статья «Изображение протеста»
Моя статья «Изображение протеста» в газете «Drawing Protest».
Первая публикация материала была на сайте Артгид . Для газеты я сильно сократила и почти полностью переписала материал.
В институт репортажной графики оценили статью и поместили ее к себе на сайт -- http://www.meltonpriorinstitut.org/pages/textarchive.php5?view=text&ID=185&language=English
В газете статья на английском (перевод Томаса Кэмпбэлла), здесь русский исходник:
Изображение протеста
Начиная с выборов в Госдуму в 2011 году и заканчивая «Маршем миллионов - 3», который прошел в сентябре 2012 года, я вела графическую «Хронику сопротивления» -- рисовала на всех крупных оппозиционных митингах в Москве. Сокращенную версию «Хроники» вы найдете на страницах 4, 13-14.
Мне было интересно не только рисовать, но и анализировать работы других художников, которые параллельно со мной рисовали московские митинги, а также изучить отечественную графику 1905-17-х годов с изображением революционных событий (стачки, демонстрации, бои на баррикадах и т. д.) Хотелось понять, как по-разному можно работать с этой тематикой. Для себя я разделила все изображения на три категории:
1. Репортажный стиль. Изображено конкретное историческое событие, в рисунке много достоверных деталей. Зритель узнает время, место и персонажи.
Репортажная графика была популярна в 19 и в начале 20 века, пока фотография не стала оперативной. Существовала профессия художника-корреспондента, который рисовал для газет, журналов или других заказчиков военные действия, светские события, экспедиции и прочее. В царской России самыми известными художниками, рисующими военные хроники, были Николай Самокиш и Иван Владимиров.
С 1905 года Владимиров начинает зарисовывать все события, связанные с революционными настроениями. В 1917 году, чтобы быть в центре происходящего, он вступает в ряды народной милиции и становится не только наблюдателем, но и активным участником революции. Во время милицейской службы Владимиров всегда имел при себе альбомы для рисования. Вот цитата из статьи 1917 года о коллективной выставке художников, в которой он участвовал:
«Если бы не ряд злободневных вещиц Владимирова, никто не сказал бы, что это не выставка эпохи Николая <…> Владимиров в первые дни нового строя с белой повязкой на рукаве и винтовкой исполнял гражданские обязанности милиционера. И вся революция развертывалась и катилась у него на глазах. Вот почему документальны и правдивы все эти несущиеся грузовики, ощетинившиеся десятками штыков, и эти атаки участков и крыш, где засели городовые <…>»
Иван Владимиров
Из серии «Февральская революция 1917 года», «Арестованы представители старого правительства»
1917
Работа воспроизведена в книге А. И. Рощина «Иван Алексеевич Владимиров: жизнь и творчество, 1869-1947», Художник РСФСР, 1974
Когда фотография стала массовым явлением, репортажная графика как бы потеряла свою полезность, прикладное назначение. Но для меня очевидно -- фотография ее не отменяет.
2. Знак протеста. Впечатления художника от события или даже суммы событий обобщены и сведены к лаконичной пластической формуле. Многие современные художники предпочитают такой подход. Например, художник Давид Тер-Оганян, рисуя митинги, стремится к максимальному упрощению, его работы я бы назвала «логотипами протеста». В этом же поле работает художница Света Шуваева. Графика Шуваевой в чем-то близка экспериментальным «измам» 20-х годов.
Света Шуваева
«Москва»
бумага, маркеры
2012
собственность автора
3. Реальное событие = символ. Изображено конкретное историческое событие с необходимыми деталями, помогающими зрителю его идентифицировать. Но в то же время степень обобщения такова, что образ вырастает до символа, архетипа.
В качестве примера приведу гениальную работу Валентина Серова «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши слава?»
Валентин Серов
«Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?»
бумага на картоне, пастель
1905
Государственный Русский музей
Изображены события Кровавого воскресенья, которые Серов увидел из окна Академии художеств. Событие узнается, но в то же время оно отсылает зрителя ко всем подобным явлениям - жестоким расправам над безоружной толпой.
О своих впечатлениях от Кровавого воскресенья Серов писал Репину:
«То, что пришлось видеть мне из окон Академии художеств 9 января, не забуду никогда. Сдержанная, величественная, безоружная толпа, идущая навстречу кавалерийским атакам и ружейному прицелу, - зрелище ужасное».
Изображения протеста отличаются не только степенью конкретики/обобщения. Также интересно понять, где место художника относительно изображенных событий: разделяет ли он протестные настроения, ходит ли на митинги, рисует с натуры, по памяти или по фото и видео?
Мне, как художнику, интересно стопроцентное включение - рисовать на месте событий, общаться с участниками события и самой быть их участницей. Одной из моих задач было создание «портретов митингов». И дело тут не в изображении множества деталей, а в схватывании общей энергии происходящего. Каждый митинг представлялся мне как огромная сущность с коллективным сознанием, каждый раз митинг был другим.
Художник-репортер может не просто заменить собой камеру, но он становится проводником коллективных эмоций. Например, репортажный рисунок Степана Яремича «Аврора на Неве 25 октября 1917 года», сделанный в момент выстрела Авроры, полностью лишен описательности. Это просто сгусток энергии на листе.
Степан Яремич
«Крейсер «Аврора» на Неве 25 октября 1917 года»
бумага, тушь
1917
Работа воспроизведена в книге В.П. Лапшина «Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 году». М., Советский художник, 1983
Во время московских протестов были художники, которые участвовали в оппозиционных митингах, но предпочитали рисовать дома по памяти, видео и фото. Художница Света Шуваева описывает свой творческий метод так:
«Все картинки делаю по памяти, иногда делаю зарисовки с видео из ютьюба. Прежде всего, без заигрывания с левой политической позицией, пластическая форма для меня на первом месте. Гражданскую позицию я отстаиваю на самих митингах, скандируя лозунги или помогая держать транспарант. В процессе работы над картинкой, имея временную дистанцию от происходящих событий до момента начала их рисования, могут появляться неожиданные приемы или идеи».
Активный участник митингов Радик Вильданов уже дома, по собственным фото выстраивал большие законченные композиции.
Радик Вильданов
«Митинг 5марта 2012»
2012
бумага акрил, коллаж
собственность автора
Несмотря на схожий метод работы (рисование по памяти, фото и видео), графика Шуваевой и Вильданова очень разная. Вильданов не боится впадать в описательность, быть рассказчиком, чувствуется его симпатия и интерес к изображенным персонажам. Работы Шуваевой, на мой взгляд, интересны тем, что балансируют на грани между фигуративным и абстрактным искусством.
Некоторые художники не разделяли энтузиазм протестующих, принципиально не ходили на митинги и относились с долей иронии к обеим сторонам -- и к власти, и к оппозиции. Художник Алексей Иорш говорит: «Я работал под впечатлением от того медиапотока, который проходит перед моими глазами - это, в основном, образы из интернета, ролики с ютьюба, независимые информационные агентства, блоги, сайты. Я стараюсь найти образ, который был бы эссенцией этого потока».
Графическая серия Владимира Сальникова «Зимний бунт в фотофактах» уже своим названием говорит, что художник сознательно остается наблюдателем, не включенным в событие. Серия выстраивалась по принципу «массы и вожди».
И Путин с Медведевым, и лидеры оппозиции, и рядовые участники митингов изображены одинаково отчужденно, видно, что все они всего лишь марионетки в большом спектакле.
Владимир Сальников
из серии «Зимний бунт в фотофактах»
бумага, маркеры
2012
собственность автора
Насколько художник может быть отчужден от изображаемого события хорошо видно по работам 40-х годов, сделанных на тему революций 1905-17. Художники 40-х хорошо владели историческим материалом, их композиции часто безупречно выстроены. Но мне в них не хватает как раз «случайностей», неприглядности, «грязи», которые всегда можно опознать в рисунках очевидцев событий.
К тому же, художники времен сталинского террора были вынуждены заниматься жесткой самоцензурой: не просто убирать неприглядные детали, но и придавать событиям романтический оттенок. Например, можно сравнить офорт 1905 года художника Сергея Иванова, который в дни революционных демонстраций в Москве, все время наблюдал и рисовал на улицах, и пастель Кукрыниксов 40-х годов. На обеих работах изображен массовых расстрел.
Но у Иванова расстрелянные падают, как тряпичные куклы, и смерть страшна. А у Кукрыниксов умирающие ведут себя как актеры на сцене. Падая, они выстраивают безукоризненную композицию.
Сергей Иванов
«У стенки»
1905
офорт
Работа воспроизведена в книге «1905 год в произведениях живописи, графики, скульптуры». М., Государственное издательство изобразительного искусства, 1955
Кукрыниксы
«Расстрел Бабушкина»
бумага, пастель
1940
работа воспроизведена в книге «1905 год в произведениях живописи, графики, скульптуры». М., Государственное издательство изобразительного искусства, 1955
Пастель тех же Кукрыниксов «Баррикады в Москве» и вовсе кажется сентиментальной: милая медсестра с повязкой на руке уводит с баррикад раненного мужчину, на заднем плане идет неторопливая перестрелка, над баррикадами поднимается флаг.
Кукрыниксы
«Баррикады в Москве»
бумага, пастель
1940
Работа воспроизведена в книге «1905 год в произведениях живописи, графики, скульптуры». М., Государственное издательство изобразительного искусства, 1955
На рисунках очевидцев московских восстаний 1905 года мы видим, из какого мусора сложены баррикады, повсюду - трупы, в том числе и женские. Штрих и пятна в работах очевидцев крайне нервные, еще не успев считать сюжет, уже чувствуешь, что изображена трагедия.
Иван Горюшкин-Сорокопудов
Гуашь
1905
Работа воспроизведена в книге «1905 год в произведениях живописи, графики, скульптуры». М., Государственное издательство изобразительного искусства, 1955
Николай Шестопалов
«Последняя баррикада»
Рисунок для альманаха «Великая Москва», 1905. Работа воспроизведена в книге «1905 год в произведениях живописи, графики, скульптуры». М., Государственное издательство изобразительного искусства, 1955
Изображая протестное движение, современные художники работают в разных видах и жанрах графики. Это графические серии Владимира Сальникова и Светы Шуваевой. Это крупные станковые листы Радика Вильданова. «Фрески» на малярной бумаге Алексея Иорша.
Я работаю в жанре графического репортажа, когда совмещены три элемента: документальный рисунок, дословная цитата участников событий и авторский комментарий, дающий еще один взгляд на происходящее и часто отличающийся от позиций героев репортажа.
Сестры Крутенко, Люба и Тамара, периодически делали зарисовки на митингах, но гораздо интересней другие их листы, представляющие смесь гротеска и реальных впечатлений от событий. В этих работах много элементов карикатуры.
Тамара и Люба Крутенко
бумага, гелевая ручка
2012
Фотография сделана В. Ломаско на выставке сестер Крутенко «Сами уйдете или вас выносить?»
Английский художник Кристофер Рейнбоу рисовал на одном из первых московских многотысячных митингов 10 декабря 2011 года. Несмотря на то, что рисунки были сделаны им на месте событий, они, скорей, похожи на иллюстрации, а не на репортажную графику. Художник сразу стилизовал увиденное, сводил конкретику к символу.
В современном изображении протестов редко встречаются портреты. Исключения составляют портреты активистов в серии «Зимний бунт в фотофактах» Владимира Сальникова и в моей «Хронике сопротивления».
Также мало у современных авторов работ в жанре «революционного пейзажа», когда главным героем становится город, преображенный движением людских масс. Как пример «революционного пейзажа» можно привести листы Анны Остроумовой-Лебедевой, которая в 1917 году блестяще отображала измененный ритм революционного Петрограда.
Анна Остроумова-Лебедева
«Демонстрация 18 апреля 1917»
бумага, тушь
1917
работа воспроизведена в книге В.П. Лапшина «Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 году». М., Советский художник, 1983
Не появились пока в России и документальные комиксы/графические новеллы, изображающие протест. Думаю, это связано с советским наследием: принцип единства времени, места и действия был основой реалистического искусства. Даже в немногочисленных комиксах в сатирических или детских изданиях каждый кадр был законченной композицией без фрагментирования, а действие поступательно развивалось от кадра к кадру. По сути, это были даже не комиксы в европейском понимании, а истории в картинках. Комиксное мышление разворотами, с лихим фрагментированием, скачками повествования на одном листе во времени и пространстве, многим художникам, формировавшимся в советское и постсоветское время, неблизко.
Мне кажется, что бесконечное разнообразие графических стилей, жанров и подходов художников, уже делает странным вопрос: «А зачем рисовать митинги, если их фотографируют и снимают на видео тысячи людей?» Даже самая описательная репортажная графика отличается от фото, а тем более от видео своим языком. Язык графики, особенно черно-белой, очень условен, зритель видит, из каких пятен, линий и штрихов складывается изображение. Художник свободно совмещает разные временные моменты, двигает пространство, добавляет или меняет освещение, убирает второстепенные детали, мешающие композиции, заостряет и подчеркивает важное. Чувствуется энергия линии, нажим - прикосновение руки художника. Минимализм линейной графики напоминает поэзию и музыку, а вовсе не фото. В графические листы может быть гармонично включен текст.
С момента кульминации московского протеста прошел год. Но рисунки, сделанные в то время, не оказались однодневными картинками и не перестали вызывать интерес. Напротив, чем большая дистанция отделяет нас от изображенных событий, тем большую историческую ценность приобретают эти листы.