Невероятный Андрей Платонов
Оригинал взят у auvasilev в «Котлован» Голышева
Всем, кто любит Андрея Платонова, очень рекомендую прочитать этот текст. Единственное, что хочу добавить, это то, что если вы не помните или не сразу сообразите, кто такой Виктор Петрович Голышев, освежите свою память, взгляните в Интернете хотя бы список его переводов.Как читать «Котлован»? Виктор Голышев о самой страшной книге, написанной в России, о "Котловане" Андрея Платонова
Почему такой странный язык в «Котловане»? Мне кажется, что это результат раздвоенности, вообще у нас для писателей здешних это довольно характерно. С одной стороны, он был убежденный социалист - ну просто оголтелый человек. Я прочту небольшую цитату, да? Я взял ее из книги Варламова, которая в ЖЗЛ вышла.
«Для осуществления коммунизма необходимо полное поголовное истребление живой базы капитализма, буржуазии как суммы живых личностей.
Скажут: “это крайность, кровожадность, слепое бешенство, а не путь к коммунизму”.
Нет. Честный вывод точного анализа переходной эпохи. Если мы хотим коммунизма, то, значит, нужно истребить буржуазию, истребить не идеологически, а телесно. И не прощать ее, если бы она даже умоляла о прощении. Пролетарий не должен бояться стать убийцей и преступником».
Андрей Сергеев сказал, что этот текст написан мыслящим идиотом.
Странно, да? Вроде ты совершенно прав - и при этом возникает слово «преступник». Вот уже первая такая осечка умственная, да?
«…не должен бояться стать убийцей и преступником и должен обрести в себе силу к этому».
А дальше довольно жуткая фраза идет:
«Без зла и преступления ни к чему в мире не дойдешь и умножишь зло, если сам не решишься сделать зло разом за всех и этим кончить его».
Ну совершенно маразматическая вот такая логика здесь.
при этом им написан «Котлован» - может быть, самая страшная книжка из беллетристики, которая написана в этой стране. Совершенно безнадежная.
О том, что он раздвоен. Он в одном письме, видимо, пишет как раз про это:
«Я увидел за столом у печки, где обычно сижу я, самого себя. Лежа в постели, я увидел, как за столом сидел тоже я и, полуулыбаясь, писал. Притом то я, которое писало, ни разу не подняло головы, и я не увидел у него своих слез».
Вот, значит, очевидны два человека. Рациональный, с одной стороны; тот, который убежденный социалист и даже жестокий - и ненависть к кулакам, и ненависть к буржуям у него и позже сохранилась.
«Котлован» написан после того жуткого высказывания - примерно через семь лет. А люди так быстро не меняются. Люди вообще не меняются, по-моему, после трех лет уже. Они там как-то немножко обтесываются, немножко сдвигаются, но я думаю, что характер у человека остается прежним, и негодяй уже в три года негодяй. И их десять процентов, я думаю, населения. Но, к сожалению, большая сила у них.
Вот, значит, с одной стороны, он - социалист, а с другой стороны, он - художник и, видимо, социалист над ним не властен. Первое, что мне бросилось в глаза после того, как я переварил то, что это бюрократский текст, и после того, как Марамзин мне объяснил, что там много библейского, ну, я стал читать по-другому эту книжку - и еще параллельно с английским. Ну, я уже к тому времени читал «Котлован».
Значит, первое, что там бросается в глаза, это у него система такая сжатий или спрямлений внутри фразы - она может быть и грамматической, и даже по мысли. Мы знаем, можем себе представить примерно, как приличная проза тогдашняя должна была это описывать. Я несколько примеров прочту, если вас утомит, вы мне скажете тогда.
«Он присутствовал в пивной, пока не зашумел ветер меняющейся погоды», да?
Вот «ветер меняющейся погоды» - сюда в три слова загнано то, что меняется погода, то, что подул ветер, да? Ну и при чем тут «он присутствовал в пивной», непонятно.
А потом опять: «Из неизвестного места подул ветер...»
Почему неизвестное место? Ясно, откуда оно. Ветер откуда дует, всегда мы знаем, да? «… чтобы люди не задохнулись.
И слабым голосом сомнения дала знать о своей службе пригородная собака».
Значит, «слабым голосом сомнения»... Вот, дальше очень сильно он рассчитывает на тебя. Я так себе представляю, что слабым голосом сомнения собака должна свою службу справлять, но совершенно не уверена, что ей надо в это время лаять - потому что нечего. И она дала о своей службе знать. Вот - все загнано в три слова.
Почему его трудно читать? Его проходят в школе, да? И я уверен, что там 3/4 людей его не могут прочесть, потому что ты спотыкаешься на каждой фразе и на каждой фразе надо думать, про что там написано, а не просто слова.
«Вощев подобрал отсохший лист и спрятал его в тайное отделение мешка, где он сберегал всякие предметы несчастья и безвестности. Ты не имел смысла жизни, - со скупостью сочувствия полагал Вощев, - лежи здесь, я узнаю, за что ты жил и погиб».
Во-первых, «за что ты жил» - неправильно просто по грамматике. Потому что «за что ты умер» есть. Но никогда мы не говорим «за что ты жил», да?
И сразу возникает какой-то другой стереотипический взгляд на это дело. «За что ты жил», да? Потому что Вощев тоже не знает, за что он живет. И «скупость сочувствия». Сочувствие... Дело в том, что он в продолжении всей повести не знает, зачем он живет, он ищет истину. И он находит себе родственное существо в этом.
«Тот город начинался кузницей, и в ней во время прохода Вощева чинили автомобиль бездорожной езды».
Всё. Вот бездорожная езда - больше ничего не надо говорить, да? Мы знаем: там машины разбиваются, потому что у нас дороги плохие и так далее. «От бездорожной езды» - это явное сокращение, да? ...
Читать этот интереснейший текст полностью в http://www.colta.ru/articles/specials/959
Всем, кто любит Андрея Платонова, очень рекомендую прочитать этот текст. Единственное, что хочу добавить, это то, что если вы не помните или не сразу сообразите, кто такой Виктор Петрович Голышев, освежите свою память, взгляните в Интернете хотя бы список его переводов.Как читать «Котлован»? Виктор Голышев о самой страшной книге, написанной в России, о "Котловане" Андрея Платонова
Почему такой странный язык в «Котловане»? Мне кажется, что это результат раздвоенности, вообще у нас для писателей здешних это довольно характерно. С одной стороны, он был убежденный социалист - ну просто оголтелый человек. Я прочту небольшую цитату, да? Я взял ее из книги Варламова, которая в ЖЗЛ вышла.
«Для осуществления коммунизма необходимо полное поголовное истребление живой базы капитализма, буржуазии как суммы живых личностей.
Скажут: “это крайность, кровожадность, слепое бешенство, а не путь к коммунизму”.
Нет. Честный вывод точного анализа переходной эпохи. Если мы хотим коммунизма, то, значит, нужно истребить буржуазию, истребить не идеологически, а телесно. И не прощать ее, если бы она даже умоляла о прощении. Пролетарий не должен бояться стать убийцей и преступником».
Андрей Сергеев сказал, что этот текст написан мыслящим идиотом.
Странно, да? Вроде ты совершенно прав - и при этом возникает слово «преступник». Вот уже первая такая осечка умственная, да?
«…не должен бояться стать убийцей и преступником и должен обрести в себе силу к этому».
А дальше довольно жуткая фраза идет:
«Без зла и преступления ни к чему в мире не дойдешь и умножишь зло, если сам не решишься сделать зло разом за всех и этим кончить его».
Ну совершенно маразматическая вот такая логика здесь.
при этом им написан «Котлован» - может быть, самая страшная книжка из беллетристики, которая написана в этой стране. Совершенно безнадежная.
О том, что он раздвоен. Он в одном письме, видимо, пишет как раз про это:
«Я увидел за столом у печки, где обычно сижу я, самого себя. Лежа в постели, я увидел, как за столом сидел тоже я и, полуулыбаясь, писал. Притом то я, которое писало, ни разу не подняло головы, и я не увидел у него своих слез».
Вот, значит, очевидны два человека. Рациональный, с одной стороны; тот, который убежденный социалист и даже жестокий - и ненависть к кулакам, и ненависть к буржуям у него и позже сохранилась.
«Котлован» написан после того жуткого высказывания - примерно через семь лет. А люди так быстро не меняются. Люди вообще не меняются, по-моему, после трех лет уже. Они там как-то немножко обтесываются, немножко сдвигаются, но я думаю, что характер у человека остается прежним, и негодяй уже в три года негодяй. И их десять процентов, я думаю, населения. Но, к сожалению, большая сила у них.
Вот, значит, с одной стороны, он - социалист, а с другой стороны, он - художник и, видимо, социалист над ним не властен. Первое, что мне бросилось в глаза после того, как я переварил то, что это бюрократский текст, и после того, как Марамзин мне объяснил, что там много библейского, ну, я стал читать по-другому эту книжку - и еще параллельно с английским. Ну, я уже к тому времени читал «Котлован».
Значит, первое, что там бросается в глаза, это у него система такая сжатий или спрямлений внутри фразы - она может быть и грамматической, и даже по мысли. Мы знаем, можем себе представить примерно, как приличная проза тогдашняя должна была это описывать. Я несколько примеров прочту, если вас утомит, вы мне скажете тогда.
«Он присутствовал в пивной, пока не зашумел ветер меняющейся погоды», да?
Вот «ветер меняющейся погоды» - сюда в три слова загнано то, что меняется погода, то, что подул ветер, да? Ну и при чем тут «он присутствовал в пивной», непонятно.
А потом опять: «Из неизвестного места подул ветер...»
Почему неизвестное место? Ясно, откуда оно. Ветер откуда дует, всегда мы знаем, да? «… чтобы люди не задохнулись.
И слабым голосом сомнения дала знать о своей службе пригородная собака».
Значит, «слабым голосом сомнения»... Вот, дальше очень сильно он рассчитывает на тебя. Я так себе представляю, что слабым голосом сомнения собака должна свою службу справлять, но совершенно не уверена, что ей надо в это время лаять - потому что нечего. И она дала о своей службе знать. Вот - все загнано в три слова.
Почему его трудно читать? Его проходят в школе, да? И я уверен, что там 3/4 людей его не могут прочесть, потому что ты спотыкаешься на каждой фразе и на каждой фразе надо думать, про что там написано, а не просто слова.
«Вощев подобрал отсохший лист и спрятал его в тайное отделение мешка, где он сберегал всякие предметы несчастья и безвестности. Ты не имел смысла жизни, - со скупостью сочувствия полагал Вощев, - лежи здесь, я узнаю, за что ты жил и погиб».
Во-первых, «за что ты жил» - неправильно просто по грамматике. Потому что «за что ты умер» есть. Но никогда мы не говорим «за что ты жил», да?
И сразу возникает какой-то другой стереотипический взгляд на это дело. «За что ты жил», да? Потому что Вощев тоже не знает, за что он живет. И «скупость сочувствия». Сочувствие... Дело в том, что он в продолжении всей повести не знает, зачем он живет, он ищет истину. И он находит себе родственное существо в этом.
«Тот город начинался кузницей, и в ней во время прохода Вощева чинили автомобиль бездорожной езды».
Всё. Вот бездорожная езда - больше ничего не надо говорить, да? Мы знаем: там машины разбиваются, потому что у нас дороги плохие и так далее. «От бездорожной езды» - это явное сокращение, да? ...
Читать этот интереснейший текст полностью в http://www.colta.ru/articles/specials/959