Купание красного кобла. Продолжение
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/
В ПЛАМЕНИ «ПОЖАРА» (часть 6)
«Купание красного кобла» (окончание)
«Теперь я выливаю в мiр кубок яда.
Едка и жгуча горечь моей речи».
Адам МИЦЕВИЧ «К русским друзьям».
«Самодержавья скиптр железный перекуем в кинжал свободы».
Девиз поэта-славянофила С. П. ШЕВЫРЕВА, провозглашенный им на вечере московский литераторов в честь опального Мицкевича.
Однако главный смысловой центр, основной узел статьи А.А. Проханова «Распутин: империя и народ», описывающий «кардинальное расхождение» между ними, заключен вот в этих строках Александра Андреевича:
«Все, кто говорят сегодня о творчестве ушедшего от нас Валентина Григорьевича Распутина, мне кажется, молчат о том, что составляло одновременно и стержень, и главную трагедию его судьбы. […]
Он был певцом народа, а я - певцом государства. Распутин в своем творчестве очень остро и страстно поставил русский вопрос как проблему русского народа, измученного своим государством. […] …Эта двойственность определяла внутреннюю трагедию, которая жила в Распутине до его последних дней. […]
По существу, явление Распутина - это явление литературного восстания русского народа с требованием не отмены царства как такового, а с требованием “доброго царя”. Но оно привело к приходу в государственную власть лютых антигосударственников, по отношению к русскому народу в тысячу раз более жестоких, чем советские генсеки и министры. […]
На мой взгляд, многолетнее “молчание” Распутина объяснялось тем, что поставленный им вопрос не нашел позитивного решения. И он ощущал свою долю ответственности за то, что происходило с нашей страной за последнюю четверть века и что продолжает происходить с ней и сегодня».
Первая реакция на этот текст в интернете (sofya1444):
«Ай да Проханов! Нашёл, наконец, виновника гибели нашей страны…
Проханов искажает позицию Распутина. Тот никогда не мог бы сказать, что без ЭТОГО государства русскому народу не быть. Скорее бы Валентин Распутин сказал, что ЭТОМУ государству без русского народа не быть...
В том-то и состоит лукавство Проханова, что он исходит из предпосылки, что сильным может быть только государство, возглавляемое коммунистической сектой. Это не так. Сегодня у нас другой строй, но это не препятствует усилению России.
На самом деле государство сильно своим народом и только им...»
Первое мое личное впечатление от знакомства с текстом: выходит, побоку тяжкие семейные трагедии-потери В.Г. Распутина и тяжелейший недуг - рак мозга. (От того Валентин Григорьевич и не писал.) Для Проханова же всё это неважно. Главное для него - найти в вину в другом и предъявить счет, в подтверждение собственной правоты.
Проблемы он ставит не новые:
ЦАРЬ и НАРОД
МОНАРХИЯ и АНАРХИЯ
НАРОД и ВЛАСТЬ
Но из текста ясно видно, что Проханов не понимает ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ каждой из этих двух сил в истории России, до сих пор разделяя, словно препарируя труп или изучая анатомический атлас, НЕАРАЗЪЕМНОЕ ЦЕЛОЕ. Как заядлый большевик: ИЛИ - ИЛИ…
«Эта двойственность до сих пор не имеет решения. Поставленный Распутиным [на деле, конечно, самим Прохановым. - С.Ф.] вопрос завещан последующим поколениям русских писателей, философов, духовидцев».
В действительности же всё более или менее понятно, однако, много сложнее и трагичнее, чем это, возможно, представляется Александру Андреевичу, но при этом еще и жизнеспособнее…
<Схема этих взаимоотношений (взаимодействия) в самом упрощенном виде (а никакая схема и не может быть иной) выглядит примерно так:
Веками Русский народ нес на своих могучих плечах власть Белого Царя, расширяя пределы своего государства, превратив его в Империю. Однако делал он это (в наиболее пассионарной своей части), убегая от произвола «царских людей» - тогдашней элиты.
Вседозволенность для последних вкупе с их безнаказанностью перерастала нередко в безпредел первых, чем, как правило, пользовались, к своей выгоде (политической и личной) чуждые, а иногда и вовсе враждебные русским интересам силы.
В конце концов, разгул (противоборство анархического и монархического начал) становился опасным для жизни всех участников спора и из него, как после тяжелого похмелья, выходили радикальными мерами. Как принято говорить: клин клином вышибали.
Логика русского бунта давно и весьма четко описана А.С. Пушкиным - в пропущенной, не вошедшей в окончательную редакцию главе повести «Капитанская дочка»: «Не приведи Бог видеть русский бунт - безсмысленный и безпощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
Эту, в общем-то, широко известную цитату в каждую эпоху по-своему усекали (или вовсе предавали забвению). Но если действительно что-то хочешь понять - читай ее полностью, во всей, пусть и нелицеприятной, полноте. Ведь написал эти слова Пушкин в результате изучения им сотен секретных документов, когда готовил к изданию свою «Историю Пугачевского бунта».
Такой же была, в общем, логика и «первой русской революции» 1905 года. Это был во многом тот же самый бунт. То есть в основе своей (пусть и со многими бросающимися в глаза чуждыми элементами), всё же, доморощенный, свой. Потому, собственно, он и был побежден.
Однако логика революций 1917 года была иной. Это уже были западные проекты: с руководящими центрами, планами, финансированием, четкой идеологией (ориентированной в обеих случаях на обман народа демагогией, которую никто и никогда выполнять не собирался, да и не смог бы). Недаром - и в первом, и во втором случаях - их называли «переворотами»: февральским и октябрьским. Причем, последний именовали так в первое время даже и при большевиках. Это потом уже ввели иную терминологию: сначала «революцию», затем присвоив ей, по аналогии с французской, имя «великой».
Возвращаясь к статье А.А. Проханова, заметим, что в ней он, вроде бы, признает: «Распутин не был антисоветчиком, он не был антигосударственником-нигилистом. Тем более, он не был либералом, для которого русское, российское государство - это изначальное зло, и ничего больше».
Но далее, вопреки сказанному САМИМ, он все же сближает/сравнивает: «…Недаром советский проект символически завершался распутинским “Пожаром”. А еще - “Печальным детективом” другого замечательного писателя-деревенщика Виктора Астафьева. Там же были и “Белые одежды” Дудинцева, и “Дети Арбата”, там были многие либерально-демократические писатели, ненавидевшие советское государство именно за то, что оно сохраняло в числе других и русский народ».
Таким образом, первой своей сентенцией о том, что В.Г. Распутин «антисоветчиком не был», Проханов оставляет себе резервный путь для возможного отступления, а второй, вопреки заявляемым намерениям, как раз и ставит Валентина Григорьевича на одну доску с «антисоветчиками» и «антигосударственниками».При обсуждении опуса А.А. Проханова тут же вспомнили, конечно, и выступление В.Г. Распутина на съезде, укорив при этом, что это он первым озвучил идею выхода России из СССР, не помня (или намеренно забыв?), что то была фигура речи, по своей шокирующей сути, долженствующая, по мысли выступавшего, заставить людей опомниться, задуматься над реальным местом России, русского народа, русского фактора в общем благополучии и судьбе Империи. Увы, не задумались и, более того, именно русскому писателю пришлось затем отвечать за разбитые в общем обозе горшки…
Исторический этот эпизод давно и подробно разобран. Мне бы хотелось лишь напомнить фрагмент одной из латышских народных сказок, в которой ч… жалуется ангелу на трудную свою долю, часто оставаясь без добычи в борьбе за людские души: «Вот мать сама кричит на всю округу на дочь: ‘Ч… бы тебя побрал’. Так она же моя! Почему же мешают взять отданное мне добровольно?”. - “Так ведь мать это в сердцах сказала, а случись что, сама бы первая от горя с ума бы сошла. Нет, это не от души было сказано. Не твоя это добыча”».
Но для самого А.А. Проханова вопрос этот, поднятый им в статье, в действительности, не самый важный. «Государственничество» для него лишь промежуточный, пусть и совершенно необходимый, этап для разведения большого костра. Оно для него словно жертвенная вязанка сухого хвороста.
Амбиции Александра Андреевича надгосударственны и квазирелигиозны. Его «Красный проект» не есть коммунистическая идея в обычном понимании этого слова: марксистская теория с соответствующей ей политикой, в том числе и социальной (справедливое распределение, защищенность и т.д.). Главное для него - духовная составляющая: внеконфессиональная, имеющая эзотерический окрас. Без этого всё было бы ему просто неинтересно, выглядело бы как некая безжизненная шкурка, пусть и красивой выделки.
Отзвуки этого проекта явственны в словах его сына Андрея Фефелова: «Для меня Русский мiр - это плацдарм для реализации плана всемiрного Преображения. Это площадка для воплощения идеи безсмертия человечества». (То есть: будем как боги?..)
Эта типичная коммуно-сектантская сотериология имеет своим идейным источником соответствующим образом истолкованные некоторые тексты, созданные русским религиозным философом Н.Ф. Федоровым (1828†1903).
Имя его, как создателя «русского космизма» (термин был изобретен уже в наши дни), постоянно присутствует во многих писаниях А.А. Проханова. Именно благодаря этому философия Николая Федоровича, которая, даже при всей отрывочности публикаций его трудов, много шире этого выставленного напоказ сегмента, в общественном сознании приобрела именно этот искажающий ее смысл.
А ведь есть у Н.Ф. Федорова работы, разбирающие и «самодержавие», и «спор о трех Римах», имеется также множество иных статей религиозного и историософского содержания. Именно эти труды русского мыслителя открыл для себя в начале 1990-х В.Г. Распутин, внимательно их читавший и щедро делившийся, несмотря на свою немногословность, этими открытиями с окружающими. Не мог скрыть своих переживаний от встречи с поразившим его явлением…
Разбираемый нами прохановский текст, появившийся в газете «Завтра», тогда же 26 марта был обнародован и в блоге «Изборского клуба», правда под другим названием: «О многолетнем “молчании” Распутина»:
http://www.dynacon.ru/content/articles/5073/
Именно отсюда он разошелся по интернету, став предметом обсуждения на разных площадках.
На одной из них текст был снабжен усиливающей (по мнению републикатора) заложенную в нем идею иллюстрацией к пушкинскому «Медному Всаднику», подкрепив это еще и заголовком своего поста: «ДВЕ ПРАВДЫ», что уже совершенно очевидно обращает нас к смыслам, заложенным А.А. Прохановым в его статье.
Многие, не задумываясь о подлинных идеях - уже не Проханова или автора ЖЖ, а Пушкина, - поймались на хорошо усвоенные ими еще со времен школьной скамьи смыслы. И далее, уже как бы вполне самостоятельно, двигались в заданном направлении.
Никто при этом, разумеется, особо не задумался о составе предложенного в снедь многослойного пирога.
В действительности всё выглядело так, как если бы мы судили о вагнеровском «Тангейзере» по провокационной новосибирской постановке.
Чтобы понять, о чем тут речь, попытаемся во всем не спеша разобраться.
Иллюстрация, пусть и весьма талантливого художника Александра Бенуа, есть все-таки его личная интерпретация «Петербургской повести» А.С. Пушкина. Сила этой графической картинки (в том числе и применительно к авторам комментов в ЖЖ) состоит в том, что она - так уж вышло - совпала по смыслу с интерпретациями советских пушкинистов и литературоведов самой поэмы, вошедшими затем в школьные и вузовские учебники (а через них - в массовое сознание).
Согласно им, Евгений маленький человек, угнетаемый царизмом. Далее всё это преображалось в противостояние простого человека властной тирании.
С политическими переменами в стране знак сменился («плюс» стал «минусом» и наоборот), но суть схемы осталась непоколебимой.
Но так ли думал Пушкин? (Если, конечно к этому есть интерес. Бывает, что это считают совершенно излишним. Как говорится, у каждого свой «Тангейзер».)
С самим Медным Всадником всё более или менее ясно: он - олицетворение державной мощи, Монархии, власти.
Но вот кто такой Евгений? Если уважать автора произведения, то это никак не представитель народа.
Напротив, он потомок знатного дворянского рода.
При этом не просто обедневший, а опустившийся до мещанского уровня, до положения мелкого чиновника, равного по чину и общественному положению станционному смотрителю, живущий исключительно жалованьем.
Но дело было не в одной лишь бедности. По словам поэта, Евгений
Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине.
В этом смысле отношение автора к своему герою для нас весьма важно. Именно оно раскрывает содержание подлинного конфликта. Поэт, как известно, сам происходил из обедневшего старинного рода, однако всегда с крайним презрением относился к тем, кто сам, по своей воле (пусть даже и попав в тяжелое положение), отказался от родовой чести, памяти…
Именно в этом причина того, что Пушкин называет своего героя «ничтожным»
По сути Евгений не принадлежит уже к своему сословию. «Деклассированный дворянин», - определяли его положение в советское время.
Но было и еще нечто…
По замечанию пушкиниста В.С. Непомнящего, бунт Евгения «напоминает пламенные обличения Петра Мицкевичем».
Что касается А.С. Пушкина, то он прекрасно понимал сущность национального польского поэта Адама Мицкевича, крайнего русофоба да еще и галахического (по матери) еврея:
Наш мирный гость нам стал врагом и ныне
В своих стихах, угодник черни буйной,
Поет он ненависть: издалека
Знакомый голос злобного поэта
Доходит к нам!..
В лице Евгения, читаем мы в биографии Пушкина, вышедшей в 1939 г. в серии ЖЗЛ, «поэт осуждает все одиночные, не связанные с народом [,,,], безнадежные политические выступления».
Подлинный пушкинский «Медный Всадник», как и любой текст, созданный национальным гением, важен не только для понимания того времени, когда был написан; он еще проливает свет на смысл происходящих и в настоящее время в нашей стране событий, показывая не надуманное противостояние (НАРОД versus ВЛАСТЬ), а реальное.
Ближе всех к разгадке подошел В.Г. Белинский, написав, что в поэме в образе Евгения запечатлена «личность», угнетаемая властью. Это противостояние «коллективной (общей, государственной) воле, представленной Петром».
Позднее В.Я. Брюсов прибавил: это «мятеж против деспотизма».
Таким образом, суть бунта Евгения - борьба за «права человека». И потому народ здесь вовсе не при чем.
Так же, как, собственно, до этого нет никакого дела ни аристократии, ни таким творческим личностям, как А.С. Пушкин:
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Всё это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие мне дороги права;
Иная, лучшая потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа -
Не всё ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
- Вот счастье! вот права...
К каким же выводам можно прийти в результате наших разысканий? - Евгений - утративший свою идентичность дворянин, олицетворяющий собою чернь. Он бунтует против власти, но при этом «страшно далек» он и от народа и его чаяний. По самоощущению это человек без роду, без племени, принадлежащий Русскому мiру разве что по крови, но никак не по духу. Он не монархист и не анархист; он - борец за права человека.
Далеко не случайно в этой связи подчеркиваемое автором «Медного Всадника» безумие героя:
Увы, его смятенный ум
Против ужасных потрясений
Не устоял.
Евгений - НИЧТОЖНЫЙ ОДИНОКИЙ БЕЗУМЕЦ.
Дальнейшие преображения Евгения в Русской Истории можно представить следующим образом: тургеневский Базаров (сын «маленьких людей» Гоголя) - Раскольников и «бесы» Достоевского…
Нигилисты - разночинцы - народники…
В этом последнем месте поток раздваивается.
Одни дают революционеров: от террористов до социал-демократов.
Вторые идут «другим путем»: интеллигенция - кадеты - «шестидесятники» (уже на нашей памяти).
Последние - под либеральными знаменами - собрали всех оппозиционеров, включая потомков «комиссаров в пыльных шлемах».
Объединяло их одно: непонимание России и русского народа, страх перед этим чуждым им мiром, переходящий в ненависть, и страстное желание навсегда освободиться от этого кошмара, чтобы устроить, наконец, «нормальную жизнь как у людей».
Другими словами, суть этого конфликта не в противоречии между
МОНАРХИЕЙ (властью) и АНАРХИЕЙ (народом),
как это пытаются «объяснить» нам,
а между
МОНАРХИЕЙ и НИГИЛИЗМОМ,
РОССИЕЙ и РЕВОЛЮЦИЕЙ,
о чем еще в 1848 г. писал русский мудрец Федор Иванович Тютчев.
Таким образом, интерпретация «Медного Всадника», которую пытаются применить для объяснения конфликта между А.А. Прохановым и В.Г. Распутиным, при внимательном ее рассмотрении, не выдерживает никакой критики и является по сути своей ложной, уводящей в сторону идеей. Более того, сочувствие Евгению в современном политическом раскладе означает в том или ином виде оправдание «болотников-белоленточников».
Именно они охотно сомкнулись бы в общем строю в почетном карауле у Русского гроба.
Деструктивных мифов, подобных только что разобранному нами, связанному с ложной интерпретацией сущности одного из героев пушкинского «Медного Всадника», к сожалению, имеется у нас еще великое множество. Причем, полуправда иногда бывает гораздо опаснее полной лжи: из-за похожести на правду ее гораздо труднее вывести на чистую воду. Принятие же таких мифов на веру угрожает потерей ориентиров и утратой верной перспективы.
Так, с легкой руки А.И. Солженицына и некоторых современных историков Тамбовское восстание 1920-1921 гг. (Антоновский мятеж) стали у нас называть «Русской/Тамбовской Вандеей».
Однако, как бы ни оценивать тамбовских крестьян, - всё же они не вандейцы, поскольку вандейцы - не значит просто восставшие массы, потерпевшие поражение от революционеров. В настоящей Вандее французские крестьяне - плечом к плечу с аристократами-монархистами, а также католическими монахами и священниками - шли умирать за Крест и Короля (что значилось, между прочим, и на их нашивке).
Тамбовские же крестьяне, будучи действительно людьми в основном верующими, не были при этом монархистами. В феврале да и в октябре 1917 г. они стояли за решительные перемены. Да ведь и поднялись они не ПОСЛЕ цареубийства, а лишь когда в полной мере ощутили: «Не стало Царя - не стало и конфеток», когда вместо «отца» явились «чуждопосетители». Но и тут они сначала выступали за что угодно (за справедливость, советы без коммунистов, за собственность и т.п.), но только не за возвращение к Русскому Историческому строю - Монархии.
Однако подобного рода вещи не являются исключитеьно прошедшей историей, они имеют свойство возвращаться. Сравнительно недавно интернет запестрел заголовками, вроде «Новороссия - наша Вандея».
Поднявшихся ныне там на борьбу можно именовать как угодно. Хоть «тамбовцами», к примеру, но уж никак не вандейцами. Возвышают свои собственные дела, а не присвоение заслуг других (при этом чуждых по духу). Икона Царя-Мученика на ОДНОМ здании администрации - отнюдь не свидетельство ОБЩЕГО устремления донбассцев. А вот массовая защита на Юго-Востоке памятников ВИЛу - да.
Вспомните также, какую бурю возмущения вызвал поваленный памятник этому «вождю мiрового пролетариата» в Киеве. При этом осквернение там же стеллы в память Святого Равноапостольного Великого Князя Владимiра практически замолчали (и у нас, и у них). Это к вопросу, «кому пролетариат ставит свои памятники» и какие из них он считает необходимым защищать.
Всё это никак не в осуждение этих смелых людей (как говорится, чем богаты, тем и рады), а во имя правды. Ведь нам и дальше жить, когда в Новороссии произойдет, то, что сегодня мы знать не можем.
Нельзя также - подобными сравнениями - умалять и сотворенное во Франции подлинными вандейцами. Они принимали мученическую смерть за Крест Христов и Помазанника Божия. Потому их подвиг был запечатлен в витражах католических храмов и часовен во всей Франции. В Новороссии же погибшим будут поставлены все-таки главным образом светские памятники.
Другое столь же надуманное (наполненное в действительности совершенно иными смыслами) сравнение - это активно пропагандируемое все последние годы А.А. Прохановым «примирение красных и белых».
Такой конфликт действительно имел место. Однако на уровне идей это вовсе не было, как это настойчиво преподносит Александр Андреевич, конфликтом между коммунистами и монархистами.
Белые гражданской войны в России - по своему отношению к Царской власти - не были роялистами эпохи «великой французской революции». По сути, они были республиканцами, пусть при этом и сторонниками сильной власти.
Об этой проблеме нам уже приходилось не раз писать:
http://www.rv.ru/content.php3?id=6825
в том числе и в связи с А.А. Прохановым:
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/66544.html
Коренная ошибка Александра Андреевича в наполнении термина «белые» фальшивым, противоречащим реальности, смыслом. Потому и все его рассуждения о «примирении» в корне ошибочны и фальшивы. Ведь «белые» - это и нынешние либералы, и западники, и националисты, каждый со своей стороны поддерживающие болотную оппозицию, и майдан. «Красные» же - это национал-патриоты.
Что касается сегодняшних монархистов, то в большинстве своем они тяготеют, скорее, к нынешним «красным» (т.е., вопреки построениям Проханова, фактически они уже соединились, определившись с Родиной). Именно в этом (как бы это кому-то и не нравилось) одна из причин нынешнего разлада между большинством монархистов и русскими националистами.
Возвращаясь к главной нашей теме, статье А.А. Проханова «Распутин: империя и народ», я всё задаю себе вопрос: почему этот подспудно тлевший долгие годы мiровоззренческий конфликт выплеснулся вдруг наружу именно сегодня, postmortem, в столь «неподходящее» время?
Что это? Не стало преграды. Пал Перекоп и путь в Крым красной лаве открыт…
Или это что-то другое?..
Однако что бы там ни было, а Валентин Григорьевич принадлежит уже вечности. Участь его определит Господь. Здесь же, на земле, народ ее уже решил. И никакими кавалерийскими наскоками этого не изменить, предложениями «сбросить с корабля современности» - никого не соблазнить. Разве что сами инициаторы этих идей, в конце концов, пострадают…
И вот им-то, полагаю, теперь самое время задуматься о себе.
Пора бы уже остановиться да подумать о собственной душе, о том, какую память по себе оставят они в людях…
Но, сдается мне: «заколдованный мальчик» уже не в силах оторваться от заворожившей его игры…
Вполне предсказуем и ответ гудзенковской строчкой: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели…»
Что ж, жаль! Искренне жаль!!
Горесть
Прощание с Валентином Григорьевичем Распутиным.
Иркутск. 19 марта 2015 г. Фото Афанасия Лагранжа.
В ПЛАМЕНИ «ПОЖАРА» (часть 6)
- 8 апр, 2015 в 10:16
«Купание красного кобла» (окончание)
«Теперь я выливаю в мiр кубок яда.
Едка и жгуча горечь моей речи».
Адам МИЦЕВИЧ «К русским друзьям».
«Самодержавья скиптр железный перекуем в кинжал свободы».
Девиз поэта-славянофила С. П. ШЕВЫРЕВА, провозглашенный им на вечере московский литераторов в честь опального Мицкевича.
Однако главный смысловой центр, основной узел статьи А.А. Проханова «Распутин: империя и народ», описывающий «кардинальное расхождение» между ними, заключен вот в этих строках Александра Андреевича:
«Все, кто говорят сегодня о творчестве ушедшего от нас Валентина Григорьевича Распутина, мне кажется, молчат о том, что составляло одновременно и стержень, и главную трагедию его судьбы. […]
Он был певцом народа, а я - певцом государства. Распутин в своем творчестве очень остро и страстно поставил русский вопрос как проблему русского народа, измученного своим государством. […] …Эта двойственность определяла внутреннюю трагедию, которая жила в Распутине до его последних дней. […]
По существу, явление Распутина - это явление литературного восстания русского народа с требованием не отмены царства как такового, а с требованием “доброго царя”. Но оно привело к приходу в государственную власть лютых антигосударственников, по отношению к русскому народу в тысячу раз более жестоких, чем советские генсеки и министры. […]
На мой взгляд, многолетнее “молчание” Распутина объяснялось тем, что поставленный им вопрос не нашел позитивного решения. И он ощущал свою долю ответственности за то, что происходило с нашей страной за последнюю четверть века и что продолжает происходить с ней и сегодня».
Первая реакция на этот текст в интернете (sofya1444):
«Ай да Проханов! Нашёл, наконец, виновника гибели нашей страны…
Проханов искажает позицию Распутина. Тот никогда не мог бы сказать, что без ЭТОГО государства русскому народу не быть. Скорее бы Валентин Распутин сказал, что ЭТОМУ государству без русского народа не быть...
В том-то и состоит лукавство Проханова, что он исходит из предпосылки, что сильным может быть только государство, возглавляемое коммунистической сектой. Это не так. Сегодня у нас другой строй, но это не препятствует усилению России.
На самом деле государство сильно своим народом и только им...»
Первое мое личное впечатление от знакомства с текстом: выходит, побоку тяжкие семейные трагедии-потери В.Г. Распутина и тяжелейший недуг - рак мозга. (От того Валентин Григорьевич и не писал.) Для Проханова же всё это неважно. Главное для него - найти в вину в другом и предъявить счет, в подтверждение собственной правоты.
Проблемы он ставит не новые:
ЦАРЬ и НАРОД
МОНАРХИЯ и АНАРХИЯ
НАРОД и ВЛАСТЬ
Но из текста ясно видно, что Проханов не понимает ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ каждой из этих двух сил в истории России, до сих пор разделяя, словно препарируя труп или изучая анатомический атлас, НЕАРАЗЪЕМНОЕ ЦЕЛОЕ. Как заядлый большевик: ИЛИ - ИЛИ…
«Эта двойственность до сих пор не имеет решения. Поставленный Распутиным [на деле, конечно, самим Прохановым. - С.Ф.] вопрос завещан последующим поколениям русских писателей, философов, духовидцев».
В действительности же всё более или менее понятно, однако, много сложнее и трагичнее, чем это, возможно, представляется Александру Андреевичу, но при этом еще и жизнеспособнее…
<Схема этих взаимоотношений (взаимодействия) в самом упрощенном виде (а никакая схема и не может быть иной) выглядит примерно так:
Веками Русский народ нес на своих могучих плечах власть Белого Царя, расширяя пределы своего государства, превратив его в Империю. Однако делал он это (в наиболее пассионарной своей части), убегая от произвола «царских людей» - тогдашней элиты.
Вседозволенность для последних вкупе с их безнаказанностью перерастала нередко в безпредел первых, чем, как правило, пользовались, к своей выгоде (политической и личной) чуждые, а иногда и вовсе враждебные русским интересам силы.
В конце концов, разгул (противоборство анархического и монархического начал) становился опасным для жизни всех участников спора и из него, как после тяжелого похмелья, выходили радикальными мерами. Как принято говорить: клин клином вышибали.
Логика русского бунта давно и весьма четко описана А.С. Пушкиным - в пропущенной, не вошедшей в окончательную редакцию главе повести «Капитанская дочка»: «Не приведи Бог видеть русский бунт - безсмысленный и безпощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
Эту, в общем-то, широко известную цитату в каждую эпоху по-своему усекали (или вовсе предавали забвению). Но если действительно что-то хочешь понять - читай ее полностью, во всей, пусть и нелицеприятной, полноте. Ведь написал эти слова Пушкин в результате изучения им сотен секретных документов, когда готовил к изданию свою «Историю Пугачевского бунта».
Такой же была, в общем, логика и «первой русской революции» 1905 года. Это был во многом тот же самый бунт. То есть в основе своей (пусть и со многими бросающимися в глаза чуждыми элементами), всё же, доморощенный, свой. Потому, собственно, он и был побежден.
Однако логика революций 1917 года была иной. Это уже были западные проекты: с руководящими центрами, планами, финансированием, четкой идеологией (ориентированной в обеих случаях на обман народа демагогией, которую никто и никогда выполнять не собирался, да и не смог бы). Недаром - и в первом, и во втором случаях - их называли «переворотами»: февральским и октябрьским. Причем, последний именовали так в первое время даже и при большевиках. Это потом уже ввели иную терминологию: сначала «революцию», затем присвоив ей, по аналогии с французской, имя «великой».
Возвращаясь к статье А.А. Проханова, заметим, что в ней он, вроде бы, признает: «Распутин не был антисоветчиком, он не был антигосударственником-нигилистом. Тем более, он не был либералом, для которого русское, российское государство - это изначальное зло, и ничего больше».
Но далее, вопреки сказанному САМИМ, он все же сближает/сравнивает: «…Недаром советский проект символически завершался распутинским “Пожаром”. А еще - “Печальным детективом” другого замечательного писателя-деревенщика Виктора Астафьева. Там же были и “Белые одежды” Дудинцева, и “Дети Арбата”, там были многие либерально-демократические писатели, ненавидевшие советское государство именно за то, что оно сохраняло в числе других и русский народ».
Таким образом, первой своей сентенцией о том, что В.Г. Распутин «антисоветчиком не был», Проханов оставляет себе резервный путь для возможного отступления, а второй, вопреки заявляемым намерениям, как раз и ставит Валентина Григорьевича на одну доску с «антисоветчиками» и «антигосударственниками».При обсуждении опуса А.А. Проханова тут же вспомнили, конечно, и выступление В.Г. Распутина на съезде, укорив при этом, что это он первым озвучил идею выхода России из СССР, не помня (или намеренно забыв?), что то была фигура речи, по своей шокирующей сути, долженствующая, по мысли выступавшего, заставить людей опомниться, задуматься над реальным местом России, русского народа, русского фактора в общем благополучии и судьбе Империи. Увы, не задумались и, более того, именно русскому писателю пришлось затем отвечать за разбитые в общем обозе горшки…
Исторический этот эпизод давно и подробно разобран. Мне бы хотелось лишь напомнить фрагмент одной из латышских народных сказок, в которой ч… жалуется ангелу на трудную свою долю, часто оставаясь без добычи в борьбе за людские души: «Вот мать сама кричит на всю округу на дочь: ‘Ч… бы тебя побрал’. Так она же моя! Почему же мешают взять отданное мне добровольно?”. - “Так ведь мать это в сердцах сказала, а случись что, сама бы первая от горя с ума бы сошла. Нет, это не от души было сказано. Не твоя это добыча”».
Но для самого А.А. Проханова вопрос этот, поднятый им в статье, в действительности, не самый важный. «Государственничество» для него лишь промежуточный, пусть и совершенно необходимый, этап для разведения большого костра. Оно для него словно жертвенная вязанка сухого хвороста.
Амбиции Александра Андреевича надгосударственны и квазирелигиозны. Его «Красный проект» не есть коммунистическая идея в обычном понимании этого слова: марксистская теория с соответствующей ей политикой, в том числе и социальной (справедливое распределение, защищенность и т.д.). Главное для него - духовная составляющая: внеконфессиональная, имеющая эзотерический окрас. Без этого всё было бы ему просто неинтересно, выглядело бы как некая безжизненная шкурка, пусть и красивой выделки.
Отзвуки этого проекта явственны в словах его сына Андрея Фефелова: «Для меня Русский мiр - это плацдарм для реализации плана всемiрного Преображения. Это площадка для воплощения идеи безсмертия человечества». (То есть: будем как боги?..)
Эта типичная коммуно-сектантская сотериология имеет своим идейным источником соответствующим образом истолкованные некоторые тексты, созданные русским религиозным философом Н.Ф. Федоровым (1828†1903).
Имя его, как создателя «русского космизма» (термин был изобретен уже в наши дни), постоянно присутствует во многих писаниях А.А. Проханова. Именно благодаря этому философия Николая Федоровича, которая, даже при всей отрывочности публикаций его трудов, много шире этого выставленного напоказ сегмента, в общественном сознании приобрела именно этот искажающий ее смысл.
А ведь есть у Н.Ф. Федорова работы, разбирающие и «самодержавие», и «спор о трех Римах», имеется также множество иных статей религиозного и историософского содержания. Именно эти труды русского мыслителя открыл для себя в начале 1990-х В.Г. Распутин, внимательно их читавший и щедро делившийся, несмотря на свою немногословность, этими открытиями с окружающими. Не мог скрыть своих переживаний от встречи с поразившим его явлением…
Разбираемый нами прохановский текст, появившийся в газете «Завтра», тогда же 26 марта был обнародован и в блоге «Изборского клуба», правда под другим названием: «О многолетнем “молчании” Распутина»:
http://www.dynacon.ru/content/articles/5073/
Именно отсюда он разошелся по интернету, став предметом обсуждения на разных площадках.
На одной из них текст был снабжен усиливающей (по мнению републикатора) заложенную в нем идею иллюстрацией к пушкинскому «Медному Всаднику», подкрепив это еще и заголовком своего поста: «ДВЕ ПРАВДЫ», что уже совершенно очевидно обращает нас к смыслам, заложенным А.А. Прохановым в его статье.
Многие, не задумываясь о подлинных идеях - уже не Проханова или автора ЖЖ, а Пушкина, - поймались на хорошо усвоенные ими еще со времен школьной скамьи смыслы. И далее, уже как бы вполне самостоятельно, двигались в заданном направлении.
Никто при этом, разумеется, особо не задумался о составе предложенного в снедь многослойного пирога.
В действительности всё выглядело так, как если бы мы судили о вагнеровском «Тангейзере» по провокационной новосибирской постановке.
Чтобы понять, о чем тут речь, попытаемся во всем не спеша разобраться.
Иллюстрация, пусть и весьма талантливого художника Александра Бенуа, есть все-таки его личная интерпретация «Петербургской повести» А.С. Пушкина. Сила этой графической картинки (в том числе и применительно к авторам комментов в ЖЖ) состоит в том, что она - так уж вышло - совпала по смыслу с интерпретациями советских пушкинистов и литературоведов самой поэмы, вошедшими затем в школьные и вузовские учебники (а через них - в массовое сознание).
Согласно им, Евгений маленький человек, угнетаемый царизмом. Далее всё это преображалось в противостояние простого человека властной тирании.
С политическими переменами в стране знак сменился («плюс» стал «минусом» и наоборот), но суть схемы осталась непоколебимой.
Но так ли думал Пушкин? (Если, конечно к этому есть интерес. Бывает, что это считают совершенно излишним. Как говорится, у каждого свой «Тангейзер».)
С самим Медным Всадником всё более или менее ясно: он - олицетворение державной мощи, Монархии, власти.
Но вот кто такой Евгений? Если уважать автора произведения, то это никак не представитель народа.
Напротив, он потомок знатного дворянского рода.
При этом не просто обедневший, а опустившийся до мещанского уровня, до положения мелкого чиновника, равного по чину и общественному положению станционному смотрителю, живущий исключительно жалованьем.
Но дело было не в одной лишь бедности. По словам поэта, Евгений
Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине.
В этом смысле отношение автора к своему герою для нас весьма важно. Именно оно раскрывает содержание подлинного конфликта. Поэт, как известно, сам происходил из обедневшего старинного рода, однако всегда с крайним презрением относился к тем, кто сам, по своей воле (пусть даже и попав в тяжелое положение), отказался от родовой чести, памяти…
Именно в этом причина того, что Пушкин называет своего героя «ничтожным»
По сути Евгений не принадлежит уже к своему сословию. «Деклассированный дворянин», - определяли его положение в советское время.
Но было и еще нечто…
По замечанию пушкиниста В.С. Непомнящего, бунт Евгения «напоминает пламенные обличения Петра Мицкевичем».
Что касается А.С. Пушкина, то он прекрасно понимал сущность национального польского поэта Адама Мицкевича, крайнего русофоба да еще и галахического (по матери) еврея:
Наш мирный гость нам стал врагом и ныне
В своих стихах, угодник черни буйной,
Поет он ненависть: издалека
Знакомый голос злобного поэта
Доходит к нам!..
В лице Евгения, читаем мы в биографии Пушкина, вышедшей в 1939 г. в серии ЖЗЛ, «поэт осуждает все одиночные, не связанные с народом [,,,], безнадежные политические выступления».
Подлинный пушкинский «Медный Всадник», как и любой текст, созданный национальным гением, важен не только для понимания того времени, когда был написан; он еще проливает свет на смысл происходящих и в настоящее время в нашей стране событий, показывая не надуманное противостояние (НАРОД versus ВЛАСТЬ), а реальное.
Ближе всех к разгадке подошел В.Г. Белинский, написав, что в поэме в образе Евгения запечатлена «личность», угнетаемая властью. Это противостояние «коллективной (общей, государственной) воле, представленной Петром».
Позднее В.Я. Брюсов прибавил: это «мятеж против деспотизма».
Таким образом, суть бунта Евгения - борьба за «права человека». И потому народ здесь вовсе не при чем.
Так же, как, собственно, до этого нет никакого дела ни аристократии, ни таким творческим личностям, как А.С. Пушкин:
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Всё это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие мне дороги права;
Иная, лучшая потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа -
Не всё ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
- Вот счастье! вот права...
К каким же выводам можно прийти в результате наших разысканий? - Евгений - утративший свою идентичность дворянин, олицетворяющий собою чернь. Он бунтует против власти, но при этом «страшно далек» он и от народа и его чаяний. По самоощущению это человек без роду, без племени, принадлежащий Русскому мiру разве что по крови, но никак не по духу. Он не монархист и не анархист; он - борец за права человека.
Далеко не случайно в этой связи подчеркиваемое автором «Медного Всадника» безумие героя:
Увы, его смятенный ум
Против ужасных потрясений
Не устоял.
Евгений - НИЧТОЖНЫЙ ОДИНОКИЙ БЕЗУМЕЦ.
Дальнейшие преображения Евгения в Русской Истории можно представить следующим образом: тургеневский Базаров (сын «маленьких людей» Гоголя) - Раскольников и «бесы» Достоевского…
Нигилисты - разночинцы - народники…
В этом последнем месте поток раздваивается.
Одни дают революционеров: от террористов до социал-демократов.
Вторые идут «другим путем»: интеллигенция - кадеты - «шестидесятники» (уже на нашей памяти).
Последние - под либеральными знаменами - собрали всех оппозиционеров, включая потомков «комиссаров в пыльных шлемах».
Объединяло их одно: непонимание России и русского народа, страх перед этим чуждым им мiром, переходящий в ненависть, и страстное желание навсегда освободиться от этого кошмара, чтобы устроить, наконец, «нормальную жизнь как у людей».
Другими словами, суть этого конфликта не в противоречии между
МОНАРХИЕЙ (властью) и АНАРХИЕЙ (народом),
как это пытаются «объяснить» нам,
а между
МОНАРХИЕЙ и НИГИЛИЗМОМ,
РОССИЕЙ и РЕВОЛЮЦИЕЙ,
о чем еще в 1848 г. писал русский мудрец Федор Иванович Тютчев.
Таким образом, интерпретация «Медного Всадника», которую пытаются применить для объяснения конфликта между А.А. Прохановым и В.Г. Распутиным, при внимательном ее рассмотрении, не выдерживает никакой критики и является по сути своей ложной, уводящей в сторону идеей. Более того, сочувствие Евгению в современном политическом раскладе означает в том или ином виде оправдание «болотников-белоленточников».
Именно они охотно сомкнулись бы в общем строю в почетном карауле у Русского гроба.
Деструктивных мифов, подобных только что разобранному нами, связанному с ложной интерпретацией сущности одного из героев пушкинского «Медного Всадника», к сожалению, имеется у нас еще великое множество. Причем, полуправда иногда бывает гораздо опаснее полной лжи: из-за похожести на правду ее гораздо труднее вывести на чистую воду. Принятие же таких мифов на веру угрожает потерей ориентиров и утратой верной перспективы.
Так, с легкой руки А.И. Солженицына и некоторых современных историков Тамбовское восстание 1920-1921 гг. (Антоновский мятеж) стали у нас называть «Русской/Тамбовской Вандеей».
Однако, как бы ни оценивать тамбовских крестьян, - всё же они не вандейцы, поскольку вандейцы - не значит просто восставшие массы, потерпевшие поражение от революционеров. В настоящей Вандее французские крестьяне - плечом к плечу с аристократами-монархистами, а также католическими монахами и священниками - шли умирать за Крест и Короля (что значилось, между прочим, и на их нашивке).
Тамбовские же крестьяне, будучи действительно людьми в основном верующими, не были при этом монархистами. В феврале да и в октябре 1917 г. они стояли за решительные перемены. Да ведь и поднялись они не ПОСЛЕ цареубийства, а лишь когда в полной мере ощутили: «Не стало Царя - не стало и конфеток», когда вместо «отца» явились «чуждопосетители». Но и тут они сначала выступали за что угодно (за справедливость, советы без коммунистов, за собственность и т.п.), но только не за возвращение к Русскому Историческому строю - Монархии.
Однако подобного рода вещи не являются исключитеьно прошедшей историей, они имеют свойство возвращаться. Сравнительно недавно интернет запестрел заголовками, вроде «Новороссия - наша Вандея».
Поднявшихся ныне там на борьбу можно именовать как угодно. Хоть «тамбовцами», к примеру, но уж никак не вандейцами. Возвышают свои собственные дела, а не присвоение заслуг других (при этом чуждых по духу). Икона Царя-Мученика на ОДНОМ здании администрации - отнюдь не свидетельство ОБЩЕГО устремления донбассцев. А вот массовая защита на Юго-Востоке памятников ВИЛу - да.
Вспомните также, какую бурю возмущения вызвал поваленный памятник этому «вождю мiрового пролетариата» в Киеве. При этом осквернение там же стеллы в память Святого Равноапостольного Великого Князя Владимiра практически замолчали (и у нас, и у них). Это к вопросу, «кому пролетариат ставит свои памятники» и какие из них он считает необходимым защищать.
Всё это никак не в осуждение этих смелых людей (как говорится, чем богаты, тем и рады), а во имя правды. Ведь нам и дальше жить, когда в Новороссии произойдет, то, что сегодня мы знать не можем.
Нельзя также - подобными сравнениями - умалять и сотворенное во Франции подлинными вандейцами. Они принимали мученическую смерть за Крест Христов и Помазанника Божия. Потому их подвиг был запечатлен в витражах католических храмов и часовен во всей Франции. В Новороссии же погибшим будут поставлены все-таки главным образом светские памятники.
Другое столь же надуманное (наполненное в действительности совершенно иными смыслами) сравнение - это активно пропагандируемое все последние годы А.А. Прохановым «примирение красных и белых».
Такой конфликт действительно имел место. Однако на уровне идей это вовсе не было, как это настойчиво преподносит Александр Андреевич, конфликтом между коммунистами и монархистами.
Белые гражданской войны в России - по своему отношению к Царской власти - не были роялистами эпохи «великой французской революции». По сути, они были республиканцами, пусть при этом и сторонниками сильной власти.
Об этой проблеме нам уже приходилось не раз писать:
http://www.rv.ru/content.php3?id=6825
в том числе и в связи с А.А. Прохановым:
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/66544.html
Коренная ошибка Александра Андреевича в наполнении термина «белые» фальшивым, противоречащим реальности, смыслом. Потому и все его рассуждения о «примирении» в корне ошибочны и фальшивы. Ведь «белые» - это и нынешние либералы, и западники, и националисты, каждый со своей стороны поддерживающие болотную оппозицию, и майдан. «Красные» же - это национал-патриоты.
Что касается сегодняшних монархистов, то в большинстве своем они тяготеют, скорее, к нынешним «красным» (т.е., вопреки построениям Проханова, фактически они уже соединились, определившись с Родиной). Именно в этом (как бы это кому-то и не нравилось) одна из причин нынешнего разлада между большинством монархистов и русскими националистами.
Возвращаясь к главной нашей теме, статье А.А. Проханова «Распутин: империя и народ», я всё задаю себе вопрос: почему этот подспудно тлевший долгие годы мiровоззренческий конфликт выплеснулся вдруг наружу именно сегодня, postmortem, в столь «неподходящее» время?
Что это? Не стало преграды. Пал Перекоп и путь в Крым красной лаве открыт…
Или это что-то другое?..
Однако что бы там ни было, а Валентин Григорьевич принадлежит уже вечности. Участь его определит Господь. Здесь же, на земле, народ ее уже решил. И никакими кавалерийскими наскоками этого не изменить, предложениями «сбросить с корабля современности» - никого не соблазнить. Разве что сами инициаторы этих идей, в конце концов, пострадают…
И вот им-то, полагаю, теперь самое время задуматься о себе.
Пора бы уже остановиться да подумать о собственной душе, о том, какую память по себе оставят они в людях…
Но, сдается мне: «заколдованный мальчик» уже не в силах оторваться от заворожившей его игры…
Вполне предсказуем и ответ гудзенковской строчкой: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели…»
Что ж, жаль! Искренне жаль!!
Горесть
Прощание с Валентином Григорьевичем Распутиным.
Иркутск. 19 марта 2015 г. Фото Афанасия Лагранжа.