From Hell
Из ада
Astrud смачивает еще раз платок, присаживается ближе к голове Jose и промокает ему лоб. Шепчет что-то, наклонившись к его лицу.
Jose медленно открывает глаза. Расплывчато видит женское лицо, нежное и ускользающее: Где я? Кто она? Если это смерть, то ... пусть она длится. Женские черты проступают все яснее. Какие у нее губы. Господи, за что мне... Тянется к девушке и вдруг ощущает свое тело, которое возвращается к нему болью и холодком мостовой. Если это не смерть... то чудо. Очень хрипло, едва слышно и с трудом: Кто ты? Пытается протянуть руку к лицу девушки.
Astrud отводит руку Jose: Нет-нет. Тише. Это совсем неважно. Я сейчас уйду. Ты скоро встанешь, только не торопись. Еще раз проводит платком по лбу Jose, потом прикрывает ему глаза ладонью. Ты только что родился. Теперь все будет хорошо. Легко проводит пальцами по губам Jose. Лежи и слушай. Вспоминай.
Jose с трудом поднимает руку и берет девушку за запястье, но пальцы скользят по руке вниз. Нет. Не уходи. Переводит дыхание. Больше ничего не важно. И не будет. Уже. Я запомнил. Медленно выдыхает: Не убирай руку.
Astrud улыбается. Садится прямее. Это правда. Берет в свои руки руку Jose. Только сейчас ты останешься. А я исчезну.
Jose: Какие легкие у нее руки, и теплые. Уверенней открывает глаза. Сам того не замечая, улыбается девушке. Потом хмурится тревожно. Ты не совсем исчезнешь, правда? Я тебе верю. Ты вернешься. Да? Садится, по-прежнему не отпуская руку девушки. С удивлением прислушивается к себе. Смотрит ей в глаза: Я буду тебя искать. Всегда.
Astrud отнимает руку и встает: Ты красивый и сильный, Жозе Браш де Амарал. Все девушки на берегу влюблены в тебя. Ты будешь искать какую-то одну из них? Подбирает свою корзинку. Ищи. Может быть, если ты еще такой же настойчивый... Вынимает из-за отворота платья на груди кружевной платок, бросает на землю. Поворачивается и исчезает в толпе.
Jose подбирает платок, утыкается в него лицом. Сидит так, закрыв глаза. Опомнившись, резко и легко вскакивает на ноги и начинает тревожно оглядывать толпу. Не увидев девушки, опускает взгляд. Снова подносит платок к лицу. Резко поднимает голову, откидывая волосы со лба, крепко сжимает платок в руке: Какая, к чертям, одна из них? Мне нужна ты. И я тебя найду. Наконец смотрит на окружающих его людей, которые тихо перешептываются с изумленными лицами. Обращается к ним как к незнакомым. Куда она исчезла? Как ее зовут?
Гадалка Аусенсита, запинаясь и стараясь особенно не тараторить от возбуждения: Это Энрико старого дочка, Энрико Мораэша. Да ты их не знаешь - они скромные совсем. Старик рыбачит, а она со странностями. Сирота она, без матери росла... Только изменилась очень, совсем ведьма стала. Глаза заведенные...
Jose: Энрико дочка... Совсем ведьмой стала... Зажмуривает глаза и мотает головой, как будто пытается отогнать наваждение: Кем бы она ни была. Я все равно ее найду. Я уже не буду без нее. Никогда. Толпе: Вы слышите, я найду ее. Кидается к выходу с базара, сквозь толпу, которая расступается перед ним.
Scene: Uma praia vazia perto da Carvoeiro,
Dois dias em seguida
Astrud открывает дверь в хижину, быстро входит. Обводит взглядом чистый стол, не зажженный очаг. Подходит к окну, смотрит из него мимо засохшего дерева в направлении маяка. Резко поворачивается и собирается выходить, но останавливается, присаживается на скамью у стола. Кладет руки перед собой, сильно сжимает пальцы. На мгновение прикрывает глаза. Поправляет гребень, проводит рукой по волосам, встает и выходит. Спускается, переступая по большим камням и придерживая юбку, на пустынный пляж. Подходит к сидящему на песке Aliquis. Рыжий пес, лежащий у его ног, чуть поднимает голову, безучастно обнюхивает ее высокие сапожки со шнуровкой и снова кладет голову на лапы. Садится, ставит рядом небольшую корзинку: Здравствуй, Alguem.
Aliquis отрывает взгляд от горизонта и переводит его на Astrud: Здравствуй, Добрая Душа. Ты очень хорошо выглядишь.
Astrud: Все получилось, как ты сказал. Я хотела тебя спросить, как ты его спас, потому что лекарь сказал, так не бывает... И потом боялась, что не все запомнила, как надо делать, и снова хотела тебя найти. Потом решила найти и рассказать, как я сделала и что вышло. Но ты, мне кажется, ничего из этого не хочешь.
Aliquis, придавая лицу заинтересованное выражение: Отчего же? Именно хочу. Я жду твоего отчета, если ты решишь мне что-то рассказать. Как спас - не знаю. Наверное, в мире есть магия. Вообще, человек, в которого отправили хороший испанский нож, так просто не должен подняться. Но он поднялся. Говори же.
Astrud улыбается, упирается руками в песок за спиной и откидывает голову: А я уже все сказала. Почти все. Как ты нарисовал, так и вышло. И я тоже научилась... рисовать. Лезет в корзинку, достает белую салфетку, развязывает ее и показывает Aliquis кольцо. Вот. Только оно немного великовато... Сжимает кольцо в ладони и вскакивает. Торопливо: Знаешь, как мне было трудно? Ты сказал - не идти к нему, и я не шла, потому что ты сказал, и я сама понимала, что так правильно, но я совсем не знала, что делать, мне очень хотелось, и я придумывала, почему можно ненадолго, просто заглянуть, и у меня очень хорошо получалось...
Aliquis берет Astrud за рукав и снова сажает рядом: Подожди. Разжимает ее руку, берет красивое золотое кольцо с мавританским узором, надевает на безымянный палец ее левой руки. Кольцо оказывается совершенно впору: Ну вот. Теперь можно снова снять и увязать в твою тряпицу. Я тебе не сказал, что ты должна была вступить в обладание еще парой дюжин хороших носовых платков для подобных случаев? Так говорю. И что же? Получалось и - ... не получилось?
Astrud отстраняется: Зачем... Пытается снять кольцо, у нее не выходит. Шепотом, приложив пальцы к губам. Зачем ты меня трогаешь... Еще раз тянет за кольцо, которое на этот раз легко соскальзывает с ее пальца: Я хочу уйти отсюда. Море сегодня очень шумное. Пойдем, я знаю, где хорошо и тихо. Я все расскажу. Рыжий сеттер, меланхолично лежавший рядом с Aliquis, глухо ворчит, глядя на Astrud, вcтает и отступает назад, чуть припадая на передние лапы.
Aliquis поднимает голову на снова вскочившую Astrud: Да. Пора. Встает, слегка потирает запястье левой руки. Пора, детка. ...Извини, больше не буду. Трогать. Тебя. Ты ведь у нас теперь невеста? Расскажи мне, как это получилось.
Astrud молчит некоторое время, ковыряя носком сапожка песок: Прошло два дня. Я сидела и никуда не ходила, но слышала, что люди говорили. Что Медардо пропал, что Жозе ходит, всем улыбается и про меня спрашивает. И сегодня утром оделась, вот в это все, как ты меня видишь, и сделала волосы, и брови... И губы тоже. А он, оказывается, меня ждал почти у наших ворот. Ну, я шла, и он пошел рядом со мной. Я на него не смотрела. А он на меня смотрел. Мы шли, и пришли, где людей совсем не было... Он сказал, что хочет быть со мной. И меня поцеловал. И я тоже. А потом он сказал, что хочет всегда быть со мной. Это кольцо - его бабки, она умерла, когда я маленькая была, но ее на базаре до сих пор вспоминают.
Aliquis смотрит на Astrud, пока она говорит, не отрываясь. Когда она заканчивает, улыбается: Все законы работают. Люди по-прежнему таковы, какими и дожны быть. Теперь главное не обращать внимания на то, что говорят злопыхатели. Впрочем, когда вы обвенчаетесь, болтовня потихоньку утихнет. Я рад, что ты смогла пережить эти два дня.
Astrud продолжает спокойным голосом: Я все время видела тебя. Как ты меня учил. Закрывала глаза и видела. Мне нужно было не забыть закрыть глаза, когда очень хотелось к нему. Подбирает корзинку: И я знала, что тебя я тоже не найду, если пойду искать, и не пошла. Тебя все искали потом, у Жоао расспрашивали, и у отца, он очень сердился. Но это понятно, ты исчез, и мне... и Медардо исчез, и всем очень хотелось узнать, куда.
Aliquis, направляясь вдоль линии прибоя: Закрывать глаза - хитрое дело, Добрая Душа. Никогда не знаешь заранее, что увидишь. Конечно, лучше бы ты, закрывая глаза, видела не меня, а себя - такой, какой тебе хотелось бы себя увидеть. Но что поделаешь. Кто учит, тот и запоминается... Почему же сердился твой отец? Хотя у меня странное чувство, что отцы меня никогда не любили. Даже в прошлой жизни. И я их, видимо, тоже. А Медардо не исчез. Мы... мы с ним поговорили.
Astrud: А отцу все стали рассказывать, что произошло, и все - разное. Про тебя, и про меня. Что ты нож направил, что это вообще твой нож был, что ты показался кому-то потом ночью на кладбище, весь черный и с черным лицом, как мавр... что это они из-за меня на самом деле, потому что я bruxa и на них чары навела... Улыбается. Он ведь больше не придет? Совсем? После того как вы поговорили?
Aliquis с некоторой досадой: Фу, глупость какая. Ну, отец-то должен знать, что у твоей матери был любимый младший брат? Заведите-ка вы с Хосе дом в городе, вот что я тебе скажу. Там, конечно, тоже не обойдется без дурацких пересудов, но хотя бы они не будут оскорблять твои уши своей примитивностью. Медардо? Может и придет. С предложениями дружбы и сотрудничества. Всем нужно жить, Добрая Душа, всем нужно зарабатывать ваши смешные эскудо. Даже Медардо.
Astrud: Это все ты сделал. Ты меня нашел и сделал мне - жизнь. Оживил. А мне что же делать? Для тебя? Мягко: Как тебя зовут?
Aliquis некоторое время идет молча. Не поворачиваясь к Аштруд: Это чувство благодарности? Я не люблю чувство благодарности, направленное на меня, но это неправильно. Ты хорошо рассуждаешь, девушка Аштруд. Никогда не надо думать, что люди делают тебе хорошее, потому что хотят сами, и не быть им благодарными. Одно другому не мешает. Будь благодарной. А нашла меня ты. И оживила. Ты же меня уловила - помнишь? ...Зовут? Снова машинально тянется к левому запястью, но останавливает себя и закладывает руки за спину. Не знаю.
Astrud входит вслед за Aliquis в сосновую рощу, защищенную от ветра скалами, которые расположились почти полукругом. Подходит к низко висящей ветке, срывает несколько игл, растирает между пальцами. Ставит корзинку на землю, приседает и начинает в ней копаться. Не разгибаясь, в спину Aliquis. Сними свой сюртук, пожалуйста. Останавливается и оборачивается.
Aliquis, удивленно: Желание дамы - закон, да. А ты тоже что-нибудь снимешь?
Astrud смеется: Нет. Зачем? Я просто тебе благодарна. Ты мне разрешил. Тогда, когда я тебя встретила... Ты у меня взял мой камешек, амулет. Вместо пуговицы. Мне показалось, что тебе теперь неудобно с ним. Руке неудобно. А я нашла настоящую. Почти совсем такую, как у тебя все остальные. Я тебе пришью.
Aliquis подходит к Astrud, на ходу отрывая с манжеты ее камешек: Оh. Да. Амулет. Как это я не подумал? Что на шее носят не пуговицы для случайных встречных, а амулеты. Он за то время, что сидел на моем рукаве, превратился в агат, но думаю, это нестрашно. Держи. Возвращает Astrud камешек и указывает на поваленное бревно: Или ты стоя будешь пришивать?
Astrud: Я - стоя. А ты садись. Достает из корзинки небольшую резную шкатулку. Открывает ее, не глядя опускает туда протянутый Aliquis камешек, достает пуговицу и иголку с уже вдетой ниткой.
Aliquis снимает сюртук, передает Astrud: Поистине, не стоит перечить женщине, когда она держит в руках иголку с ниткой. Не понимаю, как можно шить стоя? И еще не понимаю, как можно откусывать нитку зубами. Это умеют только женщины. У них, видимо, вообще иначе устроена нервная система... Отходит чуть дальше, заинтересовавшись каким-то растением.
Astrud набрасывает сюртук Aliquis себе на левое плечо, подкладывает левую ладонь под рукав и прижимает к нему пальцами пуговицу. Втыкает иголку в ткань, но не спешит пришивать, разглядывая Aliquis из-под приопущенных ресниц. А это как называется? То, на что ты смотришь? Что с ним можно делать?
Aliquis: Это из списка А - Verena - яды. Глаубер описывает эту травку в своей Pharmacopea Spagirica... Или Casciarolo? Для меня нет ничего полезнее ядов... Я вспомню, это тоже вспомню. Срывает лист, расстегивает левую манжету, прикладывает лист к внутренней стороне запястья. Застегивает манжету.
Astrud не отрываясь и не скрываясь, смотрит на действия Aliquis. Когда тот поднимает голову, на мгновение ловит его взгляд. Опускает глаза и делает несколько стежков: Ты знал, что у меня все получится, но ты мне не рассказал, что делать дальше.
Aliquis: Дальше? Подходит. Расслабиться и быть счастливой. Или ты о чем?
Astrud: Готово. Повернись. Откусывает нитку. Поднимает голову и оказывается лицом к лицу с Aliquis. Я... Нельзя... ничего не делать и быть счастливой... Очень тихо. Кто... будет меня этому учить?
Aliquis забирает свой сюртук у Astrud и кидает его на землю. Разворачивает Astrud к себе спиной, берет ее голову руками, заставляя смотреть вперед. Уж, наверное, не я. Astrud закрывает глаза, поднимает руку и кладет ее на левую кисть Aliquis. Сжимает правую ладонь, вскрикивает. Aliquis перехватывает Astrud за плечи и опускает голову к ее уху: Надо осторожнее... с иголками.
Astrud: Нет... Чуть поворачивает голову к голове Aliquis над своим плечом. Делает шаг вперед, освобождаясь от его рук. Наверное, ты. Даже когда уйдешь.
Aliquis отступает, подбирает сюртук, одевается и застегивается: Что ж, может и так. Воображение - великая сила.
Astrud делает шаг в сторону, опустив голову. Кладет в шкатулку туда иголку с оставшимся обрывком нитки. Потом открывает снова, вынимает иголку, медленно вытягивает нитку, бросает в сторону, иголку снова убирает. Поворачивается к Aliquis. На Peter de Alcantara венчание. Ты придешь?
Aliquis некоторое время молчит, следя за перемещениями ирландского сеттера по лесу. Пес начинает выказывать признаки беспокойства. Нет.
Astrud садится на поваленное бревно. Наклоняется, перебирает пальцами одной руки осыпавшуюся хвою: Это мое самое любимое место. Здесь. Я сюда часто прихожу. Еще до тебя. Здесь море, и деревья, и никого не бывает. Не поднимая головы: И буду приходить все равно.
Aliquis прислушивается к чему-то, подходит ближе к Astrud: Ты, конечно, вольна приходить или не приходить на этом побережье куда угодно, девушка Аштруд, но сейчас тебе лучше бы забрать свое шитье и идти домой. И вообще, давай скажем друг другу «до свидания». Нам в разные стороны леса.
Astrud встает, оправляет платье. Делает небольшой шаг к Aliquis: Прощай, Alguem. Мне очень хотелось бы, чтобы ты вспомнил, как тебя зовут. Видишь, у меня не получилось... тебя назвать. У меня вообще не получилось для тебя ничего. Только пуговица.
Aliquis ласково улыбается Astrud: У тебя и не должно было ничего получиться, девочка. Получилось - у меня. Красивая восковая кукла, проткнутая иглой... неважно. Уйти не успеет... Берет Astrud за обе руки и теснит к одному из деревьев. Тебя осталось только сломать.
Astrud: Больно... Нет... Зачем... Пытается заглянуть в глаза Aliquis. Я просто уйду... Ты... Ты меня никогда больше не увидишь...
Aliquis, почти садистским шепотом: Это еще не больно. Перехватывает оба запястья Astrud одной рукой, другой осторожно и коротко надавливает на ее сонную артерию, сдергивает с нее шаль и накидывает ей на голову; осторожно опускает обмякшую девушку возле дерева, с удивлением обнаруживая, что ее одежда и шаль сливаются с пейзажем, оставляя ее невидимой. Enter foes?..
Оглядывается и отступает в тень поросшей темным мхом скалы. В ветвях деревьев слышен шорох и тонкий короткий свист. Рядом с головой Aliquis о скалу со звоном ударяется металлическая звезда - сюрикен.
Aliquis: Ниндзя? По мою душу? Пригибается, подбирает сюрикен и, проверив, что Astrud остается невидимой, перемещается вдоль скалы, стараясь определить местонахождение нападающего.
Из-за деревьев доносится выкрик: Ugoku, Wataya! C одного дерева поспешно спускается человек, замотанный в черные одежды так, что видны только его глаза. С других деревьев его прикрывают сюрикенами. Ниндзя движется к Aliquis, доставая из-за спины меч. С другой стороны приближается Hirohito Yarazo. Aliquis отправляет сюрикен в первого нападающего, с удивлением замечая, что тот начинает светиться в воздухе зеленоватым светом и рассыпает вокруг искры, сшибающие все на лету. Сюрикен поражает человека в плечо, и тот летит на землю, роняя меч. Кидается к мечу, отмечая взглядом тех нападающих на деревьях, которых можно увидеть, и стараясь не оставаться спиной к Yarazo. С дерева срывается длинный гарпун на веревке и, разбрасывая вокруг серебряные искры, втыкается в скалу рядом с Aliquis (одна из искр попадает в крутящегося рядом ирландского сеттера и прижигает ему переднюю лапу, от чего собака, скуля, отползает поближе к скале). По веревке быстро перебегает еще один человек в черном и свешивается строго вниз, непостижимым образом не падая.
Itagawa молниеносно извлекает из ножен меч и атакует Aliquis.
Aliquis парирует выпад, разворачивается и перерубает веревку. Атакующий падает, но группируется, входит в кувырок и укатывается куда-то в сосны. Выкроив момент, склоняется над собакой, которая катается на спине, пытаясь справиться с болью в обожженной лапе. Быстро дотрагивается до лапы сеттера и замирает, увидев на нем ошейник с медальоном, где явственно видны голубая звезда и сияющий единорог. Выпрямляется.
Yarazo разбегается и, подпрыгнув, переворачивается в воздухе и бьет Aliquis обеими ногами в грудь, отбрасывая его к скале. Делает непозволительно широкий размах катаной, во время которого Aliquis с подозрительной быстротой откатывается в сторону, и удар по инерции приходится на камень. Меч гнется и падает на землю. С ужасом: Мой dachi!..
S.S. протягивает руку к мечу Яразо, тот взлетает с земли. Ловит меч свободной рукой и делает им взмах в воздухе. Меч покрывается ржавчиной, осыпается на землю. Кидает рукоятку Яразо: Это на память, каппа. Ты снова ищешь смерти?..
Yarazo с ужасом смотрит на прах, оставшийся от меча, и на Aliquis. Начинает медленно отступать. Обстрел сюрикенами возобновляется. Wataya, Ichigawa, tomare! Чертов демон. Yomi-no kuni плачет по тебе. Но, похоже, что тебе покровительствует сам Сусаноо... Ты слишком быстр и ловок. Продолжает отступать под сень деревьев, удерживая в поле зрения Aliquis и незаметно извлекая из-за пояса короткий меч: Но и ты умрешь.
S.S. чертит в воздухе мечом воображаемые линии от верхушек двух сосен к ногам Яразо. С сосен к Яразо тянутся гибкие веревки, которые сдергивают его с земли и тащат в воздух вверх ногами. Малый меч летит вниз. Подхватывает его и обращается к Яразо: Omae aho ya de! Сосенки будут наклонены, пока я не велю им распрямиться, отважный самурай. Смотри, как бы мне не пришлось плакать о тебе, благородный любитель наносить удары сзади. Yarazo хочет сказать что-то, но его хватает только на то, чтобы не закричать от боли. S.S. снова разворачивается к нападающим, отступая к скале и шепча заклинания. Сосны сплетаются ветвями, кроны их сдвигаются. Люди падают вниз, многих из них ловят такие же веревки, как та, что держит Яразо: Мы в рыбачьем краю, мои японские друзья. Сегодня хороший улов тунца. Или тухлых черных креветок?
Yarazo, сквозь зубы: А ты не разлюбил веселиться, барсук. Кончай свое дело быстрее... не надо перечислять всего меню суси-баров!
Flash-back: One week earlier,
Somewhere very deep inside
S.S. спускается к берегу ледяного озера Коцит, помахивая веткой. Обводит взглядом безрадостный черный горизонт. Довольно угрюмо: Все бы здесь ничего, только неба нет. Без всего можно, без неба как-то... обреченно ...непривычно. Расчищает участок ледяной поверхности, что-то царапает веткой. По ледяной воде, осторожно ступая, к S.S. приближается высокая черная фигура.
S.S. взглядывает на the Landlord: A-ааа... Хозяин идет. Дит уже оттерзал в пасти всех предателей, которые тут вмерзли в лед, настала моя очередь? Снова опускает взгляд на свои чертежи. Noli tangere circulos meos...
Wolfgang Woland подходит к S.S. Добрый вечер, рыцарь. Видите, я тоже умею ходить по воде, хотя и с трудом. Смотрит на чертежи S.S. Правда, приятно, когда можно не бояться, что пьяный солдат зарубит тебя мечом?
S.S. с трудом придает голосу какое-то выражение: Добрый вечер, мессир. Вам, безусловно, виднее, какое время суток опустилось на ваше царство. Ну, конечно... вы можете и больше, чем просто ходить по замерзшей воде. Вы бы, наверное, и на кресте висели, посмеиваясь. А пьяные солдаты, убивающие рассеянных ученых, у вас в каком уголке припрятаны? Может быть, я, спустившись сюда, в самый низ, что-нибудь пропустил? Что-нибудь интересненькое.
Woland достает откуда-то из-за спины большие песочные часы и переворачивает их. Из верхней чаши в нижнюю начинает струиться песок, но постепенно замедляется и, наконец, перестает просачиваться вовсе. Обреченно вздыхает: Видите. И так всегда. Так что здесь, наверное, точно так же могло бы быть и утро. Но для утра слишком темно. Впрочем, возможно, это раннее зимнее утро. С другой стороны, здесь нет зимы, ведь зима - это сравнительная категория, а бесполезность сравнительных категорий в определенных ситуациях, я думаю, вы ощутили сами... Смотрит на безучастно чертящего что-то S.S. и хмыкает. Простите. Я, должно быть, утомил вас своей болтовней и отсутствием пьяных солдат. По низкому мрачному небу проносится пламенеющий дух, постоянно меняющий очертания. Крики его далеко разносятся в холодном хрустящем воздухе. Вслед за ним, ожигая его огненным бичом, летит суровый демон. А что, вы хотели бы посмотреть что-нибудь... еще?
S.S.: Нельзя. Так нельзя. Если он может, я тоже могу: Да. Я бы с удовольствием посмотрел... на всякое. Поговорил бы еще с кем-нибудь. Тут, знаете, такой колоритный, забытый итальянский. Такая, извините за банальность, чудесная компания. Но есть и некоторое однообразие: они все думают, что сильно страдают. И все кого-то в чем-то винят. А я хотел бы посмотреть на нечто противоположное. На Свет. Нет, не просто наш пошлый земной свет, - я очень хорошо его помню. Свет. То, с чего все начиналось. Ужасно обидно так никогда его и не увидеть.
Lucifer рассеянно лепит снежок: Ах, Свет... А ведь мы обсуждали это с вами, рыцарь. Довольно давно. В нашу первую встречу, в соборе Матиаша в Будапеште. К сожалению, самого интересного-то я как раз и не могу вам показать. Меня тогда еще не было на свете, как это ни удивительно. На небе вновь показывается мятущийся дух. Теперь он мчится в другом направлении, преследуемый все тем же мрачным демоном. Прицелившись, Воланд кидает снежок в духа и сбивает его. Дух врезается в озеро, подняв фонтан снежных хлопьев, и оставляет после себя дымящуюся воронку. Демон, как ни в чем не бывало, улетает дальше на восток. Но, если хотите, могу показать, как этот Свет выглядит сейчас. Только должен предупредить вас, Профессор - вы видели его и знаете очень хорошо.
S.S.: Вот такие здесь, значит, снежки. И никто бы не подумал, что под всем этим благолепием находится геенна огненная. Скучно вам здесь, да, Мессир? Одни и те же стоны. Одни и те же притомившиеся демоны. Постоянное чередование жара и холода... Плащ на мне сгорел в первый же час, и без него я не чувствую себя приличным Темным Властелином в изгнании... Но впрочем, простите, что развлекаю вас разговорами, - уж вы-то знаете свои владения лучше, чем я, простой гастролер. Но я, знаете ли, тоже немного позабавился. Одна наиболее дерзкая группка чертей, утомившись препирательствами со мной, кажется, рванула куда-то на поверхность. Speaking of which... не поверхность ли вы имеете в виду под нынешним состоянием Света?..
Lucifer смеется. Горизонт озаряется красными всполохами, из-за скал появляются тревожные тени с гротескного вида рогами, но W. движением руки отпускает их: О да, да. Азми, видите ли, не привык, чтобы кто-то так свободно расхаживал здесь в статусе гостя, да еще и был облечен аналогом той силы, что имел там. Не знаю, поняли ли вы, Профессор, но я, опасаясь, что мои нерадивые слуги причинят вам какие-нибудь неудобства, позволил себе на некоторое время придать вашим и без того выдающимся способностям несколько иной характер... вот самые верные дети и обиделись на меня. Решили выйти и, кхм... размяться. Смотрит на S.S., как бы вспоминая что-то. Да, кстати... как говорите вы, speaking of which. Достает серебряный портсигар с изображением двух повернутых друг к другу девяток, и не без усилий закуривает длинную черную сигарету. Время нервно покурить. Ибо да, рыцарь, я говорю о поверхности. Вам пора.
S.S.: Что - пора?
Lucifer смотрит на S.S. как будто с некоторой растерянностью. Удивленно: Профессор, я понимаю, вам пришлось нелегко, но вы справились значительно лучше, чем я мог того ожидать. Поэтому я надеюсь, что ваше непонимание является следствием недосказанности, а не посттравматического стресса. «Пора» значит, что вам пора назад. Наверх. Домой. На Итаку.
S.S. ненадолго прикрывает глаза; монотонно: Detention отработан? Отлично. Только мне туда не хочется. В процессе отработки я там несколько раз побывал и все понял. Открывает глаза и смотрит на озеро. Все, что можно понять про там, я уже понял. Мне вполне подходит здесь. Нет ни травмы, ни пост-травмы, ни пред-травмы, ни стресса. Я что же, нe заслужил покой? Найдите мне какой-нибудь уголок. Я, знаете, большую часть жизни просидел под землей. Никакой разницы.
Lucifer некоторое время курит молча, размышляя. На сигарете его не образуется пепла, и она не становится короче. Скажите, рыцарь... Вы отдаете себе отчет в том, кому, в случае вашего невозвращения, придется занять ваше место?
S.S.: Uh-huh. Now that you mention it, отдаю, Мессир. И я не удивляюсь, что он сам выходит развлечься. Там хотя бы табак курится. Отдаю - и отчет, и все, что можно отдать другим, - все отдаю. С наслаждением.
Lucifer с уважительной усмешкой: А вы, оказывается, прелюбопытный субъект, рыцарь! Оказывается, вас даже это не смущает. Ну что ж, расскажите мне в таком случае, чем вы планируете здесь заниматься.
S.S. меланхолически оживляется: О! Это стоит только начать рассказывать. Я ведь встретился с людьми, которых уж никогда и не рассчитывал больше увидеть. Мы погуляли с некоторыми моими наставниками... я увидел кое-каких родственников. Это было тягостно, но им было приятно. И я нашел еще некоторых людей. Человека. С которым - с которой - еще не вполне разобрался. А то, что мне нужно небо, - так это пройдет. Переможется.
Lucifer подбирается и нехорошо смотрит на S.S. Человека, с которой... вы до конца не разобрались? Вы знаете, что ваш ребенок погибнет, если вы не вернетесь?
S.S. улыбается и пожимает плечами. Надеюсь, что даже довольно скоро. Это не тот вид очарования, который стоит длить. Чем быстрее, тем лучше. Они все... извините за пафос, но это просто констатация факта... Так вот: они все - прокляты. Озеро Коцит оттаивает и предстает во всей своей мрачной и непроглядной стеклянной глубине. Становится душно.
Woland, негромко: Рыцарь, я уже говорил вам, что надо быть осторожнее с терминами. Не надо разбрасываться «проклятостью»... я ведь уже показывал, что бывает с теми, кто действительно проклят. Поразмыслив: Так вы решили?
S.S., просто: Я не разбрасываюсь. Я знаю. Да. Я остаюсь здесь, он - там. Все - там. Рано или поздно мы встретимся.
Lucifer, холодно: В этом не может быть сомнения. Озеро Коцит отливает от берега, оставляя большое пространство мокрого ледяного песка. (Из-за скалы показывается маленький хромой бес с кисточкой за ухом. Он подходит и рисует что-то на мокром песке. Так продолжается довольно долго; наконец он отходит, удовлетворенно пофыркивая и тряся головой. На песке в полный рост нарисован Профессор.) Демону: Мне кажется, похоже! Спасибо, Арс. Бес кланяется и уходит. Знаете, Профессор, я подумал и решил, что все-таки не хочу, чтобы вы здесь оставались. Мне постоянно приходится вас в чем-то убеждать... а я так отвык от этого. Я уже давно никого ни в чем не убеждал с такой интенсивностью, и силы мои на исходе, не говоря о риторических способностях. Спасибо вам, рыцарь. С вами было очень интересно. И, конечно, мы еще встретимся. То здесь, то там, то еще где-нибудь. Ну а теперь вам, как я и сказал, пора. Плюрализм - хорошая практика, но она развращает. А мы с вами как настоящие учителя ценим дисциплину среди учеников. Дует на Профессора, тот распадается на разноцветные частички. Они медленно плывут по воздуху и мозаикой ложатся на портрет S.S., выполненный хромым бесом. W. достает песочные часы и ставит их рядом с изображением распростертого на земле S.S. Песок медленно сыплется из верхней чаши в нижнюю. Наконец, вся верхняя чаша оказывается пустой, и озеро Коцит, нахлынув на берег, затапливает контур Профессора. Его не видно сквозь воду. Устало: Пойду навещу клятвопреступников.
***
S.S. проводит рукой по лбу, еле заметно передергивает плечами. Бормочет: Все-таки вышибло пробки. Перегорели лампочки. Батарейки сели. Ну конечно... с кем бодаемся... странно, что вообще в голове розовое желе не образовалось... Поднимает голову к Яразо: Ну что, друг мой каппа? Вылилась вода из ямки на макушке? И не называй меня именами животных, а то превращу в уховертку.
Yarazo, вися в воздухе: Ты какой-то злой и неуверенный, демон. Что-то тебя тревожит, да? Злобно улыбается. Хорошо.
S.S. подходит к Яразо. достает из воздуха черный плащ, накидывает на плечи, не спеша застегивает. Делает спиралевидное движение правой рукой, Яразо закутывает в некое подобие огромной детской пеленки из мягкой ткани, которая, однако, завязывается на его ногах крепким узлом. Веревки, держащие Яразо, отпускают его в самом начале этой операции, и японец, планируя, опускается на землю. Подходит к Яразо и встает над ним, разглядывая его исказившееся от злобы лицо: Я добрый, дружок. Добрый и самоуверенный. Поэтому опять не стал рвать тебя на части. Зато команду твою заберу с собой. Достает из кармана серебряную застежку в форме змейки, кидает вверх, и, когда она падает, цепляясь за одну из веревок и таща за собой целую сеть, полную ниндзя, подтаскивает плывущий по воздуху улов к себе. Мы, рыбаки, не только по воде ходим. Мы еще и рыбу ловим. Произносит заклинание, в результате которого все ниндзя в сети засыпают, ровно дыша. Подходит к лежащей возле дерева Аstrud, снимает с ее лица шаль и проверяет, не задело ли ее во время боевых действий. Видит, что глаза ее по-прежнему закрыты, но дыхание безмятежно. Тихо:
Я вспомнил, как меня зовут. Ты этого никогда не узнаешь. Быстро проводит по уколотой ладони Astrud рукой, поворачивается и направляется обратно к своим пленникам: Прощайте, густые мои леса. Исчезает вместе со всей «армией» Яразо.
Astrud не открывая глаз, вздыхает. Едва слышно: Um homem... com olhos pretos.
To Astrud de Moraes from Sender Anonymous:
I
Так, умирая, опадают листья
Невыносимо замыкают круг
Так головой на скрещенные кисти
В тугом кольце твоих усталых рук.
II
Соленым тонким ветерком; песчинки в хвое
Я снова здесь совсем одна, а было двое
Нас было двое - не вдвоем - не надо сказок
Ты дал мне много новых снов и новых масок
Ты больше, знаю, не придешь - ломаю пяльцы
И мавританское кольцо блестит на пальце
Ты не любил, ты лишь учил - и мне довольно
Но только здесь мне хорошо: легко и... больно.
* Рисунки (с) heid_, ccuc, kuzjavyj, mau
идея&текст (c) Zamok&Dungeons
Дальше (Contenti nel foco)
Оглавление
Раньше (Контрабандисты)
Astrud смачивает еще раз платок, присаживается ближе к голове Jose и промокает ему лоб. Шепчет что-то, наклонившись к его лицу.
Jose медленно открывает глаза. Расплывчато видит женское лицо, нежное и ускользающее: Где я? Кто она? Если это смерть, то ... пусть она длится. Женские черты проступают все яснее. Какие у нее губы. Господи, за что мне... Тянется к девушке и вдруг ощущает свое тело, которое возвращается к нему болью и холодком мостовой. Если это не смерть... то чудо. Очень хрипло, едва слышно и с трудом: Кто ты? Пытается протянуть руку к лицу девушки.
Astrud отводит руку Jose: Нет-нет. Тише. Это совсем неважно. Я сейчас уйду. Ты скоро встанешь, только не торопись. Еще раз проводит платком по лбу Jose, потом прикрывает ему глаза ладонью. Ты только что родился. Теперь все будет хорошо. Легко проводит пальцами по губам Jose. Лежи и слушай. Вспоминай.
Jose с трудом поднимает руку и берет девушку за запястье, но пальцы скользят по руке вниз. Нет. Не уходи. Переводит дыхание. Больше ничего не важно. И не будет. Уже. Я запомнил. Медленно выдыхает: Не убирай руку.
Astrud улыбается. Садится прямее. Это правда. Берет в свои руки руку Jose. Только сейчас ты останешься. А я исчезну.
Jose: Какие легкие у нее руки, и теплые. Уверенней открывает глаза. Сам того не замечая, улыбается девушке. Потом хмурится тревожно. Ты не совсем исчезнешь, правда? Я тебе верю. Ты вернешься. Да? Садится, по-прежнему не отпуская руку девушки. С удивлением прислушивается к себе. Смотрит ей в глаза: Я буду тебя искать. Всегда.
Astrud отнимает руку и встает: Ты красивый и сильный, Жозе Браш де Амарал. Все девушки на берегу влюблены в тебя. Ты будешь искать какую-то одну из них? Подбирает свою корзинку. Ищи. Может быть, если ты еще такой же настойчивый... Вынимает из-за отворота платья на груди кружевной платок, бросает на землю. Поворачивается и исчезает в толпе.
Jose подбирает платок, утыкается в него лицом. Сидит так, закрыв глаза. Опомнившись, резко и легко вскакивает на ноги и начинает тревожно оглядывать толпу. Не увидев девушки, опускает взгляд. Снова подносит платок к лицу. Резко поднимает голову, откидывая волосы со лба, крепко сжимает платок в руке: Какая, к чертям, одна из них? Мне нужна ты. И я тебя найду. Наконец смотрит на окружающих его людей, которые тихо перешептываются с изумленными лицами. Обращается к ним как к незнакомым. Куда она исчезла? Как ее зовут?
Гадалка Аусенсита, запинаясь и стараясь особенно не тараторить от возбуждения: Это Энрико старого дочка, Энрико Мораэша. Да ты их не знаешь - они скромные совсем. Старик рыбачит, а она со странностями. Сирота она, без матери росла... Только изменилась очень, совсем ведьма стала. Глаза заведенные...
Jose: Энрико дочка... Совсем ведьмой стала... Зажмуривает глаза и мотает головой, как будто пытается отогнать наваждение: Кем бы она ни была. Я все равно ее найду. Я уже не буду без нее. Никогда. Толпе: Вы слышите, я найду ее. Кидается к выходу с базара, сквозь толпу, которая расступается перед ним.
Scene: Uma praia vazia perto da Carvoeiro,
Dois dias em seguida
Astrud открывает дверь в хижину, быстро входит. Обводит взглядом чистый стол, не зажженный очаг. Подходит к окну, смотрит из него мимо засохшего дерева в направлении маяка. Резко поворачивается и собирается выходить, но останавливается, присаживается на скамью у стола. Кладет руки перед собой, сильно сжимает пальцы. На мгновение прикрывает глаза. Поправляет гребень, проводит рукой по волосам, встает и выходит. Спускается, переступая по большим камням и придерживая юбку, на пустынный пляж. Подходит к сидящему на песке Aliquis. Рыжий пес, лежащий у его ног, чуть поднимает голову, безучастно обнюхивает ее высокие сапожки со шнуровкой и снова кладет голову на лапы. Садится, ставит рядом небольшую корзинку: Здравствуй, Alguem.
Aliquis отрывает взгляд от горизонта и переводит его на Astrud: Здравствуй, Добрая Душа. Ты очень хорошо выглядишь.
Astrud: Все получилось, как ты сказал. Я хотела тебя спросить, как ты его спас, потому что лекарь сказал, так не бывает... И потом боялась, что не все запомнила, как надо делать, и снова хотела тебя найти. Потом решила найти и рассказать, как я сделала и что вышло. Но ты, мне кажется, ничего из этого не хочешь.
Aliquis, придавая лицу заинтересованное выражение: Отчего же? Именно хочу. Я жду твоего отчета, если ты решишь мне что-то рассказать. Как спас - не знаю. Наверное, в мире есть магия. Вообще, человек, в которого отправили хороший испанский нож, так просто не должен подняться. Но он поднялся. Говори же.
Astrud улыбается, упирается руками в песок за спиной и откидывает голову: А я уже все сказала. Почти все. Как ты нарисовал, так и вышло. И я тоже научилась... рисовать. Лезет в корзинку, достает белую салфетку, развязывает ее и показывает Aliquis кольцо. Вот. Только оно немного великовато... Сжимает кольцо в ладони и вскакивает. Торопливо: Знаешь, как мне было трудно? Ты сказал - не идти к нему, и я не шла, потому что ты сказал, и я сама понимала, что так правильно, но я совсем не знала, что делать, мне очень хотелось, и я придумывала, почему можно ненадолго, просто заглянуть, и у меня очень хорошо получалось...
Aliquis берет Astrud за рукав и снова сажает рядом: Подожди. Разжимает ее руку, берет красивое золотое кольцо с мавританским узором, надевает на безымянный палец ее левой руки. Кольцо оказывается совершенно впору: Ну вот. Теперь можно снова снять и увязать в твою тряпицу. Я тебе не сказал, что ты должна была вступить в обладание еще парой дюжин хороших носовых платков для подобных случаев? Так говорю. И что же? Получалось и - ... не получилось?
Astrud отстраняется: Зачем... Пытается снять кольцо, у нее не выходит. Шепотом, приложив пальцы к губам. Зачем ты меня трогаешь... Еще раз тянет за кольцо, которое на этот раз легко соскальзывает с ее пальца: Я хочу уйти отсюда. Море сегодня очень шумное. Пойдем, я знаю, где хорошо и тихо. Я все расскажу. Рыжий сеттер, меланхолично лежавший рядом с Aliquis, глухо ворчит, глядя на Astrud, вcтает и отступает назад, чуть припадая на передние лапы.
Aliquis поднимает голову на снова вскочившую Astrud: Да. Пора. Встает, слегка потирает запястье левой руки. Пора, детка. ...Извини, больше не буду. Трогать. Тебя. Ты ведь у нас теперь невеста? Расскажи мне, как это получилось.
Astrud молчит некоторое время, ковыряя носком сапожка песок: Прошло два дня. Я сидела и никуда не ходила, но слышала, что люди говорили. Что Медардо пропал, что Жозе ходит, всем улыбается и про меня спрашивает. И сегодня утром оделась, вот в это все, как ты меня видишь, и сделала волосы, и брови... И губы тоже. А он, оказывается, меня ждал почти у наших ворот. Ну, я шла, и он пошел рядом со мной. Я на него не смотрела. А он на меня смотрел. Мы шли, и пришли, где людей совсем не было... Он сказал, что хочет быть со мной. И меня поцеловал. И я тоже. А потом он сказал, что хочет всегда быть со мной. Это кольцо - его бабки, она умерла, когда я маленькая была, но ее на базаре до сих пор вспоминают.
Aliquis смотрит на Astrud, пока она говорит, не отрываясь. Когда она заканчивает, улыбается: Все законы работают. Люди по-прежнему таковы, какими и дожны быть. Теперь главное не обращать внимания на то, что говорят злопыхатели. Впрочем, когда вы обвенчаетесь, болтовня потихоньку утихнет. Я рад, что ты смогла пережить эти два дня.
Astrud продолжает спокойным голосом: Я все время видела тебя. Как ты меня учил. Закрывала глаза и видела. Мне нужно было не забыть закрыть глаза, когда очень хотелось к нему. Подбирает корзинку: И я знала, что тебя я тоже не найду, если пойду искать, и не пошла. Тебя все искали потом, у Жоао расспрашивали, и у отца, он очень сердился. Но это понятно, ты исчез, и мне... и Медардо исчез, и всем очень хотелось узнать, куда.
Aliquis, направляясь вдоль линии прибоя: Закрывать глаза - хитрое дело, Добрая Душа. Никогда не знаешь заранее, что увидишь. Конечно, лучше бы ты, закрывая глаза, видела не меня, а себя - такой, какой тебе хотелось бы себя увидеть. Но что поделаешь. Кто учит, тот и запоминается... Почему же сердился твой отец? Хотя у меня странное чувство, что отцы меня никогда не любили. Даже в прошлой жизни. И я их, видимо, тоже. А Медардо не исчез. Мы... мы с ним поговорили.
Astrud: А отцу все стали рассказывать, что произошло, и все - разное. Про тебя, и про меня. Что ты нож направил, что это вообще твой нож был, что ты показался кому-то потом ночью на кладбище, весь черный и с черным лицом, как мавр... что это они из-за меня на самом деле, потому что я bruxa и на них чары навела... Улыбается. Он ведь больше не придет? Совсем? После того как вы поговорили?
Aliquis с некоторой досадой: Фу, глупость какая. Ну, отец-то должен знать, что у твоей матери был любимый младший брат? Заведите-ка вы с Хосе дом в городе, вот что я тебе скажу. Там, конечно, тоже не обойдется без дурацких пересудов, но хотя бы они не будут оскорблять твои уши своей примитивностью. Медардо? Может и придет. С предложениями дружбы и сотрудничества. Всем нужно жить, Добрая Душа, всем нужно зарабатывать ваши смешные эскудо. Даже Медардо.
Astrud: Это все ты сделал. Ты меня нашел и сделал мне - жизнь. Оживил. А мне что же делать? Для тебя? Мягко: Как тебя зовут?
Aliquis некоторое время идет молча. Не поворачиваясь к Аштруд: Это чувство благодарности? Я не люблю чувство благодарности, направленное на меня, но это неправильно. Ты хорошо рассуждаешь, девушка Аштруд. Никогда не надо думать, что люди делают тебе хорошее, потому что хотят сами, и не быть им благодарными. Одно другому не мешает. Будь благодарной. А нашла меня ты. И оживила. Ты же меня уловила - помнишь? ...Зовут? Снова машинально тянется к левому запястью, но останавливает себя и закладывает руки за спину. Не знаю.
Astrud входит вслед за Aliquis в сосновую рощу, защищенную от ветра скалами, которые расположились почти полукругом. Подходит к низко висящей ветке, срывает несколько игл, растирает между пальцами. Ставит корзинку на землю, приседает и начинает в ней копаться. Не разгибаясь, в спину Aliquis. Сними свой сюртук, пожалуйста. Останавливается и оборачивается.
Aliquis, удивленно: Желание дамы - закон, да. А ты тоже что-нибудь снимешь?
Astrud смеется: Нет. Зачем? Я просто тебе благодарна. Ты мне разрешил. Тогда, когда я тебя встретила... Ты у меня взял мой камешек, амулет. Вместо пуговицы. Мне показалось, что тебе теперь неудобно с ним. Руке неудобно. А я нашла настоящую. Почти совсем такую, как у тебя все остальные. Я тебе пришью.
Aliquis подходит к Astrud, на ходу отрывая с манжеты ее камешек: Оh. Да. Амулет. Как это я не подумал? Что на шее носят не пуговицы для случайных встречных, а амулеты. Он за то время, что сидел на моем рукаве, превратился в агат, но думаю, это нестрашно. Держи. Возвращает Astrud камешек и указывает на поваленное бревно: Или ты стоя будешь пришивать?
Astrud: Я - стоя. А ты садись. Достает из корзинки небольшую резную шкатулку. Открывает ее, не глядя опускает туда протянутый Aliquis камешек, достает пуговицу и иголку с уже вдетой ниткой.
Aliquis снимает сюртук, передает Astrud: Поистине, не стоит перечить женщине, когда она держит в руках иголку с ниткой. Не понимаю, как можно шить стоя? И еще не понимаю, как можно откусывать нитку зубами. Это умеют только женщины. У них, видимо, вообще иначе устроена нервная система... Отходит чуть дальше, заинтересовавшись каким-то растением.
Astrud набрасывает сюртук Aliquis себе на левое плечо, подкладывает левую ладонь под рукав и прижимает к нему пальцами пуговицу. Втыкает иголку в ткань, но не спешит пришивать, разглядывая Aliquis из-под приопущенных ресниц. А это как называется? То, на что ты смотришь? Что с ним можно делать?
Aliquis: Это из списка А - Verena - яды. Глаубер описывает эту травку в своей Pharmacopea Spagirica... Или Casciarolo? Для меня нет ничего полезнее ядов... Я вспомню, это тоже вспомню. Срывает лист, расстегивает левую манжету, прикладывает лист к внутренней стороне запястья. Застегивает манжету.
Astrud не отрываясь и не скрываясь, смотрит на действия Aliquis. Когда тот поднимает голову, на мгновение ловит его взгляд. Опускает глаза и делает несколько стежков: Ты знал, что у меня все получится, но ты мне не рассказал, что делать дальше.
Aliquis: Дальше? Подходит. Расслабиться и быть счастливой. Или ты о чем?
Astrud: Готово. Повернись. Откусывает нитку. Поднимает голову и оказывается лицом к лицу с Aliquis. Я... Нельзя... ничего не делать и быть счастливой... Очень тихо. Кто... будет меня этому учить?
Aliquis забирает свой сюртук у Astrud и кидает его на землю. Разворачивает Astrud к себе спиной, берет ее голову руками, заставляя смотреть вперед. Уж, наверное, не я. Astrud закрывает глаза, поднимает руку и кладет ее на левую кисть Aliquis. Сжимает правую ладонь, вскрикивает. Aliquis перехватывает Astrud за плечи и опускает голову к ее уху: Надо осторожнее... с иголками.
Astrud: Нет... Чуть поворачивает голову к голове Aliquis над своим плечом. Делает шаг вперед, освобождаясь от его рук. Наверное, ты. Даже когда уйдешь.
Aliquis отступает, подбирает сюртук, одевается и застегивается: Что ж, может и так. Воображение - великая сила.
Astrud делает шаг в сторону, опустив голову. Кладет в шкатулку туда иголку с оставшимся обрывком нитки. Потом открывает снова, вынимает иголку, медленно вытягивает нитку, бросает в сторону, иголку снова убирает. Поворачивается к Aliquis. На Peter de Alcantara венчание. Ты придешь?
Aliquis некоторое время молчит, следя за перемещениями ирландского сеттера по лесу. Пес начинает выказывать признаки беспокойства. Нет.
Astrud садится на поваленное бревно. Наклоняется, перебирает пальцами одной руки осыпавшуюся хвою: Это мое самое любимое место. Здесь. Я сюда часто прихожу. Еще до тебя. Здесь море, и деревья, и никого не бывает. Не поднимая головы: И буду приходить все равно.
Aliquis прислушивается к чему-то, подходит ближе к Astrud: Ты, конечно, вольна приходить или не приходить на этом побережье куда угодно, девушка Аштруд, но сейчас тебе лучше бы забрать свое шитье и идти домой. И вообще, давай скажем друг другу «до свидания». Нам в разные стороны леса.
Astrud встает, оправляет платье. Делает небольшой шаг к Aliquis: Прощай, Alguem. Мне очень хотелось бы, чтобы ты вспомнил, как тебя зовут. Видишь, у меня не получилось... тебя назвать. У меня вообще не получилось для тебя ничего. Только пуговица.
Aliquis ласково улыбается Astrud: У тебя и не должно было ничего получиться, девочка. Получилось - у меня. Красивая восковая кукла, проткнутая иглой... неважно. Уйти не успеет... Берет Astrud за обе руки и теснит к одному из деревьев. Тебя осталось только сломать.
Astrud: Больно... Нет... Зачем... Пытается заглянуть в глаза Aliquis. Я просто уйду... Ты... Ты меня никогда больше не увидишь...
Aliquis, почти садистским шепотом: Это еще не больно. Перехватывает оба запястья Astrud одной рукой, другой осторожно и коротко надавливает на ее сонную артерию, сдергивает с нее шаль и накидывает ей на голову; осторожно опускает обмякшую девушку возле дерева, с удивлением обнаруживая, что ее одежда и шаль сливаются с пейзажем, оставляя ее невидимой. Enter foes?..
Оглядывается и отступает в тень поросшей темным мхом скалы. В ветвях деревьев слышен шорох и тонкий короткий свист. Рядом с головой Aliquis о скалу со звоном ударяется металлическая звезда - сюрикен.
Aliquis: Ниндзя? По мою душу? Пригибается, подбирает сюрикен и, проверив, что Astrud остается невидимой, перемещается вдоль скалы, стараясь определить местонахождение нападающего.
Из-за деревьев доносится выкрик: Ugoku, Wataya! C одного дерева поспешно спускается человек, замотанный в черные одежды так, что видны только его глаза. С других деревьев его прикрывают сюрикенами. Ниндзя движется к Aliquis, доставая из-за спины меч. С другой стороны приближается Hirohito Yarazo. Aliquis отправляет сюрикен в первого нападающего, с удивлением замечая, что тот начинает светиться в воздухе зеленоватым светом и рассыпает вокруг искры, сшибающие все на лету. Сюрикен поражает человека в плечо, и тот летит на землю, роняя меч. Кидается к мечу, отмечая взглядом тех нападающих на деревьях, которых можно увидеть, и стараясь не оставаться спиной к Yarazo. С дерева срывается длинный гарпун на веревке и, разбрасывая вокруг серебряные искры, втыкается в скалу рядом с Aliquis (одна из искр попадает в крутящегося рядом ирландского сеттера и прижигает ему переднюю лапу, от чего собака, скуля, отползает поближе к скале). По веревке быстро перебегает еще один человек в черном и свешивается строго вниз, непостижимым образом не падая.
Itagawa молниеносно извлекает из ножен меч и атакует Aliquis.
Aliquis парирует выпад, разворачивается и перерубает веревку. Атакующий падает, но группируется, входит в кувырок и укатывается куда-то в сосны. Выкроив момент, склоняется над собакой, которая катается на спине, пытаясь справиться с болью в обожженной лапе. Быстро дотрагивается до лапы сеттера и замирает, увидев на нем ошейник с медальоном, где явственно видны голубая звезда и сияющий единорог. Выпрямляется.
Yarazo разбегается и, подпрыгнув, переворачивается в воздухе и бьет Aliquis обеими ногами в грудь, отбрасывая его к скале. Делает непозволительно широкий размах катаной, во время которого Aliquis с подозрительной быстротой откатывается в сторону, и удар по инерции приходится на камень. Меч гнется и падает на землю. С ужасом: Мой dachi!..
S.S. протягивает руку к мечу Яразо, тот взлетает с земли. Ловит меч свободной рукой и делает им взмах в воздухе. Меч покрывается ржавчиной, осыпается на землю. Кидает рукоятку Яразо: Это на память, каппа. Ты снова ищешь смерти?..
Yarazo с ужасом смотрит на прах, оставшийся от меча, и на Aliquis. Начинает медленно отступать. Обстрел сюрикенами возобновляется. Wataya, Ichigawa, tomare! Чертов демон. Yomi-no kuni плачет по тебе. Но, похоже, что тебе покровительствует сам Сусаноо... Ты слишком быстр и ловок. Продолжает отступать под сень деревьев, удерживая в поле зрения Aliquis и незаметно извлекая из-за пояса короткий меч: Но и ты умрешь.
S.S. чертит в воздухе мечом воображаемые линии от верхушек двух сосен к ногам Яразо. С сосен к Яразо тянутся гибкие веревки, которые сдергивают его с земли и тащат в воздух вверх ногами. Малый меч летит вниз. Подхватывает его и обращается к Яразо: Omae aho ya de! Сосенки будут наклонены, пока я не велю им распрямиться, отважный самурай. Смотри, как бы мне не пришлось плакать о тебе, благородный любитель наносить удары сзади. Yarazo хочет сказать что-то, но его хватает только на то, чтобы не закричать от боли. S.S. снова разворачивается к нападающим, отступая к скале и шепча заклинания. Сосны сплетаются ветвями, кроны их сдвигаются. Люди падают вниз, многих из них ловят такие же веревки, как та, что держит Яразо: Мы в рыбачьем краю, мои японские друзья. Сегодня хороший улов тунца. Или тухлых черных креветок?
Yarazo, сквозь зубы: А ты не разлюбил веселиться, барсук. Кончай свое дело быстрее... не надо перечислять всего меню суси-баров!
Flash-back: One week earlier,
Somewhere very deep inside
S.S. спускается к берегу ледяного озера Коцит, помахивая веткой. Обводит взглядом безрадостный черный горизонт. Довольно угрюмо: Все бы здесь ничего, только неба нет. Без всего можно, без неба как-то... обреченно ...непривычно. Расчищает участок ледяной поверхности, что-то царапает веткой. По ледяной воде, осторожно ступая, к S.S. приближается высокая черная фигура.
S.S. взглядывает на the Landlord: A-ааа... Хозяин идет. Дит уже оттерзал в пасти всех предателей, которые тут вмерзли в лед, настала моя очередь? Снова опускает взгляд на свои чертежи. Noli tangere circulos meos...
Wolfgang Woland подходит к S.S. Добрый вечер, рыцарь. Видите, я тоже умею ходить по воде, хотя и с трудом. Смотрит на чертежи S.S. Правда, приятно, когда можно не бояться, что пьяный солдат зарубит тебя мечом?
S.S. с трудом придает голосу какое-то выражение: Добрый вечер, мессир. Вам, безусловно, виднее, какое время суток опустилось на ваше царство. Ну, конечно... вы можете и больше, чем просто ходить по замерзшей воде. Вы бы, наверное, и на кресте висели, посмеиваясь. А пьяные солдаты, убивающие рассеянных ученых, у вас в каком уголке припрятаны? Может быть, я, спустившись сюда, в самый низ, что-нибудь пропустил? Что-нибудь интересненькое.
Woland достает откуда-то из-за спины большие песочные часы и переворачивает их. Из верхней чаши в нижнюю начинает струиться песок, но постепенно замедляется и, наконец, перестает просачиваться вовсе. Обреченно вздыхает: Видите. И так всегда. Так что здесь, наверное, точно так же могло бы быть и утро. Но для утра слишком темно. Впрочем, возможно, это раннее зимнее утро. С другой стороны, здесь нет зимы, ведь зима - это сравнительная категория, а бесполезность сравнительных категорий в определенных ситуациях, я думаю, вы ощутили сами... Смотрит на безучастно чертящего что-то S.S. и хмыкает. Простите. Я, должно быть, утомил вас своей болтовней и отсутствием пьяных солдат. По низкому мрачному небу проносится пламенеющий дух, постоянно меняющий очертания. Крики его далеко разносятся в холодном хрустящем воздухе. Вслед за ним, ожигая его огненным бичом, летит суровый демон. А что, вы хотели бы посмотреть что-нибудь... еще?
S.S.: Нельзя. Так нельзя. Если он может, я тоже могу: Да. Я бы с удовольствием посмотрел... на всякое. Поговорил бы еще с кем-нибудь. Тут, знаете, такой колоритный, забытый итальянский. Такая, извините за банальность, чудесная компания. Но есть и некоторое однообразие: они все думают, что сильно страдают. И все кого-то в чем-то винят. А я хотел бы посмотреть на нечто противоположное. На Свет. Нет, не просто наш пошлый земной свет, - я очень хорошо его помню. Свет. То, с чего все начиналось. Ужасно обидно так никогда его и не увидеть.
Lucifer рассеянно лепит снежок: Ах, Свет... А ведь мы обсуждали это с вами, рыцарь. Довольно давно. В нашу первую встречу, в соборе Матиаша в Будапеште. К сожалению, самого интересного-то я как раз и не могу вам показать. Меня тогда еще не было на свете, как это ни удивительно. На небе вновь показывается мятущийся дух. Теперь он мчится в другом направлении, преследуемый все тем же мрачным демоном. Прицелившись, Воланд кидает снежок в духа и сбивает его. Дух врезается в озеро, подняв фонтан снежных хлопьев, и оставляет после себя дымящуюся воронку. Демон, как ни в чем не бывало, улетает дальше на восток. Но, если хотите, могу показать, как этот Свет выглядит сейчас. Только должен предупредить вас, Профессор - вы видели его и знаете очень хорошо.
S.S.: Вот такие здесь, значит, снежки. И никто бы не подумал, что под всем этим благолепием находится геенна огненная. Скучно вам здесь, да, Мессир? Одни и те же стоны. Одни и те же притомившиеся демоны. Постоянное чередование жара и холода... Плащ на мне сгорел в первый же час, и без него я не чувствую себя приличным Темным Властелином в изгнании... Но впрочем, простите, что развлекаю вас разговорами, - уж вы-то знаете свои владения лучше, чем я, простой гастролер. Но я, знаете ли, тоже немного позабавился. Одна наиболее дерзкая группка чертей, утомившись препирательствами со мной, кажется, рванула куда-то на поверхность. Speaking of which... не поверхность ли вы имеете в виду под нынешним состоянием Света?..
Lucifer смеется. Горизонт озаряется красными всполохами, из-за скал появляются тревожные тени с гротескного вида рогами, но W. движением руки отпускает их: О да, да. Азми, видите ли, не привык, чтобы кто-то так свободно расхаживал здесь в статусе гостя, да еще и был облечен аналогом той силы, что имел там. Не знаю, поняли ли вы, Профессор, но я, опасаясь, что мои нерадивые слуги причинят вам какие-нибудь неудобства, позволил себе на некоторое время придать вашим и без того выдающимся способностям несколько иной характер... вот самые верные дети и обиделись на меня. Решили выйти и, кхм... размяться. Смотрит на S.S., как бы вспоминая что-то. Да, кстати... как говорите вы, speaking of which. Достает серебряный портсигар с изображением двух повернутых друг к другу девяток, и не без усилий закуривает длинную черную сигарету. Время нервно покурить. Ибо да, рыцарь, я говорю о поверхности. Вам пора.
S.S.: Что - пора?
Lucifer смотрит на S.S. как будто с некоторой растерянностью. Удивленно: Профессор, я понимаю, вам пришлось нелегко, но вы справились значительно лучше, чем я мог того ожидать. Поэтому я надеюсь, что ваше непонимание является следствием недосказанности, а не посттравматического стресса. «Пора» значит, что вам пора назад. Наверх. Домой. На Итаку.
S.S. ненадолго прикрывает глаза; монотонно: Detention отработан? Отлично. Только мне туда не хочется. В процессе отработки я там несколько раз побывал и все понял. Открывает глаза и смотрит на озеро. Все, что можно понять про там, я уже понял. Мне вполне подходит здесь. Нет ни травмы, ни пост-травмы, ни пред-травмы, ни стресса. Я что же, нe заслужил покой? Найдите мне какой-нибудь уголок. Я, знаете, большую часть жизни просидел под землей. Никакой разницы.
Lucifer некоторое время курит молча, размышляя. На сигарете его не образуется пепла, и она не становится короче. Скажите, рыцарь... Вы отдаете себе отчет в том, кому, в случае вашего невозвращения, придется занять ваше место?
S.S.: Uh-huh. Now that you mention it, отдаю, Мессир. И я не удивляюсь, что он сам выходит развлечься. Там хотя бы табак курится. Отдаю - и отчет, и все, что можно отдать другим, - все отдаю. С наслаждением.
Lucifer с уважительной усмешкой: А вы, оказывается, прелюбопытный субъект, рыцарь! Оказывается, вас даже это не смущает. Ну что ж, расскажите мне в таком случае, чем вы планируете здесь заниматься.
S.S. меланхолически оживляется: О! Это стоит только начать рассказывать. Я ведь встретился с людьми, которых уж никогда и не рассчитывал больше увидеть. Мы погуляли с некоторыми моими наставниками... я увидел кое-каких родственников. Это было тягостно, но им было приятно. И я нашел еще некоторых людей. Человека. С которым - с которой - еще не вполне разобрался. А то, что мне нужно небо, - так это пройдет. Переможется.
Lucifer подбирается и нехорошо смотрит на S.S. Человека, с которой... вы до конца не разобрались? Вы знаете, что ваш ребенок погибнет, если вы не вернетесь?
S.S. улыбается и пожимает плечами. Надеюсь, что даже довольно скоро. Это не тот вид очарования, который стоит длить. Чем быстрее, тем лучше. Они все... извините за пафос, но это просто констатация факта... Так вот: они все - прокляты. Озеро Коцит оттаивает и предстает во всей своей мрачной и непроглядной стеклянной глубине. Становится душно.
Woland, негромко: Рыцарь, я уже говорил вам, что надо быть осторожнее с терминами. Не надо разбрасываться «проклятостью»... я ведь уже показывал, что бывает с теми, кто действительно проклят. Поразмыслив: Так вы решили?
S.S., просто: Я не разбрасываюсь. Я знаю. Да. Я остаюсь здесь, он - там. Все - там. Рано или поздно мы встретимся.
Lucifer, холодно: В этом не может быть сомнения. Озеро Коцит отливает от берега, оставляя большое пространство мокрого ледяного песка. (Из-за скалы показывается маленький хромой бес с кисточкой за ухом. Он подходит и рисует что-то на мокром песке. Так продолжается довольно долго; наконец он отходит, удовлетворенно пофыркивая и тряся головой. На песке в полный рост нарисован Профессор.) Демону: Мне кажется, похоже! Спасибо, Арс. Бес кланяется и уходит. Знаете, Профессор, я подумал и решил, что все-таки не хочу, чтобы вы здесь оставались. Мне постоянно приходится вас в чем-то убеждать... а я так отвык от этого. Я уже давно никого ни в чем не убеждал с такой интенсивностью, и силы мои на исходе, не говоря о риторических способностях. Спасибо вам, рыцарь. С вами было очень интересно. И, конечно, мы еще встретимся. То здесь, то там, то еще где-нибудь. Ну а теперь вам, как я и сказал, пора. Плюрализм - хорошая практика, но она развращает. А мы с вами как настоящие учителя ценим дисциплину среди учеников. Дует на Профессора, тот распадается на разноцветные частички. Они медленно плывут по воздуху и мозаикой ложатся на портрет S.S., выполненный хромым бесом. W. достает песочные часы и ставит их рядом с изображением распростертого на земле S.S. Песок медленно сыплется из верхней чаши в нижнюю. Наконец, вся верхняя чаша оказывается пустой, и озеро Коцит, нахлынув на берег, затапливает контур Профессора. Его не видно сквозь воду. Устало: Пойду навещу клятвопреступников.
***
S.S. проводит рукой по лбу, еле заметно передергивает плечами. Бормочет: Все-таки вышибло пробки. Перегорели лампочки. Батарейки сели. Ну конечно... с кем бодаемся... странно, что вообще в голове розовое желе не образовалось... Поднимает голову к Яразо: Ну что, друг мой каппа? Вылилась вода из ямки на макушке? И не называй меня именами животных, а то превращу в уховертку.
Yarazo, вися в воздухе: Ты какой-то злой и неуверенный, демон. Что-то тебя тревожит, да? Злобно улыбается. Хорошо.
S.S. подходит к Яразо. достает из воздуха черный плащ, накидывает на плечи, не спеша застегивает. Делает спиралевидное движение правой рукой, Яразо закутывает в некое подобие огромной детской пеленки из мягкой ткани, которая, однако, завязывается на его ногах крепким узлом. Веревки, держащие Яразо, отпускают его в самом начале этой операции, и японец, планируя, опускается на землю. Подходит к Яразо и встает над ним, разглядывая его исказившееся от злобы лицо: Я добрый, дружок. Добрый и самоуверенный. Поэтому опять не стал рвать тебя на части. Зато команду твою заберу с собой. Достает из кармана серебряную застежку в форме змейки, кидает вверх, и, когда она падает, цепляясь за одну из веревок и таща за собой целую сеть, полную ниндзя, подтаскивает плывущий по воздуху улов к себе. Мы, рыбаки, не только по воде ходим. Мы еще и рыбу ловим. Произносит заклинание, в результате которого все ниндзя в сети засыпают, ровно дыша. Подходит к лежащей возле дерева Аstrud, снимает с ее лица шаль и проверяет, не задело ли ее во время боевых действий. Видит, что глаза ее по-прежнему закрыты, но дыхание безмятежно. Тихо:
Я вспомнил, как меня зовут. Ты этого никогда не узнаешь. Быстро проводит по уколотой ладони Astrud рукой, поворачивается и направляется обратно к своим пленникам: Прощайте, густые мои леса. Исчезает вместе со всей «армией» Яразо.
Astrud не открывая глаз, вздыхает. Едва слышно: Um homem... com olhos pretos.
To Astrud de Moraes from Sender Anonymous:
I
Так, умирая, опадают листья
Невыносимо замыкают круг
Так головой на скрещенные кисти
В тугом кольце твоих усталых рук.
II
Соленым тонким ветерком; песчинки в хвое
Я снова здесь совсем одна, а было двое
Нас было двое - не вдвоем - не надо сказок
Ты дал мне много новых снов и новых масок
Ты больше, знаю, не придешь - ломаю пяльцы
И мавританское кольцо блестит на пальце
Ты не любил, ты лишь учил - и мне довольно
Но только здесь мне хорошо: легко и... больно.
* Рисунки (с) heid_, ccuc, kuzjavyj, mau
идея&текст (c) Zamok&Dungeons
Дальше (Contenti nel foco)
Оглавление
Раньше (Контрабандисты)