Начало войны по воспоминаниям участника
После продолжительного отдыха батальонам и ротам указали рубежи обороны. До них надо было порядком топать. Только под утро 23-го июня мы заняли оборону на восточном склоне лесистой и заболоченной долины реки Стырь. После отдыха, весь день солдаты рыли окопы полного профиля, ходы сообщения, землянки для штаба батальона, рот. Наш взвод с утра направили вперед, в боевое охранение, к берегу реки, где мы, растянувшись редкой цепочкой, отрыли индивидуальные окопы, замаскировали их травой и ветками. Свой окоп мы с помощником выкопали в кустарнике с хорошим обзором западного берега реки, против пологой балочки, прорезающей спуск к руслу. Установили ручной пулемет, разложили в нишах запасные диски, гранаты, определили зону обстрела и наблюдения, приготовились к встрече с разведкой противника, не выявляя при этом преждевременного своего расположения.
День и ночь прошли спокойно. Третий день войны выдался так же тихим и солнечным. К обеду, когда солнце основательно стало припекать, рокот мотора мотоцикла насторожил нас, разогнал дремоту. Из-за деревьев и кустарников долины показался одиночный мотоцикл с коляской. Он двигался в сторону реки правее нас, остановился, затем повернул в нашу сторону и на тихом ходу продвигался вдоль реки. За рулем сидел немецкий солдат в рубашке мышиного цвета с закатанными до локтей рукавами, в пилотке, с автоматом за спиной. В таком же одеянии в коляске сидел второй немец с ручным пулеметом в передке. Они внимательно всматривались в нашу сторону, русло реки. Ехали смело, не остерегаясь, видимо, не ожидали встречи здесь с советскими войсками. Наши бойцы сидели тихо, следили за их движением. Возле балочки мотоцикл остановился. Немцы стали внимательно осматривать её, наш берег, восточный склон. Судя по жестам, немцы о чем-то спорили. Водитель показывал в сторону реки, в чем-то убеждал напарника, затем отпустил муфту сцепления и направил мотоцикл в балочку. Немец в коляске протестующе взмахнул рукой, видимо приказывая остановиться. Они снова заспорили. Водитель настаивал на своем, его напарник протестовал. Затем он достал бинокль и стал осматривать реку, долину, восточный склон.
Я внимательно следил за их действиями, прильнув к пулемету и держа их на мушке прицела. Мишень была соблазнительная, можно поразить короткой очередью. Мой напарник, понимая меня, желал того же, толкнул меня легонько в спину прошептал: - Давай, Ваня!
Я навел пулемет в грудь водителю с расчетом поразить и немца в коляске. Нажал на гашетку. Хлестнула короткая очередь. Водитель, бросив руль, схватился за грудь, повалился вперед, а немец в коляске осел на своем сидении, уронив бинокль. Неуправляемый мотоцикл, виляя, двинулся по тальвегу балочки, вниз, к реке.
Мы следили за его движением, ожидая, что машина вместе с немцами въедет в реку, но на полдороги водитель зашевелился, приподнялся, схватился за левую часть руля, вывернув тем самым, переднее колесо, свалился вниз. Мотоцикл завалился на бок, подняв люльку над землей.
Пригибаясь и прячась за кустами подбежал командир взвода, грозно зашипел:
- Кто стрелял?
- Я, товарищ лейтенант! - то же шепотом ответил я, хотя и без этого было ясно, что стрелять мог только наш пулемет. - Вон, посмотрите на тот берег, - показал рукой я в сторону балочки, где на боку лежал мотоцикл с немцами.
- Наповал срезал? - то ли спрашивал, то ли констатировал взводный.
- Один убит, а второй, наверное, еще живой.
Надо перетащить их на наш берег - посоветовал я. - Жалко оставлять боевой мотоцикл.
- Да, конечно, - согласился лейтенант. Я сейчас организую это. А вы внимательно следите, не демаскируйте себя.
Вскоре саперы принесли надувную лодку, переправили с противоположного берега мотоцикл, труп убитого и тело раненного немца. Все этой уложили за кустами нашего окопа. Посмотреть на фашистских солдат, поодиночке пробирались солдаты охранения. Был здесь уже и политрук роты. Ему хотелось показать бойцам поверженного врага, убедить красноармейцев, что и немецкий солдат смертен и его умеючи можно убивать. Хотя, он и не имел права организовать здесь, в боевом охранении, всеобщие смотрины.
Для этого и существует наша Красная Армия и я, как её боец, сегодня впервые исполнил свой солдатский долг. Так я рассуждал сидя в окопе, а немцев на их же мотоцикле отправили в расположение полка.
Свои воспоминания оставил пехотинец старшина Иван Ксенофонтович Яковлев. Они состоят из двух частей.
Первая часть кратко про свою довоенную жизнь и службу в армии до 22 сентября 1941, когда под Киевом он попал в плен.
Вторая часть про плен и возвращение из него после войны. Других воспоминаний про плен мне больше не попадалось, это уникальные материалы.
А про автора и его книгу кратко http://warplen.chat.ru/
UPD
Газета "Калининградская правда" опубликовала 22 июня другую главу из воспоминаний Яковлева.
http://kaliningradka-korolyov.ru/upload/uf/f3e/f3e8b7c31bd2177933d85f03dd9e3b7b.pdf
С фотографией автора
День и ночь прошли спокойно. Третий день войны выдался так же тихим и солнечным. К обеду, когда солнце основательно стало припекать, рокот мотора мотоцикла насторожил нас, разогнал дремоту. Из-за деревьев и кустарников долины показался одиночный мотоцикл с коляской. Он двигался в сторону реки правее нас, остановился, затем повернул в нашу сторону и на тихом ходу продвигался вдоль реки. За рулем сидел немецкий солдат в рубашке мышиного цвета с закатанными до локтей рукавами, в пилотке, с автоматом за спиной. В таком же одеянии в коляске сидел второй немец с ручным пулеметом в передке. Они внимательно всматривались в нашу сторону, русло реки. Ехали смело, не остерегаясь, видимо, не ожидали встречи здесь с советскими войсками. Наши бойцы сидели тихо, следили за их движением. Возле балочки мотоцикл остановился. Немцы стали внимательно осматривать её, наш берег, восточный склон. Судя по жестам, немцы о чем-то спорили. Водитель показывал в сторону реки, в чем-то убеждал напарника, затем отпустил муфту сцепления и направил мотоцикл в балочку. Немец в коляске протестующе взмахнул рукой, видимо приказывая остановиться. Они снова заспорили. Водитель настаивал на своем, его напарник протестовал. Затем он достал бинокль и стал осматривать реку, долину, восточный склон.
Я внимательно следил за их действиями, прильнув к пулемету и держа их на мушке прицела. Мишень была соблазнительная, можно поразить короткой очередью. Мой напарник, понимая меня, желал того же, толкнул меня легонько в спину прошептал: - Давай, Ваня!
Я навел пулемет в грудь водителю с расчетом поразить и немца в коляске. Нажал на гашетку. Хлестнула короткая очередь. Водитель, бросив руль, схватился за грудь, повалился вперед, а немец в коляске осел на своем сидении, уронив бинокль. Неуправляемый мотоцикл, виляя, двинулся по тальвегу балочки, вниз, к реке.
Мы следили за его движением, ожидая, что машина вместе с немцами въедет в реку, но на полдороги водитель зашевелился, приподнялся, схватился за левую часть руля, вывернув тем самым, переднее колесо, свалился вниз. Мотоцикл завалился на бок, подняв люльку над землей.
Пригибаясь и прячась за кустами подбежал командир взвода, грозно зашипел:
- Кто стрелял?
- Я, товарищ лейтенант! - то же шепотом ответил я, хотя и без этого было ясно, что стрелять мог только наш пулемет. - Вон, посмотрите на тот берег, - показал рукой я в сторону балочки, где на боку лежал мотоцикл с немцами.
- Наповал срезал? - то ли спрашивал, то ли констатировал взводный.
- Один убит, а второй, наверное, еще живой.
Надо перетащить их на наш берег - посоветовал я. - Жалко оставлять боевой мотоцикл.
- Да, конечно, - согласился лейтенант. Я сейчас организую это. А вы внимательно следите, не демаскируйте себя.
Вскоре саперы принесли надувную лодку, переправили с противоположного берега мотоцикл, труп убитого и тело раненного немца. Все этой уложили за кустами нашего окопа. Посмотреть на фашистских солдат, поодиночке пробирались солдаты охранения. Был здесь уже и политрук роты. Ему хотелось показать бойцам поверженного врага, убедить красноармейцев, что и немецкий солдат смертен и его умеючи можно убивать. Хотя, он и не имел права организовать здесь, в боевом охранении, всеобщие смотрины.
Для этого и существует наша Красная Армия и я, как её боец, сегодня впервые исполнил свой солдатский долг. Так я рассуждал сидя в окопе, а немцев на их же мотоцикле отправили в расположение полка.
Свои воспоминания оставил пехотинец старшина Иван Ксенофонтович Яковлев. Они состоят из двух частей.
Первая часть кратко про свою довоенную жизнь и службу в армии до 22 сентября 1941, когда под Киевом он попал в плен.
Вторая часть про плен и возвращение из него после войны. Других воспоминаний про плен мне больше не попадалось, это уникальные материалы.
А про автора и его книгу кратко http://warplen.chat.ru/
UPD
Газета "Калининградская правда" опубликовала 22 июня другую главу из воспоминаний Яковлева.
http://kaliningradka-korolyov.ru/upload/uf/f3e/f3e8b7c31bd2177933d85f03dd9e3b7b.pdf
С фотографией автора