ПРОСТО СТРОИЛИ ДОРОГУ. НАЧАЛО.
Перед моим окном растет старая магнолия. Её голые, крючковатые сучья бесполезно скрипят всю зиму и царапают по стеклу. Но, как только начинает пригревать рыжее солнце, и в лужах уже вовсю брызгаются воробьи, за одну из весенних ночей эти узловатые, покрытые шершавой корой, ветви-уродцы выпускают нежно-розовые свечи. И все дерево превращается в розово-жемчужно-лиловое кружево, как будто огромные бабочки-цветы прилетели из иного мира и присели здесь отдохнуть. Есть такое поверье, если увидеть ранним утром, как вырастают цветы магнолии, и загадать любое желание, то оно обязательно исполнится. Много раз я пыталась увидеть это чудо, но безуспешно.
[Spoiler (click to open)]
Под деревом, укрывая его корни и вбирая в себя лепестки цветов, растет такой же старый, как и магнолия, мох. Так и живут они вместе, сколько их помню. Вначале бабочки-цветы возникают на дереве, потом начинают переселяться на мох, и он становится отражением и продолжением жемчужного цветения. Потом этот ковер покрывается маленькими звездочками василькового цвета редкой чистоты, как будто разбуженный мох возвращает свои цветы и любовь опять стареющей и теряющей красоту магнолии.
Казалось, этот островок красоты и гармонии жил и будет жить здесь всегда. Птицы не вьют гнезда в ветвях дерева и не таскают в них мох, зайцы и белки частенько сидят на дорожке и любуются на цветы, и даже олениха с олененком, известные любители мха, никогда не тревожат его покой.
Старая пешеходная дорожка, идущая к дому, растрескалась и требовала приложения рук. Скоро должны были прийти рабочие, чтобы выложить новую из камня. Мох же написал над ней, и при ремонте дорожки, неминуемо мог серьезно пострадать. Мне стало жалко его, и я вышла посмотреть, как можно его защитить от возможных повреждений.
- Так, здесь можно мох аккуратно поднять сеткой, которую надо будет закрепить клиньями, - подумала я и вдруг почувствовала чей-то еле уловимый шепот: "Помогите, помогите...!" Горячая волна чужой мольбы и надежды накрыла меня, зацепила и потащила в мое врачебное прошлое.
Реанимационная палата отделения черепно-мозговой травмы. Стены выложены белым кафелем, пол - серым линолеумом. В углу за столом, покрытым старым, потрескавшимся пластиком, на металлическом стуле сидит пышногрудая, рыжеволосая медсестра Люся. В комнате стоит шесть кроватей с лежащими на них телами, в легкие которых гармошки аппаратов искусственной вентиляции ритмично нагнетают кислородно-воздушную смесь. Когда-то это были веселые мотоциклисты: пять ребят и одна девушка. Крупная такая, сильная, как парень, Катериной зовут, во время мотокросса получила смертельную травму головы. Показатели её мозговой активности приближались к нулю, но сердце сильное, молодое работало хорошо. Светало. Перед сдачей дежурства реаниматолог осматривает пациентов, подходит к кровати Катерины, пожимает ей руку и говорит:
- До свидания, Катюша, увидимся через два дня!
А сам думает:
- Ох, плохо дело, не доживешь ты до моего следующего дежурства!
И вдруг врач вздрагивает, чувствуя еле уловимый шёпот, ощущает его, как вибрацию, идущую по коже, как звучание мысли:
- Помогите, помогите...!
Доктор наклоняется и тщательно осматривает Катю еще раз, перепроверяя все её показатели - никаких изменений, но шепот, такой странный, как за гранью мира - точно был. За годы работы в реанимации врач начинает обращать внимание на любые изменения, в том числе запаха, цвета, звука.
Что-то щелкнуло на границе человеческого восприятия, произошло. Дежурный доктор задумчиво вернулся в ординаторскую, где уже находились бригада трансплантологов и заведующий отделением:
- Доброе утро, коллега! Мы посмотрели все последние данные пациентов, - произнес привычную фразу заведующий, - и коллегиально считаем, что у Катерины наступила смерть мозга. Вот заключение консилиума, прочитайте и, если не возражаете, распишитесь. Не будем задерживать трансплантологов, у них экстренный заказ на почки. Надо спешить, как говорят, спасти другую жизнь.