"Отрицательная селекция" элиты и ее итог
«Функции монарха и президента республики, функции средневекового духовенства и современных ученых, схоластов и интеллигенции, функции прошлых аграриев и торговцев, и современных капитанов коммерции сущностно схожие. Они идентичны как по сути, так и по высокому положению, занимаемому этими профессиональными группами в иерархии. Несомненно, требуется высокий уровень интеллекта для успешного выполнения этих "работ", так как они носят чисто интеллектуальный характер. Несомненно также, что успешное осуществление этих функций важнее всего для общества в целом. И за исключением периодов упадка, заслуги лидеров перед обществом неоспоримы» (Питирим Сорокин. Социальная стратификация и мобильность).
Питирим Александрович Сорокин (21 января 1889, с. Турья, Вологодская губерния - 11 января 1968, Винчестер, США) был одним из основоположников российской и одним из классиков американской социологии. Как отмечала современный исследователь Т.В. Сохраняева, «масштабность мышления этого человека выводила его за рамки только социологической проблематики, подталкивала к глубоким обобщениям закономерностей культурных процессов»1. Именно Сорокин в ХХ в., идя наперекор господствующему позитивизму в гуманитарных науках, постулировал и обосновал утверждение, согласно которому одним из руководящих начал социума является мировоззрение его членов.
П.А. Сорокин начинал свой академический путь как убежденный западник, после февраля 1917 г. работал секретарем А.Ф. Керенского по вопросам науки. Его дальнейший поиск определялся все более критическим отношением к современной западной культуре и тем поворотом к традиционным (религиозным и моральным) ценностям в поздний период творчества, который биографы называют «альтруистическим поворотом».
Несомненную ценность представляют идеи П.А. Сорокина на всех этапах его научного развития, равно как и сама эволюция мышления человека, сумевшего стать классиком социологии для таких разных стран, как Россия и Соединенные Штаты.
Многолетние социологические наблюдения привели Сорокина-теоретика к пониманию невозможности рассматривать общественные процессы как линейные и подходить к ним с инструментарием детерминизма, в какой бы сфере не укрывался этот материалистический предрассудок - экономике, психологии, мировой политике и др.
Соединение действительно имеющих место в бытии общества закономерностей со свободой волей человека требовало для своей научной рефлексии более гибкого подхода, который усматривался Сорокиным в цикличности, подобной «длинным волнам» в системе Николая Кондратьева (1892-1938). Наблюдаемые в жизни общества циклы не исключают фактора неожиданности, но смягчают его некоторой предсказуемостью траектории, заранее представленной диалектически.
В диалектике материального и духовного отказываясь от какого-либо редукционизма, П.А. Сорокин выдвигал культуру как индивидуальное и коллективное творчество на передний план социологической предметности. Так, он различал три типа культуры, диалектически взаимодействующие друг с другом: идеациональную, чувственную и идеальную. По Гегелю, их можно представить как тезис, антитезис и синтез. Однако в социальной действительности противоречие совсем не обязательно снимается синтезом. Так, оценивая современное положение дел, Сорокин-наблюдатель констатировал кризис, который он определял как «перезревание чувственной культуры».
Состоянием культуры определяется качество человеческого материала на всех уровнях общества. «В перезревшей чувственной культуре общественная жизнь становится такой сложной, борьба за чувственное счастье - такой острой, потребность в удовольствии настолько нарушает ментальное и моральное равновесие, что разум и нервная система множества людей не могут выдержать огромного напряжения, которому они подвергаются; поэтому они становятся склонными к извращениям или даже ломке личности» (Кризис нашего времени).
В этом исследовании (1941 г.) Питирим Сорокин подошел к очень важному выводу: поведение целых социальных групп, и в том числе обеспеченных доступом к чувственным благам, на определенном этапе может быть уже не скрыто-рациональным, а прямо нерациональным, безумным. И, как опасный безумец, они сами нуждаются в изоляции от рычагов управления обществом, которые искушают их не до конца еще реализованными возможностями оргиастического применения власти.
П.А. Сорокин не был эгалитаристом, однако он полагал, что реализация дискурса власти в интересах общественного развития требует ответственности каждого участника социального процесса за вверенную ему область. «Каждый гражданин - носитель власти в известном объеме, в том, который диктуется принципом социального служения, откуда и следует, что иерархия власти и ее органов не исключается этой конструкцией, но поэтому же он несет на себе и всю ответственность и все обязанности власти» (Обязанности власти и обязанности гражданина).
Важность персональной ответственности за принимаемые решения и за их реализацию прямо вытекает из условий, которыми оговаривается эффективность власти вообще. «В конечном итоге историю делают люди. Люди, занимающие положения, которым они не соответствуют, могут "успешно" разрушить общество, но не могут создать ничего ценного, и наоборот» (Социальная и культурная мобильность).
Однако на стадии перезревания чувственной культуры меняются сами принципы формирования правящего класса. В одной из работ российского периода творчества П.А. Сорокин писал об «отрицательной селекции»: в периоды острых социальных катаклизмов самыми приспособленными оказываются не лучшие, а средние, способные слиться с массой в ее инстинктивных мотивах и не дистиллированных разумом побуждениях. Это те «духи» из легенды о Фаусте, которые сами по себе «не оставляют запаха».
Рост ущербности в таком обществе надо рассматривать комплексно: на низших уровнях растет число физически ущербных, на высших - число моральных уродов. Последние, «проявляя хорошие интеллектуальные способности, демонстрируют при этом заметную моральную слабость: жадность, коррупцию, демагогию, сексуальную распущенность, стремление к накопительству и материальным благам (часто за счет общественных и моральных ценностей), нечестность, цинизм и плутократию» (Социальная и культурная мобильность).
К такому состоянию элиты приводит одностороннее усиление материальной заинтересованности в ущерб духовной. Чувственная культура Запада в своем расцвете достигла небывалого раскрытия материальных сил. Но, полагая все свои цели в пределах материального мира, она не могла избежать утопического итога. «Банкротство перезревшей чувственной культуры достигает кульминации в своей неудаче прийти к главной заветной цели - высокому материальному стандарту жизни, доступному всем». В противоположность чувственной, «идеациональная культура не вкладывает в это всю или большую часть своей энергии: она относится к материальному комфорту или равнодушно, или негативно» (Кризис нашего времени).
Каким должен быть выход культуры из состояния «банкротства», характеризующегося «отрицательной селекцией»? В ранний период творчества Питирим Сорокин возлагал большие надежды на образование.
«В ряду множества кризисов, переживаемых теперь государством, - отмечал он в годы послереволюционного строительства, - едва ли не самым острым кризисом является кризис культурных сил, кризис знания... Всякая демагогия, не имеющая возможности привиться в стране культурной, у нас процветает и приносит пышные плоды в виде бесконечных эксцессов, то больших, то малых. Сотни кризисов, которые не имели бы места при достаточном запасе знания, у нас стали бытовым явлением и с каждым днем растут, с каждым днем обостряются» (Задачи ведомства народного просвещения).
Отсюда извлекалась и для нашего времени актуальная мысль: «Государство, в своих собственных интересах, обязано придти здесь на помощь народу и создать денежный фонд, обеспечивающий каждому желающему учиться возможность своего существования… Расходы на это дело возместятся сторицею» (Там же).
Известно, что в более поздних трудах Сорокин «с явной симпатией характеризует китайскую (конфуцианскую) систему образования, благодаря которой образовательный тест выполнял роль всеобщего избирательного права и интеллектуальная элита формировалась вне зависимости от семейного статуса людей»2.
Одно из существенных требований, предъявлявшихся Сорокиным к образованию, состоит в том, что оно должно быть национальным. «Теперь, когда история грозит нас обезличить, когда другие народы готовы исключить нас из числа главных действующих лиц и перевести нас на роль простых статистов, мы начинаем понимать великую ценность национального лица. Если для каждого из нас иметь свое лицо лучше, чем быть безличным, то то же относится и к целому народу. Пора понять, что всякая попытка отказаться от своего лица приводит либо к безличности, либо к искажению этого лица» (Речь на торжественном собрании в день 103-й годовщины Петербургского университета, 21 февраля 1922 года).
Второе требование к образованию - его моральная определенность. «Отправляясь в путь, - призывал П.А. Сорокин молодых сотрудников университета, - запаситесь далее совестью, моральными богатствами. Не о высоких словах я говорю… а говорю о моральных поступках, о нравственном поведении и делах. Это гораздо труднее, но это нужно сделать, ибо я не знаю ни одного великого народа, не имеющего здоровой морали в действиях. Иначе... Вы будете иметь ту вакханалию зверства, хищничества, мошенничества, взяточничества, обмана, лжи, спекуляции, бессовестности, тот "шакализм", в котором мы сейчас захлебываемся и выдыхаемся» (Там же).
Не менее важным признавалась и семейная составляющая образования личности. Семья - «первый скульптор, лепящий Socius'a из биологической особи», но «слишком далеко зашел здесь развал и духовный и биологический, через половые болезни ускоряющий вымирание и вырождение русского народа» (Там же).
Следует отметить, однако, что в рассматриваемый период П.А. Сорокин еще только отходил от позитивистских установок в социологии, поэтому предписывание рецептов было для него естественной частью риторики. В позднейшие годы, изучая социум комплексно, ученый пришел к довольно категоричному выводу: «должно быть предельно ясно, что все умонастроения человеческого общества - особенно в отношении того, что считать истинным или ложным, знанием или невежеством, а отсюда образование и все школьные программы - все это различается в соответствии с доминирующей истиной, принятой данной культурой и обществом» (Культурная динамика).
Именно эта «доминантная истина» и «заземляется» в эпохи гниения, что неизбежно вследствие преобладания материальной стороны человеческого существа. Моральные требования, предъявляемые обществом к элитам, селективный отбор которых происходит по «отрицательному» принципу, превосходят их реальные возможности.
«Если индивид не обладает твердыми убеждениями по поводу того, что правильно, а что нет, если он не верит в Бога или в абсолютные моральные ценности, если он больше не питает уважения к своим обязанностям и, наконец, если его поиски удовольствий и чувственных ценностей являются наиважнейшими в жизни, что может вести и контролировать его поведение по отношению к другим людям? Ничего, кроме желаний и вожделения. В таких условиях человек теряет всякий моральный и рациональный контроль и даже просто здравый смысл. Что может удержать его от нарушения прав, интересов и благосостояния других людей? Ничего, кроме физической силы. Как далеко зайдет его ненасытная жажда чувственного счастья? Она зайдет ровно настолько далеко, насколько позволяет противопоставленная ей грубая сила других» (Кризис нашего времени).
Возможно ли в принципе избежать кризисов, которые приводят к отрицательной селекции элит? По-видимому, Питирим Сорокин считал, что кризисы социума неизбежны, но они должны преодолеваться «острой болью рождения новой формы культуры, родовыми муками, сопутствующими высвобождению новых созидательных сил» (Социокультурная динамика).
Причем, если только еще не наступил конец истории, на руинах перезревшей чувственности обязательно вновь процветут затоптанные было травы идеациональности.
__________________
1 Сохраняева Т.В. Образование как фактор культурной динамики (опыт прочтения П.А. Сорокина) // Вестник Московского университета. - Серия 7. Философия. - №6. 1998. - С. 83.
2 Там же.
Подборка текстов, введение и научный комментарий: И.С. Вевюрко
Питирим Александрович Сорокин (21 января 1889, с. Турья, Вологодская губерния - 11 января 1968, Винчестер, США) был одним из основоположников российской и одним из классиков американской социологии. Как отмечала современный исследователь Т.В. Сохраняева, «масштабность мышления этого человека выводила его за рамки только социологической проблематики, подталкивала к глубоким обобщениям закономерностей культурных процессов»1. Именно Сорокин в ХХ в., идя наперекор господствующему позитивизму в гуманитарных науках, постулировал и обосновал утверждение, согласно которому одним из руководящих начал социума является мировоззрение его членов.
П.А. Сорокин начинал свой академический путь как убежденный западник, после февраля 1917 г. работал секретарем А.Ф. Керенского по вопросам науки. Его дальнейший поиск определялся все более критическим отношением к современной западной культуре и тем поворотом к традиционным (религиозным и моральным) ценностям в поздний период творчества, который биографы называют «альтруистическим поворотом».
Несомненную ценность представляют идеи П.А. Сорокина на всех этапах его научного развития, равно как и сама эволюция мышления человека, сумевшего стать классиком социологии для таких разных стран, как Россия и Соединенные Штаты.
Многолетние социологические наблюдения привели Сорокина-теоретика к пониманию невозможности рассматривать общественные процессы как линейные и подходить к ним с инструментарием детерминизма, в какой бы сфере не укрывался этот материалистический предрассудок - экономике, психологии, мировой политике и др.
Соединение действительно имеющих место в бытии общества закономерностей со свободой волей человека требовало для своей научной рефлексии более гибкого подхода, который усматривался Сорокиным в цикличности, подобной «длинным волнам» в системе Николая Кондратьева (1892-1938). Наблюдаемые в жизни общества циклы не исключают фактора неожиданности, но смягчают его некоторой предсказуемостью траектории, заранее представленной диалектически.
В диалектике материального и духовного отказываясь от какого-либо редукционизма, П.А. Сорокин выдвигал культуру как индивидуальное и коллективное творчество на передний план социологической предметности. Так, он различал три типа культуры, диалектически взаимодействующие друг с другом: идеациональную, чувственную и идеальную. По Гегелю, их можно представить как тезис, антитезис и синтез. Однако в социальной действительности противоречие совсем не обязательно снимается синтезом. Так, оценивая современное положение дел, Сорокин-наблюдатель констатировал кризис, который он определял как «перезревание чувственной культуры».
Состоянием культуры определяется качество человеческого материала на всех уровнях общества. «В перезревшей чувственной культуре общественная жизнь становится такой сложной, борьба за чувственное счастье - такой острой, потребность в удовольствии настолько нарушает ментальное и моральное равновесие, что разум и нервная система множества людей не могут выдержать огромного напряжения, которому они подвергаются; поэтому они становятся склонными к извращениям или даже ломке личности» (Кризис нашего времени).
В этом исследовании (1941 г.) Питирим Сорокин подошел к очень важному выводу: поведение целых социальных групп, и в том числе обеспеченных доступом к чувственным благам, на определенном этапе может быть уже не скрыто-рациональным, а прямо нерациональным, безумным. И, как опасный безумец, они сами нуждаются в изоляции от рычагов управления обществом, которые искушают их не до конца еще реализованными возможностями оргиастического применения власти.
П.А. Сорокин не был эгалитаристом, однако он полагал, что реализация дискурса власти в интересах общественного развития требует ответственности каждого участника социального процесса за вверенную ему область. «Каждый гражданин - носитель власти в известном объеме, в том, который диктуется принципом социального служения, откуда и следует, что иерархия власти и ее органов не исключается этой конструкцией, но поэтому же он несет на себе и всю ответственность и все обязанности власти» (Обязанности власти и обязанности гражданина).
Важность персональной ответственности за принимаемые решения и за их реализацию прямо вытекает из условий, которыми оговаривается эффективность власти вообще. «В конечном итоге историю делают люди. Люди, занимающие положения, которым они не соответствуют, могут "успешно" разрушить общество, но не могут создать ничего ценного, и наоборот» (Социальная и культурная мобильность).
Однако на стадии перезревания чувственной культуры меняются сами принципы формирования правящего класса. В одной из работ российского периода творчества П.А. Сорокин писал об «отрицательной селекции»: в периоды острых социальных катаклизмов самыми приспособленными оказываются не лучшие, а средние, способные слиться с массой в ее инстинктивных мотивах и не дистиллированных разумом побуждениях. Это те «духи» из легенды о Фаусте, которые сами по себе «не оставляют запаха».
Рост ущербности в таком обществе надо рассматривать комплексно: на низших уровнях растет число физически ущербных, на высших - число моральных уродов. Последние, «проявляя хорошие интеллектуальные способности, демонстрируют при этом заметную моральную слабость: жадность, коррупцию, демагогию, сексуальную распущенность, стремление к накопительству и материальным благам (часто за счет общественных и моральных ценностей), нечестность, цинизм и плутократию» (Социальная и культурная мобильность).
К такому состоянию элиты приводит одностороннее усиление материальной заинтересованности в ущерб духовной. Чувственная культура Запада в своем расцвете достигла небывалого раскрытия материальных сил. Но, полагая все свои цели в пределах материального мира, она не могла избежать утопического итога. «Банкротство перезревшей чувственной культуры достигает кульминации в своей неудаче прийти к главной заветной цели - высокому материальному стандарту жизни, доступному всем». В противоположность чувственной, «идеациональная культура не вкладывает в это всю или большую часть своей энергии: она относится к материальному комфорту или равнодушно, или негативно» (Кризис нашего времени).
Каким должен быть выход культуры из состояния «банкротства», характеризующегося «отрицательной селекцией»? В ранний период творчества Питирим Сорокин возлагал большие надежды на образование.
«В ряду множества кризисов, переживаемых теперь государством, - отмечал он в годы послереволюционного строительства, - едва ли не самым острым кризисом является кризис культурных сил, кризис знания... Всякая демагогия, не имеющая возможности привиться в стране культурной, у нас процветает и приносит пышные плоды в виде бесконечных эксцессов, то больших, то малых. Сотни кризисов, которые не имели бы места при достаточном запасе знания, у нас стали бытовым явлением и с каждым днем растут, с каждым днем обостряются» (Задачи ведомства народного просвещения).
Отсюда извлекалась и для нашего времени актуальная мысль: «Государство, в своих собственных интересах, обязано придти здесь на помощь народу и создать денежный фонд, обеспечивающий каждому желающему учиться возможность своего существования… Расходы на это дело возместятся сторицею» (Там же).
Известно, что в более поздних трудах Сорокин «с явной симпатией характеризует китайскую (конфуцианскую) систему образования, благодаря которой образовательный тест выполнял роль всеобщего избирательного права и интеллектуальная элита формировалась вне зависимости от семейного статуса людей»2.
Одно из существенных требований, предъявлявшихся Сорокиным к образованию, состоит в том, что оно должно быть национальным. «Теперь, когда история грозит нас обезличить, когда другие народы готовы исключить нас из числа главных действующих лиц и перевести нас на роль простых статистов, мы начинаем понимать великую ценность национального лица. Если для каждого из нас иметь свое лицо лучше, чем быть безличным, то то же относится и к целому народу. Пора понять, что всякая попытка отказаться от своего лица приводит либо к безличности, либо к искажению этого лица» (Речь на торжественном собрании в день 103-й годовщины Петербургского университета, 21 февраля 1922 года).
Второе требование к образованию - его моральная определенность. «Отправляясь в путь, - призывал П.А. Сорокин молодых сотрудников университета, - запаситесь далее совестью, моральными богатствами. Не о высоких словах я говорю… а говорю о моральных поступках, о нравственном поведении и делах. Это гораздо труднее, но это нужно сделать, ибо я не знаю ни одного великого народа, не имеющего здоровой морали в действиях. Иначе... Вы будете иметь ту вакханалию зверства, хищничества, мошенничества, взяточничества, обмана, лжи, спекуляции, бессовестности, тот "шакализм", в котором мы сейчас захлебываемся и выдыхаемся» (Там же).
Не менее важным признавалась и семейная составляющая образования личности. Семья - «первый скульптор, лепящий Socius'a из биологической особи», но «слишком далеко зашел здесь развал и духовный и биологический, через половые болезни ускоряющий вымирание и вырождение русского народа» (Там же).
Следует отметить, однако, что в рассматриваемый период П.А. Сорокин еще только отходил от позитивистских установок в социологии, поэтому предписывание рецептов было для него естественной частью риторики. В позднейшие годы, изучая социум комплексно, ученый пришел к довольно категоричному выводу: «должно быть предельно ясно, что все умонастроения человеческого общества - особенно в отношении того, что считать истинным или ложным, знанием или невежеством, а отсюда образование и все школьные программы - все это различается в соответствии с доминирующей истиной, принятой данной культурой и обществом» (Культурная динамика).
Именно эта «доминантная истина» и «заземляется» в эпохи гниения, что неизбежно вследствие преобладания материальной стороны человеческого существа. Моральные требования, предъявляемые обществом к элитам, селективный отбор которых происходит по «отрицательному» принципу, превосходят их реальные возможности.
«Если индивид не обладает твердыми убеждениями по поводу того, что правильно, а что нет, если он не верит в Бога или в абсолютные моральные ценности, если он больше не питает уважения к своим обязанностям и, наконец, если его поиски удовольствий и чувственных ценностей являются наиважнейшими в жизни, что может вести и контролировать его поведение по отношению к другим людям? Ничего, кроме желаний и вожделения. В таких условиях человек теряет всякий моральный и рациональный контроль и даже просто здравый смысл. Что может удержать его от нарушения прав, интересов и благосостояния других людей? Ничего, кроме физической силы. Как далеко зайдет его ненасытная жажда чувственного счастья? Она зайдет ровно настолько далеко, насколько позволяет противопоставленная ей грубая сила других» (Кризис нашего времени).
Возможно ли в принципе избежать кризисов, которые приводят к отрицательной селекции элит? По-видимому, Питирим Сорокин считал, что кризисы социума неизбежны, но они должны преодолеваться «острой болью рождения новой формы культуры, родовыми муками, сопутствующими высвобождению новых созидательных сил» (Социокультурная динамика).
Причем, если только еще не наступил конец истории, на руинах перезревшей чувственности обязательно вновь процветут затоптанные было травы идеациональности.
__________________
1 Сохраняева Т.В. Образование как фактор культурной динамики (опыт прочтения П.А. Сорокина) // Вестник Московского университета. - Серия 7. Философия. - №6. 1998. - С. 83.
2 Там же.
Подборка текстов, введение и научный комментарий: И.С. Вевюрко