Бодхи: ППП ("Практика Прямого Пути") /продолжение 2/
ранее - http://sonya-h-skaya.livejournal.com/535226.html
Бодхи: ППП ("Практика Прямого Пути")
Изредка публикую свои выписки из авторов и источников, многими считаемыми сомнительными. Могу по этому поводу заметить следующее.
Мое отношение: ни гуру, ни наставник, ни кто либо другой не обязан цедить базар.
Чужой базар должна цедить я и только я.
Базар цедится не через чужой рот, а через мои уши.
Тут есть два аспекта:
1. Отношение к сомнительному гуру как по мере искренности его поиска, а не по конкретным достигнутым им результатам.
2. Как опытный яхтсмен любой, даже противный ветер, умеет направить в свои паруса, - слышать и использовать то, что способствует собственному духовному стремлению и росту.
На некоторые возражения ж давно ответил сам сабж.
"Я не хочу, чтобы псевдоним "Бодхи", который я выбрал 12 лет назад, вводил читателей в заблуждение.
В моих книгах нет ни буддизма, ни эзотеризма. В моих книгах - открытые мною законы о структуре, динамике, эволюции восприятий, составляющих личность человека. Хорошо разобравшись в них, я попросту занялся чисто инженерными вопросами - как сделать так, чтобы не испытывать агрессии (не из моральных соображений - а потому что агрессия крайне неприятна), как сделать так, чтобы побольше испытывать ОзВ (озаренные восприятия - нежность, чувство красоты, чувство тайны, предвкушение, радость, преданность и т.д.) - и тоже не из моральных соображений, а потому что их испытывать очень приятно, и кроме того - культивирование ОзВ ведет к открытию всё новых и новых привлекательных состояний.
Таким образом, мои книги - чисто научная, или даже инженерная дисциплина. Они для тех, кто хочет изменить себя совсем немного или очень сильно - так, чтобы жить стало приятнее и интереснее."
Глава 6
Каждая мысль, эмоция, ощущение тянет на себя одеяло и называет себя "я". Единого личного "я" не существует.
Потребность изменить себя находит свое выражение в попытках что-то сделать, совершив те или иные действия, имеющие смысл и цель.
Приходит постижение о том, что сделать ничего нельзя. Никакие усилия ни к чему не приведут. Если и случается просветление, то происходит оно не вследствие действий, и устойчивых повторов не бывает. Просветление - это луч, пробившийся сквозь желания, мысли, цели, эмоции.
Все, что может сделать личное "я" -
[Spoiler (click to open)] это прекратить свое существование, оторванное от потока непостижимого. Метод убийства ( имеется в виду категорический запрет на те или иные мысли или эмоции и т.п.) - самый прямой. Цели, подлежащие убийству, выбираются по ощущениям. Скажем, мне пришлось безоговорочно убить раздражительность, критическую оценку других людей, теорий и т.п. Я могу лишь стать хорошо прополотым и вспаханным полем, и это все, что может сделать личное "я". А что будет посеяно, и что вырастет - это относится к непостижимому. Такую позицию я называю "активным смирением". "Смирение" - потому, что есть осознание, что достичь ничего нельзя. "Активное" - потому, что есть жажда быть засеянным.
Когда свет падает на поле, возникает переживание рождения заново. Этот свет - неличное "я".
Когда личное "я" выражается в ясно очерченных реакциях, тогда разрушить отождествление с ним сравнительно просто, во всяком случае ясно - с чем надо работать. Но часто бывает иначе, когда личное "я" проявляется в рассеянном состоянии. К аналогии облаков, заслоняющих солнце, удобно добавить аналогию дымки или туманности. К примеру, такое состояние имеет место, когда "ничего не происходит". Когда ничего не происходит, это и означает, что имеет место такое рассеянное проявление личного "я". Исследуя состояния, когда "ничего не происходит", можно обнаружить, что некоторые из них имеют основание, а некоторые нет. Основаниями могут являться мысли или эмоции настолько въевшиеся в меня, что я их не осознаю как нечто реально существующее. Такой основой может быть идея о том, что необходимо что-то делать, или эмоциональная реакция серости жизни и скуки.
Обычно, когда человек чувствует, что ему скучно, он ведет себя так, как будто его личное "я" не проявляется. Если же он рассмотрит само переживание скуки как один из видов проявления личного "я", тогда отождествление себя с этим видом дымки будет подорвано. Когда с тобой ничего не происходит, необходимо сказать себе: я испытываю переживание , называемое "ничего не происходит". Когда я делаю такой ход, то вместо растворенности в ничегонепроисхождении во мне рождается некое отношение к этому явлению. Само по себе явление возникновения отношения и является разрывом отождествления и во мне это приводит к явным и глубоким переживаниям. Таким образом неясно очерченные дымки становятся в один ряд с ясно очерченными мыслями и эмоциями. Таким образом достигается непрерывность неотождествления.
Наличие таких засасывающих и поглощающих в себя личное "я" дымок является часто камнем преткновения для тех, кто уже научился с тем или иным успехом использовать метод яростного разрушения личных качеств, так как на такую рассеянную дымку трудно направить свое внимание. По большому счету, обозвать ничегонепроисхождение ничегонепроисхождением - это всего лишь хитрая уловка, но эта уловка эффективна. Непрерывность переживания неотождествления является чрезвычайно важной. Работа по "вспахиванию поля" до и после очерчивания дымок переживается совершенно по разному. В первом случае я чувствую себя словно ныряющим и выныривающим, и после каждого такого нырка я снова чувствую себя инертным и тупым. Во втором случае не остается возможности для того, чтобы нырнуть или уснуть, поскольку даже когда совсем ничего не происходит, я все равно говорю, что со мной происходит "ничего не происходит" и этому сопутствует непрерывный рост интенсивности черт знает чего, я чувствую, что меня начинает разрывать изнутри внутреннее напряжение и это напряжение переживается как весьма созидательное. Хочется довести это переживание до предела. За всей этой работой должно ясно проявляться понимание того, что вся она не позволит сдвинуться мне ни на шаг, что эта работа является лишь оборотной стороной глупости. Когда весы уравновешены, то не имеет значения - какие именно грузы находятся на чашах - огромные или ничтожные. Можно сказать, что рост яркости осознания этой идеи и можно назвать главным результатом деятельности по "разотождествлению". Те самые внутренние напряжения являются прямой функцией иллюзии значимости этой работы. Когда ты весь обращаешься в ожидание быть засеянным, всякое напряжение исчезает вовсе.
Дать туманности название - это первый шаг. После этого внимание, используя наименование в качестве якоря или прицела или крючка, направляется на туманность и я начинаю быть способным изучать свойства туманности, что в свою очередь совершенно подрывает ее усыпляющее качество.
Итак - первый шаг к убийству туманности - это ее обозначение. Второй - само убийство - по аналогии с тем, о чем я писал в главе "Как убить самого себя". Убийство имеет пульсирующий характер. Его приходится повторять раз за разом. Период может составлять от нескольких секунд во время всплеска проявления туманности, до нескольких минут. Следующий шаг начинается тогда, когда в промежутках между импульсами убийства появляется нечто новое - какое-то энергичное и ясное состояние. Часто это сопровождается сильной энергетической насыщенностью - хочется вскочить и что-то делать. Если эти всплески переждать и не поддаться - то тогда ситуация начнет развиваться глубже.
чем сильнее отождествление с личностью, тем слабее ощущение сатори.
В момент переживания сатори становится ясно, что личность - это облака, заслоняющие солнце, и не так уж важно - что это за облака.
Любые попытки "достичь" сатори обречены на полнейшую неудачу, так как "достижение" - это совокупность личных реакций. Возмущенные вихрем облака по-прежнему заслоняют солнце.
Иногда испытывается страстная, искренняя потребность пережить сатори, потребность пережить что-то настоящее, и все личностное ощущается неважным, пустым. Переживание этого стремления автоматически переходит в деятельность по "достижению" его. Этот автоматизм необходимо разрушить.
Переживание стремления к сатори уже есть достижение его, так как само стремление не принадлежит личности и не исходит из нее, а является сатори, преломленным в личности.
Глава 8.
Стадии непроявленного сатори: - я хочу подробно на них остановиться потому, что обычная реакция на них - неудовольствие, мол сатори не проявляется, значит плохо... Надо понять, что стадия непроявленного сатори - это именно стадия сатори, и честно и внимательно прожить их - необходимо, и какая либо попытка ускользнуть от них - это попытка ускользнуть от сатори, от жизни. Состояния непроявленного сатори - это уже состояния по ту сторону обыденности, это уже состояния за барьером примитивной глупости, и поэтому всем этим стадиям сопутствует фоновое переживание особой торжественности, значимости. Эти стадии я перечисляю в порядке их естественной смены.
1) Нейтральное состояние. Относится к средним состояниям непроявленного сатори. Нет потребности что-то делать, нет ясного стремления никуда, нет мучений ни по какому поводу - полный штиль. Активно переделывать что-то в личности не хочется, читать не хочется, гулять... можно погулять, можно поваляться в ванной.
Негативный исход обычно таков: в состоянии такой нейтральности совершенно незаметно можно увлечься какой-то ерундой - смотреть телевизор или вступить в бессмысленное общение с кем-то и т.п., то есть свалиться в некую тупую деятельность, в результате чего наступает одно из низших состояний непроявленного сатори.
Что имеет смысл делать: сосредоточиться на том, что рано или поздно эта нейтральность закончится и перейдет во что-то иное, и это не должно быть сваливанием в низшие слои. Не надо ничего пытаться форсировать - это бессмысленно. Надо принять эту нейтральность за нечто необходимое. Состояние это нельзя назвать приятным, но оно во всяком случае не неприятное, оно является неизбежным этапом, надо его принять таким, какое оно есть и ждать прихода проявленного сатори. Сосредоточение на спокойном и неторопливом ожидании сатори есть оптимальное действие. Возможно имеет смысл послушать лирическую музыку, скорее в грустном стиле, так как легкая грусть по моим наблюдениям способствует скорейшему естественному переходу к высшим стадиям. Стадия эта может иметь продолжительность от нескольких часов до одного-двух дней.
2) Состояние интенсивной неудовлетворенности. Довольно тяжелое состояние, как будто на душу давит что-то тяжелое, хочется кричать просто для того, чтобы как-то расшатать этот пресс. Снова подчеркиваю - пытаться избавиться от этого состояния - это значит потерять понимание того, что это одна из стадий сатори, и избавиться от нее - все равно что избавиться от сатори, от жизни. Имейте терпение и терпите. Имейте надежду и спокойно надейтесь, что этот этап привнесет что-то свое и превратится в нечто более интересное.
3) Состояние неопределенного предвкушения. Состояние радостное, сильное, светлое. Стремление к сатори еще не проявляется. Не надо подсовывать что-то определенное под это состояние - это все испортит. То есть не надо подсовывать под неопределенное предвкушение что-то определенное - это не моего ума дело в прямом смысле этого слова. Надо переживать опять же этот этап таким, каков он есть - неопределенное предвкушение неизвестно чего. Может тянуться несколько часов или день-два.
Есть хороший способ воспрепятствовать механической попытке подтолкнуть как-то себя, ускорить, форсировать переход к следующему этапу. Для этого ... надо себя слегка тормозить! Как только кажется, что наступает следующий этап, надо сказать себе: торопиться некуда, я должен спокойно и внятно пережить все, что относится к данному этапу, давай-ка не будем торопиться и притормозим ненадолго. Такой подход имеет интересный результат: такое слабое притормаживание почти наверняка уберегает от форсирования, и в тот момент, когда осуществляется притормаживание, возникает усиление интенсивности и глубины переживания текущего этапа. Выражаясь несколько поэтически, текущая форма сознания словно выражает благодарность тебе за то, что ты не собираешься ее бросать и дает тебе в ответ все, что может. Кроме того, если все-таки новый этап наступает, то такое притормаживание нисколько его не предотвратит - он все равно наступает, но это также происходит не в колебаниях сомнения - перехожу в новый этап или нет, а происходит это уверенно, сильно, и я сразу попадаю в интенсивный поток переживания нового этапа.
Глава 9.
Они приходят и становятся. В самом центре клубящихся форм - редкой красоты или ужаса и отчаяния - они стоят. Они не смотрят туда или сюда, но с лицом, обращенным к свету, они стоят. Тогда через разум каждого из них устремляется поток чистого света, чтобы рассеять туман.
Они приходят и пребывают без движения. Они останавливают свою внешнюю работу, делая паузу для иной работы. В их сердцах царит покой. Они не ходят туда или сюда, но составляют точку мира и покоя. То, что с поверхности скрывает и прячет реальные вещи - исчезает, из спокойного сердца исчезает поток рассеивающей силы, смешивается с сияющим светом и тогда исчезают туманы, созданные человеком.
Они приходят и наблюдают. У них есть глаз, чтобы видеть; у них есть также правильное направление нужной силы. Они видят наваждение мира, но позади него они замечают все истинное, прекрасное и реальное. Так через буддхический глаз приходит сила, чтобы сорвать покров клубящихся наваждений этого скрытого туманами мира.
Они стоят, они пребывают без движения, они наблюдают. Таковы их жизни и таково их служение человеческим душам.
Глава 10.
Одно из самых ярких заблуждений - это заблуждение относительно единого личного "я". Модель единого личного "я" принимается всеми по умолчанию, и совершенно напрасно: абсолютно ясно видно бесчисленное количество противоречий в такой гипотезе - вчера с вечера я решил побегать, а с утра мне лень, или эмоционально меня тянет куда-то, а рассудок предостерегает, и в то же время интуиция тоже что-то советует, а тело жаждет пробежаться, и т.п. Множество разных сил живет одновременно в человеке, и все они - отдельные мелкие "я". Трудно сказать, почему эта гипотеза о едином личном "я" настолько укоренилась в сознании - возможно, что происходит это потому, что у человека есть некое глубинное ощущение того, что все-таки где-то в нем есть нечто, обладающее качеством единства, и это ощущение он переносит на свою личность. Так или иначе гипотеза эта неверна. Какую выбрать гипотезу в замен этой - вопрос вкуса.
Так ли важно заменить одну гипотезу на другую? Это было бы неважно, если бы мы заменили одну гипотезу, принятую просто автоматически, на другую такую же. И совсем другое дело, когда я набираюсь некой храбрости и позволяю своему чувству и своему разуму войти в соприкосновение. Я строю сам свое представление о себе, основываясь на интуитивном ощущении, основываясь на чувстве сопричастности, тихой радости, ощущения света и т.п. Если это так, тогда новое мое представление станет не просто автоматической схемой - она станет проявлением моего внутреннего, она станет ощущаться как живая, и моя жизнь изменится. Чрезвычайно важно идти навстречу своей потребности создать иной взгляд на мир, создать такое представление о себе, которое будет светиться внутренним светом. И не важно - будет ли это представление противоречивым или нет, понятным для сторонних ушей или не очень - важно именно это присущее ему качество - качество тихой внутренней радости.
Мне нравится следующая картина: мне видится некий вертикальный стержень. Вокруг этого стержня - облако частиц. Эти частицы - составляющие личного "я". Частицы эти располагаются на определенных уровнях. Когда частицы, вращающиеся вокруг стержня, отдаляются от него далеко, они утрачивают внутреннюю связь с ним, тускнеют и мертвеют. Когда они приближаются к стержню, их внутренняя связь усиливается, они начинают светиться изнутри и в тот момент, когда они попадают в самый центр стержня - они вспыхивают и сливаются с ним. Именно этот стержень в том числе обладает и качеством единства, но пока оставим это. Наша эмоциональная жизнь - наши радости и огорчения - это облако вращающихся вокруг стержня частиц, лежащих на определенном горизонтальном уровне. Наша интеллектуальная жизнь - облако, лежащее на другом уровне. Наши физические ощущения - облако, лежащее на третьем уровне. Наше переживание личного "я" - это облако, лежащее тоже на своем уровне. Каждый из этих уровней подразделяется на множество составляющих его слоев. Представим себе обычного человека в его обыденном состоянии - вокруг его стержня носятся облака частиц на всех уровнях, т.е. человек мыслит, сомневается, любит, разочаровывается и т.п.
Иногда я чувствую относительность всяких эмоций, т.е. я чувствую, что существует такое состояние, когда я словно выброшен по ту сторону довольства и недовольства, радости или огорчения. Это состояние соответствует тому моменту, когда частицы моего эмоционального облака, будучи захвачены некой центростремительной силой, приближаются к стержню. В этот момент я переживаю состояние тихой внутренней радости. Когда частицы моего интеллектуального облака захватываются этой силой, я тоже чувствую себя вне увлеченности представлениями о хорошем и плохом, правильном и неправильном и так далее, я переживаю чувство тихой радости - она и та, и немножко не та, что первая, поскольку с одной стороны происходит слияние частиц с одним и тем же телом - и этим обуславливается ощущение единства и схожести этих переживания, с другой стороны это слияние происходит на разных уровнях, и это обуславливает их различие. Тем более сложно бывает ощутить их разницу, что когда происходит слияние частиц со стержнем на любом уровне, по нему словно пробегает какое-то внутреннее свечение или гудение, и по всей его протяженности пробегает волна осознания, возникает волна глубочайшего чувства.
Иногда мне становится совершенно ясно, что желания, предпочтения, и вообще всякая суета вокруг удовлетворения "себя" - глупейшая вещь, отделяющая меня от чего-то очень глубокого, и в этот момент частицы облака переживания личного "я" приближаются к стержню и также вспыхивают и также рождают волну глубокой сопричастности, которая пробегает по всему стержню и отзывается на свечении всех остальных слоев.
Я перечислил только самые простые слои - есть и более тонкие, например слой ощущения своего существования, слой переживания обстоятельств как случайных событий, находящихся вне меня и так далее. Я из сейчас не буду касаться просто потому, что с этой позиции, где мы сейчас находимся, их трудно различать - все они словно сливаются в некое облако, плавающее где-то в прозрачной вышине.
Когда я переживаю тихую радость от осознания себя между "положительными" и "отрицательными" эмоциями, когда я переживаю тихую радость от осознания себя между "положительными" и "отрицательными", или "правильными" и "неправильными" мыслями и представлениями - тогда эти переживания и образуют ощущение некоего вектора, некой внутренней связи между первой и второй радостью. Сосредоточение на ощущении этой внутренней связи между первой и второй радостями и приводит меня к непосредственному переживанию этого внутреннего стержня. Таким образом движение происходит с двух сторон: со стороны частиц нашего восприятия, когда они приближаясь к некой воображаемой нулевой точке приводят меня к переживанию радости, и со стороны непосредственного переживания внутренней связи между разными видами радости.
Разумеется, нельзя ограничиться просто словами, и конечно то, что я пишу, является не отвлеченной теорией, а тем, как мои переживания преломляются сквозь мою возможность выражать их.
Для того, чтобы увидеть лес, надо встать с дивана, открыть дверь, спуститься по лестнице и т.д., т.е. совершить ряд действий. И это почему-то никого не удивляет. Тем более странно, что легко встретить человека, который говорит - ну вот вы тут мне описываете какие-то леса, моря и так далее, а я конечно очень все это хочу увидеть, и хочу поверить в то, что все так увлекательно, но только мне то всего этого не видать, как бы мне посмотреть-то? Ему говоришь - тебе надо поднять свое тело с дивана, потом смотри - вон дверь, ее надо открыть и т.д., на что он возражает - "ну да... а как бы мне все-таки посмотреть без всего этого?"
На двух стульях сидеть невозможно, и я обращаюсь именно к тому человеку, который готов поднять свое тело, растрясти жирок, и тогда он увидит нечто, что я хочу ему показать. Весь мир вокруг нас непрерывно огорчается и радуется, принимая все так близко к сердцу, словно в этом и есть смысл его существования. Весь мир вокруг нас непрерывно продуцирует "правильное" и "неправильное", "моральное" и "аморальное" и т.д., и относится к этому так, словно это самая надежная опора. Мы должны покончить с этим в себе раз и навсегда. Компромиссы невозможны. Либо мое облако бесконечно вращается вокруг стержня, либо я прощаюсь с этим и выбираю переживание тихой внутренней радости. Я должен сделать практический выбор и бороться за свою свободу ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Социальная жизнь человека разнообразна. Нет смысла пытаться ее привести искусственно к какому-то определенному виду, вернее... как бы это выразиться... я поддаюсь своим влечениям - если меня влечет оказаться в какой-то обстановке, и жизнь складывается к этому словно сама собой - пусть даже для этого приходится приложить огромные усилия, но я имею в виду именно благодарность отзывчивости жизни на мои усилия, так вот если в результате моих усилий жизнь на каждый мой шаг делает два шага навстречу, то я следую и дальше, но если я чувствую инертность обстоятельств, то я не пытаюсь во что бы то ни стало построить их так, как мне это хочется.
Гораздо эффективнее просто разделить свою жизнь на части. Опять же мы имеем дело с представлением о единстве жизни, о единстве нашей личности в нашей жизни, и эта гипотеза губительна. Я периодически оказываюсь то в одном, то в другом обществе, в разных обстоятельствах. Я просто классифицирую эти обстоятельства на виды и веду свою политику в каждом виде по-своему - так, как это эффективно именно там. Например, я знаю, что когда я прихожу на работу, то там я попадаю в крайне агрессивную атмосферу, там я легко могу испытать чувство раздражения или увлеченности идеей, обрадоваться какой-то удаче или огорчиться неудаче. Все это создает атмосферу, в которой так легко придать моим частицам сильное вращение, в результате которого они далеко разлетятся от стержня, и я "проснусь" уже где-то по пути домой и скажу себе - "вот так дела... я целый день сегодня даже не вспоминал о своем главном - был затянут всеми этими вращениями". Далее есть два варианта - оба приемлемы в определенной степени: уйти с работы и найти себе другой способ выжить или другую работу, где будет другой круг общения, и т.п., а есть и такой вариант: просто интерпретировать жизнь на работе как специфическое явление природы, в котором ты оказался, и приложить особые усилия к тому, чтобы научиться стабильно чувствовать себя вне вовлеченности во весь этот круговорот. Я могу приложить некие усилия к тому, чтобы сменить один круговорот на другой, но при этом если я буду надеяться, что это само по себе решит мой вопрос, то ничего подобного не произойдет. Один круговорот или другой - все равно это круговорот, все равно я должен научиться относиться к нему как к явлению природы, от которого я должен несколько отстраниться, чтобы во мне вспыхнуло нечто.
Необходимо сказать себе: моя предыдущая жизнь закончена. Отныне я начинаю борьбу не на жизнь, а на смерть за свою свободу. Переживание тихой радости, особого внутреннего свечения - именно это станет моим ориентиром, предметом моих страстей и желаний и влечений и вообще центром моего мира. Невозможно усидеть на двух стульях - нельзя одновременно и испытывать раздражение или обиду, и тут же испытывать эту внутреннюю радость, потому что в первом случае частицы моего осознания носятся стремительно вокруг стержня, а во втором случае они притягиваются к нему, вспыхивают и сливаются с ним. Либо одно, либо другое. Невозможно продолжать это двуличие, эту импотентскую расхлябанность. Надо раз и навсегда объявить войну всем этим чувствам и мыслям, которые меня разрушают.
Таким образом, деятельность сосредотачивается на двух фронтах: я просто с мясом вырезаю из себя то, что мне не нужно - способность раздражаться, обижаться, и так далее, я беру одно за другим, я описываю себя как явление природы, и постепенно вырезаю из себя одну глупость за другой. Чувство апатии, чувство что все бесполезно, что я дурак, что у меня ничего не выйдет, что меня кто-то там не любит, что меня обидели, что что-то было несправедливо, что хорошо бы подзаработать денег, переспать с такой-то девушкой, получить такое-то удовольствие - одно за другим - последовательно или параллельно, с успехом или без особого успеха - минута за минутой, час за часом и день за днем должны проходить в яростной борьбе против всей этой лабуды. Я должен отметить день и час, когда я ополчился на все это, я должен отсчитывать каждый час, когда я удерживаюсь в осознании этой борьбы, и когда вдруг я "засыпаю" и "просыпаюсь" и вижу, что был захвачен опять какой-то глупостью, я в тот же момент снова начинаю все дальше - я убиваю жалость к себе по поводу, что я "заснул" и просто продолжаю все снова. Это первый фронт. Второй фронт - это сосредоточение на переживании тихой внутренней радости. В конечном счете - это главное. Как только я чувствую, что в результате моих сверхусилий меня выбросило из мира глупости и я вдруг переживаю тихую радость, я немедленно прекращаю всякую борьбу, я затаиваю дыхание, я замираю и ловлю каждую долю секунды этого переживания, а когда оно растает, я убиваю в себе жалость по этому поводу, я поворачиваю оглобли и думаю не так что "вот, оно прошло и я снова здесь", а думаю так: "как классно! Я победил - я испытал аж целых три - ТРИ секунды это состояние радости - значит это возможно, значит это есть, и я буду там снова, я выверну себя наизнанку, но я буду там снова!"
Выражение "Каждая секунда" - это не фигура речи, это правда - именно каждая секунда, которую я прожил в состоянии тихой внутренней радости, словно складывается на некую чашу весов. Словно накапливается мой возраст в этом новом мире. Так же как младенец с возрастом начинает обнаруживать в себе новые качества - способность видеть, говорить, ходить, испытывать одно, другое и третье, так же и здесь - каждая секунда накопленного возраста в этом состоянии сама по себе разворачивает мир внутри меня. Но никогда нельзя терять бдительности - мир вокруг нас давит, его волны постоянно бьются о пирс, постоянно день за днем, минута за минутой окружающий меня мир будет пытаться снова раскрутить мои частицы и выбить меня из этого переживания. Должно пройти довольно много времени, я должен достичь очень интенсивных стадий переживания этой радости, чтобы это стало моим новым "телом обыденности", и вернуться снова обратно для меня стало бы просто невозможно.
Сложность состоит еще и в том, что наше сознание в данный момент - неустойчиво, оно смутно и сумбурно. Очень полезный прием состоит в том, что я наблюдаю некий процесс и называю его. Каждый элемент своей борьбы я должен выделить и назвать его как-то. Само по себе "обзывание" имеет огромную роль - это позволяет вниманию прикрепиться к переживанию, а сам по себе факт прикосновения моего внимания к чему-то имеет огромное значение - под лучом внимания жизнь расслаивается - неважное отпадает, важное раскрывается и обнаруживает в себе что-то глубокое. Нужно всю свою жизнь начать интерпретировать как борьбу за свободу, каждое состояние надо называть так, чтобы оно было в единой связи со всем процессом. К примеру, если я испытываю радость от того, что я подумал о том, что возможно ведь все-таки наверное стать вне страстей и привязанностей, то это состояние я так и назову: "тихая радость от того, что я просто подумал о том, что рано или поздно я сумею выбраться из этой каши". Далее моя радость может усилиться и я почувствую, что мысли по этому поводу привели меня к тому, что я стал словно подталкивать себя - сначала я толкаю себя немного в сторону раздражения и понимаю - что вот в такой-то ситуации я мог бы испытать раздражение, а вот сейчас я беру - и возвращаюсь обратно и не испытываю его, и вот в результате я почувствовал более интенсивную радость, и я тут же беру ручку и бумагу и называю и это состояние: тихая радость от того, что я совершил мелкоамплитудные колебания в тех или иных эмоциональных направлениях и в результате словно нашел точку устойчивости между ними". Определения могут быть, как вы видите, довольно развернутыми, но не слишком. Необходимо назвать их достаточно подробно, чтобы они были описаны вполне точно - сам процесс их называния - очень творческий, ведь чтобы им дать такое подробное название, надо неплохо их прочувствовать, и мы таким образом в процессе называния сосредотачиваемся, замираем и схватываем мелкие детали переживания. Если далее вдруг меня посетила мысль "а ну и фигня же все это - все равно я тупой и у меня ничего не получится и сейчас это чувство тихой радости пройдет с концами" - то глупее всего было бы поддаться этой мысли и отложить бумажку и ручку и предаться грусти. Если такое произошло - я продолжаю вести себя так, словно эксперимент продолжается - я называю это состояние: "приход мысли, что все равно сейчас эта радость пройдет". Я называю его так и включаю в явном виде в круг явлений, сопровождающих мою борьбу, и тогда происходит немыслимое ранее - самая казалось бы пораженческая мысль перестает быть такой - я словно начинаю смотреть на нее со стороны, я включаю ее в свой эксперимент, а мой эксперимент имеет очень существенное обстоятельство, о котором я уже говорил - все существенное углубляется, все несущественное само растворяется. Таким образом следующим этапом может быть такой, которой я назову как "Тихая радость от того, что я включил свою мысль о том, что "все равно я вернусь обратно к своей глупости", в список явлений, сопровождающих мой поиск".
Таким образом, достигается немыслимая, казалось бы, вещь: несмотря на мою полнейшую слабость и неготовность к долгим и интенсивным переживаниям этой радости, несмотря на мою подвластность всем своим глупостям, я попросту включаю свою глупость в круг своего эксперимента, и в результате даже переживая интенсивную горечь от этой мысли, я, тем не менее, все равно краем сознания ощущаю нависающую надо мной лавину тихой радости, которая никуда не девается, она всегда здесь, со мной, она просто тихо хихикает и ждет - когда же мной эта или другая мысль вдоволь натешится и исчезнет, и тогда она снова прольется на меня. Таким нехитрым приемом достигается непрерывность ощущения тихой радости - в проявленном виде, когда она просто переживается, и в непроявленном виде, когда мысль или эмоция заслоняют ее. Это имеет огромное значение - такое непрерывное переживание тихой радости в чередовании стадий проявленности и непроявленности. Жизнь немедленно станет густой, каждая минута станет глубокой, интенсивной, состояния, которые захочется как-то обозначить и записать, станут множиться, в них можно начинать путаться, но это не страшно, потому что это не имеет никакого значения.
Не имеет никакого значения то, что со временем я обнаруживаю, что я слишком много всего записал, и многие названные мной состояния кажутся несколько надуманными, а другие - наоборот - слишком общими, а на самом деле там чувствуется глубокая подоплека и только стоит сосредоточиться на них, как они начинают расслаиваться. Не нужно относиться к этому способу слишком серьезно - это всего лишь способ, поэтому, как только у меня возникает чувство, что мой список становится для меня обременительным, я немедленно разрываю его и начинаю все сначала - с полного нуля - и я обнаруживаю, что целые пласты переживаний я отбросил в сторону и мне неинтересно далее там копаться, и наоборот - выявляется что-то наиболее захватывающее, и мое внимание рвется туда.
И еще раз вернусь обратно: нельзя забывать о главном - сосредоточение на переживании "тихой радости" необходимо совмещать с безжалостной борьбой со всем тем, что надо уничтожить. Никаких компромиссов, никаких изучений и исследований - что должно быть уничтожено, то должно быть уничтожено. Если я испачкался в грязи - значит ли это, что я должен начать процесс изучения того - в чем это мои штаны в таком... Лично я просто смою свою грязь и мне не интересно ее изучать. Я для себя знаю точно - я чувствую абсолютно паразитическим и ненужным целый ряд вещей - список этих вещей тоже интересно составлять и бороться с ними методом полного запрета, полного и безжалостного уничтожения и прекращения. Ревность, жалость к себе, жалость к другим, являющаяся отражением жалости к себе, когда просто как бы представляешь себя на месте того человека, и жалеешь себя и таким опосредованным образом жалеешь его, а на самом деле опять же только себя. Раздражительность, агрессия, ненависть, жажда мести, ощущение себя глупым, слабым, и так далее и так далее - пока здесь на этом фронте не будет достигнут существенный успех, ни о каких там тихих радостях и мыслить даже не стоит - все это будет ерунда и впустую. Надо перестать быть словоблудом и сделать наконец то, что следует именно сделать. Ровно в соответствии с успехами в очищении себя от этой ерунды будет и развиваться способность чувствовать тихую радость и другие глубокие состояния. И если вначале она переживается просто как тихая радость, то по мере накопления секунд и минут ее переживания она превращается в поток фантастической глубины.
Возвращаясь к аналогии стержня и кружащихся вокруг него частиц осознания можно сказать, что страсти, глупость и предпочтения образуют некое магнитное кольцо вокруг этого стержня, и чем сильнее они - тем сильнее этот магнит притягивает к себе частицы осознания, оттаскивая их на периферию и разгоняя в своем бессмысленном движении.
С одной стороны нам некуда торопиться, и с другой стороны у нас нет времени медлить. Между этими двумя холмами лежит наш путь. Следующую главу этой части я начну писать исходя из того предположения, что тот, кто прочел эту главу, совершил все то, что требуется:
1) начал бескомпромиссную борьбу с крайними формами глупости
2) все этапы своих переживаний, мыслей, эмоций, ощущений стал рассматривать как часть эксперимента по поиску состояния тихой светлой внутренней радости и дает им весьма точные описательные названия.
3) создает список типовых критических жизненных ситуаций, в результате которых чаще всего происходит "засыпание" - к примеру это может быть работа, пробуждение утром, контакт с неким человеком, с которым невозможно избежать контакта, определенная навязчивая мысль - у кого какая и т.п. Как говорили классики марксизма-ленинизма:) - надо врагов знать в лицо.
4) сосредотачивается, затаив дыхание, на переживании этой радости, когда она приходит, и радуется, когда она уходит, и таким образом не теряет непрерывности протекания тихой радости в проявленной и непроявленной стадиях.
5) интерпретирует свои эмоции и мысли как частицы осознания, носящиеся вокруг стержня, и таким образом не теряет памятование об этом стержне, и таким образом его внимание соединено с этим стержнем, и таким образом влияние, свечение качеств этого внутреннего стержня начинает распространяться на всю область жизнедеятельности, и таким образом шаги снаружи - со стороны частиц осознания идут навстречу шагам изнутри - со стороны внутреннего свечения.
6) особенно подробно старается выделить свойства, качества состояния тихой радости. Необходимо стараться вчувствоваться, всмотреться пристально в это состояние, и после всплеска его переживания максимально - просто предельно подробно его описать, постараться вспомнить мельчайшие детали.
7) с предвосхищением, радостью, надеждой, твердой уверенностью ждет следующего всплеска переживания тихой радости.
Бодхи: ППП ("Практика Прямого Пути")
Изредка публикую свои выписки из авторов и источников, многими считаемыми сомнительными. Могу по этому поводу заметить следующее.
Мое отношение: ни гуру, ни наставник, ни кто либо другой не обязан цедить базар.
Чужой базар должна цедить я и только я.
Базар цедится не через чужой рот, а через мои уши.
Тут есть два аспекта:
1. Отношение к сомнительному гуру как по мере искренности его поиска, а не по конкретным достигнутым им результатам.
2. Как опытный яхтсмен любой, даже противный ветер, умеет направить в свои паруса, - слышать и использовать то, что способствует собственному духовному стремлению и росту.
На некоторые возражения ж давно ответил сам сабж.
"Я не хочу, чтобы псевдоним "Бодхи", который я выбрал 12 лет назад, вводил читателей в заблуждение.
В моих книгах нет ни буддизма, ни эзотеризма. В моих книгах - открытые мною законы о структуре, динамике, эволюции восприятий, составляющих личность человека. Хорошо разобравшись в них, я попросту занялся чисто инженерными вопросами - как сделать так, чтобы не испытывать агрессии (не из моральных соображений - а потому что агрессия крайне неприятна), как сделать так, чтобы побольше испытывать ОзВ (озаренные восприятия - нежность, чувство красоты, чувство тайны, предвкушение, радость, преданность и т.д.) - и тоже не из моральных соображений, а потому что их испытывать очень приятно, и кроме того - культивирование ОзВ ведет к открытию всё новых и новых привлекательных состояний.
Таким образом, мои книги - чисто научная, или даже инженерная дисциплина. Они для тех, кто хочет изменить себя совсем немного или очень сильно - так, чтобы жить стало приятнее и интереснее."
Глава 6
Каждая мысль, эмоция, ощущение тянет на себя одеяло и называет себя "я". Единого личного "я" не существует.
Потребность изменить себя находит свое выражение в попытках что-то сделать, совершив те или иные действия, имеющие смысл и цель.
Приходит постижение о том, что сделать ничего нельзя. Никакие усилия ни к чему не приведут. Если и случается просветление, то происходит оно не вследствие действий, и устойчивых повторов не бывает. Просветление - это луч, пробившийся сквозь желания, мысли, цели, эмоции.
Все, что может сделать личное "я" -
[Spoiler (click to open)] это прекратить свое существование, оторванное от потока непостижимого. Метод убийства ( имеется в виду категорический запрет на те или иные мысли или эмоции и т.п.) - самый прямой. Цели, подлежащие убийству, выбираются по ощущениям. Скажем, мне пришлось безоговорочно убить раздражительность, критическую оценку других людей, теорий и т.п. Я могу лишь стать хорошо прополотым и вспаханным полем, и это все, что может сделать личное "я". А что будет посеяно, и что вырастет - это относится к непостижимому. Такую позицию я называю "активным смирением". "Смирение" - потому, что есть осознание, что достичь ничего нельзя. "Активное" - потому, что есть жажда быть засеянным.
Когда свет падает на поле, возникает переживание рождения заново. Этот свет - неличное "я".
Когда личное "я" выражается в ясно очерченных реакциях, тогда разрушить отождествление с ним сравнительно просто, во всяком случае ясно - с чем надо работать. Но часто бывает иначе, когда личное "я" проявляется в рассеянном состоянии. К аналогии облаков, заслоняющих солнце, удобно добавить аналогию дымки или туманности. К примеру, такое состояние имеет место, когда "ничего не происходит". Когда ничего не происходит, это и означает, что имеет место такое рассеянное проявление личного "я". Исследуя состояния, когда "ничего не происходит", можно обнаружить, что некоторые из них имеют основание, а некоторые нет. Основаниями могут являться мысли или эмоции настолько въевшиеся в меня, что я их не осознаю как нечто реально существующее. Такой основой может быть идея о том, что необходимо что-то делать, или эмоциональная реакция серости жизни и скуки.
Обычно, когда человек чувствует, что ему скучно, он ведет себя так, как будто его личное "я" не проявляется. Если же он рассмотрит само переживание скуки как один из видов проявления личного "я", тогда отождествление себя с этим видом дымки будет подорвано. Когда с тобой ничего не происходит, необходимо сказать себе: я испытываю переживание , называемое "ничего не происходит". Когда я делаю такой ход, то вместо растворенности в ничегонепроисхождении во мне рождается некое отношение к этому явлению. Само по себе явление возникновения отношения и является разрывом отождествления и во мне это приводит к явным и глубоким переживаниям. Таким образом неясно очерченные дымки становятся в один ряд с ясно очерченными мыслями и эмоциями. Таким образом достигается непрерывность неотождествления.
Наличие таких засасывающих и поглощающих в себя личное "я" дымок является часто камнем преткновения для тех, кто уже научился с тем или иным успехом использовать метод яростного разрушения личных качеств, так как на такую рассеянную дымку трудно направить свое внимание. По большому счету, обозвать ничегонепроисхождение ничегонепроисхождением - это всего лишь хитрая уловка, но эта уловка эффективна. Непрерывность переживания неотождествления является чрезвычайно важной. Работа по "вспахиванию поля" до и после очерчивания дымок переживается совершенно по разному. В первом случае я чувствую себя словно ныряющим и выныривающим, и после каждого такого нырка я снова чувствую себя инертным и тупым. Во втором случае не остается возможности для того, чтобы нырнуть или уснуть, поскольку даже когда совсем ничего не происходит, я все равно говорю, что со мной происходит "ничего не происходит" и этому сопутствует непрерывный рост интенсивности черт знает чего, я чувствую, что меня начинает разрывать изнутри внутреннее напряжение и это напряжение переживается как весьма созидательное. Хочется довести это переживание до предела. За всей этой работой должно ясно проявляться понимание того, что вся она не позволит сдвинуться мне ни на шаг, что эта работа является лишь оборотной стороной глупости. Когда весы уравновешены, то не имеет значения - какие именно грузы находятся на чашах - огромные или ничтожные. Можно сказать, что рост яркости осознания этой идеи и можно назвать главным результатом деятельности по "разотождествлению". Те самые внутренние напряжения являются прямой функцией иллюзии значимости этой работы. Когда ты весь обращаешься в ожидание быть засеянным, всякое напряжение исчезает вовсе.
Дать туманности название - это первый шаг. После этого внимание, используя наименование в качестве якоря или прицела или крючка, направляется на туманность и я начинаю быть способным изучать свойства туманности, что в свою очередь совершенно подрывает ее усыпляющее качество.
Итак - первый шаг к убийству туманности - это ее обозначение. Второй - само убийство - по аналогии с тем, о чем я писал в главе "Как убить самого себя". Убийство имеет пульсирующий характер. Его приходится повторять раз за разом. Период может составлять от нескольких секунд во время всплеска проявления туманности, до нескольких минут. Следующий шаг начинается тогда, когда в промежутках между импульсами убийства появляется нечто новое - какое-то энергичное и ясное состояние. Часто это сопровождается сильной энергетической насыщенностью - хочется вскочить и что-то делать. Если эти всплески переждать и не поддаться - то тогда ситуация начнет развиваться глубже.
чем сильнее отождествление с личностью, тем слабее ощущение сатори.
В момент переживания сатори становится ясно, что личность - это облака, заслоняющие солнце, и не так уж важно - что это за облака.
Любые попытки "достичь" сатори обречены на полнейшую неудачу, так как "достижение" - это совокупность личных реакций. Возмущенные вихрем облака по-прежнему заслоняют солнце.
Иногда испытывается страстная, искренняя потребность пережить сатори, потребность пережить что-то настоящее, и все личностное ощущается неважным, пустым. Переживание этого стремления автоматически переходит в деятельность по "достижению" его. Этот автоматизм необходимо разрушить.
Переживание стремления к сатори уже есть достижение его, так как само стремление не принадлежит личности и не исходит из нее, а является сатори, преломленным в личности.
Глава 8.
Стадии непроявленного сатори: - я хочу подробно на них остановиться потому, что обычная реакция на них - неудовольствие, мол сатори не проявляется, значит плохо... Надо понять, что стадия непроявленного сатори - это именно стадия сатори, и честно и внимательно прожить их - необходимо, и какая либо попытка ускользнуть от них - это попытка ускользнуть от сатори, от жизни. Состояния непроявленного сатори - это уже состояния по ту сторону обыденности, это уже состояния за барьером примитивной глупости, и поэтому всем этим стадиям сопутствует фоновое переживание особой торжественности, значимости. Эти стадии я перечисляю в порядке их естественной смены.
1) Нейтральное состояние. Относится к средним состояниям непроявленного сатори. Нет потребности что-то делать, нет ясного стремления никуда, нет мучений ни по какому поводу - полный штиль. Активно переделывать что-то в личности не хочется, читать не хочется, гулять... можно погулять, можно поваляться в ванной.
Негативный исход обычно таков: в состоянии такой нейтральности совершенно незаметно можно увлечься какой-то ерундой - смотреть телевизор или вступить в бессмысленное общение с кем-то и т.п., то есть свалиться в некую тупую деятельность, в результате чего наступает одно из низших состояний непроявленного сатори.
Что имеет смысл делать: сосредоточиться на том, что рано или поздно эта нейтральность закончится и перейдет во что-то иное, и это не должно быть сваливанием в низшие слои. Не надо ничего пытаться форсировать - это бессмысленно. Надо принять эту нейтральность за нечто необходимое. Состояние это нельзя назвать приятным, но оно во всяком случае не неприятное, оно является неизбежным этапом, надо его принять таким, какое оно есть и ждать прихода проявленного сатори. Сосредоточение на спокойном и неторопливом ожидании сатори есть оптимальное действие. Возможно имеет смысл послушать лирическую музыку, скорее в грустном стиле, так как легкая грусть по моим наблюдениям способствует скорейшему естественному переходу к высшим стадиям. Стадия эта может иметь продолжительность от нескольких часов до одного-двух дней.
2) Состояние интенсивной неудовлетворенности. Довольно тяжелое состояние, как будто на душу давит что-то тяжелое, хочется кричать просто для того, чтобы как-то расшатать этот пресс. Снова подчеркиваю - пытаться избавиться от этого состояния - это значит потерять понимание того, что это одна из стадий сатори, и избавиться от нее - все равно что избавиться от сатори, от жизни. Имейте терпение и терпите. Имейте надежду и спокойно надейтесь, что этот этап привнесет что-то свое и превратится в нечто более интересное.
3) Состояние неопределенного предвкушения. Состояние радостное, сильное, светлое. Стремление к сатори еще не проявляется. Не надо подсовывать что-то определенное под это состояние - это все испортит. То есть не надо подсовывать под неопределенное предвкушение что-то определенное - это не моего ума дело в прямом смысле этого слова. Надо переживать опять же этот этап таким, каков он есть - неопределенное предвкушение неизвестно чего. Может тянуться несколько часов или день-два.
Есть хороший способ воспрепятствовать механической попытке подтолкнуть как-то себя, ускорить, форсировать переход к следующему этапу. Для этого ... надо себя слегка тормозить! Как только кажется, что наступает следующий этап, надо сказать себе: торопиться некуда, я должен спокойно и внятно пережить все, что относится к данному этапу, давай-ка не будем торопиться и притормозим ненадолго. Такой подход имеет интересный результат: такое слабое притормаживание почти наверняка уберегает от форсирования, и в тот момент, когда осуществляется притормаживание, возникает усиление интенсивности и глубины переживания текущего этапа. Выражаясь несколько поэтически, текущая форма сознания словно выражает благодарность тебе за то, что ты не собираешься ее бросать и дает тебе в ответ все, что может. Кроме того, если все-таки новый этап наступает, то такое притормаживание нисколько его не предотвратит - он все равно наступает, но это также происходит не в колебаниях сомнения - перехожу в новый этап или нет, а происходит это уверенно, сильно, и я сразу попадаю в интенсивный поток переживания нового этапа.
Глава 9.
Они приходят и становятся. В самом центре клубящихся форм - редкой красоты или ужаса и отчаяния - они стоят. Они не смотрят туда или сюда, но с лицом, обращенным к свету, они стоят. Тогда через разум каждого из них устремляется поток чистого света, чтобы рассеять туман.
Они приходят и пребывают без движения. Они останавливают свою внешнюю работу, делая паузу для иной работы. В их сердцах царит покой. Они не ходят туда или сюда, но составляют точку мира и покоя. То, что с поверхности скрывает и прячет реальные вещи - исчезает, из спокойного сердца исчезает поток рассеивающей силы, смешивается с сияющим светом и тогда исчезают туманы, созданные человеком.
Они приходят и наблюдают. У них есть глаз, чтобы видеть; у них есть также правильное направление нужной силы. Они видят наваждение мира, но позади него они замечают все истинное, прекрасное и реальное. Так через буддхический глаз приходит сила, чтобы сорвать покров клубящихся наваждений этого скрытого туманами мира.
Они стоят, они пребывают без движения, они наблюдают. Таковы их жизни и таково их служение человеческим душам.
Глава 10.
Одно из самых ярких заблуждений - это заблуждение относительно единого личного "я". Модель единого личного "я" принимается всеми по умолчанию, и совершенно напрасно: абсолютно ясно видно бесчисленное количество противоречий в такой гипотезе - вчера с вечера я решил побегать, а с утра мне лень, или эмоционально меня тянет куда-то, а рассудок предостерегает, и в то же время интуиция тоже что-то советует, а тело жаждет пробежаться, и т.п. Множество разных сил живет одновременно в человеке, и все они - отдельные мелкие "я". Трудно сказать, почему эта гипотеза о едином личном "я" настолько укоренилась в сознании - возможно, что происходит это потому, что у человека есть некое глубинное ощущение того, что все-таки где-то в нем есть нечто, обладающее качеством единства, и это ощущение он переносит на свою личность. Так или иначе гипотеза эта неверна. Какую выбрать гипотезу в замен этой - вопрос вкуса.
Так ли важно заменить одну гипотезу на другую? Это было бы неважно, если бы мы заменили одну гипотезу, принятую просто автоматически, на другую такую же. И совсем другое дело, когда я набираюсь некой храбрости и позволяю своему чувству и своему разуму войти в соприкосновение. Я строю сам свое представление о себе, основываясь на интуитивном ощущении, основываясь на чувстве сопричастности, тихой радости, ощущения света и т.п. Если это так, тогда новое мое представление станет не просто автоматической схемой - она станет проявлением моего внутреннего, она станет ощущаться как живая, и моя жизнь изменится. Чрезвычайно важно идти навстречу своей потребности создать иной взгляд на мир, создать такое представление о себе, которое будет светиться внутренним светом. И не важно - будет ли это представление противоречивым или нет, понятным для сторонних ушей или не очень - важно именно это присущее ему качество - качество тихой внутренней радости.
Мне нравится следующая картина: мне видится некий вертикальный стержень. Вокруг этого стержня - облако частиц. Эти частицы - составляющие личного "я". Частицы эти располагаются на определенных уровнях. Когда частицы, вращающиеся вокруг стержня, отдаляются от него далеко, они утрачивают внутреннюю связь с ним, тускнеют и мертвеют. Когда они приближаются к стержню, их внутренняя связь усиливается, они начинают светиться изнутри и в тот момент, когда они попадают в самый центр стержня - они вспыхивают и сливаются с ним. Именно этот стержень в том числе обладает и качеством единства, но пока оставим это. Наша эмоциональная жизнь - наши радости и огорчения - это облако вращающихся вокруг стержня частиц, лежащих на определенном горизонтальном уровне. Наша интеллектуальная жизнь - облако, лежащее на другом уровне. Наши физические ощущения - облако, лежащее на третьем уровне. Наше переживание личного "я" - это облако, лежащее тоже на своем уровне. Каждый из этих уровней подразделяется на множество составляющих его слоев. Представим себе обычного человека в его обыденном состоянии - вокруг его стержня носятся облака частиц на всех уровнях, т.е. человек мыслит, сомневается, любит, разочаровывается и т.п.
Иногда я чувствую относительность всяких эмоций, т.е. я чувствую, что существует такое состояние, когда я словно выброшен по ту сторону довольства и недовольства, радости или огорчения. Это состояние соответствует тому моменту, когда частицы моего эмоционального облака, будучи захвачены некой центростремительной силой, приближаются к стержню. В этот момент я переживаю состояние тихой внутренней радости. Когда частицы моего интеллектуального облака захватываются этой силой, я тоже чувствую себя вне увлеченности представлениями о хорошем и плохом, правильном и неправильном и так далее, я переживаю чувство тихой радости - она и та, и немножко не та, что первая, поскольку с одной стороны происходит слияние частиц с одним и тем же телом - и этим обуславливается ощущение единства и схожести этих переживания, с другой стороны это слияние происходит на разных уровнях, и это обуславливает их различие. Тем более сложно бывает ощутить их разницу, что когда происходит слияние частиц со стержнем на любом уровне, по нему словно пробегает какое-то внутреннее свечение или гудение, и по всей его протяженности пробегает волна осознания, возникает волна глубочайшего чувства.
Иногда мне становится совершенно ясно, что желания, предпочтения, и вообще всякая суета вокруг удовлетворения "себя" - глупейшая вещь, отделяющая меня от чего-то очень глубокого, и в этот момент частицы облака переживания личного "я" приближаются к стержню и также вспыхивают и также рождают волну глубокой сопричастности, которая пробегает по всему стержню и отзывается на свечении всех остальных слоев.
Я перечислил только самые простые слои - есть и более тонкие, например слой ощущения своего существования, слой переживания обстоятельств как случайных событий, находящихся вне меня и так далее. Я из сейчас не буду касаться просто потому, что с этой позиции, где мы сейчас находимся, их трудно различать - все они словно сливаются в некое облако, плавающее где-то в прозрачной вышине.
Когда я переживаю тихую радость от осознания себя между "положительными" и "отрицательными" эмоциями, когда я переживаю тихую радость от осознания себя между "положительными" и "отрицательными", или "правильными" и "неправильными" мыслями и представлениями - тогда эти переживания и образуют ощущение некоего вектора, некой внутренней связи между первой и второй радостью. Сосредоточение на ощущении этой внутренней связи между первой и второй радостями и приводит меня к непосредственному переживанию этого внутреннего стержня. Таким образом движение происходит с двух сторон: со стороны частиц нашего восприятия, когда они приближаясь к некой воображаемой нулевой точке приводят меня к переживанию радости, и со стороны непосредственного переживания внутренней связи между разными видами радости.
Разумеется, нельзя ограничиться просто словами, и конечно то, что я пишу, является не отвлеченной теорией, а тем, как мои переживания преломляются сквозь мою возможность выражать их.
Для того, чтобы увидеть лес, надо встать с дивана, открыть дверь, спуститься по лестнице и т.д., т.е. совершить ряд действий. И это почему-то никого не удивляет. Тем более странно, что легко встретить человека, который говорит - ну вот вы тут мне описываете какие-то леса, моря и так далее, а я конечно очень все это хочу увидеть, и хочу поверить в то, что все так увлекательно, но только мне то всего этого не видать, как бы мне посмотреть-то? Ему говоришь - тебе надо поднять свое тело с дивана, потом смотри - вон дверь, ее надо открыть и т.д., на что он возражает - "ну да... а как бы мне все-таки посмотреть без всего этого?"
На двух стульях сидеть невозможно, и я обращаюсь именно к тому человеку, который готов поднять свое тело, растрясти жирок, и тогда он увидит нечто, что я хочу ему показать. Весь мир вокруг нас непрерывно огорчается и радуется, принимая все так близко к сердцу, словно в этом и есть смысл его существования. Весь мир вокруг нас непрерывно продуцирует "правильное" и "неправильное", "моральное" и "аморальное" и т.д., и относится к этому так, словно это самая надежная опора. Мы должны покончить с этим в себе раз и навсегда. Компромиссы невозможны. Либо мое облако бесконечно вращается вокруг стержня, либо я прощаюсь с этим и выбираю переживание тихой внутренней радости. Я должен сделать практический выбор и бороться за свою свободу ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Социальная жизнь человека разнообразна. Нет смысла пытаться ее привести искусственно к какому-то определенному виду, вернее... как бы это выразиться... я поддаюсь своим влечениям - если меня влечет оказаться в какой-то обстановке, и жизнь складывается к этому словно сама собой - пусть даже для этого приходится приложить огромные усилия, но я имею в виду именно благодарность отзывчивости жизни на мои усилия, так вот если в результате моих усилий жизнь на каждый мой шаг делает два шага навстречу, то я следую и дальше, но если я чувствую инертность обстоятельств, то я не пытаюсь во что бы то ни стало построить их так, как мне это хочется.
Гораздо эффективнее просто разделить свою жизнь на части. Опять же мы имеем дело с представлением о единстве жизни, о единстве нашей личности в нашей жизни, и эта гипотеза губительна. Я периодически оказываюсь то в одном, то в другом обществе, в разных обстоятельствах. Я просто классифицирую эти обстоятельства на виды и веду свою политику в каждом виде по-своему - так, как это эффективно именно там. Например, я знаю, что когда я прихожу на работу, то там я попадаю в крайне агрессивную атмосферу, там я легко могу испытать чувство раздражения или увлеченности идеей, обрадоваться какой-то удаче или огорчиться неудаче. Все это создает атмосферу, в которой так легко придать моим частицам сильное вращение, в результате которого они далеко разлетятся от стержня, и я "проснусь" уже где-то по пути домой и скажу себе - "вот так дела... я целый день сегодня даже не вспоминал о своем главном - был затянут всеми этими вращениями". Далее есть два варианта - оба приемлемы в определенной степени: уйти с работы и найти себе другой способ выжить или другую работу, где будет другой круг общения, и т.п., а есть и такой вариант: просто интерпретировать жизнь на работе как специфическое явление природы, в котором ты оказался, и приложить особые усилия к тому, чтобы научиться стабильно чувствовать себя вне вовлеченности во весь этот круговорот. Я могу приложить некие усилия к тому, чтобы сменить один круговорот на другой, но при этом если я буду надеяться, что это само по себе решит мой вопрос, то ничего подобного не произойдет. Один круговорот или другой - все равно это круговорот, все равно я должен научиться относиться к нему как к явлению природы, от которого я должен несколько отстраниться, чтобы во мне вспыхнуло нечто.
Необходимо сказать себе: моя предыдущая жизнь закончена. Отныне я начинаю борьбу не на жизнь, а на смерть за свою свободу. Переживание тихой радости, особого внутреннего свечения - именно это станет моим ориентиром, предметом моих страстей и желаний и влечений и вообще центром моего мира. Невозможно усидеть на двух стульях - нельзя одновременно и испытывать раздражение или обиду, и тут же испытывать эту внутреннюю радость, потому что в первом случае частицы моего осознания носятся стремительно вокруг стержня, а во втором случае они притягиваются к нему, вспыхивают и сливаются с ним. Либо одно, либо другое. Невозможно продолжать это двуличие, эту импотентскую расхлябанность. Надо раз и навсегда объявить войну всем этим чувствам и мыслям, которые меня разрушают.
Таким образом, деятельность сосредотачивается на двух фронтах: я просто с мясом вырезаю из себя то, что мне не нужно - способность раздражаться, обижаться, и так далее, я беру одно за другим, я описываю себя как явление природы, и постепенно вырезаю из себя одну глупость за другой. Чувство апатии, чувство что все бесполезно, что я дурак, что у меня ничего не выйдет, что меня кто-то там не любит, что меня обидели, что что-то было несправедливо, что хорошо бы подзаработать денег, переспать с такой-то девушкой, получить такое-то удовольствие - одно за другим - последовательно или параллельно, с успехом или без особого успеха - минута за минутой, час за часом и день за днем должны проходить в яростной борьбе против всей этой лабуды. Я должен отметить день и час, когда я ополчился на все это, я должен отсчитывать каждый час, когда я удерживаюсь в осознании этой борьбы, и когда вдруг я "засыпаю" и "просыпаюсь" и вижу, что был захвачен опять какой-то глупостью, я в тот же момент снова начинаю все дальше - я убиваю жалость к себе по поводу, что я "заснул" и просто продолжаю все снова. Это первый фронт. Второй фронт - это сосредоточение на переживании тихой внутренней радости. В конечном счете - это главное. Как только я чувствую, что в результате моих сверхусилий меня выбросило из мира глупости и я вдруг переживаю тихую радость, я немедленно прекращаю всякую борьбу, я затаиваю дыхание, я замираю и ловлю каждую долю секунды этого переживания, а когда оно растает, я убиваю в себе жалость по этому поводу, я поворачиваю оглобли и думаю не так что "вот, оно прошло и я снова здесь", а думаю так: "как классно! Я победил - я испытал аж целых три - ТРИ секунды это состояние радости - значит это возможно, значит это есть, и я буду там снова, я выверну себя наизнанку, но я буду там снова!"
Выражение "Каждая секунда" - это не фигура речи, это правда - именно каждая секунда, которую я прожил в состоянии тихой внутренней радости, словно складывается на некую чашу весов. Словно накапливается мой возраст в этом новом мире. Так же как младенец с возрастом начинает обнаруживать в себе новые качества - способность видеть, говорить, ходить, испытывать одно, другое и третье, так же и здесь - каждая секунда накопленного возраста в этом состоянии сама по себе разворачивает мир внутри меня. Но никогда нельзя терять бдительности - мир вокруг нас давит, его волны постоянно бьются о пирс, постоянно день за днем, минута за минутой окружающий меня мир будет пытаться снова раскрутить мои частицы и выбить меня из этого переживания. Должно пройти довольно много времени, я должен достичь очень интенсивных стадий переживания этой радости, чтобы это стало моим новым "телом обыденности", и вернуться снова обратно для меня стало бы просто невозможно.
Сложность состоит еще и в том, что наше сознание в данный момент - неустойчиво, оно смутно и сумбурно. Очень полезный прием состоит в том, что я наблюдаю некий процесс и называю его. Каждый элемент своей борьбы я должен выделить и назвать его как-то. Само по себе "обзывание" имеет огромную роль - это позволяет вниманию прикрепиться к переживанию, а сам по себе факт прикосновения моего внимания к чему-то имеет огромное значение - под лучом внимания жизнь расслаивается - неважное отпадает, важное раскрывается и обнаруживает в себе что-то глубокое. Нужно всю свою жизнь начать интерпретировать как борьбу за свободу, каждое состояние надо называть так, чтобы оно было в единой связи со всем процессом. К примеру, если я испытываю радость от того, что я подумал о том, что возможно ведь все-таки наверное стать вне страстей и привязанностей, то это состояние я так и назову: "тихая радость от того, что я просто подумал о том, что рано или поздно я сумею выбраться из этой каши". Далее моя радость может усилиться и я почувствую, что мысли по этому поводу привели меня к тому, что я стал словно подталкивать себя - сначала я толкаю себя немного в сторону раздражения и понимаю - что вот в такой-то ситуации я мог бы испытать раздражение, а вот сейчас я беру - и возвращаюсь обратно и не испытываю его, и вот в результате я почувствовал более интенсивную радость, и я тут же беру ручку и бумагу и называю и это состояние: тихая радость от того, что я совершил мелкоамплитудные колебания в тех или иных эмоциональных направлениях и в результате словно нашел точку устойчивости между ними". Определения могут быть, как вы видите, довольно развернутыми, но не слишком. Необходимо назвать их достаточно подробно, чтобы они были описаны вполне точно - сам процесс их называния - очень творческий, ведь чтобы им дать такое подробное название, надо неплохо их прочувствовать, и мы таким образом в процессе называния сосредотачиваемся, замираем и схватываем мелкие детали переживания. Если далее вдруг меня посетила мысль "а ну и фигня же все это - все равно я тупой и у меня ничего не получится и сейчас это чувство тихой радости пройдет с концами" - то глупее всего было бы поддаться этой мысли и отложить бумажку и ручку и предаться грусти. Если такое произошло - я продолжаю вести себя так, словно эксперимент продолжается - я называю это состояние: "приход мысли, что все равно сейчас эта радость пройдет". Я называю его так и включаю в явном виде в круг явлений, сопровождающих мою борьбу, и тогда происходит немыслимое ранее - самая казалось бы пораженческая мысль перестает быть такой - я словно начинаю смотреть на нее со стороны, я включаю ее в свой эксперимент, а мой эксперимент имеет очень существенное обстоятельство, о котором я уже говорил - все существенное углубляется, все несущественное само растворяется. Таким образом следующим этапом может быть такой, которой я назову как "Тихая радость от того, что я включил свою мысль о том, что "все равно я вернусь обратно к своей глупости", в список явлений, сопровождающих мой поиск".
Таким образом, достигается немыслимая, казалось бы, вещь: несмотря на мою полнейшую слабость и неготовность к долгим и интенсивным переживаниям этой радости, несмотря на мою подвластность всем своим глупостям, я попросту включаю свою глупость в круг своего эксперимента, и в результате даже переживая интенсивную горечь от этой мысли, я, тем не менее, все равно краем сознания ощущаю нависающую надо мной лавину тихой радости, которая никуда не девается, она всегда здесь, со мной, она просто тихо хихикает и ждет - когда же мной эта или другая мысль вдоволь натешится и исчезнет, и тогда она снова прольется на меня. Таким нехитрым приемом достигается непрерывность ощущения тихой радости - в проявленном виде, когда она просто переживается, и в непроявленном виде, когда мысль или эмоция заслоняют ее. Это имеет огромное значение - такое непрерывное переживание тихой радости в чередовании стадий проявленности и непроявленности. Жизнь немедленно станет густой, каждая минута станет глубокой, интенсивной, состояния, которые захочется как-то обозначить и записать, станут множиться, в них можно начинать путаться, но это не страшно, потому что это не имеет никакого значения.
Не имеет никакого значения то, что со временем я обнаруживаю, что я слишком много всего записал, и многие названные мной состояния кажутся несколько надуманными, а другие - наоборот - слишком общими, а на самом деле там чувствуется глубокая подоплека и только стоит сосредоточиться на них, как они начинают расслаиваться. Не нужно относиться к этому способу слишком серьезно - это всего лишь способ, поэтому, как только у меня возникает чувство, что мой список становится для меня обременительным, я немедленно разрываю его и начинаю все сначала - с полного нуля - и я обнаруживаю, что целые пласты переживаний я отбросил в сторону и мне неинтересно далее там копаться, и наоборот - выявляется что-то наиболее захватывающее, и мое внимание рвется туда.
И еще раз вернусь обратно: нельзя забывать о главном - сосредоточение на переживании "тихой радости" необходимо совмещать с безжалостной борьбой со всем тем, что надо уничтожить. Никаких компромиссов, никаких изучений и исследований - что должно быть уничтожено, то должно быть уничтожено. Если я испачкался в грязи - значит ли это, что я должен начать процесс изучения того - в чем это мои штаны в таком... Лично я просто смою свою грязь и мне не интересно ее изучать. Я для себя знаю точно - я чувствую абсолютно паразитическим и ненужным целый ряд вещей - список этих вещей тоже интересно составлять и бороться с ними методом полного запрета, полного и безжалостного уничтожения и прекращения. Ревность, жалость к себе, жалость к другим, являющаяся отражением жалости к себе, когда просто как бы представляешь себя на месте того человека, и жалеешь себя и таким опосредованным образом жалеешь его, а на самом деле опять же только себя. Раздражительность, агрессия, ненависть, жажда мести, ощущение себя глупым, слабым, и так далее и так далее - пока здесь на этом фронте не будет достигнут существенный успех, ни о каких там тихих радостях и мыслить даже не стоит - все это будет ерунда и впустую. Надо перестать быть словоблудом и сделать наконец то, что следует именно сделать. Ровно в соответствии с успехами в очищении себя от этой ерунды будет и развиваться способность чувствовать тихую радость и другие глубокие состояния. И если вначале она переживается просто как тихая радость, то по мере накопления секунд и минут ее переживания она превращается в поток фантастической глубины.
Возвращаясь к аналогии стержня и кружащихся вокруг него частиц осознания можно сказать, что страсти, глупость и предпочтения образуют некое магнитное кольцо вокруг этого стержня, и чем сильнее они - тем сильнее этот магнит притягивает к себе частицы осознания, оттаскивая их на периферию и разгоняя в своем бессмысленном движении.
С одной стороны нам некуда торопиться, и с другой стороны у нас нет времени медлить. Между этими двумя холмами лежит наш путь. Следующую главу этой части я начну писать исходя из того предположения, что тот, кто прочел эту главу, совершил все то, что требуется:
1) начал бескомпромиссную борьбу с крайними формами глупости
2) все этапы своих переживаний, мыслей, эмоций, ощущений стал рассматривать как часть эксперимента по поиску состояния тихой светлой внутренней радости и дает им весьма точные описательные названия.
3) создает список типовых критических жизненных ситуаций, в результате которых чаще всего происходит "засыпание" - к примеру это может быть работа, пробуждение утром, контакт с неким человеком, с которым невозможно избежать контакта, определенная навязчивая мысль - у кого какая и т.п. Как говорили классики марксизма-ленинизма:) - надо врагов знать в лицо.
4) сосредотачивается, затаив дыхание, на переживании этой радости, когда она приходит, и радуется, когда она уходит, и таким образом не теряет непрерывности протекания тихой радости в проявленной и непроявленной стадиях.
5) интерпретирует свои эмоции и мысли как частицы осознания, носящиеся вокруг стержня, и таким образом не теряет памятование об этом стержне, и таким образом его внимание соединено с этим стержнем, и таким образом влияние, свечение качеств этого внутреннего стержня начинает распространяться на всю область жизнедеятельности, и таким образом шаги снаружи - со стороны частиц осознания идут навстречу шагам изнутри - со стороны внутреннего свечения.
6) особенно подробно старается выделить свойства, качества состояния тихой радости. Необходимо стараться вчувствоваться, всмотреться пристально в это состояние, и после всплеска его переживания максимально - просто предельно подробно его описать, постараться вспомнить мельчайшие детали.
7) с предвосхищением, радостью, надеждой, твердой уверенностью ждет следующего всплеска переживания тихой радости.