Любителям фэнтези посвящается

[sshamil]

Старик Толкиен был неправ. Все было совсем не так.
А вот так:


ВЛАСТЬ И МЕТАЛЛ.

- ...Восемь, девять, десять. Все, Иштван, мы в рассчете, - сказал старик, отсчитав монеты, и похлопал парня по плечу.
- Спасибо, - вежливо ответил парень и поклонился. - Когда прийти в следующий раз?
- А вот ровно через трискадею и приходи, - отозвался старик. Он долгое время жил среди орокуэнов, и среди привезенных от них привычек был и тринадцатеричный календарь. - Надо будет отару на южный склон перегнать.
- Хорошо. Я приду, - сказал Иштван, еще раз слегка поклонился и, развернувшись, поспешил прочь.

Иштван был сыном местного кузнеца, единственным среди пяти смешливых и непоседливых девчонок. Впрочем, непоседливости хватало и ему. Помогать отцу в кузне для него было делом скучным. Другое дело - холмы, дороги, поросшие жесткой травой склоны горы, на которых он чувствовал себя как дома. Впрочем, их деревня тоже находилась на этой же горе, на северном склоне. Но там Иштвану не сиделось.
Вот уже два года он от случая к случаю нанимался перегонять отару с одного пастбища на другое. Владелец отары, старик Агден, был долгое время и единственным ее пастухом, отказываясь нанимать кого-то еще. Старик был скареден, и вообще отличался недобрым нравом. Часть жизни, проведенная в полунайме-полурабстве у орков, крайне отрицательно сказалась на его отношении к окружающим. Однако в последние годы старик начал слабеть, и перегонять отару сам уже не мог. Но и нанимать пастуха на все время не хотел. Иштвана это устраивало. Отец согласился отпускать его, хотя и в кузне работы было много. Когда Иштван возвращался в деревню, в его карманах звенела медь, а иногда и серебро. А спускаясь иногда в город, что раскинулся под южным склоном горы, Иштван не упускал случая принести оттуда подарков: сладостей для младших сестер и какую-нибудь безделушку для старшей. Однажды он даже купил подарок для матери - расшитый золоченной нитью платок, заплатив за него целых пять серебрянных монет. Мать, конечно, для порядка отругала его за такое мотовство; дескать, экономней надо быть. Но Иштван видел, что она не сердится.

Иштван шел по тропе быстро, перепрыгивая через осыпавшиеся сверху камни. Он спешил. С отарой управился на полдня раньше, чем рассчитывал. Можно успеть спуститься в город, заскочить на ярмарку, а к вечеру подняться в деревню. До темноты вполне можно было успеть.

Его отец был в деревне чужаком, или, как говорили старики, пришлым. Еще в молодости он пришел откуда-то с запада, весь пропыленный и даже побитый, смертельно уставший, с серым осунувшимся лицом. Но, отдохнув и придя в себя, он оказался сильным и умелым работником, а его познания в металлах и руде определили его профессию. Действительно, руда вокруг была, причем очень "богатая" (так отец объяснял Иштвану, но тот мало что в этом понимал). Однажды в городе, разговорившись с одним местным чудаком, Иштван узнал, что даже название горы, на которой они жили - Ор-Родра, переводится с всеобщего как "железная гора".
В общем, через год после появления в деревне, отец Иштвана выстроил кузню и стал одним из самых незаменимых людей в деревне. О тех местах, откуда он пришел, мало что рассказывал, и интерес людей к его прошлому как-то ослаб. Примерно в то же время он переселился в дом к черноволосой, но неожиданно голубоглазой(!) молодой вдове Карине. Через год у них родилась девочка. Еще через полтора - мальчик, которого назвали Иштваном.

Тропа огибала склон по плавной дуге, делая несколько поворотов возле небольшого, но очень густого и темного леса. Иштван шел по ней привычно, не оглядываясь вокруг, думая о том, что нужно сделать в городе. "Сначала куплю девчонкам леденцов, чтоб потом не терять времени... Дальше: надо выбрать для себя что-то красивое; например, новый пояс - в прошлый раз видел, красивый такой... жаль тогда денег не было. А потом...". Потом Иштван собирался нарушить строжайший отцовский запрет, и зайти в кабак. В свои неполные пятнадцать лет он уже однажды был там. Какое-то пойло, названия которого он не запомнил, обожгло горло и закружило голову. Но Иштван решил, что это просто с непривычки, и сегодня собирался повторить эксперимент.
Вдруг за поворотом послышался шум и из леса выскочили несколько всадников с оружием. Иштван хотел было спрятаться, но поздно - его заметили. Всадники пришпорили коней и уже через несколько мгновений окружили Иштвана, который в растерянности оглядывался то на одного, то на другого. "Орки", - понял он, и поежился. Эти могли и убить. Время от времени на тропах появлялись орочьи патрули, и встреча с ними не сулила ничего хорошего. В городе, конечно, стражу тоже набирали в основном из орков, но там они были не так опасны. А в деревню орки заходили редко, в основном за провизией или водой. И хотя их не любили, открыто никто не протестовал. Все не съедят, а вот дубинки у них тяжелые. "Если власть нельзя сменить, к ней надо привыкнуть", - так, кажется, говорил кто-то из стариков.
Тем временем орки переговаривались между собой на ломаном всеобщем, кивая и тыкая дубинками в сторону Иштвана. Он попытался понять, о чем они говорят, но разобрал только слово "малорослый". Иштван действительно был невысок, даже для своих пятнадцати лет, но сейчас это слово его почему-то обидело. Он опустил голову и принялся разглядывать камень под ногами.
К оркам подъехал еще один всадник. Он был закован в латы, а его конь был раза в полтора больше остальных. Да и сам всадник был на голову выше самого высокого из орков. Он оглядел Иштвана, и заговорил с ним, хоть и коверкая слова, но на человеческом языке.
- Откуда?
Иштван кивнул головой в ту сторону, откуда пришел. Всадники засмеялись. Всадник в латах негромко кашлянул, все мгновенно затихли.
- Говорить можешь?
- Могу.
- Откуда пришел?
- Из деревни.
- Далеко деревня?
- Два часа пути, - сказал Иштван. Посмотрел на орков и уточнил: - Пешком.
Один из орков потянулся к всаднику в латах и стал ему что-то негромко говорить. Опять мелькнуло слово "малорослый". Тот выслушал, и еще раз посмотрел на Иштвана.
- Сапоги.
- Что? - переспросил Иштван.
- Сапоги сними.
"Отберут. Обидно...". Сапоги были почти новые. Их было жаль.
- Быстро, - всадник приблизился к Иштвану и потянул из ножен меч.
Делать нечего. Хоть и не похожи эти орки на обычных бандитов (уж больно организованные, вон как старшего слушают), но придется теперь не на сладости сестрам зарабатывать, а на новые сапоги.
Иштван разулся и посмотрел на всадника. Но того, как оказалось, вовсе не интересовали сапоги пастуха. С явным интересом он рассматривал его ноги. "Ничего не понимаю", - подумал Иштван.
Между тем, всадник, пристально рассмотрев ноги Иштвана, развернулся, коротко сказал оркам "Нет, не тот" и отъехал в сторону. Орки последовали за ним, причем на сапоги никто даже не взглянул. "Повезло", - подумал Иштван, но в этот момент последний из орков вполсилы стукнул его дубинкой по затылку и все куда-то исчезло...

Очнулся Иштван от какого-то непонятного гудения, приглушенного, но отчетливого. Сел, и почувствовал, что гудит его голова. Он пощупал затылок, и обнаружил там изрядную шишку. "Ничего, могло быть хуже", - успокоил он себя.
Встав на ноги и обнаружив рядом свои сапоги (орки их так и не тронули), Иштван вдруг понял, что гудит не только голова. Он долго оглядывался в поисках источника шума, пока не почувствовал, что звук идет от камней под ногами. Приложив ухо к камню, он понял, что не ошибся. Из-под земли шел звук, похожий на рычание крупного зверя: глубокий, с рокотом и каким-то клокотанием. Иштван вспомнил Дымную Пещеру, куда отец привел его еще семилетним...

Отец часто ходил по склонам горы, особенно там, где были разломы или пещеры. Искал руду. Находил - Ор-Родра щедро делилась с людьми своими богатствами. В тот раз Иштван попросил взять его с собой.
Пещера, в которую они попали, была длинной и не слишком узкой, причем вела все время под уклон. Отец при свете факела рассматривал стены, при этом бормоча под нос какие-то странные слова, из которых Иштван разобрал немногое: "слой", "железо", "кобальт", "медь"...
И вдруг пещера кончилась. Они оказались в огромном зале, "потолок" которого терялся где-то очень высоко. Впрочем, будь потолок даже в нескольких метрах от них, его все равно не было бы видно - все закрывал дым. Иштван сразу же закашлялся. Отец, посмотрев на сына, снял с пояса флягу с водой, намочил платок и велел Иштвану дышать через него. Стало легче. Отец взял его за руку и они пошли в дальний конец зала. И здесь они увидели, откуда поднимался дым.
Дым шел из огромного, под стать залу, колодца. Наклонившись над краем, они отпрянули назад: воздух над колодцем был горячим. Все же кое-как приблизившись, они увидели на дне целое озеро золота. По крайней мере, выглядело это так: по цвету напоминало золото, но плескалось, как озеро в ветренную погоду. Камень вокруг колодца гудел.
Отец сказал "понятно", и они пошли назад. Тем же путем, каким и пришли, выбрались на свежий воздух. Там отец взял сына за плечи и, присев на камень, посмотрел ему в глаза.
- Иштван.
- Что, пап?
- То, что мы тут нашли - это очень важно.
- Да? А что это было?
- Я тебе потом объясню. А сейчас пообещай мне одну вещь.
- Какую?
- Если вдруг когда-нибудь услышишь, что гора гудит - хватай маму и сестричек и бегите вниз, с горы. Не задерживаясь.
- А ты?
Отец усмехнулся.
- Если я буду рядом, побежим вместе. Это я говорю на тот случай, если меня рядом не будет.
- А если рядом не будет меня?
- Вот. Хорошо, что напомнил. Будешь сам где-то на другом склоне - беги сам. Не важно, с какой стороны. Главное - вниз.
- Хорошо, пап.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Сердце семилетнего Иштвана наполнила гордость за себя, только что давшего важное обещание.

Гудение росло и ширилось. Наверное, пришла пора выполнять детские обещания. "Отец что-то знает. Надо скорее домой", - подумал Иштван. Он сделал несколько шагов по дороге и остановился. Вспомнил вторую часть обещания. Ведь отец сейчас наверху, он всех уведет, а Иштвану, чтобы вернуться в деревню, надо подняться по склону вверх.
Сомнения могли продолжаться долго, но в этот момент камни под ногами дрогнули. А потом гору встряхнуло так, что Иштван не удержался на ногах скатился с тропы и прокатился десяток метров вниз по склону. Дальнейший путь преградили кусты.
Не по-детски ругаясь, Иштван выбрался из кустов. Отряхнул колени. "Нет, наверх сейчас нельзя. Отец знал, что говорил. Вниз - значит вниз".
Он успел сделать несколько шагов по склону, когда сзади раздался взрыв. Обернувшись, он увидел, как возле вершины горы набухает черное облако, а сама вершина медленно проседает. Потом гору еще раз встряхнуло. Иштван почувствовал, что его ноги отрываются от земли и он куда-то летит. Он успел обхватить голову руками, и тут с неба начали падать камни...

Он лежал на земле, а сверху медленно падал пепел. Все тело болело и саднило. Несколько камней все-таки настигли его, уже внизу, когда Иштван решил, что выбрался. Ни один из этих ударов не был достаточно силен, чтобы убить его, но раны от камней болели и кровоточили. Иштван попытался встать и вскрикнул от боли. Похоже, правая нога была сломана. Опираясь на руки, Иштван приподнялся и огляделся. Всюду, куда достигал его взгляд, лежал слой пепла, белого, воздушного, вздымающегося в воздух под малейшими порывами ветра. На землю уже спустилась ночь; а может, это только казалось из-за висящего в воздухе пепла. Было темно, и только сзади горела красным огнем вершина Ор-Родры.
В метре от себя Иштван увидел воронку, в которой лежал крупный, еще дымящийся осколок камня. Попади этот осколок в Иштвана, и все было бы кончено. А так, шанс оставался, хоть и призрачный. А рядом с воронкой что-то блестело...
Иштван подобрался поближе и смог рассмотреть странный предмет. Это была небольшая металическая пластинка, не то изогнувшаяся под действием жара, не то отколотая от какого-то заокругленного предмета. Похоже, она была драгоценной, хотя Иштван не смог определить, что это за металл (а ведь отец учил его различать многие металлы, но, наверное, этот был слишком редким). С опаской Иштван дотронулся до пластинки. К его удивлению, пластинка оказалась не горячей, а, наоборот, холодной как лед. На изогнутой поверхности можно было различить какие-то буквы, но под слоем сажи и пепла их было не разобрать.
Зажав пластинку в кулаке, Иштван обернулся туда, где багровела вершина Ор-Родры. Там, где раньше была его родная деревня, красный цвет переходил в темно-рубиновый. Только сейчас Иштван понял, что потерял своих родных. Ему повезло оказаться на нижней части склона. У тех, кто оставался в деревне, шансов не было.
Оглянувшись вокруг, Иштван увидел в нескольких шагах поваленное ветром дерево. Несколько ветвей были сломаны и валялись рядом. Он подполз ближе, подобрал одну из ветвей, и, опираясь на нее и помогая себе здоровой ногой, двинулся в путь.

Иштван бежал. Он задыхался, пот катился по его лицу, но он понимал, что бежит слишком медленно. Рядом летела бабочка. Она порхала вокруг, будто бы не замечая бегущего Иштвана. Когда он повернулся к ней, бабочка села к нему на плечо, и требовательно спросила: "Эй! Ты кто?"
Иштван открыл глаза. Он лежал на полосе вспаханной земли, а над ним склонилась длинноволосая темноглазая девочка, которая трясла его за плечо и повторяла:
- Эй! Ты кто? Ты живой?
Иштван слабо застонал. Девочка перестала его трясти и отступила на шаг.
- Ты с горы?
- Да, - ответил Иштван, и поразился хрипоте в собственном голосе.
- А что это у тебя в кулаке?
Иштван разжал кулак. На ладони лежала изогнутая пластинка. Сейчас, при свете утреннего солнца, он смог рассмотреть буквы на ней. Это были какие-то слова на всеобщем, без начала и конца, и без какого-то смысла. То есть, возможно, весь текст когда-то что-то значил, но сейчас на пластинке был только обрывок фразы: "атулук аш назг гимбат".

***

- Вот так вот, внучек. Иштван, мой прадед, а твой прапра... короче, твой предок, поселился в Долине. Потом он возглавил армию Республики в Цветной Войне, а после войны его сын, мой дед, стал первым Президентом. Так началась наша Династия.
Президент посмотрел на внука и задумался. Он любил такие вечера. Отношения с сыном, который давно начал заниматься государственными делами, уже много лет назад перестали выходить за рамки официальных. Фактически, сын Президента давно уже исполнял обязанности "премьер-министра", хотя эта должность и была упразднена еще во времена правления отца нынешнего Президента. Его деловая и политическая деятельность была посвящена плавному "приему полномочий" от отца. Президент понимал это, но не противился неизбежному. Он чувствовал, что стареет. Ему наскучили официальные приемы, дипломатические визиты и все то, что принято называть "высокой политикой". Главным удовольствием в его жизни стали эти вечера у камина, в "малой гостинной" в левом крыле президентского дворца. А самым желанным слушателем - не министры и советники, а единственный внук.
- Кстати, та пластинка до сих пор передается по наследству. Считается, что она приносит Династии удачу.
- А где она?
- Здесь, в соседней комнате, рядом с драгоценностями. Она хоть и не драгоценна (по крайней мере, так сказали ученые-химики), но за это время стала почти реликвией. Хочешь посмотреть?
- Да.
- Ну, пойди принеси. Увидишь, там она отдельно лежит на полочке...
Мальчик выскочил из комнаты, и через минуту вернулся, держа в руках кусок бархата, на котором что-то блестело.
- А мне она тоже принесет удачу?
- Конечно. Ты же когда-то станешь Президентом.
- Здорово! И эта удача всегда будет мне помогать?
- Да. Кстати, еще одна смешная история. Однажды моему отцу, а твоему прадеду, гадалка нагадала, что удача его будет вечной. Пока "края этой пластинки не сомкнутся". Но вот как они могут сомкнуться, - Президент усмехнулся, - она не сказала.
- А что за буквы тут нарисованы?
- Не нарисованы, а написаны. Ты ведь уже учишься грамоте, негоже тебе говорить, как неграмотному крестьянину.
- Ну, деда, расскажи.
- Ну, хорошо. Написаны здесь слова на всеобщем языке; на нем говорили многие народы еще до Цветной Войны. Но что означают эти слова, никто не знает.
- А хоть приблизительно? О чем они?
- Ну..., - Президент прищурился, - может, это просто какая-то надпись на память. А может, - Президент понизил голос до зловещего шепота, - часть древнего могущественного заклинания.
Мальчик весело рассмеялся:
- Все ты выдумываешь, деда. Вот папа - он никогда ничего не выдумывает, - сказал мальчик, и почему-то неожиданно загрустил.
- Деда, а расскажи еще что-нибудь, - сказал он после паузы.
- Нет, все, хватит, поздно уже, иди спать, - ответил Президент.
- Ну, деда..., - затянул малыш.
- Не понял?!, - Президент насупил брови, - ты что же, не слушаешься Президента?
- Ну, ладно, - смирился мальчик. - Но завтра расскажешь?
- Расскажу, - Президент усмехнулся. - А сейчас иди спать.
Мальчик ушел в свою комнату, а Президент еще долго сидел у камина и крутил в руках пластинку со странной надписью: "атулук аш назг гимбат"...