MS-6
Это была феерия. Фейерверк. Все было в точности так, как он и говорил. Я сопровождала его на каких-то приемах - так, что нас можно было увидеть вместе, но когда дело доходило до фотовспышек, в их свете оказывалась я одна. Вообще, я не понимаю, почему он так скрывается от папарацци, причем совершенно без усилий. Впечатление, что он закрыт каким-то слепым пятном… Новую паблисити «Ниньи» я вижу вот как. Компания вышла из подполья, лицо ее перестало быть скрытым, в прессу просочились определенные имена, даже имя и фамилия Лондона. Итак.
Сверху - раскрутка камбоджийской экспедиции, увлекательные приключения великолепной семерки (и какой-то девицы в их числе?..) в кампучийских зарослях, политический скандал, под которым я с ужасом вижу довольно серьезную бойню, вскрытый и уничтоженный многолетний гнойник, отравлявший жизнь целой стране… Блистательная защита «мистером Деймоном» и его компаньоном (проверить!) Хаугландом своих действий в разбирательстве с властями Камбоджи. Реабилитация рядовых военных преступников. Объединение нации (!!!! О да, даже так, после того как те, кто не мог объединиться, были уничтожены).
Уровнем ниже - сама экспедиция. Все уже забыли о том, с какой целью и как они добились права рыться в этом захоронении. Почти ничего не обнародовано из того, что они там нашли. Или не нашли. Прессе кинута пара костей - дохленький будда, какие-то смутные изложения подтвержденной теории этого антрополога-осси.
На полях: Люди.
Ласт, конечно, неподражаем. Я даже сочла нужным поболтать с ним о Кристиане. У мальчика большое будущее, и мне кажется, что он многое почерпнул в этой дурацкой Камбодже. Чертово новое Возрождение. У нас нынче эпоха Возрождения - каждый сапожник делается пирожником лучше настоящего.
Хельга… я люблю эту стерву. Хельга - вроде бы, классическая бизнес-вумен, а артистического креатива в ней как в молодом Октаве. Или больше. По-моему она обмолвилась, что жила в Сиене… Вот откуда эта волчица начерпалась вдохновения?
Снова Ласт - строгий мужской портной с Сэвиль-роу, и вдруг такие рисунки. Такие фантастические образы, такой строгий и безупречный крой столь неподражаемых фантазий. Не знаю, хороша ли была бы идея познакомить их с Кристианом, но Ласт сошьет мне белый фрак. Это решено.
Про девицу ничего не выяснила. Кажется, Лондон за нее боится, и ее участие в приключении не афишируют. Правильно делают. По крайней мере, один человек был бы крайне заинтересован в том, чтобы задать ей вопрос-другой, хотя бы и через подставных лиц. А лучше не через подставных.
Осси. Вышел из одних джунглей, прошел через другие и снова скрылся в первых джунглях. Возможно, прихватил с собой девицу, хочу верить, что это так.
Хаугланд. Темная личность.
А Лондон - не темная личность? Темнее некуда.
Француз-музеолог - искусствовед-романтик. Явно ни в чем не замешан, ничего не понял. Но отстреливался вместе со всеми.
Водитель. Ноль. Расходный материал.
Команда. Команда есть. Все, что делает "Нинья", собирая под своей эгидой совершенно несходящихся, неожиданных, возмутительно неподходящих людей, - дает нужный результат. Я говорила, что он сделал нумеро уно из меня? Он сделал универсальную компанию номер один. Консалтинг? Смешно. Экспедиции и артменеджмент - это уже далеко не только консалтинг. Политика. Что-то еще...
...Почему у него нет охраны?..
Мне не стыдно.
Мне стыдно, но мне не стыдно. После этой поездки, после того как я поняла, как могло бы быть хорошо - несмотря на это ужасающее происшествие перед отлетом… после этого. Благодаря этому. Благодаря этому я вышла на тропу войны. Я сознательно стала бороться.
***
То, что я получила в конце, было полным крушением. Я расслабилась. Как я могла это допустить, мне совершенно непонятно. Мне просто было хорошо. Вместе с ним (это не было «вместе», конечно, но я все равно была с ним - так или иначе) у меня возникло такое неожиданное чувство безопасности... опасности... приключения, полета, такой драйв, что на какой-то момент мне показалось, что я - я могу быть с ним. Хотя бы вот так - на уровне нужной ему женщины, ведь он сам сказал, что ему нужна дама. Я решила, что такой «дамой» и должна быть я. «Вы что, думаете, мне двадцать лет?» Я почувствовала себя на четырнадцать лет. На пятнадцать. На вечную молодость лет.
И все, конечно, кончилось. Как только я сказала себе, что я буду бороться… за статус иногда посещаемой дамы :/
…Ездила в Париж.
Переоделась черт знает в кого и поехала. Волосы убрала в шелковый платок, на носу темные очки… хорошо еще, что зима холодная, ветреная и солнечная, не так нелепо выглядят на мне эти очки.
Хватит уже записывать эту хронику падения так беспорядочно. Перестань листать тетрадь, чертить на полях рожицы и mind-maps, ты же видишь, твое систематическое образование ничего тебе не дает. Не та система, видимо. Или не любого человека в жизни можно подогнать под твою систему. Завести компьютер? Пожалуй. Вместо домашнего животного: он не требует прогулок, ничем не пахнет и не требует ни любви, ни ухода. Зато, говорят, вызывает привыкание, которое, возможно, заменит желание привыкнуть к чему-нибудь другому.
«Тайно» встретилась с новым агентом в Le Baron, 6 avenue Marceau, умело перемежая свои коронные полуповороты головы с опасливыми взглядами по сторонам, сказала, что ищу нового импресарио. Якобы, речь шла о том, что заболел Октав. Агент просто дрожал от предвкушения - ох, он сейчас поживится не только моей персоной (еще бы, более раскрученной, чем я сейчас, быть нельзя), но и информацией о «Нинье»… Вернее, это я видела, что он дрожит. Он-то пытался быть вальяжным, и просто не мог взять в толк, зачем они мне сдались. Умненький агент понял, что болезнь Октава - только предлог. На самом деле, Октав просто не тянет по уровню. На самом же деле… мне страшно. Я боюсь этой чертовой таинственной «Ниньи», я боюсь того человека, который не проявляется на фотографиях, я боюсь, что являюсь прикрытием для дел настолько темных, что за этой тьмой уже небытие.
***
Это то, что «понял» агент. На самом деле, этого он не понял.
Так, еще раз. Все очень просто. Он не понял, что хотя я и боюсь, я занимаюсь прямо противоположным. Ищу его. Ищу с ним встречи. Пытаюсь вызвать ревность. Пытаюсь возобновить наши отсутствующие отношения.
Нет. Отношений никаких не было. Я-то даже и представить не могла, что они и не предполагались. То есть… То есть, я понимаю, что если бы я его заинтересовала так же, как он заинтересовал меня… which is a grand understatement… все бы было. Теперь я это понимаю. В тот момент я просто думала, что все подразумевается. Ну ведь… (не думала, а чувствовала я), когда с женщиной делают такое - достают из пропасти, помогают выжить, поднимают на вершину… ну хорошо, предположим, он прекрасный игрок, и просто меня обыграл. Переиграл. Умело изображал безразличие, пропадал в те моменты, когда я уже не могла жить без редких и неожиданных звонков к нему… Я с этим примирилась. Он умело разыграл меня, и вот она я.
Законная добыча. Я поехала с ним в Америку, я его приз. Это была ошибка.
Он со мной ни во что не играл, он и думать не думал, что он меня «покорил», он вообще обо мне не думал. Это не была маска. Ему всю дорогу было на меня наплевать, я просто была одним из его бизнес-проектов, а помощь, которую он мне оказывал… ну - … наверное, ему было интересно. И без воскрешения Октава не было бы у меня никаких успехов.
...Что значит последняя фраза? Я не помню. Подчеркнуть.
И без воскрешения Октава не было бы у меня никаких успехов. Октав...
Именно я не интересую его? У него кто-то есть? Или... Или его никто не интересует? Он упертый бизнес-маньяк, adrenalin-driven, и занимается любовью со своими проектами? Господи боже, да не смеши свои тапочки на высоком каблуке, Авриль Огюст. Как бы ты ни пыталась найти причину в каких-то разумных объяснениях, ты сама видишь, что все не то. Его не держит другая женщина. Мне кажется, что даже эта компания с таким неожиданно нежным названием - для него не более чем игрушка, инструмент, завод для делания денег, чтобы... чтобы что? Зачем ему деньги? Опять не то.
Оставить это. Нет никаких загадок, которые отгадывались бы обычно и утешительно. Никаких особенностей ориентации, никаких тайных любовниц, никаких смертельных болезней, кроме одной: ему никто не нужен. У чертового сукиного сына нет души. У него есть только какие-то непонятные планы.
***
Агент, как я и рассчитывала, «протек». Весь богемный мир зашушукался о том, что Авриль Огюст порывает с теми, кто вознес ее туда, где она есть. Ракета-носитель отпала, Авриль Огюст осталась. Пятый день на вершине чартов с песней из нашего фильма (в котором я не пела). Только на титрах, за кадром. Ту самую вещь, что придумала в Дельфах. Хельга «отслушала» ее, куда-то послала на консультацию, потом сказала странную фразу, что «Квадрат одобрил и прислал аранжировку», и мы ее записали. На втором куплете вступает какая-то цыганская девочка - не до уровня «этно», до уровня мурашек. Эти люди не ошибаются, ни в чем.
Октав как-то пропал. Выздоровел. В конце двух недель, что мы снимали фильм, исчез из моего дома. В Америке его, естественно, не было. А когда я вернулась из Америки, его не было нигде. Марк М. молчал, улыбался, отводил глаза, сказал, что малыш поехал долечиваться в теплые края. Мне было не до Октава.
Бродила по Парижу, дышала тем же воздухом. В глубине души рассчитывала на какую-нибудь дикую случайную встречу. И мы встретились. В каком-то кафе, где я болталась, прежде чем отправиться назад в Монако, увидела его с каким-то явным немцем. Лихорадочно стала соображать - знает ли о моих переговорах с новым агентом, если знает, то - что мне делать... Он меня не видел. Надо было уйти. Надо было пропасть точно так же, как пропал он, но я не смогла.
***
Я замерла над своим десертом, как будто он был отравлен. Что делать? Пересидеть их? Но они только что пришли и расположились так, что Лондону были видны все входящие и выходящие. Он, конечно, ни на кого не смотрел, но я могла бы поклясться, что все видел. Сделать вид, что я его не заметила, и просто уйти? Это было бы бегством. Не идти же к нему объясняться... Даже если бы я действительно хотела расторгнуть с ними контракт и перекинуться к новому агенту (не помню ни имени, ни фамилии; как это симптоматично), я могла бы известить об этом Хельгу письменно, или позвонить ей, или позвонить «мистеру Деймону», или... У них с немцем явно шло какое-то обсуждение не для посторонних ушей, а такие обсуждения, как известно, лучше всего проводить в парижских кафе. Что же делать?
Я повернула голову к своему отражению в витрине. Как я выгляжу? Хорошо. Непривычно. Одна. Вот это плохо - что одна. Почему рядом со мной нет кого-нибудь... ах, глупость. Все эти ходы с ним не работают. Не надо спешить. Сиди, наблюдай: они же только что пришли. Немец распахнул ноутбук - такого изящества и такой тонкости, что по одной этой вещи понятно: им всем наплевать на атрибутику - то, что техника у них... Ах, надоело. Ну, сколько можно убеждаться в великолепии этих чертовых подпольщиков? Все равно, какими бы пижонами ни были ньньевцы во главе с самим Лондоном, какие наилучшие вещи ни были в их распоряжении - от людей до компьютеров, каких бы француженок из Монако они походя ни делали суперстарз, они были закрыты. Это непрозрачная компания, для всех. И самый непрозрачный в ней - Лондон. Я думаю, что он непрозрачен даже для Хельги, для этого немца, для Хаугланда и всей остальной братии. Впрочем, в Америке я видела с ним какого-то немолодого джентльмена, которого окрестила про себя «Лондон-2». Неуловимое сходство, совершенно неуловимое. Что-то типа старшего брата?
...Мне иногда кажется, что у Лондона расширяются зрачки и поглощают радужку. Проверить это невозможно - глаза у него очень странного цвета для человека с таким нордическим характером. Подобные вещи ловятся не зрением. Пела там в Америке, а сама следила за ними. Ощущение... что у Лондона болит голова. Правый висок. Ощущение, что с «Лондоном-2» ему трудно, труднее, чем с кем-нибудь еще. Это уже зацепка. Выяснить, кто это. Как можно скорее. Выйти на него.
...просто встала и пошла к ним. Подсела за их столик, потянулась за сигаретой, дождалась огня, закурила. Надо отдать обоим должное: они успели подняться и наклонить головы, еще до того как я опустилась на стул.
Ненавижу чертовых джентльменов, которые ухитряются выбрасывать тебя в помойку, ни на секунду не отходя от правил этикета.
Немец, встав, обратно уже не сел. У него, конечно же, зазвонил мобильный, и он, извинившись еще одним неопределенным жестом, отошел. «Мистер Деймон» же извлек откуда-то сложенный лист бумаги и положил перед собой. Похоже, я действительно им помешала, но все это отлично укладывалось в мои планы.
- Вы ничего не хотите мне сказать?
- Я готов сказать вам все, что вы хотите.
- Не хотите мне попенять за мои судорожные метания?
- Простите, мадам, я, видимо, плохо следил за вашими передвижениями: было много других дел.
- Я бы хотела начать процесс расторжения контракта с «Ниньей».
- О, как это неожиданно.
- Вас не интересуют причины?
- Мне они внятны.
- Вы решили, что я вам больше не нужна?
Передвигает лист по столику ко мне. Разворачиваю. Договор о расторжении контракта. Подписанный последним днем нашей американской поездки. Не хватает только моей подписи.
Сверху - раскрутка камбоджийской экспедиции, увлекательные приключения великолепной семерки (и какой-то девицы в их числе?..) в кампучийских зарослях, политический скандал, под которым я с ужасом вижу довольно серьезную бойню, вскрытый и уничтоженный многолетний гнойник, отравлявший жизнь целой стране… Блистательная защита «мистером Деймоном» и его компаньоном (проверить!) Хаугландом своих действий в разбирательстве с властями Камбоджи. Реабилитация рядовых военных преступников. Объединение нации (!!!! О да, даже так, после того как те, кто не мог объединиться, были уничтожены).
Уровнем ниже - сама экспедиция. Все уже забыли о том, с какой целью и как они добились права рыться в этом захоронении. Почти ничего не обнародовано из того, что они там нашли. Или не нашли. Прессе кинута пара костей - дохленький будда, какие-то смутные изложения подтвержденной теории этого антрополога-осси.
На полях: Люди.
Ласт, конечно, неподражаем. Я даже сочла нужным поболтать с ним о Кристиане. У мальчика большое будущее, и мне кажется, что он многое почерпнул в этой дурацкой Камбодже. Чертово новое Возрождение. У нас нынче эпоха Возрождения - каждый сапожник делается пирожником лучше настоящего.
Хельга… я люблю эту стерву. Хельга - вроде бы, классическая бизнес-вумен, а артистического креатива в ней как в молодом Октаве. Или больше. По-моему она обмолвилась, что жила в Сиене… Вот откуда эта волчица начерпалась вдохновения?
Снова Ласт - строгий мужской портной с Сэвиль-роу, и вдруг такие рисунки. Такие фантастические образы, такой строгий и безупречный крой столь неподражаемых фантазий. Не знаю, хороша ли была бы идея познакомить их с Кристианом, но Ласт сошьет мне белый фрак. Это решено.
Про девицу ничего не выяснила. Кажется, Лондон за нее боится, и ее участие в приключении не афишируют. Правильно делают. По крайней мере, один человек был бы крайне заинтересован в том, чтобы задать ей вопрос-другой, хотя бы и через подставных лиц. А лучше не через подставных.
Осси. Вышел из одних джунглей, прошел через другие и снова скрылся в первых джунглях. Возможно, прихватил с собой девицу, хочу верить, что это так.
Хаугланд. Темная личность.
А Лондон - не темная личность? Темнее некуда.
Француз-музеолог - искусствовед-романтик. Явно ни в чем не замешан, ничего не понял. Но отстреливался вместе со всеми.
Водитель. Ноль. Расходный материал.
Команда. Команда есть. Все, что делает "Нинья", собирая под своей эгидой совершенно несходящихся, неожиданных, возмутительно неподходящих людей, - дает нужный результат. Я говорила, что он сделал нумеро уно из меня? Он сделал универсальную компанию номер один. Консалтинг? Смешно. Экспедиции и артменеджмент - это уже далеко не только консалтинг. Политика. Что-то еще...
...Почему у него нет охраны?..
Мне не стыдно.
Мне стыдно, но мне не стыдно. После этой поездки, после того как я поняла, как могло бы быть хорошо - несмотря на это ужасающее происшествие перед отлетом… после этого. Благодаря этому. Благодаря этому я вышла на тропу войны. Я сознательно стала бороться.
***
То, что я получила в конце, было полным крушением. Я расслабилась. Как я могла это допустить, мне совершенно непонятно. Мне просто было хорошо. Вместе с ним (это не было «вместе», конечно, но я все равно была с ним - так или иначе) у меня возникло такое неожиданное чувство безопасности... опасности... приключения, полета, такой драйв, что на какой-то момент мне показалось, что я - я могу быть с ним. Хотя бы вот так - на уровне нужной ему женщины, ведь он сам сказал, что ему нужна дама. Я решила, что такой «дамой» и должна быть я. «Вы что, думаете, мне двадцать лет?» Я почувствовала себя на четырнадцать лет. На пятнадцать. На вечную молодость лет.
И все, конечно, кончилось. Как только я сказала себе, что я буду бороться… за статус иногда посещаемой дамы :/
…Ездила в Париж.
Переоделась черт знает в кого и поехала. Волосы убрала в шелковый платок, на носу темные очки… хорошо еще, что зима холодная, ветреная и солнечная, не так нелепо выглядят на мне эти очки.
Хватит уже записывать эту хронику падения так беспорядочно. Перестань листать тетрадь, чертить на полях рожицы и mind-maps, ты же видишь, твое систематическое образование ничего тебе не дает. Не та система, видимо. Или не любого человека в жизни можно подогнать под твою систему. Завести компьютер? Пожалуй. Вместо домашнего животного: он не требует прогулок, ничем не пахнет и не требует ни любви, ни ухода. Зато, говорят, вызывает привыкание, которое, возможно, заменит желание привыкнуть к чему-нибудь другому.
«Тайно» встретилась с новым агентом в Le Baron, 6 avenue Marceau, умело перемежая свои коронные полуповороты головы с опасливыми взглядами по сторонам, сказала, что ищу нового импресарио. Якобы, речь шла о том, что заболел Октав. Агент просто дрожал от предвкушения - ох, он сейчас поживится не только моей персоной (еще бы, более раскрученной, чем я сейчас, быть нельзя), но и информацией о «Нинье»… Вернее, это я видела, что он дрожит. Он-то пытался быть вальяжным, и просто не мог взять в толк, зачем они мне сдались. Умненький агент понял, что болезнь Октава - только предлог. На самом деле, Октав просто не тянет по уровню. На самом же деле… мне страшно. Я боюсь этой чертовой таинственной «Ниньи», я боюсь того человека, который не проявляется на фотографиях, я боюсь, что являюсь прикрытием для дел настолько темных, что за этой тьмой уже небытие.
***
Это то, что «понял» агент. На самом деле, этого он не понял.
Так, еще раз. Все очень просто. Он не понял, что хотя я и боюсь, я занимаюсь прямо противоположным. Ищу его. Ищу с ним встречи. Пытаюсь вызвать ревность. Пытаюсь возобновить наши отсутствующие отношения.
Нет. Отношений никаких не было. Я-то даже и представить не могла, что они и не предполагались. То есть… То есть, я понимаю, что если бы я его заинтересовала так же, как он заинтересовал меня… which is a grand understatement… все бы было. Теперь я это понимаю. В тот момент я просто думала, что все подразумевается. Ну ведь… (не думала, а чувствовала я), когда с женщиной делают такое - достают из пропасти, помогают выжить, поднимают на вершину… ну хорошо, предположим, он прекрасный игрок, и просто меня обыграл. Переиграл. Умело изображал безразличие, пропадал в те моменты, когда я уже не могла жить без редких и неожиданных звонков к нему… Я с этим примирилась. Он умело разыграл меня, и вот она я.
Законная добыча. Я поехала с ним в Америку, я его приз. Это была ошибка.
Он со мной ни во что не играл, он и думать не думал, что он меня «покорил», он вообще обо мне не думал. Это не была маска. Ему всю дорогу было на меня наплевать, я просто была одним из его бизнес-проектов, а помощь, которую он мне оказывал… ну - … наверное, ему было интересно. И без воскрешения Октава не было бы у меня никаких успехов.
...Что значит последняя фраза? Я не помню. Подчеркнуть.
И без воскрешения Октава не было бы у меня никаких успехов. Октав...
Именно я не интересую его? У него кто-то есть? Или... Или его никто не интересует? Он упертый бизнес-маньяк, adrenalin-driven, и занимается любовью со своими проектами? Господи боже, да не смеши свои тапочки на высоком каблуке, Авриль Огюст. Как бы ты ни пыталась найти причину в каких-то разумных объяснениях, ты сама видишь, что все не то. Его не держит другая женщина. Мне кажется, что даже эта компания с таким неожиданно нежным названием - для него не более чем игрушка, инструмент, завод для делания денег, чтобы... чтобы что? Зачем ему деньги? Опять не то.
Оставить это. Нет никаких загадок, которые отгадывались бы обычно и утешительно. Никаких особенностей ориентации, никаких тайных любовниц, никаких смертельных болезней, кроме одной: ему никто не нужен. У чертового сукиного сына нет души. У него есть только какие-то непонятные планы.
***
Агент, как я и рассчитывала, «протек». Весь богемный мир зашушукался о том, что Авриль Огюст порывает с теми, кто вознес ее туда, где она есть. Ракета-носитель отпала, Авриль Огюст осталась. Пятый день на вершине чартов с песней из нашего фильма (в котором я не пела). Только на титрах, за кадром. Ту самую вещь, что придумала в Дельфах. Хельга «отслушала» ее, куда-то послала на консультацию, потом сказала странную фразу, что «Квадрат одобрил и прислал аранжировку», и мы ее записали. На втором куплете вступает какая-то цыганская девочка - не до уровня «этно», до уровня мурашек. Эти люди не ошибаются, ни в чем.
Октав как-то пропал. Выздоровел. В конце двух недель, что мы снимали фильм, исчез из моего дома. В Америке его, естественно, не было. А когда я вернулась из Америки, его не было нигде. Марк М. молчал, улыбался, отводил глаза, сказал, что малыш поехал долечиваться в теплые края. Мне было не до Октава.
Бродила по Парижу, дышала тем же воздухом. В глубине души рассчитывала на какую-нибудь дикую случайную встречу. И мы встретились. В каком-то кафе, где я болталась, прежде чем отправиться назад в Монако, увидела его с каким-то явным немцем. Лихорадочно стала соображать - знает ли о моих переговорах с новым агентом, если знает, то - что мне делать... Он меня не видел. Надо было уйти. Надо было пропасть точно так же, как пропал он, но я не смогла.
***
Я замерла над своим десертом, как будто он был отравлен. Что делать? Пересидеть их? Но они только что пришли и расположились так, что Лондону были видны все входящие и выходящие. Он, конечно, ни на кого не смотрел, но я могла бы поклясться, что все видел. Сделать вид, что я его не заметила, и просто уйти? Это было бы бегством. Не идти же к нему объясняться... Даже если бы я действительно хотела расторгнуть с ними контракт и перекинуться к новому агенту (не помню ни имени, ни фамилии; как это симптоматично), я могла бы известить об этом Хельгу письменно, или позвонить ей, или позвонить «мистеру Деймону», или... У них с немцем явно шло какое-то обсуждение не для посторонних ушей, а такие обсуждения, как известно, лучше всего проводить в парижских кафе. Что же делать?
Я повернула голову к своему отражению в витрине. Как я выгляжу? Хорошо. Непривычно. Одна. Вот это плохо - что одна. Почему рядом со мной нет кого-нибудь... ах, глупость. Все эти ходы с ним не работают. Не надо спешить. Сиди, наблюдай: они же только что пришли. Немец распахнул ноутбук - такого изящества и такой тонкости, что по одной этой вещи понятно: им всем наплевать на атрибутику - то, что техника у них... Ах, надоело. Ну, сколько можно убеждаться в великолепии этих чертовых подпольщиков? Все равно, какими бы пижонами ни были ньньевцы во главе с самим Лондоном, какие наилучшие вещи ни были в их распоряжении - от людей до компьютеров, каких бы француженок из Монако они походя ни делали суперстарз, они были закрыты. Это непрозрачная компания, для всех. И самый непрозрачный в ней - Лондон. Я думаю, что он непрозрачен даже для Хельги, для этого немца, для Хаугланда и всей остальной братии. Впрочем, в Америке я видела с ним какого-то немолодого джентльмена, которого окрестила про себя «Лондон-2». Неуловимое сходство, совершенно неуловимое. Что-то типа старшего брата?
...Мне иногда кажется, что у Лондона расширяются зрачки и поглощают радужку. Проверить это невозможно - глаза у него очень странного цвета для человека с таким нордическим характером. Подобные вещи ловятся не зрением. Пела там в Америке, а сама следила за ними. Ощущение... что у Лондона болит голова. Правый висок. Ощущение, что с «Лондоном-2» ему трудно, труднее, чем с кем-нибудь еще. Это уже зацепка. Выяснить, кто это. Как можно скорее. Выйти на него.
...просто встала и пошла к ним. Подсела за их столик, потянулась за сигаретой, дождалась огня, закурила. Надо отдать обоим должное: они успели подняться и наклонить головы, еще до того как я опустилась на стул.
Ненавижу чертовых джентльменов, которые ухитряются выбрасывать тебя в помойку, ни на секунду не отходя от правил этикета.
Немец, встав, обратно уже не сел. У него, конечно же, зазвонил мобильный, и он, извинившись еще одним неопределенным жестом, отошел. «Мистер Деймон» же извлек откуда-то сложенный лист бумаги и положил перед собой. Похоже, я действительно им помешала, но все это отлично укладывалось в мои планы.
- Вы ничего не хотите мне сказать?
- Я готов сказать вам все, что вы хотите.
- Не хотите мне попенять за мои судорожные метания?
- Простите, мадам, я, видимо, плохо следил за вашими передвижениями: было много других дел.
- Я бы хотела начать процесс расторжения контракта с «Ниньей».
- О, как это неожиданно.
- Вас не интересуют причины?
- Мне они внятны.
- Вы решили, что я вам больше не нужна?
Передвигает лист по столику ко мне. Разворачиваю. Договор о расторжении контракта. Подписанный последним днем нашей американской поездки. Не хватает только моей подписи.