Лисёнок Джуди
В 68-м, после трёх лет работы в Заполярье, мы переехали в Обнинск - Академгородок, в котором на тот момент было четыре института: Курчатовский ФЭИ с его первой небольшой атомной станцией, ИМР - Институт медицинской радиологии, Институт физики земли и Филиал Гидрометцентра.
Город был удивительный! Рядом со старой частью, с её узенькими переулками вдоль улицы Горького, застроенными ещё в военное время небольшими финскими домиками для специалистов-ядерщиков, там строился новый современный город с широкими проспектами. На одном из них, названном в честь Жолио Кюри, нам выделили хорошую квартиру в новом доме. Мы все, жители этого дома, были ровесниками. И в соседних домах тоже жили наши ровесники. Целый город молодых специалистов. Светлое было место!
Сыну было два года, его нужно было выгуливать, и по этой причине, а также по причине сильной тяги к природе мы решили обменять нашу квартиру на половину старенького коттеджа. Потеряли по площади почти вдвое, про комфорт и говорить не приходилось (ванна стояла прямо на крохотной кухне), но зато у нас оказался участок в 3.5 сотки и одиннадцать старых сосен на нём. Кроны этих деревьев были на какой-то недосягаемой высоте, сосновые ветки удивительным образом прореживали солнечный свет, создавая зыбкое светящееся облако, в котором мы, собственно, и существовали и летом и зимой. Доступными для нас были только стволы деревьев с их тёплой кожей. На них можно было облокотиться, прислониться к ним, и даже их обнять. Стволы были настолько толстыми, что можно было встать за ними, и тебя не было видно. Дом стоял в глубине участка, к нему вела узкая асфальтированная дорожка, огибающая одну из сосен, дальше - крыльцо во всю ширину террасы, сама терраска - этакий фонарик с окошками на три стороны, и собственно жильё аж 32 метра общей площади. Основной элемент интерьера - книги, в то время у всех у нас были библиотеки с абсолютно одинаковыми книгами - такими, какие удавалось приобрести. Ещё одним, экзотическим элементом в нашем доме была большая медвежья шкура, которую я привезла с Камчатки. Шкуру эту мы, по мере надобности, вытаскивали на крыльцо, расстилали на ступеньках, и усаживались на ней рядышком вместе с гостями, детьми и собаками. Счастливое было время!
Вырвавшись на природу, мы первым делом обзавелись собакой породы колли - в то время эта порода была популярна из-за австралийского фильма «Лэсси». Удивительным образом эта собака явилась для меня пропуском в достаточно закрытое сообщество учёных -сотрудников ФЭИ. Совместные собачьи прогулки по Кончаловке, долгие разговоры на разные темы, рассказы и воспоминания этих удивительных людей, наконец, просто человеческое общение с ними, выработали у меня тот нравственный камертон, который впоследствии неоднократно выручал меня, указывая верный путь в жизни. Большего душевного комфорта от человеческого общения, чем в тот период, я не испытывала никогда!
Как и все вокруг нас, мы были абсолютно бедны. Это вообще было особенностью академгородка. Работа только в НИИ с окладом 110 -130 рублей, и никаких других вариантов!
Но мы не унывали! Приходила соседка с квашеной капустой, мы жарили на постном масле картошку с луком, у нас постоянно крутился патефон с любимыми пластинками, иногда муж брал в руки гитару и наигрывал студенческие песни про Лёньку Королёва и конфетки-бараночки. Алкоголь в жизни нашего сообщества отсутствовал напрочь. Даже голову не приходило.
Всё лето мой широкий и низкий рабочий стол стоял на терраске, работать приходилось много, и работа была серьёзная, и институт, в котором я училась, был серьёзным. А вечером после работы частенько заходили знакомые - само место располагало к общению. Готовили нехитрую еду и много разговаривали. Говорили обо всём на свете, о жизни, о работе, о прочитанных книгах - всё было безумно интересно и радостно. Конечно, бывали и холод, и одиночество, но они почему-то не запомнились, а в памяти осталась только одна радость от той светлой и счастливой жизни.
Однажды сестра пошла с нашим сыном в приехавший в город на гастроли детский театр. Вернулись они втроём, ведя на поводке маленького лисёнка. Они обнаружили его провязанным к батарее и выпросили у работников театра. Тем он был не нужен, тем более, что был болен - у него нарывала челюсть. Думаю, что они были рады избавиться от него.
Лисёнку мы выдрали больной зуб, назвали Джуди, и он начал у нас жить. С этого момента наша спокойная жизнь закончилась. Всё, что могло быть погрызено, было погрызено, его мордаха возникала неожиданно в разных местах: из-за дивана, из под стола, то он прыгал на нас с книжных полок, то выглядывал из под медвежьей шкуры. Но, главное - он писался и выделял резкий мускусный запах. Мы совершенно одичали от этой напасти. Положение спасла Музалевская - дама, приехавшая с инспекционной проверкой нашей породистой собаки. После того, как он пометил своим мускусом воротник её красивого халата, она, периодически нюхая этот кошмар, говорила: «Светлана! У Вас предубеждение! А мне этот запах нравится!». После этого мы тоже смирились, согласившись с ней, что всё в этом мире достаточно относительно. Через пару дней она нарисовала проект клетки и посчитала, сколько чего потребуется. Делать было нечего, мы поднапряглись и построили для Джуди роскошные апартаменты. Теперь в его распоряжении было всё пространство под широким крыльцом, половина крыльца, отгороженная от нашей части наклонной сеткой, и просто огромная территория за углом терраски. Клетка была так велика, что мы иногда запускали в неё собаку, и она там с лисёнком играла.
С этого момента наш забор был оккупирован ребятнёй. Они висели на штакетнике часами и наблюдали за нашим красавцем, который ни минуты спокойно не сидел!
Впервые наблюдая существо из дикой природы, мы поражались, насколько оно талантливее, чем одомашненные его братья, те же собаки. Сильный, быстрый, с прекрасным набором приёмов, обеспечивающих выживание, очень понятливый и коммуникабельный. К примеру, муж любил петь вместе с Джуди: сидят. бывало, рядышком на крыльце, между ними только сетка, смотрят оба на улицу, и муж начинает тягуче проговаривать: «Джу-у-уди, хороший м-а-а-альчик, Джу-у-уди, умный м-а-а-альчик, Джу-у-уди, добрый ма-а-а-альчик…, а тот начинает подскуливать - так и поют! Слух у него был потрясающий: за два квартала слышал, когда муж шёл с электрички домой, то есть различал его шаги среди шагов других людей за несколько сотен метров! Как услышит - начинает лаять, у них такой своеобразный лай, точнее, тявканье. Муж по дороге покупал субпродукты, приходил, рубил их на пеньке, а Джуди и Лорочка сидели рядом и внимательно наблюдали за этим действом. Джуди, получив свою порцию, не съедал её сразу, как собака, а, держа в зубах, начинал рыть ямки, клал в них добычу, в каждую ямку свой кусок, засыпал землёй и сверху обязательно выкладывал кучку собственного производства - метил! Один раз решили устроить ему праздник - накормить живыми мышами. Знакомый наловил их штук двадцать и принёс в стеклянной банке. Собрались мы все, дети тут же, они всегда в достаточном количестве крутились рядом. Я открываю верхний лючок, вытряхиваю содержимое банки, и, о ужас!, наш милейший лисёнок с быстротой молнии бросается на этих мышей: писк - торчащий изо рта хвостик, писк - торчащий изо рта хвостик, кого сразу съесть не смог, тех передавил - ни одна не успела даже до края добежать! Мы все оцепенели, кто-то из ребятишек заплакал. О чём я думала, когда устраивала это кино? В любом случае, это была нам наука на будущее: не забывать, что он хищник, и что действует он строго по правилам своего рода!
У него была ещё одна интересная привычка: прежде, чем улечься, он начинал кружиться волчком: кружится, кружится и - плюх на хвост! Если неудачно получалось - манёвр повторялся.
На зиму лисёнок прорыл ход и перебрался в подпол - там теплее! Сначала я пробовала бороться с этим - затыкала прорытые им ходы трёхлитровыми банками, потом поняла - бесполезно, скорее дом рухнет! Так и жили: открываю подпол, чтобы картошку достать, а там наш герой, из темноты глазами поблёскивает! Я ему: "Джуди, не мешай!", и спускаюсь в подпол. Он меня не трогал! Одна была опасность, что выскочит и передавит, как тех мышей, щенков нашей Лорочки, так что приходилось кому-то страховать мои картофельные походы.
Шло время. Джуди взрослел. Мы понимали, что он мучается в неволе и следующей весной решили выпустить его на свободу. Один из наших знакомых, имеющий машину, что было большой редкостью по тем временам, нашёл хорошее место около деревни Чёрная грязь примерно в 40 километрах от Обнинска. Глухой глубокий овраг, заросший старыми елями, и хороший ручей внизу. Поймали лиса в клетке за хвост, засунули в мешок, я положила мешок на колени, Джуди затаился в ожидании неизвестности, и мы поехали. Привезли, донесли до места, выпустили. Он как-то не спешил нас покидать, пришлось на него прикрикнуть, и он убежал.
Понимая, что наш лис не приспособлен к жизни в лесу, я раз в неделю садилась на автобус и отвозили ему еду. Чтобы узнать, кто именно приходит в условленное место за кормом, я привезла и привязала к дереву надувную резиновую игрушку - лисёнок любил с ними играть и рвать их в клочья. В следующий приезд я обнаружила игрушку разорванной.
Осенью я сменила место работы и уехала на объект. Поездки в лес прекратились.
Дом наш был закрыт, клетка Джуди - разобрана. Наступила зима, и в очередной приезд соседка нам сообщила, что несколько раз видела лиса, сидящего на крыльце нашего дома. Получается, что наш малыш, которого я отвезла в мешке за 40 км, нашёл свой дом и вернулся к нам. А нас там уже не было!
Похоже на то, что он поселился где-то поблизости. Однажды он выбежал из леса и играл со знакомой ему колли - нам об этом рассказал хозяин этой собаки. Последние сведения о нём моя сестра получила в электричке. Напротив неё сидели две дамы и одна другой рассказывала, какой замечательный город Обнинск, там даже лисы по городу бегают!
Джуди! Я надеюсь, что ты прожил свою хорошую лисью жизнь, не попал в чужие злые руки и умер свободным. И ради Бога, прости нас за невольное предательство!
PS Прошло много лет, но лисий запах я помню очень хорошо, он для меня вообще родной. Иногда я его ощущаю, проходя по опушке леса около нашего хутора. Я понимаю, что здесь прошла лиса, и тонкая высокая нота вдруг начинает звенеть в душе, я начинаю чувствовать себя абсолютно несчастной и осознаю, что в ближайшие дни я ничего с этим поделать не cмогу.
Город был удивительный! Рядом со старой частью, с её узенькими переулками вдоль улицы Горького, застроенными ещё в военное время небольшими финскими домиками для специалистов-ядерщиков, там строился новый современный город с широкими проспектами. На одном из них, названном в честь Жолио Кюри, нам выделили хорошую квартиру в новом доме. Мы все, жители этого дома, были ровесниками. И в соседних домах тоже жили наши ровесники. Целый город молодых специалистов. Светлое было место!
Сыну было два года, его нужно было выгуливать, и по этой причине, а также по причине сильной тяги к природе мы решили обменять нашу квартиру на половину старенького коттеджа. Потеряли по площади почти вдвое, про комфорт и говорить не приходилось (ванна стояла прямо на крохотной кухне), но зато у нас оказался участок в 3.5 сотки и одиннадцать старых сосен на нём. Кроны этих деревьев были на какой-то недосягаемой высоте, сосновые ветки удивительным образом прореживали солнечный свет, создавая зыбкое светящееся облако, в котором мы, собственно, и существовали и летом и зимой. Доступными для нас были только стволы деревьев с их тёплой кожей. На них можно было облокотиться, прислониться к ним, и даже их обнять. Стволы были настолько толстыми, что можно было встать за ними, и тебя не было видно. Дом стоял в глубине участка, к нему вела узкая асфальтированная дорожка, огибающая одну из сосен, дальше - крыльцо во всю ширину террасы, сама терраска - этакий фонарик с окошками на три стороны, и собственно жильё аж 32 метра общей площади. Основной элемент интерьера - книги, в то время у всех у нас были библиотеки с абсолютно одинаковыми книгами - такими, какие удавалось приобрести. Ещё одним, экзотическим элементом в нашем доме была большая медвежья шкура, которую я привезла с Камчатки. Шкуру эту мы, по мере надобности, вытаскивали на крыльцо, расстилали на ступеньках, и усаживались на ней рядышком вместе с гостями, детьми и собаками. Счастливое было время!
Вырвавшись на природу, мы первым делом обзавелись собакой породы колли - в то время эта порода была популярна из-за австралийского фильма «Лэсси». Удивительным образом эта собака явилась для меня пропуском в достаточно закрытое сообщество учёных -сотрудников ФЭИ. Совместные собачьи прогулки по Кончаловке, долгие разговоры на разные темы, рассказы и воспоминания этих удивительных людей, наконец, просто человеческое общение с ними, выработали у меня тот нравственный камертон, который впоследствии неоднократно выручал меня, указывая верный путь в жизни. Большего душевного комфорта от человеческого общения, чем в тот период, я не испытывала никогда!
Как и все вокруг нас, мы были абсолютно бедны. Это вообще было особенностью академгородка. Работа только в НИИ с окладом 110 -130 рублей, и никаких других вариантов!
Но мы не унывали! Приходила соседка с квашеной капустой, мы жарили на постном масле картошку с луком, у нас постоянно крутился патефон с любимыми пластинками, иногда муж брал в руки гитару и наигрывал студенческие песни про Лёньку Королёва и конфетки-бараночки. Алкоголь в жизни нашего сообщества отсутствовал напрочь. Даже голову не приходило.
Всё лето мой широкий и низкий рабочий стол стоял на терраске, работать приходилось много, и работа была серьёзная, и институт, в котором я училась, был серьёзным. А вечером после работы частенько заходили знакомые - само место располагало к общению. Готовили нехитрую еду и много разговаривали. Говорили обо всём на свете, о жизни, о работе, о прочитанных книгах - всё было безумно интересно и радостно. Конечно, бывали и холод, и одиночество, но они почему-то не запомнились, а в памяти осталась только одна радость от той светлой и счастливой жизни.
Однажды сестра пошла с нашим сыном в приехавший в город на гастроли детский театр. Вернулись они втроём, ведя на поводке маленького лисёнка. Они обнаружили его провязанным к батарее и выпросили у работников театра. Тем он был не нужен, тем более, что был болен - у него нарывала челюсть. Думаю, что они были рады избавиться от него.
Лисёнку мы выдрали больной зуб, назвали Джуди, и он начал у нас жить. С этого момента наша спокойная жизнь закончилась. Всё, что могло быть погрызено, было погрызено, его мордаха возникала неожиданно в разных местах: из-за дивана, из под стола, то он прыгал на нас с книжных полок, то выглядывал из под медвежьей шкуры. Но, главное - он писался и выделял резкий мускусный запах. Мы совершенно одичали от этой напасти. Положение спасла Музалевская - дама, приехавшая с инспекционной проверкой нашей породистой собаки. После того, как он пометил своим мускусом воротник её красивого халата, она, периодически нюхая этот кошмар, говорила: «Светлана! У Вас предубеждение! А мне этот запах нравится!». После этого мы тоже смирились, согласившись с ней, что всё в этом мире достаточно относительно. Через пару дней она нарисовала проект клетки и посчитала, сколько чего потребуется. Делать было нечего, мы поднапряглись и построили для Джуди роскошные апартаменты. Теперь в его распоряжении было всё пространство под широким крыльцом, половина крыльца, отгороженная от нашей части наклонной сеткой, и просто огромная территория за углом терраски. Клетка была так велика, что мы иногда запускали в неё собаку, и она там с лисёнком играла.
С этого момента наш забор был оккупирован ребятнёй. Они висели на штакетнике часами и наблюдали за нашим красавцем, который ни минуты спокойно не сидел!
Впервые наблюдая существо из дикой природы, мы поражались, насколько оно талантливее, чем одомашненные его братья, те же собаки. Сильный, быстрый, с прекрасным набором приёмов, обеспечивающих выживание, очень понятливый и коммуникабельный. К примеру, муж любил петь вместе с Джуди: сидят. бывало, рядышком на крыльце, между ними только сетка, смотрят оба на улицу, и муж начинает тягуче проговаривать: «Джу-у-уди, хороший м-а-а-альчик, Джу-у-уди, умный м-а-а-альчик, Джу-у-уди, добрый ма-а-а-альчик…, а тот начинает подскуливать - так и поют! Слух у него был потрясающий: за два квартала слышал, когда муж шёл с электрички домой, то есть различал его шаги среди шагов других людей за несколько сотен метров! Как услышит - начинает лаять, у них такой своеобразный лай, точнее, тявканье. Муж по дороге покупал субпродукты, приходил, рубил их на пеньке, а Джуди и Лорочка сидели рядом и внимательно наблюдали за этим действом. Джуди, получив свою порцию, не съедал её сразу, как собака, а, держа в зубах, начинал рыть ямки, клал в них добычу, в каждую ямку свой кусок, засыпал землёй и сверху обязательно выкладывал кучку собственного производства - метил! Один раз решили устроить ему праздник - накормить живыми мышами. Знакомый наловил их штук двадцать и принёс в стеклянной банке. Собрались мы все, дети тут же, они всегда в достаточном количестве крутились рядом. Я открываю верхний лючок, вытряхиваю содержимое банки, и, о ужас!, наш милейший лисёнок с быстротой молнии бросается на этих мышей: писк - торчащий изо рта хвостик, писк - торчащий изо рта хвостик, кого сразу съесть не смог, тех передавил - ни одна не успела даже до края добежать! Мы все оцепенели, кто-то из ребятишек заплакал. О чём я думала, когда устраивала это кино? В любом случае, это была нам наука на будущее: не забывать, что он хищник, и что действует он строго по правилам своего рода!
У него была ещё одна интересная привычка: прежде, чем улечься, он начинал кружиться волчком: кружится, кружится и - плюх на хвост! Если неудачно получалось - манёвр повторялся.
На зиму лисёнок прорыл ход и перебрался в подпол - там теплее! Сначала я пробовала бороться с этим - затыкала прорытые им ходы трёхлитровыми банками, потом поняла - бесполезно, скорее дом рухнет! Так и жили: открываю подпол, чтобы картошку достать, а там наш герой, из темноты глазами поблёскивает! Я ему: "Джуди, не мешай!", и спускаюсь в подпол. Он меня не трогал! Одна была опасность, что выскочит и передавит, как тех мышей, щенков нашей Лорочки, так что приходилось кому-то страховать мои картофельные походы.
Шло время. Джуди взрослел. Мы понимали, что он мучается в неволе и следующей весной решили выпустить его на свободу. Один из наших знакомых, имеющий машину, что было большой редкостью по тем временам, нашёл хорошее место около деревни Чёрная грязь примерно в 40 километрах от Обнинска. Глухой глубокий овраг, заросший старыми елями, и хороший ручей внизу. Поймали лиса в клетке за хвост, засунули в мешок, я положила мешок на колени, Джуди затаился в ожидании неизвестности, и мы поехали. Привезли, донесли до места, выпустили. Он как-то не спешил нас покидать, пришлось на него прикрикнуть, и он убежал.
Понимая, что наш лис не приспособлен к жизни в лесу, я раз в неделю садилась на автобус и отвозили ему еду. Чтобы узнать, кто именно приходит в условленное место за кормом, я привезла и привязала к дереву надувную резиновую игрушку - лисёнок любил с ними играть и рвать их в клочья. В следующий приезд я обнаружила игрушку разорванной.
Осенью я сменила место работы и уехала на объект. Поездки в лес прекратились.
Дом наш был закрыт, клетка Джуди - разобрана. Наступила зима, и в очередной приезд соседка нам сообщила, что несколько раз видела лиса, сидящего на крыльце нашего дома. Получается, что наш малыш, которого я отвезла в мешке за 40 км, нашёл свой дом и вернулся к нам. А нас там уже не было!
Похоже на то, что он поселился где-то поблизости. Однажды он выбежал из леса и играл со знакомой ему колли - нам об этом рассказал хозяин этой собаки. Последние сведения о нём моя сестра получила в электричке. Напротив неё сидели две дамы и одна другой рассказывала, какой замечательный город Обнинск, там даже лисы по городу бегают!
Джуди! Я надеюсь, что ты прожил свою хорошую лисью жизнь, не попал в чужие злые руки и умер свободным. И ради Бога, прости нас за невольное предательство!
PS Прошло много лет, но лисий запах я помню очень хорошо, он для меня вообще родной. Иногда я его ощущаю, проходя по опушке леса около нашего хутора. Я понимаю, что здесь прошла лиса, и тонкая высокая нота вдруг начинает звенеть в душе, я начинаю чувствовать себя абсолютно несчастной и осознаю, что в ближайшие дни я ничего с этим поделать не cмогу.