К вопросу об обмундировании 44-й стрелковой дивизии.
Согласно сложившейся традиции в современной историографии принято считать, что 44-я дивизия прибыла на фронт чуть ли не в летнем обмундировании, что стало одной из основных причин поражения дивизии. Причем этот «факт» уже давно перешел в категорию «все знают» и поэтому исследователи один за другим повторяют его, не утруждая себя ссылками на первоисточник. Достаточно типичным выглядит утверждение, сделанное например М.С. Солонинным: «Эта дивизия, входившая в состав войск Киевского военного округа, прибывала из недавно «освобожденного» польского Тарнополя в обычном осеннем обмундировании: шинелях и кирзовых сапогах. Тем временем необычайно сильный мороз в районе боев опустился до 40 градусов». Не менее яркие эпитеты к процессу отправки дивизии на фронт подобрал и П.А. Аптекарь: «…переброска соединения из Тернополя была похожа на спешный отъезд жителей-неплательщиков из снятой квартиры…». Из таких вот «мазков» у читателя легко складывается общая картина поражения дивизии: несчастные красноармейцы в легких шинелях и кирзовых сапогах, на 40-градусном морозе с винтовками в замерзших негнущихся пальцах пытаются сражаться с мелькающими словно приведения в лесу финскими лыжниками в белых масхалатах. Ну как тут воевать!?! Однако мы позволим себе усомниться в том, что «все знают», и посмотрим, как же в действительности 44-я дивизия собиралась на войну. Так ли драматично все было, как описывают процитированные выше авторы.
Фотография военнопленного красноармейца 44-й дивизии, захваченного в ходе боев на дороге Раате в январе 1940-го. Несложно заметить, что одет он вполне себе по-зимнему - в валенках, ватных брюках и куртке.
Несмотря на то, что предстоящий поход в Финляндию многим действительно представлялся сравнительно легкой прогулкой, к отправке 44-й дивизии на будущий фронт командование округа отнеслось с полной серьезностью. Командиры 80-й и 81-й дивизий, за счет которых предполагалось доукомплектовать 44-ю дивизию личным составом, получили указание выделять для неё только кадровый личный состав. Но «расторопность» тыловиков, как это часто бывает, спутала все планы по переброске дивизии и, в конечном счете, сыграла свою роль в её трагической судьбе. Утром 14 ноября, в день, когда по плану должна была начаться погрузка, штаб 44-й разослал частям приказ доложить о готовности к отправке. И к вечеру стало совершенно ясно, хотя сюрпризом это вряд ли стало, что дивизия совершенно не готова к выступлению. То, что зависело непосредственно от командиров частей, было в основном выполнено: имущество, боеприпасы, вооружение, продукты получены и упакованы для отправки. Однако во многие части еще не поступил личный состав в соответствии с поданными заявками, остро не доставало автотранспорта, не полностью был получен конский состав. Доклады из большинства частей заканчивались фразой «Часть к выходу не готова». Вот лишь несколько цифр по состоянию на 23 часа 14 ноября.
56-й отдельный противотанковый дивизион личным составом был укомплектован на 97%, но автотранспорта имел лишь половину от требуемого количества. «Автотранспортом часть не укомплектована так как начальник АБТС 44 сд этому вопросу совершенно не уделяет внимания и не принимает никаких мер, несмотря на неоднократную подачу заявок (на складе фронта они имеются)», - докладывал начальник штаба дивизиона капитан Головин.
312-й отдельный танковый батальон из положенных по штату пятнадцати танков Т-26 и двадцати двух Т-37 на лицо имел всего три Т-26 и два Т-37. Автотранспортом часть так же была фактически не укомплектована, в наличии было всего по 20% грузовых и специальных машин. Остальные боевые и транспортные машины батальон должен был получить от других частей и с ремонтных баз. Кроме того, в батальоне остро не хватало горюче-смазочных материалов, наличный запас которых колебался в пределах 12-25% от требуемого, масла не было совсем, и лишь автол имелся полностью. Боеприпасов к 45-мм пушкам было лишь 15%, а к винтовкам и пулеметам 50%.
4-й отдельный разведывательный батальон недополучил 124 человека личного состава, в том числе 120 бойцов и младших командиров. В батальоне не хватало 23 грузовика, четыре спецмашины, одной машины с рацией и трех легковушек. Средний комсостав и сверхсрочников не обеспечили обмундированием.
61-й отдельный саперный батальон не имел 147 из положенных по штату людей, десять тракторов, пятьдесят лошадей и 25 повозок.
Даже к вечеру 15 ноября 305-й стрелковый полк недополучил 271 рядового и младшего командира, остро не хватало теплого нижнего белья и портянок, имелся недостаток горючего. Еще один стрелковый полк, 146-й, был укомплектован личным составом также на 90%, конским составом на 66%, а грузовым транспортом на 75%. Совсем плохо дела обстояли в 122-м артиллерийском полку, где некомплект только личного состава составлял 603 человека, в том числе 597 рядовых.
Срыв сроков отправки дивизии, вероятно, вызвал ряд грозных депеш из Москвы и Киева, и дело пошло чуть быстрее. К исходу 15 ноября большинство частей, наконец, были полностью доукомплектованы автотранспортом, но вот личный состав по-прежнему прибывал недопустимо медленно. Но это было еще половиной беды. Командование предназначенных для доукомплектования 44-й дивизии соединений откровенно саботировало приказ о выделении кадрового личного состава. Так из 179-го гаубичного артполка докладывали в штаб дивизии: «Весь присланный людской состав [на момент написания донесения полк получил 293 из 443 требуемых бойцов - авт.] за исключением 13 человек - приписной, в большинстве случаев необученный или плохо обученный по своим специальностям». Не больше полученным пополнением были довольны в 25-м стрелковом полку: «В основном полк личным составом укомплектован полностью, - доносил начальник штаба полка Гостюжев 16 ноября, - не хватает среднего нач. состава 5 человек, излишествует 25 человек. Рядовым и младшим составом укомплектован полностью, но из них требуют замены в количестве 219 человек». В результате к моменту отправки до 60% личного состава дивизии составляли обученные на скорую руку «приписники». Хотя, надо заметить, на фоне той же 163-й дивизии такой показатель выглядел вполне неплохо. Помимо некондиционного личного состава в отбывающую дивизию пытались сбагрить и не боеготовую матчасть. Тот же 25-й полк получил три 76-мм полковые пушки, требующие ремонта в мастерских. В 312-м танковом батальоне половина пушечных Т-26 не имели пушек. На складах округа большим дефицитом были теплые перчатки и портянки, недостаток которых ощущался почти во всех частях 44-й дивизии.
«Ага! - скажет читатель. - Вот все и подтвердилось!» Однако не будем торопиться: дивизия в таком виде на фронт не поехала! Признавая очевидную неготовность дивизии, срок начала её погрузки отодвинули на 25 ноября. Поскольку срок начала операции против Финляндии в середине ноября еще не был определен, ничего страшного в этом, судя по всему, высшее руководство Красной Армии не видело. К новой назначенной дате дивизия в основном была полностью укомплектована и обеспечена, в том числе и вполне полноценным зимним обмундированием. Например, 312-й танковый батальон уже 14 ноября докладывал, что обмундированием обеспечен на 95%. Какого рода обмундирование имеется ввиду можно понять, например, из сводки 305-го стрелкового полка от 15 ноября. Его начальник штаба капитан Таваркиладзе сообщал, что в полку имеется некомплект нательного белья, теплых рубах, небольшой некомплект ватных телогреек и шаровар, не хватает 650 пар перчаток.
Именно устранением этих недостатков и занималась дивизия вплоть до своей отправки на фронт, в результате чего по прибытии в Кемь 12 декабря комбриг Виноградов доложил начальнику штаба 9-й армии комбригу Соколову: «Дивизия обеспечена полностью за исключением 13 тыс. пар валенок, специальные машины заменены грузовыми и недостает 30 грузовых машин». Валенками тыловики Киевского военного округа действительно не смогли обеспечить дивизию, и эта обязанность была возложена на тыловые органы Ленинградского военного округа. Надо заметить, что никаких жалоб собственно на обмундирование 44-й дивизии не наблюдается и из других источников. Например, 20 декабря начальник штаба 9-й армии комдив Соколов докладывал Духанову, что личный состав 346-го запасного стрелкового полка «прибыл в летнем обмундировании и не имеет теплого обмундирования» , но вот об обмундировании 44-й дивизии никакого беспокойства штаб армии отчего-то не проявляет.
Да что там штаб! Даже «компетентные органы» 9-й армии в отношении обмундирования дивизии ничего криминального не обнаружили, хотя в целом обеспеченность дивизии подверглась со стороны Особого Отдела армии резкой критике. По его мнению, при отправке дивизии были допущены «местнические тенденции», в результате чего дивизия недополучила значительное количество специальной техники и запчастей к транспортным и боевым машинам. Так из положенного 51 бензовоза дивизия имела только девять, а вместо остальных её укомплектовали обычными грузовыми ЗиС-5. Напрочь отсутствовали перекачивающие приспособления, вместо насосов имелись обычные лейки и ведра. В результате транспорт дивизии вместо положенных трех заправок мог поднять только 0,5 заправки. Из положенной по штату 41 санитарной машины на лицо было только пять, острым дефицитом были ремонтные «летучки», зарядные станции для аккумуляторов, штабные автобусы, артиллерийские мастерские, трактора «Коммунар». Имелись претензии и к обмундированию, но только к обуви - сапогам и ботинкам, как причине многочисленных обморожений конечностей. Таким образом, повторяющиеся из книги в книгу истории про прибывших в холодные карельские леса красноармейцев в летнем обмундировании и шинельках «на рыбьем меху» можно отнести к кому угодно, но только не к 44-й дивизии.
Начало погрузки дивизии почему-то задерживалось, и реально она началась на станциях Тарнополь и Злочив только 1 декабря, когда война с Финляндией уже шла. Таким образом, «спешный отъезд жителей-неплательщиков» в действительности растянулся более чем на месяц (если считать с момента получения приказа об отправке - 11 ноября, до выхода последнего эшелона дивизии).