедший на Тернополь. Хлопцы пропустили его. Затем пошли к часовому. Ломая язык на немецкий манер, Воронько крикнул часовому:
- Комиссией прибываль на ваш мостишек. Проверяйт! - и пошел навстречу.
Два разведчика уже стояли по краям моста. На всякий случай они прислонились к железным балкам, держа автоматы на изготовку. До их слуха долетел лишь голос Воронько, что-то объяснявшего часовому.
Поболтав с часовым несколько минут и убедившись, что тот ничего не подозревает, Платон вернулся к насыпи. На ходу шепнул хлопцам:
- Часового не трогайте. В разговор не вступайте. К телефону не подпускайте. Если что заметите, - уложить на месте!
К минерам с таким видом, словно он главный в комиссии, деловито подошел Валя Подоляко. Только обильно струившийся из-под фуражки пот выдавал его волнение…
Спустя несколько минут к мосту подкатили две телеги, накрытые брезентом. Минеры четвертого батальона, опоясавшись шнурами, стали таскать на мост ящики.
Все тревожнее и тревожнее оглядывается на работу «комиссии» часовой. Но уже поздно. Рядом с ним стоят четыре человека. У двоих пистолеты зачем-то вынуты из кобуры и заткнуты за пояс, автоматы взведены, и хотя разговаривают они весело, но пальцы их лежат на спусковых крючках.
Часовой уже не отвечал на вопросы. Он обмяк, приуныл и тоскливо поглядывал то на реку, то на автоматы, направленные дулами в его живот. Круглое лицо его посинело. Он часто дышал, боясь хоть одним словом выдать свое волнение.
А на мосту кипела работа. Один пролет моста был опоясан ящиками. Детонирующий шнур соединял их. Когда же последний из оставшихся на мосту - Платон Воронько - зажег шнур и кивнул разведчикам, Подоляко небрежно крикнул дрожавшему часовому:
- Ну вот и добре! Комиссия кончила свою работу, Теперь - тикай!"
Поэтический дар его проявлялся и в Карпатском рейде:
"Через полчаса минер Воронько вырвал из блокнота чисток и протянул мне. Там было написано следующее:
Вiн тут стояв на чорнiй скелi
У жовтiм гумовiм плащi,
I сонця променi веселi
Квiтчали золотом кущi.
Вiн тут стояв стрункий, плечистий,
Мов з бронзи литий на вiки.
Iз гiр, по стежцi камянистiй,
Неслась вода на потоки.
Немов шукаючи двобою
Iз тим, що в бронзi, на горi
Стояв i бачив пiд собою
Вiки у щастi та добрi…
Таким именно запомнился Семен Васильевич Руднев всем нам, участникам этой памятной командирской рекогносцировки."
Или вот еще из того же Карпатского рейда:
"По высоким Карпатским отрогам,
Там, где Быстрица - злая река,
По звериным тропам и дорогам
Пробирался отряд Ковпака.
Он шумел по днепровским равнинам,
Там, где Припять и Прут голубой,
Чтобы здесь, на Карпатских вершинах,
Дать последний, решительный бой."
А вот и наш поэт (сразу по нему видно, а?):
Вот такой вот поэт-партизан оказался.
Мораль сей сказки такова: информация в наше время доступна в один клик, погугли я сразу имя, и ответ был бы в кармане. Но чтобы погуглить, надо было сначала прочитать книгу Вершигоры, то есть знать, что гуглить. Читайте книги, дети!
P.S. Как-нибудь расскажу поучительную историю, как начитанность и кругозор помогли устроиться на первую коммерческую работу.