Неделя Песаха
Вечер. Мигалки на джипах. Нестрашная смута
В арабских поселках со странными именами,
Каждому кажется, что он вчера из галута,
Из края перловки, пуховых подушек с тяжелыми снами
И русского донника. А иным ещё кажется,
Будто вчера из Йемена или Параса,
Будто шелковица шепчет под окнами, заговор вяжется
В султанских покоях... А иным - будто тёмною массой,
Как лемминги иль саранча, бредут по пустыне,
Едва поспевая за посохом Моисея,
За дымным столпом, за пониманьем: заря нахлынет -
И не уйти. И каждый за звуками шешмакома, органа, жалеек
Выползает медленнго из галута,
Почти на пузе, - не выбегают к свободе.
Невесомый облак весны, разрешающий путы,
Над гудящими городами проходит -
И они на мгновенье смолкают. Будто на светофоре.
Застывают, топчутся нетерпеливо,
Прислушиваются к орешнику, к сойкам и к морю,
За поворотом рокочущему строптиво.
PS: Прошу прощения за тяжеловесную конструкцию со строчными переносами. Истинных ценителей художественного слова это наверняка раздражает.
В арабских поселках со странными именами,
Каждому кажется, что он вчера из галута,
Из края перловки, пуховых подушек с тяжелыми снами
И русского донника. А иным ещё кажется,
Будто вчера из Йемена или Параса,
Будто шелковица шепчет под окнами, заговор вяжется
В султанских покоях... А иным - будто тёмною массой,
Как лемминги иль саранча, бредут по пустыне,
Едва поспевая за посохом Моисея,
За дымным столпом, за пониманьем: заря нахлынет -
И не уйти. И каждый за звуками шешмакома, органа, жалеек
Выползает медленнго из галута,
Почти на пузе, - не выбегают к свободе.
Невесомый облак весны, разрешающий путы,
Над гудящими городами проходит -
И они на мгновенье смолкают. Будто на светофоре.
Застывают, топчутся нетерпеливо,
Прислушиваются к орешнику, к сойкам и к морю,
За поворотом рокочущему строптиво.
PS: Прошу прощения за тяжеловесную конструкцию со строчными переносами. Истинных ценителей художественного слова это наверняка раздражает.