Кто работал в советском Комитете по цензуре - те и подготавливали перестройку
В этом журнале уже опубликовано более 20 глав из эпического труда Дугласа Рида „Спор о Сионе". Объективность исследования Рида подкрепляется тем, что он был, всё же, ярым антисоветчиком. А как англичанин, вращающийся во властных кругах, был ярым недругом России.
Логика здесь простая. Если бы Д.Рид с симпатией относился к социализму и России, то он бы ей желал ещё бОльшего процветания. И, тем самым, в анализе причин, мешающих этому процветанию, нападал бы на сионистов с позиции далеко не нейтрального наблюдателя.
А раз он относился к нам враждебно, но нападал не на социализм и русских, а на сионистов-иудеев, то это говорит, скорее, об объективности Рида. Во всяком случае, в его труде все утверждения подкрепляются конкретными проверяемыми ссылками.
В своей (...) ещё довоенной работе «Ярмарка сумасшествия» (Douglas Reed “Insanity fair”) Дуглас Рид описывает свои путешествия по довоенной, 1935 года, Европе. Дуглас Рид приезжал и в Россию в составе антуража министра иностранных дел Англии Антони Идена. Особенно останавливается Дуглас Рид на своих отношениях с цензурным комитетом по печати в СССР.
«Не прошло и пяти минут как советские чиновники стали спорить со мной относительно банальных пустяков. Например, что я написал, что Иден прошёлся по улицам заполненной «унылой и молчаливой толпой». Я считал, что это наилучшее определение, но явился советский еврейский цензор и сказал, что это должно быть вычеркнуто.
Я спросил его, что он от меня хочет, чтобы я написал, что улицы заполнены пёстрыми буржуа? Но он был непреклонен. Таков был их интеллектуальный уровень. Комитет по цензуре, я имею ввиду целый аппарат по затыканию ртов и фильтрации информации, был на 100% укомплектован евреями, и это было самое большее, что меня поразило в Москве. Это поражает в любой западной столице, но я не ожидал этого от Москвы.
Не было ни одного чиновника нееврея во всём аппарате. И они были совершенно такие же евреи, каких навалом в Нью-Йорке, Берлине, Париже, Вене или Праге и Будапеште или Бухаресте - хорошо ухоженные, холёные, сытые, и модно одетые.
Мне сказали, что пропорция евреев в правительстве небольшая, но это, то, что называется - не верь глазам своим. В этом конкретном департаменте царила еврейская монополия.
Я спросил себя, а где вообще русские? Ответ был налицо - в этой «унылой и молчаливой толпе», которая наполняла улицы.
Я решил выбраться из центра и посмотреть на реальную Москву. И я нашёл её. Давно не ремонтировавшиеся улицы, обшарпанные дома, плохо одетые люди с измождёнными лицами.
(...)
Затем я сидел в Большом театре и слушал оперу. Хорошо ухоженный Иден занимал царскую ложу. Оркестр играл «Боже царя храни» и зал был набит мужчинами и женщинами и даже детьми.
Однако вряд ли кого-нибудь по западным стандартам я бы причислил к пролетариату. Это всё были члены привилегированного класса пролетарского государства. Высшая бюрократия, чиновники, специалисты и творческая интеллигенция.
Кто те силы, которые могли сделать так, что до 1935 года только евреи были уполномочены приказывать русским, что и как им думать? Сколько людей в Европе или Америке в 1935 году знало, что в комитете по цензуре в Москве нет ни одного нееврея? Сколько знает, были ли с того момента какие-либо изменения?
Если полный Комитет цезуры укомплектован евреями, можем ли мы вообще полагаться на какие либо заявления исходящие из СССР относительно людей, находящихся на руководящих должностях, не исключая самого Сталина?"
Источник