Антон ОРЕХЪ: Бесконечное свинство
Это свинство потому, что задерживают их и предъявляют претензии ни какие-нибудь московские хлыщи, которые Беслана в глаза не видали. Свои задерживают, местные! Полицейские, прокуроры, судьи - эта трагедия в их доме случилась. Матерей Беслана прятали, чтобы не дай бог их майки не увидало руководство республики. А если бы увидало - то что? Чувства этих женщин оказываются менее важными, чем спокойствие начальства? Да все эти люди вместе с этими женщинами должны были сами надеть такие майки и должны были все эти годы не давать Москве и Путину покоя, задавая вопросы и требуя справедливости.
Это какое-то двойное, тройное, пятерное свинство. Женщины, которые потеряли близких в Беслане, имеют право на какой угодно протест. И какое угодно выражение своего мнения. Здесь даже матерные слова будут недостаточно адекватными для описания всей гаммы чувств. А они всего лишь пришли на панихиду в футболках, где что-то написали против Путина. Надо, наверное, сказать, «посмели написать что-то против Путина». Посмели! Как же они посмели-то?
Здесь надо бы, по совести, сказать: а вы поставьте себя на их место. Но я так говорить не стану. Во-первых, потому что не дай бог кому-то на их месте когда-нибудь оказаться. А во-вторых, представить себе эту трагедию и попытаться представить себя в этих обстоятельствах все равно не получится. Есть крайняя степень кошмара. Не испытав который, всё равно ничего не поймешь. Женщины Беслана пережили вот такой крайний кошмар, который останется с ними и их семьями уже навсегда. Никогда не будет в их душе покоя. Но им было бы легче жить с этой мукой, если бы они знали, кто виноват в гибели их близких. И что виновные наказаны. Или хотя бы названы. Дети, которые пошли в первый класс в 2004 году, уже давно бы закончили эту школу. Но в их жизни так и не было ни одного урока.
Государство очень любит говорить о любви к людям, о приоритете человека. Государство действительно любит людей, но людей абстрактных. Без имен, без паспортных данных, без живого лица. Абстрактных людей, которые записываются в столбики статистических таблиц в виде процентов и миллионов галочек. А конкретными людьми государство готово жертвовать с легкостью. Как оно делало в Норд-Осте. Как делало в Беслане. Нет, не Путин отдавал команду стрелять по школе с заложниками из всего чего только можно. Но в его силах было разобраться и добиться наказания для тех, кто команду отдал. Вместо наказания многие тогда получили ордена. А матери Беслана теперь должны еще оправдываться за майки и надписи.
А двойное и пятерное это свинство потому, что задерживают их и предъявляют претензии ни какие-нибудь московские хлыщи, которые Беслана в глаза не видали. Свои задерживают, местные! Полицейские, прокуроры, судьи - эта трагедия в их доме случилась. Матерей Беслана прятали, чтобы не дай бог их майки не увидало руководство республики. А если бы увидало - то что? Чувства этих женщин оказываются менее важными, чем спокойствие начальства? Да все эти люди вместе с этими женщинами должны были сами надеть такие майки и должны были все эти годы не давать Москве и Путину покоя, задавая вопросы и требуя справедливости. Но у них вопросов нет. Раз в год они придут на это место, скорбно склонят головы, а потом пойдут по своим делам, чтобы еще год не вспоминать о Беслане.
Антон Орехъ, Эхо Москвы, Aboutru.com
Это какое-то двойное, тройное, пятерное свинство. Женщины, которые потеряли близких в Беслане, имеют право на какой угодно протест. И какое угодно выражение своего мнения. Здесь даже матерные слова будут недостаточно адекватными для описания всей гаммы чувств. А они всего лишь пришли на панихиду в футболках, где что-то написали против Путина. Надо, наверное, сказать, «посмели написать что-то против Путина». Посмели! Как же они посмели-то?
Здесь надо бы, по совести, сказать: а вы поставьте себя на их место. Но я так говорить не стану. Во-первых, потому что не дай бог кому-то на их месте когда-нибудь оказаться. А во-вторых, представить себе эту трагедию и попытаться представить себя в этих обстоятельствах все равно не получится. Есть крайняя степень кошмара. Не испытав который, всё равно ничего не поймешь. Женщины Беслана пережили вот такой крайний кошмар, который останется с ними и их семьями уже навсегда. Никогда не будет в их душе покоя. Но им было бы легче жить с этой мукой, если бы они знали, кто виноват в гибели их близких. И что виновные наказаны. Или хотя бы названы. Дети, которые пошли в первый класс в 2004 году, уже давно бы закончили эту школу. Но в их жизни так и не было ни одного урока.
Государство очень любит говорить о любви к людям, о приоритете человека. Государство действительно любит людей, но людей абстрактных. Без имен, без паспортных данных, без живого лица. Абстрактных людей, которые записываются в столбики статистических таблиц в виде процентов и миллионов галочек. А конкретными людьми государство готово жертвовать с легкостью. Как оно делало в Норд-Осте. Как делало в Беслане. Нет, не Путин отдавал команду стрелять по школе с заложниками из всего чего только можно. Но в его силах было разобраться и добиться наказания для тех, кто команду отдал. Вместо наказания многие тогда получили ордена. А матери Беслана теперь должны еще оправдываться за майки и надписи.
А двойное и пятерное это свинство потому, что задерживают их и предъявляют претензии ни какие-нибудь московские хлыщи, которые Беслана в глаза не видали. Свои задерживают, местные! Полицейские, прокуроры, судьи - эта трагедия в их доме случилась. Матерей Беслана прятали, чтобы не дай бог их майки не увидало руководство республики. А если бы увидало - то что? Чувства этих женщин оказываются менее важными, чем спокойствие начальства? Да все эти люди вместе с этими женщинами должны были сами надеть такие майки и должны были все эти годы не давать Москве и Путину покоя, задавая вопросы и требуя справедливости. Но у них вопросов нет. Раз в год они придут на это место, скорбно склонят головы, а потом пойдут по своим делам, чтобы еще год не вспоминать о Беслане.
Антон Орехъ, Эхо Москвы, Aboutru.com