Мои университеты
Нет, не университеты, школы.
Свои 10 классов я проучился в разных школах числом три. Все три вели свою историю с довоенных времен и были сложены из красного кирпича.
В первый класс я пошел учиться в 1958 году в железнодорожную школу № 48 в городе Бабушкин Мытищинского района Московской области. Школа расположена в 5 минутах ходьбы от станции Лосиноостровская и в 5 минутах от моего дома, что явилось решающим при выборе школы. Сначала меня туда не взяли - школа то железнодорожная, а моя бабушка, с которой я жил, другая моя бабушка, которая тоже жила рядом, не имели отношения к железной дороге. Родители и подавно жили в Иркутске и ждали, когда им наконец-то дадут жилье, чтобы забрать меня к себе.
В советской стране ребенок принципиально должен был ходить в школу, поэтому вопрос стоял лишь в какую школу идти. Тогда мы с бабушкой пошли в другую школу, городскую № 9, до которой идти 10 минут. И опять облом: там нам сказали, что за нашим районом, точнее кварталом, закреплена другая школа, № 12, недавно вошедшая в строй. До этой школы тоже было 10 минут ходу, но на пути лежало Осташковское шоссе - магистраль с интенсивным движением. Понятно, что в то время светофоры встречались только на оживленных улицах больших городов, но не на загородных шоссе при их прохождении через заштатный город в задрипанном районе. Бабушка решила, что преодоление шоссе смертельно опасно и предоставила заботу устроить меня в школу моим родителям. Отец, будучи сыном этой бабушки, поручение выполнил, что не составило ему труда, правда произошло это буквально накануне 1-го сентября, когда они с мамой приехали, наконец в отпуск, чтобы заодно проводить меня в первый класс. Отец сам не очень давно окончил вечернее отделение этой школы, а потом еще и подрабатывал там некоторое время руководителем кружка умелых железнодорожных рук. Кстати, на память об этом эпизоде в его биографии у меня была масштабная модель товарного вагона, выполненная с большим уважением к деталям. Классная была игрушка!
Мне купили и подогнали под размер школьную форму с фуражкой и ремнем, портфель, восхитительно пахнувший какой-то химией, пенал, счетные палочки, тетрадки, ручку с пёрышками и чернильницу-непроливайку. Непременный атрибут тогдашней школьной одежды - черные сатиновые нарукавники - мне сшила другая бабушка попозже.
Школа эта, как хорошо видно на фото, была построена в 1930 году. Ее внутреннее устройство я практически не помню: давно это было и учился я в ней недолго, один год, причем всю четвертую четверть пропустил по болезни. Мою первую учительницу звали Анна Бернардовна (фамилию не помню, но точно не Шоу), была она строга и, не смотря на мое лояльное поведение, пару раз поставила меня в угол. Была такая мера наказания. Встать в угол или просто встать и стоять до особого распоряжения или до конца урока.
Поскольку читать я научился еще до школы, учиться мне было легко и я даже стал круглым отличником. Проблемы были только с физкультурой. Поскольку школа железнодорожная, мы были приписаны к спортивному обществу "Локомотив" и носили на физкультуре футболки красного цвета. Представьте себе сорок детишек в красных майках, причем не одинаковых, а самых разных оттенков от ярко алого до почти белого. Первое, чему нас научили на физкультуре - это строиться в шеренгу и ходить в ногу, что, как я теперь понимаю, было непременным атрибутом тоталитарного государства. С тех пор я знаю свое место в шеренге - второй или третий от конца, потому что рост - небольшой и меньше меня только совсем уж коротышки. Трудности у меня были с залезанием на канат, никак у меня не получалось зацепиться за него ногами и я все время сползал к его завязанному в узел концу.
В школе у меня сбылась одна заветная мечта - меня записали в детскую библиотеку. Для записи была нужна справка, что я учусь в школе, и кто-нибудь из родителей с паспортом. На худой конец вместо родителя сгодилась и бабушка, правда не сразу. Библиотека была мне нужна для заполнения вакуума материалов для чтения, свои немногочисленные книжки я давно прочитал, журнал "Мурзилка" приходил раз в месяц и мне хватало его только на один вечер. Книжный магазин тоже не радовал ассортиментом детской литературы, хотя в те времена с книгами было много лучше, чем, например, в 80-х. Увы, библиотека тоже не дала мне желаемой интеллектуальной пищи. Во-первых, надо было приходить не чаще, чем раз в неделю, в строго выделенные дни. Во-вторых, мне все время подсовывали какую-то халтуру вместо интересных книг, причем почему-то в стихах, которые я никогда не любил, а в результате этого навязывания стал не любить их еще больше. Разумеется, самому копаться на книжной полке не разрешалось. Вот так Незнайка, волшебник Изумрудного города, капитан Врунгель обошли меня стороной.
Учеба в этой школе закончилась у меня с началом весенних каникул. Я неизвестно где подцепил дизентерию и на санитарной полуторке-фургоне меня отвезли в инфекционное отделение детской больницы. О, там я был король. Из 20 пациентов в палате только один был старше меня на год и еще один младше на год, остальные были совсем малявки, некоторые даже находились там с матерями. Там я научился играть шашками в "Чапаева" и пить лекарство в порошке за один глоток. Через три недели меня стали готовить в выписке, но тут я подцепил ангину. Вот ангина мне далась трудно, болел я серьезно, но выжил. Меня хотели второй раз выписывать 6 мая, в мой день рождения, но по каким-то причинам задержали еще на два дня. Из больницы ничего своего забирать не разрешалось, поэтому подарки ждали меня дома. Я очень надеялся получить в подарок на 8 лет духовое ружье, о котором бабушка говорила, что его кто-то обещал достать. Облом, духовое ружье я купил спустя много лет якобы для сына, когда его после института забрали в армию на два года лейтенантом. Ну а в школу я больше не ходил, мне и так поставили за год пятерки по всем предметам.
Во второй класс я пошел в другую школу, уже в Иркутске, где родители, наконец, получили комнату, а я достаточно вырос, чтобы самостоятельно жить и учиться, когда родители на работе и дома никого нет.
Ну а моя первая школа никуда не делась, стоит на том же месте. Менялись только номера. Осенью 1959 года я получил письмо от школьного приятеля Сережи Семенова. Он передал мне приветы от ребят и Анны Бернардовны, а также сообщил, что школе дали другой номер, № 122. Еще через год Москва расширила свою территорию до строящейся МКАД и поглотила город Бабушкин с потрохами. Почти все улицы в городе переименовали, даже Осташковское шоссе, которое стало Улицей летчика Бабушкина. Осталась только с прежним названием улица Коминтерна, где стоит моя первая школа. Так произошло, потому что в Москве на тот момент не было улицы с таким же названием, ее в 1946 году, после смерти всесоюзного старосты, переименовали в улицу Калинина, а потом - в проспект Калинина, коминтерн остался в истории и в названиях улиц в разных городах бывшего СССР. Вот, например, по улице Коминтерна в г.Королёв я сейчас хожу на работу. Потом сама школа переехала в новое здание, перестала быть железнодорожной и опять получила новый номер. А в старом здании сейчас расположена специальная коррекционная школа № 309.
В Иркутск я прибыл в 20-х числах сентября после посещения Черного моря в Анапе. Я там пробыл около трех недель вместе с мамой. Она отвезла меня туда, где сама была несколько раз еще девочкой, до войны. В Анапу ездили в сентябре, когда поспевал виноград, при этом немного продлевались летние каникулы, что придавало поездке дополнительную прелесть.
Прибыли мы на новейшем пассажирском реактивном самолете Ту-104, это был мой первый из двух десятков полетов на Ту-104 и второй полет на самолете вообще. Надо ли говорить, что я был переполнен впечатлениями. Я плохо помню Анапу, но почему-то мне запомнился эпизод из поездки оттуда в Москву. Поезд почему-то заезжал в Воронеж, родной мамин город, поздно вечером. Она договорилась со своими двоюродными сестрами встретиться на вокзале, где поезд делал остановку минут на 15. Отправлялся поезд из Воронежа где-то в полночь, 14 сентября. А накануне, за сутки, было объявлено, что к Луне стартовала космическая ракета, которая должна была достигнуть Луны 0:02 14.09.1959. Я искал на небе Луну, чтобы попытаться разглядеть, как в нее попадет ракета, но Луны по каким-то причинам на небе не нашел. Эта ракета действительно первой достигла поверхности Луны, предыдущая ракета, запущенная в январе, промахнулась и полетела дальше, став первым искусственным спутником Солнца, что тоже было большим достижением.
Дом в Иркутске во время наводнения
Дом, в котором мы получили комнату, заслуживает отдельного описания. Описываемая история, как я только что упомянул, происходила в начале космической эры человечества. А вот дом был из эпохи "до нашей эры". Это был новый дом, типовой, деревянный из бруса, двухэтажный, на 8 квартир. При этом наш адрес выглядел так: ул.Урожайная дом 3 кв. 18. Такой большой номер квартиры объясняется тем, что пронумерованы были комнаты, на двери каждой квартиры висело два или три ромбика с номерами. В нашей квартире было две жилых комнаты, одна побольше, метров 18, где жили мы, вторая поменьше, метров 12 - соседская. Еще был коридор, продолжением которого была небольшая кладовка с окном, где по проекту, видимо, должна была быть уборная. У нас там висели на стене рукомойники. В доме не было водопровода, поэтому не было ни кранов, ни унитазов. Естественно, не было и канализации. "Удобства" располагались во дворе в виде отдельного немаленького сооружения, одного на четыре таких дома. Еще была кухня с дровяной плитой, которую топили не каждый день. Вроде бы только по выходным, точнее по воскресеньям, тогда был единственный выходной. Ну и отопление было печное. Вечером тот, кто первый приходит домой, растапливает печку, это целая процедура. Сначала надо выгрести из печки золу и шлак и в ведре вынести во двор и высыпать на специальное место. Дальше пойти в сарай и набрать в ведро угля. Под мышку взять пару поленьев для растопки. Подняться на второй этаж (поверьте, в 8 лет принести на второй этаж ведро угля это тяжелая задача). Затем положить в топку мятую газету, настрогать тонких и толстых лучин, сверху положить еще пару поленьев. Да, забыл, сперва надо было кинуть пару совков угля в глубину топки. Огонь сначала пожирал газету, от нее занимались лучины, потом поленья. Когда поленья наполовину прогорели, надо было на них сверху кинуть еще совок угля. После поленьев начинал гореть голубым огнем уголь, а сам уголь раскалялся докрасна. Периодически надо было пошуровать кочергой в топке, чтобы шлак ссыпался через колосник в нижнее отделение печки с отдельной дверцей, и подсыпать угля. Через несколько часов весь уголь из ведра сгорал, шлак надо было остудить водой, чтобы прекратилось горение, и закрыть печную заслонку. Уголь в Иркутск поступал из Черемхово, это местное месторождение. Как говорили специалисты, этому углю надо было бы полежать еще миллион лет, чтобы по качеству соответствовать донецкому антрациту. Этот недостающий миллион проявлял себя в виде сажи, которая посредством десятков тысяч печей покрывала Иркутск тонким ровным слоем всю зиму. Не успевал выпасть снег, как в течение нескольких часов он становился из белоснежного серым. Все что находилось на улице, покрывалось сажей.
Для хранения дров и угля были предназначены сараи, входившие в комплект каждого нового дома. Уголь осенью привозили на каких-то раздолбанных самосвалах водители-оборванцы. С соседями нам полагался отдельный сарай и уголь (ну и дрова) покупали тоже вместе, не разделяя. Купленный уголь сваливали у сарая и надо было перенести его в сарай, а дрова - наколоть. Поскольку холодильников в те времена практически у населения не было, в сараях также хранили сало, мясные продукты и прочее, что не боится мороза. Перед праздниками, 7 ноября (тогда уже начинались нормальные морозы), Новый год, 8 марта в сараях накапливался предпраздничный запас. И под праздники ночью эти сараи часто взламывали и тащили оттуда все подряд, кроме угля. Уголь таскали потом из незапертых сараев отдельные жуликоватые соседи. Те, кто жил на втором этаже и выше (в Иркутске из-за сейсмической обстановки не строили домов выше 4 этажей) часто подвешивали продукты в форточке, в авоське. Находились умельцы, которые при помощи длинной палки с закрепленной на конце бритвой эти авоськи срезали. Короче, жизнь в городе кипела, скучно не было. Правда и телевизоров не было.
Нет, кое у кого телевизоры были, у кого была материальная возможность купить и еще возможность его "достать". Свой телецентр в Иркутске появился в период 1957-58 годов и смотреть можно было только его, Центральное телевидение существовало само по себе в центре страны и рассылало по областным и районным студиям телевидения отдельные свои передачи (обычно это спектакли или отрывки из них, отрывки из "Голубых огоньков") снятые на кинопленку с экрана кинескопа. Качество изображения было соответствующее. Видеомагнитофонов в стране Советов еще не существовало. В Иркутском телецентре такой агрегат появился в 1965 году, результатом чего появилась возможность записывать и повторять отдельные телепередачи и матчи высшей лиги по хоккею с мячом, в которых участвовал иркутский "Локомотив". А в 1967 году к 50-летию Советской власти была запущена в действие спутниковая система "Орбита" и передачи из Москвы стали сначала регулярными, потом уже и появилась первая программа Центрального телевидения, местная студия показывала свою, уже вторую по счету, программу. Как говорится, жизнь налаживалась. И в нашей семье в 1962 году появился телевизор - "Старт-3".
Телевизоры тогда еще оставались дефицитом, но было несколько возможностей его приобрести:
- по блату (в обмен на взаимную услугу, за дополнительную плату, по родственному или хорошему знакомому);
- путем записывания в очередь с еженедельным в ней отмечанием (занятие на целый год, один раз не отметился - тебя вычеркивают);
- привезти оттуда, где была возможность его купить (например летчики возили их на Ту-104 из Москвы - для себя и хороших знакомых, возили не только телевизоры, даже мебель).
Просить привезти из Москвы такой большой агрегат было просто неудобно, не говоря уже о том, что купить его тоже составляло определенную трудность. Еженедельно отмечаться в течение года не было возможности (а как же отпуск, разные непредвиденные обстоятельства). В нашем случае сработал первый вариант, причем в извращенной форме. Одна баба (не могу ее назвать женщиной) из сферы торговли продала нам без наценки купленный год назад телевизор. Спрашивается, в чем подвох? Тут сработал нетривиальный способ. Дело в том, что до 1962 года каждый радиоприемник и телевизор подлежал регистрации в органах связи и за его использование ежеквартально взималась плата. С 1962 года этот порядок отменили, при этом за ранее купленные аппараты надо было вносить плату два года с момента приобретения, а на новые аппарата соответствующим образом увеличилась цена. Так что эта тетенька получила возможность поменять свой отработавший год телевизор на новый, ведь у ней была возможность покупать телевизоры каждый год.
Ну, достаточно про телевизоры, теперь про школу.
В Иркутске детей было больше, а школ меньше на душу населения, чем в Москве. Поэтому до ближайшей школы надо было: сначала дойти до улицы Первая Советская (почему первая? потому что их в городе было 8, они так и назывались: Первая, вторая и т.д.) минут 15, включая подъем по деревянной лестнице по крутому склону, потом две немаленькие автобусные остановки, всего не меньше получаса, если пешком. Но для вторых классов, в который я поступил, в связи с отсутствием места для занятий в основном здании школы, арендовалось четыре классных помещения на одну остановку к нам ближе, в Иркутском военном авиационно-техническом училище, ИВАТУ. (Кстати, на Первой Советской, где дорога поворачивает к аэропорту, и куда мне надо было подниматься по деревянной лестнице, находилось аналогичное гражданское училище, ИАТУ).
Весь второй класс я учился в ИВАТУ. Кроме четырех классных комнат была еще просторная раздевалка, где мы оставляли пальто и валенки, переобуваясь в сменную обувь. В этой раздевалке в каждой стене было по двери: входная дверь, налево от нее один класс, направо три класса последовательно в одной кишке, и четвертая дверь вела в буфет, общий с ИВАТУ. Дверь в буфет отпиралась только во время второй и третьей перемены. С буфетом я столкнулся впервые, до того, в предыдущей школе, это не практиковалось. Ученикам родители (кто имел такую возможность и желание) давали карманные деньги, обычно рубль (деньги были еще старые, которые "до 1961г."). Реально на рубль можно было купить в буфете несколько самых дешевых конфет, или 100 грамм "коврижки" (что-то вроде медовой, темно-коричневого цвета сладкой выпечки, которую отрезали от большого квадратного пирога и взвешивали на весах, потому цена колебалась от 90 копеек до рубля). Или сложившись вдвоем выпить за рубль пятьдесят бутылку газированной воды "Саяны" (на этикетке было изображение оленя в прыжке и надпись "тонизирующий напиток"). Учились мы во вторую смену, примерно с половины первого дня. Утром, с восьми часов тут учились первые классы. Во время учебы в ИВАТУ тоже случился космический эпизод: нас куда-то вели парами и когда проходили мимо стенда с газетой, в которой была опубликована фотография обратной стороны Луны, наш строй рассыпался, чтобы посмотреть на это чудо.
Восьмилетняя школа № 23. Построена в 1935 году.
В общем в саму 23-ю школу я попал только 1-го сентября следующего, 1960 года. Школа была переполнена и мы начали учиться в 3-ю смену, начало занятий в 16:00. В это же время шло строительство пристройки к школе, строители не успели закончить ее, как планировалось, к 1 сентября, запоздав на 4 месяца. С Нового года мы стали учиться в обычную вторую смену. В пристройке теперь были дополнительные классы, буфет и спортзал. Вообще 1961 год принес кроме пристройки много нового: новые деньги с новыми ценами, полет Гагарина в космос и прием в пионеры. Про эти старости я, может быть, расскажу потом, хотя что там может быть интересного? А пока продолжение рассказа - в следующих сериях.
Свои 10 классов я проучился в разных школах числом три. Все три вели свою историю с довоенных времен и были сложены из красного кирпича.
В первый класс я пошел учиться в 1958 году в железнодорожную школу № 48 в городе Бабушкин Мытищинского района Московской области. Школа расположена в 5 минутах ходьбы от станции Лосиноостровская и в 5 минутах от моего дома, что явилось решающим при выборе школы. Сначала меня туда не взяли - школа то железнодорожная, а моя бабушка, с которой я жил, другая моя бабушка, которая тоже жила рядом, не имели отношения к железной дороге. Родители и подавно жили в Иркутске и ждали, когда им наконец-то дадут жилье, чтобы забрать меня к себе.
В советской стране ребенок принципиально должен был ходить в школу, поэтому вопрос стоял лишь в какую школу идти. Тогда мы с бабушкой пошли в другую школу, городскую № 9, до которой идти 10 минут. И опять облом: там нам сказали, что за нашим районом, точнее кварталом, закреплена другая школа, № 12, недавно вошедшая в строй. До этой школы тоже было 10 минут ходу, но на пути лежало Осташковское шоссе - магистраль с интенсивным движением. Понятно, что в то время светофоры встречались только на оживленных улицах больших городов, но не на загородных шоссе при их прохождении через заштатный город в задрипанном районе. Бабушка решила, что преодоление шоссе смертельно опасно и предоставила заботу устроить меня в школу моим родителям. Отец, будучи сыном этой бабушки, поручение выполнил, что не составило ему труда, правда произошло это буквально накануне 1-го сентября, когда они с мамой приехали, наконец в отпуск, чтобы заодно проводить меня в первый класс. Отец сам не очень давно окончил вечернее отделение этой школы, а потом еще и подрабатывал там некоторое время руководителем кружка умелых железнодорожных рук. Кстати, на память об этом эпизоде в его биографии у меня была масштабная модель товарного вагона, выполненная с большим уважением к деталям. Классная была игрушка!
Мне купили и подогнали под размер школьную форму с фуражкой и ремнем, портфель, восхитительно пахнувший какой-то химией, пенал, счетные палочки, тетрадки, ручку с пёрышками и чернильницу-непроливайку. Непременный атрибут тогдашней школьной одежды - черные сатиновые нарукавники - мне сшила другая бабушка попозже.
Школа эта, как хорошо видно на фото, была построена в 1930 году. Ее внутреннее устройство я практически не помню: давно это было и учился я в ней недолго, один год, причем всю четвертую четверть пропустил по болезни. Мою первую учительницу звали Анна Бернардовна (фамилию не помню, но точно не Шоу), была она строга и, не смотря на мое лояльное поведение, пару раз поставила меня в угол. Была такая мера наказания. Встать в угол или просто встать и стоять до особого распоряжения или до конца урока.
Поскольку читать я научился еще до школы, учиться мне было легко и я даже стал круглым отличником. Проблемы были только с физкультурой. Поскольку школа железнодорожная, мы были приписаны к спортивному обществу "Локомотив" и носили на физкультуре футболки красного цвета. Представьте себе сорок детишек в красных майках, причем не одинаковых, а самых разных оттенков от ярко алого до почти белого. Первое, чему нас научили на физкультуре - это строиться в шеренгу и ходить в ногу, что, как я теперь понимаю, было непременным атрибутом тоталитарного государства. С тех пор я знаю свое место в шеренге - второй или третий от конца, потому что рост - небольшой и меньше меня только совсем уж коротышки. Трудности у меня были с залезанием на канат, никак у меня не получалось зацепиться за него ногами и я все время сползал к его завязанному в узел концу.
В школе у меня сбылась одна заветная мечта - меня записали в детскую библиотеку. Для записи была нужна справка, что я учусь в школе, и кто-нибудь из родителей с паспортом. На худой конец вместо родителя сгодилась и бабушка, правда не сразу. Библиотека была мне нужна для заполнения вакуума материалов для чтения, свои немногочисленные книжки я давно прочитал, журнал "Мурзилка" приходил раз в месяц и мне хватало его только на один вечер. Книжный магазин тоже не радовал ассортиментом детской литературы, хотя в те времена с книгами было много лучше, чем, например, в 80-х. Увы, библиотека тоже не дала мне желаемой интеллектуальной пищи. Во-первых, надо было приходить не чаще, чем раз в неделю, в строго выделенные дни. Во-вторых, мне все время подсовывали какую-то халтуру вместо интересных книг, причем почему-то в стихах, которые я никогда не любил, а в результате этого навязывания стал не любить их еще больше. Разумеется, самому копаться на книжной полке не разрешалось. Вот так Незнайка, волшебник Изумрудного города, капитан Врунгель обошли меня стороной.
Учеба в этой школе закончилась у меня с началом весенних каникул. Я неизвестно где подцепил дизентерию и на санитарной полуторке-фургоне меня отвезли в инфекционное отделение детской больницы. О, там я был король. Из 20 пациентов в палате только один был старше меня на год и еще один младше на год, остальные были совсем малявки, некоторые даже находились там с матерями. Там я научился играть шашками в "Чапаева" и пить лекарство в порошке за один глоток. Через три недели меня стали готовить в выписке, но тут я подцепил ангину. Вот ангина мне далась трудно, болел я серьезно, но выжил. Меня хотели второй раз выписывать 6 мая, в мой день рождения, но по каким-то причинам задержали еще на два дня. Из больницы ничего своего забирать не разрешалось, поэтому подарки ждали меня дома. Я очень надеялся получить в подарок на 8 лет духовое ружье, о котором бабушка говорила, что его кто-то обещал достать. Облом, духовое ружье я купил спустя много лет якобы для сына, когда его после института забрали в армию на два года лейтенантом. Ну а в школу я больше не ходил, мне и так поставили за год пятерки по всем предметам.
Во второй класс я пошел в другую школу, уже в Иркутске, где родители, наконец, получили комнату, а я достаточно вырос, чтобы самостоятельно жить и учиться, когда родители на работе и дома никого нет.
Ну а моя первая школа никуда не делась, стоит на том же месте. Менялись только номера. Осенью 1959 года я получил письмо от школьного приятеля Сережи Семенова. Он передал мне приветы от ребят и Анны Бернардовны, а также сообщил, что школе дали другой номер, № 122. Еще через год Москва расширила свою территорию до строящейся МКАД и поглотила город Бабушкин с потрохами. Почти все улицы в городе переименовали, даже Осташковское шоссе, которое стало Улицей летчика Бабушкина. Осталась только с прежним названием улица Коминтерна, где стоит моя первая школа. Так произошло, потому что в Москве на тот момент не было улицы с таким же названием, ее в 1946 году, после смерти всесоюзного старосты, переименовали в улицу Калинина, а потом - в проспект Калинина, коминтерн остался в истории и в названиях улиц в разных городах бывшего СССР. Вот, например, по улице Коминтерна в г.Королёв я сейчас хожу на работу. Потом сама школа переехала в новое здание, перестала быть железнодорожной и опять получила новый номер. А в старом здании сейчас расположена специальная коррекционная школа № 309.
В Иркутск я прибыл в 20-х числах сентября после посещения Черного моря в Анапе. Я там пробыл около трех недель вместе с мамой. Она отвезла меня туда, где сама была несколько раз еще девочкой, до войны. В Анапу ездили в сентябре, когда поспевал виноград, при этом немного продлевались летние каникулы, что придавало поездке дополнительную прелесть.
Прибыли мы на новейшем пассажирском реактивном самолете Ту-104, это был мой первый из двух десятков полетов на Ту-104 и второй полет на самолете вообще. Надо ли говорить, что я был переполнен впечатлениями. Я плохо помню Анапу, но почему-то мне запомнился эпизод из поездки оттуда в Москву. Поезд почему-то заезжал в Воронеж, родной мамин город, поздно вечером. Она договорилась со своими двоюродными сестрами встретиться на вокзале, где поезд делал остановку минут на 15. Отправлялся поезд из Воронежа где-то в полночь, 14 сентября. А накануне, за сутки, было объявлено, что к Луне стартовала космическая ракета, которая должна была достигнуть Луны 0:02 14.09.1959. Я искал на небе Луну, чтобы попытаться разглядеть, как в нее попадет ракета, но Луны по каким-то причинам на небе не нашел. Эта ракета действительно первой достигла поверхности Луны, предыдущая ракета, запущенная в январе, промахнулась и полетела дальше, став первым искусственным спутником Солнца, что тоже было большим достижением.
Дом в Иркутске во время наводнения
Дом, в котором мы получили комнату, заслуживает отдельного описания. Описываемая история, как я только что упомянул, происходила в начале космической эры человечества. А вот дом был из эпохи "до нашей эры". Это был новый дом, типовой, деревянный из бруса, двухэтажный, на 8 квартир. При этом наш адрес выглядел так: ул.Урожайная дом 3 кв. 18. Такой большой номер квартиры объясняется тем, что пронумерованы были комнаты, на двери каждой квартиры висело два или три ромбика с номерами. В нашей квартире было две жилых комнаты, одна побольше, метров 18, где жили мы, вторая поменьше, метров 12 - соседская. Еще был коридор, продолжением которого была небольшая кладовка с окном, где по проекту, видимо, должна была быть уборная. У нас там висели на стене рукомойники. В доме не было водопровода, поэтому не было ни кранов, ни унитазов. Естественно, не было и канализации. "Удобства" располагались во дворе в виде отдельного немаленького сооружения, одного на четыре таких дома. Еще была кухня с дровяной плитой, которую топили не каждый день. Вроде бы только по выходным, точнее по воскресеньям, тогда был единственный выходной. Ну и отопление было печное. Вечером тот, кто первый приходит домой, растапливает печку, это целая процедура. Сначала надо выгрести из печки золу и шлак и в ведре вынести во двор и высыпать на специальное место. Дальше пойти в сарай и набрать в ведро угля. Под мышку взять пару поленьев для растопки. Подняться на второй этаж (поверьте, в 8 лет принести на второй этаж ведро угля это тяжелая задача). Затем положить в топку мятую газету, настрогать тонких и толстых лучин, сверху положить еще пару поленьев. Да, забыл, сперва надо было кинуть пару совков угля в глубину топки. Огонь сначала пожирал газету, от нее занимались лучины, потом поленья. Когда поленья наполовину прогорели, надо было на них сверху кинуть еще совок угля. После поленьев начинал гореть голубым огнем уголь, а сам уголь раскалялся докрасна. Периодически надо было пошуровать кочергой в топке, чтобы шлак ссыпался через колосник в нижнее отделение печки с отдельной дверцей, и подсыпать угля. Через несколько часов весь уголь из ведра сгорал, шлак надо было остудить водой, чтобы прекратилось горение, и закрыть печную заслонку. Уголь в Иркутск поступал из Черемхово, это местное месторождение. Как говорили специалисты, этому углю надо было бы полежать еще миллион лет, чтобы по качеству соответствовать донецкому антрациту. Этот недостающий миллион проявлял себя в виде сажи, которая посредством десятков тысяч печей покрывала Иркутск тонким ровным слоем всю зиму. Не успевал выпасть снег, как в течение нескольких часов он становился из белоснежного серым. Все что находилось на улице, покрывалось сажей.
Для хранения дров и угля были предназначены сараи, входившие в комплект каждого нового дома. Уголь осенью привозили на каких-то раздолбанных самосвалах водители-оборванцы. С соседями нам полагался отдельный сарай и уголь (ну и дрова) покупали тоже вместе, не разделяя. Купленный уголь сваливали у сарая и надо было перенести его в сарай, а дрова - наколоть. Поскольку холодильников в те времена практически у населения не было, в сараях также хранили сало, мясные продукты и прочее, что не боится мороза. Перед праздниками, 7 ноября (тогда уже начинались нормальные морозы), Новый год, 8 марта в сараях накапливался предпраздничный запас. И под праздники ночью эти сараи часто взламывали и тащили оттуда все подряд, кроме угля. Уголь таскали потом из незапертых сараев отдельные жуликоватые соседи. Те, кто жил на втором этаже и выше (в Иркутске из-за сейсмической обстановки не строили домов выше 4 этажей) часто подвешивали продукты в форточке, в авоське. Находились умельцы, которые при помощи длинной палки с закрепленной на конце бритвой эти авоськи срезали. Короче, жизнь в городе кипела, скучно не было. Правда и телевизоров не было.
Нет, кое у кого телевизоры были, у кого была материальная возможность купить и еще возможность его "достать". Свой телецентр в Иркутске появился в период 1957-58 годов и смотреть можно было только его, Центральное телевидение существовало само по себе в центре страны и рассылало по областным и районным студиям телевидения отдельные свои передачи (обычно это спектакли или отрывки из них, отрывки из "Голубых огоньков") снятые на кинопленку с экрана кинескопа. Качество изображения было соответствующее. Видеомагнитофонов в стране Советов еще не существовало. В Иркутском телецентре такой агрегат появился в 1965 году, результатом чего появилась возможность записывать и повторять отдельные телепередачи и матчи высшей лиги по хоккею с мячом, в которых участвовал иркутский "Локомотив". А в 1967 году к 50-летию Советской власти была запущена в действие спутниковая система "Орбита" и передачи из Москвы стали сначала регулярными, потом уже и появилась первая программа Центрального телевидения, местная студия показывала свою, уже вторую по счету, программу. Как говорится, жизнь налаживалась. И в нашей семье в 1962 году появился телевизор - "Старт-3".
Телевизоры тогда еще оставались дефицитом, но было несколько возможностей его приобрести:
- по блату (в обмен на взаимную услугу, за дополнительную плату, по родственному или хорошему знакомому);
- путем записывания в очередь с еженедельным в ней отмечанием (занятие на целый год, один раз не отметился - тебя вычеркивают);
- привезти оттуда, где была возможность его купить (например летчики возили их на Ту-104 из Москвы - для себя и хороших знакомых, возили не только телевизоры, даже мебель).
Просить привезти из Москвы такой большой агрегат было просто неудобно, не говоря уже о том, что купить его тоже составляло определенную трудность. Еженедельно отмечаться в течение года не было возможности (а как же отпуск, разные непредвиденные обстоятельства). В нашем случае сработал первый вариант, причем в извращенной форме. Одна баба (не могу ее назвать женщиной) из сферы торговли продала нам без наценки купленный год назад телевизор. Спрашивается, в чем подвох? Тут сработал нетривиальный способ. Дело в том, что до 1962 года каждый радиоприемник и телевизор подлежал регистрации в органах связи и за его использование ежеквартально взималась плата. С 1962 года этот порядок отменили, при этом за ранее купленные аппараты надо было вносить плату два года с момента приобретения, а на новые аппарата соответствующим образом увеличилась цена. Так что эта тетенька получила возможность поменять свой отработавший год телевизор на новый, ведь у ней была возможность покупать телевизоры каждый год.
Ну, достаточно про телевизоры, теперь про школу.
В Иркутске детей было больше, а школ меньше на душу населения, чем в Москве. Поэтому до ближайшей школы надо было: сначала дойти до улицы Первая Советская (почему первая? потому что их в городе было 8, они так и назывались: Первая, вторая и т.д.) минут 15, включая подъем по деревянной лестнице по крутому склону, потом две немаленькие автобусные остановки, всего не меньше получаса, если пешком. Но для вторых классов, в который я поступил, в связи с отсутствием места для занятий в основном здании школы, арендовалось четыре классных помещения на одну остановку к нам ближе, в Иркутском военном авиационно-техническом училище, ИВАТУ. (Кстати, на Первой Советской, где дорога поворачивает к аэропорту, и куда мне надо было подниматься по деревянной лестнице, находилось аналогичное гражданское училище, ИАТУ).
Весь второй класс я учился в ИВАТУ. Кроме четырех классных комнат была еще просторная раздевалка, где мы оставляли пальто и валенки, переобуваясь в сменную обувь. В этой раздевалке в каждой стене было по двери: входная дверь, налево от нее один класс, направо три класса последовательно в одной кишке, и четвертая дверь вела в буфет, общий с ИВАТУ. Дверь в буфет отпиралась только во время второй и третьей перемены. С буфетом я столкнулся впервые, до того, в предыдущей школе, это не практиковалось. Ученикам родители (кто имел такую возможность и желание) давали карманные деньги, обычно рубль (деньги были еще старые, которые "до 1961г."). Реально на рубль можно было купить в буфете несколько самых дешевых конфет, или 100 грамм "коврижки" (что-то вроде медовой, темно-коричневого цвета сладкой выпечки, которую отрезали от большого квадратного пирога и взвешивали на весах, потому цена колебалась от 90 копеек до рубля). Или сложившись вдвоем выпить за рубль пятьдесят бутылку газированной воды "Саяны" (на этикетке было изображение оленя в прыжке и надпись "тонизирующий напиток"). Учились мы во вторую смену, примерно с половины первого дня. Утром, с восьми часов тут учились первые классы. Во время учебы в ИВАТУ тоже случился космический эпизод: нас куда-то вели парами и когда проходили мимо стенда с газетой, в которой была опубликована фотография обратной стороны Луны, наш строй рассыпался, чтобы посмотреть на это чудо.
Восьмилетняя школа № 23. Построена в 1935 году.
В общем в саму 23-ю школу я попал только 1-го сентября следующего, 1960 года. Школа была переполнена и мы начали учиться в 3-ю смену, начало занятий в 16:00. В это же время шло строительство пристройки к школе, строители не успели закончить ее, как планировалось, к 1 сентября, запоздав на 4 месяца. С Нового года мы стали учиться в обычную вторую смену. В пристройке теперь были дополнительные классы, буфет и спортзал. Вообще 1961 год принес кроме пристройки много нового: новые деньги с новыми ценами, полет Гагарина в космос и прием в пионеры. Про эти старости я, может быть, расскажу потом, хотя что там может быть интересного? А пока продолжение рассказа - в следующих сериях.