Интервью с Лией Ахеджаковой и Михаилом Жигаловым
Обещанное интервью. Автор -
helena_tru
Семнадцать лет назад Лия Меджидовна Ахеджакова была одной из первых звезд российского кино и театра, которая приехала в Саров (тогда еще Арзамас-16) с творческим вечером. Публика приветствовала актрису очень горячо.
Но не горячим приемом публики, видимо, запомнился уникальный город Лии Меджидовне, а неприятным инцидентом, который случился на следующий день, когда актриса поехала в Дивеево. Как вспоминает очевидец той истории, Ахеджакову обратно в город не пустили: Лия Меджидовна вызвала подозрения у солдатика на КПП.
-Что-то мне лицо ваше знакомо, - сказал солдатик. - Будем ждать дежурного офицера.
У офицера в этот момент был обед. И оторваться от тарелки горячего борща не представлялось возможным. Поэтому час великая Ахеджакова мерзла по ту сторону колючей проволоки в полном изумлении и негодовании.
Оказалось, что актриса эту историю запомнила. И выяснилось это после спектакля "Персидская сирень", который Лия Меджидовна и Михаил Васильевич Жигалов сыграли на сцене саровского драматического театра 5 и 6 ноября. В ожидании пресс-конференции актриса со свойственной ей прямотой напомнила это "не пущать" одному из местных чиновников, которому пришлось извиняться за поведение не своих подчиненных.
Но, может быть, теперь, после бурных аплодисментов и огромных букетов цветов от поклонников уникального комедийного и драматического талантов актрисы, у Лии Меджидовны неприятные воспоминания сгладятся.
Пьеса "Персидская сирень" была написана в 1996 году уральским драматургом Николаем Колядой специально для Ахеджаковой. Редкий случай в российской драматургии. За постановку взялся Борис Мильграм - один из первых режиссеров антрепризных спектаклей. Сегодня Мильграм возглавляет министерство культуры и массовых коммуникаций Пермского края. А "Персидская сирень" идет до сих пор.
За кулисами Лия Меджидовна совсем не простой человек. И с журналистами она общается крайне редко. Поэтому было просто подарком от актрисы ее появление в гостиной театра сразу после сыгранного спектакля, в сценическом костюме и гриме.
Пока Михаил Васильевич переодевался, Ахеджакова в ожидании нервничала. Минут через пять она внезапно сорвалась с места:
-Все, я пошла…
Уговорили подождать еще чуть-чуть.
- Лия Меджидовна, вы сыграли огромное количество женских судеб, в основном, несчастливых. Есть ли что-то общее между этими ролями?
- Есть. Я, - Лия Меджидовна отвечает сначала жестко и холодно. Но по мере беседы смягчается. - Меня же не выкинешь из роли. У меня же не пустота внутри. Какие бы ни были судьбы у моих героинь, начинка в них моя.
- Говорят, что не только актер создает роли, но и роли - актера.
- Да, у меня были такие роли, которые буквально проецировались на мою жизнь, на судьбу и мое будущее. Они как бы были планом моей жизни. Но как я сейчас понимаю, это происходило в тех случаях, когда роль изначально была близка мне, в которую я сильно вкладывалась, отдавала все сердце и душу. Происходило наложение судьбы героини на мою собственную. Что-то смещается, и она оставляет на тебе свои следы. И таких ролей ведь немного. Во всяком случае, у меня.
- Это были героини классических произведений?
- Разных. Это не имеет значения: классика или современная драматургия.
По мнению Лии Меджидовны, главная особенность актерской натуры - "обнаженная кожа", когда человек впитывает в себя, как губка, и хорошее, что происходит с ним, и плохое. Актер действительно должен многое пережить, чтобы ему было, о чем рассказать зрителю. Но при этом с утверждением, что художник должен быть голодным, Лия Меджидовна категорически не согласна:
- Я не думаю, что у Мерил Стрип отвратительная, страшная жизнь, что она бедствует и ее не покидают несчастья.
- А некоторые вообще рождаются с ощущением пережитого, - вступает в разговор Михаил Васильевич Жигалов. - И Бог знает, откуда это в человеке. Но бывает. "Когда б вы знали, из какого сора…"
- У меня убеждение, что если человек занимается искусством, у него не бывает железных нервов. Он должен мощно чувствовать и свою, и чужую боль, - продолжает Лия Меджидовна. - И то, что рядом происходит, и то, что далеко. Мне ведь некоторые замечательные актрисы говорят порой: "Ну что тебе все эта политика, Ходорковские, Соловецкие камни? Куда ты все лезешь? Без тебя обойдутся". А вот нет. Если позволишь себе быть равнодушным, оно потом проступает. Если не чувствовать, не сочувствовать, это видно со сцены. Причем я не думаю, что это из творческой корысти актер или режиссер вдруг вперивается взглядом в чужую жизнь или несчастья целой страны. Есть, конечно, холодные люди, которые прекрасно умеют имитировать чувства на сцене. А есть те, которым нужен опыт. Я - из этих людей. И Миша, по-моему, тоже.
Но бывают, по признанию Лии Меджидовны, такие роли, которые и не требуют многого от актера:
- Но выясняется это обычно очень поздно, когда ты уже влип. А вроде когда читал сценарий, было ничего. И оказывается, что не нужны ни твои силы, ни твой талант, ни твое мастерство. Вообще ничего не надо. Бывает.
- Лия Меджидовна, вы работали с очень известными крупными режиссерами. Скажите, с кем вам комфортнее: с режиссером, который диктует свою волю актеру, или тем, кто предоставляет свободу творчества и ждет инициативы?
- С хорошим… Вот Миша уже сделал несколько спектаклей с одним грандиозным английским режиссером. И будет он требовать или не будет, будет принимать твою инициативу или не будет, - не имеет совершенно никакого значения. В одной работе он может ждать от своих артистов инициативы, в другой введет диктат, но он серьезный режиссер, и актеру с ним хорошо.
- Судьба столкнула меня с великим режиссером Петром Наумовичем Фоменко, - делится своим опытом Михаил Васильевич. - Был какой-то срочный ввод. И он предложил нам с девочкой-актрисой работать под диктовку. Раздал роли, и после каждой реплики мы записывали: "Повернулся направо. Подождал три секунды. Присел. Встал. Повернулся налево". А текст произносить на этом этапе на уровне "ква-ква". Я сначала был в ужасе. Это Петр Наумович, которого мы все обожаем?! Такое - от Фоменко?! Меня эта роль не очень касалась, я скорее помогал партнерше. Ну, выучили мы за ночь эту диктовку. На следующий день репетиция только по движению. Я, идиот, конечно, всячески показывал Фоменко свое отношение к происходящему. И вот так раз за разом повторяли, повторяли… А потом настал момент, когда я понял: за этой партитурой движения такое, что если ты ее освоишь, то сыграешь великолепную роль! Это как у Пикассо, помните? Извечный вопрос: что или как? Пикассо ответил: "Неважно что, неважно как, важно - кто!"
-Тут одного таланта недостаточно, - размышляет Лия Меджидовна. - Что-то еще есть в режиссере такое, что он может работать любым методом, и все будет хорошо. Он найдет единственно правильный способ, и не будет, как дятел, повторять одно и то же. Каждое произведение будет вызвать у него свой особенный ход и особенные отношения с актерами. Да ведь и актеры разные! С одним надо так, с другим иначе. Есть актеры, которые "сам с усам". Он столько покажет, столько предложит, что от него голова пойдет кругом: что выбрать? На чем остановиться? Вот Женя Миронов - он вам столько накидает идей, что только выбирай. А другой ничего не покажет, но будет идеально выполнять волю режиссера. Так что был бы хорошим режиссер - все остальное приложится.
- Лия Меджидовна, у вас в кино сложилась прекрасная команда под руководством Эльдара Рязанова, в "Современнике" - с Галиной Борисовной Волчек. Можно сказать, что у вас есть свой режиссер?
- Нет.
- ?!
- Каждая встреча - это подарок. Вот сейчас, в конце жизни, мне повезло встретиться с Игорем Масленниковым, который предложил мне сыграть такую роль, которой мне в театре никогда не давали и не дадут! Я знаю, кому ее отдадут, но не мне. А Масленников - отдал. И вот от таких вещей бывают удачи. А в театре сейчас мне ничего не предлагают. Или чрезвычайно редко…
Ахеджакова не стала уточнять, ни какую роль ей предложили, ни в каком фильме мы сможем ее увидеть. Возможно, это актерская примета. А, может быть, от того, что многие из отснятых фильмов до широкого зрительского круга не доходят. Но как бы там ни было, мы увидели, как Лия Ахеджакова работает на театральной сцене. И будем рады ее видеть снова. Таких мастеров в России осталось немного. Увы.
фото кликабельны (900х600)