Некоторые мысли по поводу ободритов -1
Оригинал взят у dr_slabinsky в Некоторые мысли по поводу ободритов -1
Оригинал взят у nap1000 в Некоторые мысли по поводу ободритов -1.
Статья была написана какое-то время назад и изначально не планировалась для публикации в ЖЖ по причине недоработанности. Но, в силу ряда причин, решился всё-таки выложить уже сейчас - возможно, кого-то заинтересует такая точка зрения. Статья не претендует указывать на истину в последней инстанции и выражает лишь некоторые соображения.
Вопреки тому, что форма «ободриты» прочно вошла в международную научную историографию и стала в ней общепринятой, существуют серьёзные основания для сомнения в том, что именно она и была славянским самоназванием этого западно-мекленбургского племени. Дело в том, что форма эта, за единственным исключением, встречается только в континентально-германских или немецких источниках или источникаx, восходящиx к этой летописной традиции связанной с континентально-германской и заимствовавшей из неё формулировки через посредство титулов из утвердительных грамот латинской церкви. В тоже время она неизвестна ни в Польше, ни в Скандинавии. Oбодритов не знают польские хронисты Кадлубек и Богухвал, оставившие в 13 веке подробнейшие описания Мекленбурга, многие детали которых основаны не на немецких хрониках того времени, а на каких-то других славянских источниках. Не знает их ни Саксон Грамматик, хотя описываемые им события датской истории 12 века наитеснейшим образом связаны с ободритами как династическими связями, так и войнами, ни исландские саги: в обоих случаях речь говорится лишь о вендах, вандалах или славянах.
Подозрение вызывает уже и сам тот факт, что употребляемая немецкими источниками форма «ободриты» не имеет славянской этимологии, в чём видится указание на возможный экзоэтноним. Возможно, название «ободриты» было перенесено франками на мекленбургских славян с какого-то обитавшего в 9 веке на Дунае племени. Так, анналы королевства франков сообщают о том, как немецкий император в 824 году принимал в Баварии послов «ободритов, которые повсюду называются преденеценты и живут по соседству с болгарами на Дунае в Дакии». Можно было бы предположить, что изначальная прародина этого славянского племени находилась в придунайских землях, откуда часть ободритов прибыла в северную Германию, а часть осталась на месте, однако археология этого не подтверждает. В действительности же с пришельцами из Придунайских земель если кого и можно связать, то некоторые группы более южных славянских племён, известные под собирательным названием лужицко-сербских племён. Славяне, жившие в Мекленбурге, в тоже время оказываются и в культурном (суково-дзедзицкая керамика) и в языковом (северно-лехитские диалекты) планах ближайшими родственниками славян из северной Польши. Форма ободриты начинает употребляться впервые во франкской империи в конце 8 века и единственным её упоминанием, не восходящим к этой традиции напрямую и не на континенте, которое мне удалось обнаружить, является древнеанглийский перевод Орозиуса, выполненный для английского короля Альфреда в конце 9 века. В описании населяющих Балтику народов южными соседями данов там названы Afredi, что с одной стороны фонетически очень близко к некоторым формам записи ободритов во франкских хрониках (Abtrezi, Abtriti), и действительно географически соответствует проживанию ободритов в Южной Ютландии и по морскому побережью к югу от датских островов. Наибольшая трудность тут заключается в установлении источников этих описаний. С одной стороны, часть данных должна была быть получена непосредственно от купцов и путешественников, как это видно в описаниях путешествия Вульфстана и путешествия в Бьярмию. С другой - для короля Альфреда в то время переводились и «учёные книги» того времени вроде Беды Достопочтенного и др. Сложно сказать, где была в этом случае почёрпнута информация конкретно об «афредах», живущих к югу от данов - прямо ли от самих данов, от английских ли купцов, или из франкских текстов или от франкских информаторов, использовавших в то время форму «абтриты». Однако, можно предположить, что источник информации о списке народов Балтики в переводе Орозиуса был германским, а не славянским. Так, славянское племя гаволян, имевшее 2 наименования - хефелди (Баварский Географ, 9 век) и стодоряне, названо в данном тексте «хефелдами». В то время как вторая форма их названия - стодоряне - имеет черты славянского образования от названия области Стодор при помощи суффикса -яне, и известна кроме германских, так же и по славянским источникам (Козьма Пражский), форма на странность формы хабелдун или хефелди давно было обращено внимание лингвистами, так, что в ней подозревается германский экзоэтноним, происходящий от дославянского гидронима реки Хафель. Таким образом, из германской и славянской форм в «списке племён» Альфреда в этом случае с большой долей вероятности был выбран германский экзоэтноним. Тоже можно сказать и о «вильцах», так же бывших германским обозначением славян, самоназванием которых было велеты (см. ниже). Эта форма, однако, не является исключительно франкской, но известна также и скандинавским сагам в виде эпонима Вилькин, однако, неизвестность «вильцов» славянским источникам, знавшим их как лютичей, сама по себе не менее показательна в контексте разбираемого вопроса. Также и в общем обозначение балтийских славян в «списке Альфреда» - винеди представляет из себя германский экзоэтноним, по крайней мере это верно для 9 века. Таким образом, выбор в «списке Альфреда» в пользу германских, а не славянских форм названий балтийскославянских племён, указывает скорее на германский источник информации. Само же отнесение в нём земель от Дона до Рейна к «Германии» указывает на знакомство и использование для составления описаний в том числе и «книжной» континентальной традиции, восходящей ещё к Тациту. В том же 9 веке такая традиция описаний «Германии от Рейна до Вислы» прослеживается и во франкских источниках, к примеру - биографии Карла Великого Эйнхарда, описывавшего в том числе и ободритов в этой «Великой Германии». Потому, учитывая с одной стороны указания в пользу германских информаторов Альфреда и использование франкской традиции с её «абтритами» и исключительность этого источника на фоне полного молчания скандинавских, как наиболее вероятный вариант, можно предположить, восхождения «афредов» Альберта к современной ему франкской традиции «абтритов». Можно отметить и соответствия в изменениях транскрипции b>f «списке Альфреда» и франских формах того же времени (фр. Abtriti > др.-анг. Afredе; фр. Surbi > др.-анг. Surfе; фр. Hehfeldi > др.-анг. Hefeldan ).
Так или иначе, неупотребление формы «ободриты» их ближайшими соседями - как славянскими, так и северогерманскими, вызывает целый ряд вопросов. Можно отметить и неизвестность её на Руси. Русские летописи знают наиболее значительные балтийско-славянские племна: лютичей и поморян. Целый ряд свидетельств указы делает возможным известность им рюгенских славян под именем «русь», однако полная неизвестность им в тоже время ободритов не получает никакого вразумительного объяснения, в случае, если эта форма действительно была их славянским самоназванием, а не немецким экзоэтнонимом. Незнание ободритов русскими летописями сложно объяснить их, ободтритов, незначительностью в политическом или экономическом плане или отсутствием ободритско-русских связей. Даже не говоря о выявленных недавно связях Ладоги с ободритами ещё в 8 - начале 9 вв., стоит отметить следующее обстоятельство. Русские летописи называют формы названий балтийскославянских племён, сложившихся не ранее 10-го, а то и в 11 веке.
Форма «поморяне» со всей очевидностью была собирательным названием для группы славянских племён, живших по побережью севернее будущих поляков, тогда ещё полян. Впервые это название упоминается в 11 веке, до этого же речь идёт о более мелких племенах волынян и пырычан у Баварского географа в 9 века. Скорее всего, «Поморье» было изначально понятием географическим, и по нему уже всех живших там славян их более южные континентальные соседи собирательно называли «поморянами». Такое название могло иметь смысл и появиться только у живших вдали от моря племён, так как, например, для соседних с поморянами рюгенских славян, выделение «поморского» характера волынян, пырычан и прочих казалось бы довольно странным. С попытками подчинить себе Поморье польскими князьями, этот термин из географического начинает приобретать несколько иное значение и обозначать владения. Князь Померанский - а именно в такой форме впервые известно упоминание формы «поморян» - в 11 веке было скорее титулом и означало «князь Поморья», а не «князь племени поморян». Однако, ввиду сопротивления поморских славян стремлению поляков к включению Поморья в Польское княжество и его христианизации, начинаются предпосылки к консолидации самосознания поморских племён как изначально отличных от поляков, более всего по принципу язычники-христиане. Однако, за то, что «поморяне» не было изначальным самоназванием обитавших в Поморье славян, косвенно может говорить и тот факт, что такая форма не сохранилась у их потомков, вместо этого называвшихся или называемых кашубами и словинцами. Таким образом, форма «поморяне» действительно имела место в истории, но появление её можно предположить не ранее 10 века, наиболее же актуальна она была в 11-12 веках, до принятия поморянами христианства и сохранения ими самосознания, противопоставляющего себя христианам-полякам.
Форма лютичи также появляется в источниках не ранее 10 века, в то время как до этого франкские анналы называют их вильцами, упоминая также, что славянским их самоназванием было велеты (Эйнхард). Вполне возможно при этом, что форма «лютичи» также была экзоэтнонимом данным им соседними славянскими племенами. Такой вывод можно сделать из схолии 16 (17) к тексту Адама Бременского, в которой сообщается, что четыре племени хижан, чрезпенян, толленцев и редариев «называют вильцами или лютичами за их храбрость». В 8-9 и, возможно, ещё в 10 веках племенной союз велетов включал в себя обширные земли от морского побережья на севере до реки Гаволы с районе современных городов Бранденбург и Берлин на юге. Точная дата распада союза не запечатлелась в источниках, однако по ряду фактов - проведению южновелетскими племенами независимой политики в 10 веке, упоминанию «гаволян, называемых вильцами» как отдельного политического субъекта в переводе Орозиуса во второй половине 9 века и оставлением особой, характерной ранним велетам формы оборонительных сооружений, так называемых «больших фельдберских крепостей на высотах», в 9 веке, можно принять вторую половину 9 века как возможную дату распада союза велетов. Возникновение нового названия лютичи можно связать с возникновением нового племенного союза уже упомянутых выше 4 велетских племён. Впервые на новый союз этих племён указывается в 11 веке, в схолии к Адаму Бременскому, это же с детальными дополнениями подтверждает и Гельмольд из Бозау в 12 веке. Таким образом, можно предположить появление формы «лютичи» в районе 10 века, наибольшего же влияния этот новый племенной союз достигает к 11 - началу 12 веков.
Другими словами, русский летописец называет наиболее известные племена балтийских славян в формах своего времени, что на самом деле и понятно. Тем страннее становится незнание русскими летописями ободритов наряду с лютичами и поморянами в 12 веке - временем написания ПВЛ или предполагаемым более ранним не сохранившимся источникам 11 века. Именно в это время Киевская Русь, а именно новгородские земли, были тесно связаны с ободритами торговыми контактами. Адам Бременский описывает южнобалтийский торговый путь, начинавшийся во входившем в так называемый «ободритский племенной союз» вагрийском городе Старигард и шедшем через земли лютичей (Деммин и река Пене), поморян (город Юмна), далее через Пруссию на Русь (Адам, 2-18). Эта же информация о торговле Старигарда с Русью с дополнениями приводится и Гельмольдом в 12 веке. Потому, известность на Руси поморян и лютичей, не говоря уже о соседних пруссах, кажется вполне закономерной, неизвестность ободритов в тоже время вызывает вопросы. Стоит обратить внимание на импорт из Киевской Руси, подтверждающий эти торговые связи - к примеру, глазированные керамические «киевские яйца-писанки» и овручский шифер. С торговлей с Киевской Русью можно связать и византийские монеты, подвески из имитаций которых были популярны у ободритской знати в 12 веке и найдены в важной ободритской крепости того времени - Добин. Находки схожих брактеатов-имитаций византийских монет в Роскильде с одной стороны подтверждают попадание их на запад Балтики морским путём, с другой - есть основания связывать эти имитации с торговым поселением балтийских славян Виндебоде, бывшем предместьем Роскильде в 11-12 веках. Можно указать и на находки ободритских вещей в северорусских землях 11-12 веков. В конце 11 века власть над ободритским княжеством перешла к Генриху Любекскому, в ходе удачных войн расширившему его до максимальных исторически известных для ободритов размеров. В начале 12 века Генриху подчинялись обширные земли, начиная от берегов Северного моря в Нордальбингии на западе и выходившие за Одру и включавшие в себя Поморье на востоке. На юге его власть простиралась до реки Гаволы в районе современных Бранденбурга и Берлина.
илл.1. Королевство Генриха Любекского в начале 11 века, по Гельмольду (1-36)
Кроме рюгенских славян, Генрих был единственным из славянских правителей, удостоенных в хронике Гельмольда титула короля. Будучи христианином, он сделал своей столицей заново отстроенную на «христианский манер» крепость Любицу, в следствии чего и получил в историографии «приставку» Любекский. Безусловно, королевство Генриха было очень влиятельно в конце 11-начале 12 века, не говоря уже о том, что весь славянский участок южнобалтийского торгового пути из Шлезвига и Старигарда через Волин и Деммин на Русь теперь находился в его королевстве. В это время он чеканил свою монету, находки которой в Пруссии и северо-западной Руси в лишний раз подтверждают описанные Адамом и Гельмольдом торговые связи.
илл.2. Находки монет Генриха Любекского.
Нумизматический материал южнобалтийских кладов однозначно говорит о существовании торговых путей, связывающих балтийских славян словенскими и позже новгородскими землями совершенно независимо от также имевшей место быть торговли Руси со Скандинавией. Можно указать на находки редких монет ард-аль-Хазар середины 9 века с острова Рюген, совершенно неизвестных собственно в Скандинавии, но явно связанных с Русью и частично имевших даже редкие тамги хазарских каганов.
Илл.3. Находки монет ард-аль-Хазар середины 9 века.
Тоже можно сказать и о редких серебряниках Владимира Святославича 10 века, также неизвестных в Скандинавии, но находимых на юге Балтики и отчётливо указывающих на тот же торговый путь через Готланд.
Илл.4. Находки серебряников Владимира Святославича на Балтике 10 века.
Неизвестность существования ободритского королевства по крайней мере в период его наибольшего влияния при Генрихе Любекском в 11-12 веках, приблизительно соответствующим времени написания первых летописей на Руси, объяснить в таком случае крайне сложно. Речь в данном случае может идти с гораздо большей степенью вероятности о неизвестности или неупотребляемости в Киевской Руси лишь самой формы «ободриты» для западномекленбургских славян. Торгуя с ними напрямую, новгородские словене скорее всего знали их по их славянскому самоназванию, германский же «экзоэтноним» так и остался на Руси неизвестным.
Далее можно отметить, что не отобразилось слово «ободриты» и в топонимике, в то время как названия всех остальных племён «ободритского союза» находят такие параллели. Название полуострова Вагрия тождественно одной из форм названия племени, название полабов связано с названиями рек Эльба/Лаба, а варины или варнабы находят отражение в обильной топонимике на «вар». На самом деле несоответствие названия племени названию занимаемой им областью представляется совершенно уникальным и не характерным для севернолехитских племён случаем. Все остальные названия племён северных лехитов того времени находят отражение в топонимике (вагры, полабы, смельдинги, линоны, варины, хижане, чрезпеняне, рюгенские славяне, поморяне, волыняне, пырычане, укряне, редарии, толленцы, моричане, «брежане» или «пригиняне», гаволяне, стодоряне, спреване, лебушане, речане)
Не сохранилась форма «ободриты» и в немецком фольклоре, по крайней мере той его части, для которой нельзя подозревать «литературной обработки» народных сюжетов немецкими авторами увлекающимися историей и хорошо знавших название «ободриты». Повсеместное распространение топонимики с основой «венд» для славянских анклавов и поселений не только по всей Германии, но и в Скандинавии, как и употребление на ряду с ней в юридических документах 12-14 веков приставки «венд» и «славус» для граждан немецких городов со славянским происхождением, отчётливо показывают, что, в то время, пока на юго-западе Балтики сохранялось славянское население, немцами применялись только эти 2 формы, первая из которых была общегерманским названием славян, а вторая латинской «учёной» формой, либо славянским самоназванием. Форма ободриты, за разобранным выше исключением, в тоже время известна лишь по немецким «учёным» текстам - хроникам и титулам князей. Но в случае, если «ободриты» не было славянским самоназванием, то как же могли называть себя они сами?
Для разрешения этого вопроса можно указать и на ещё одну «ободритскую загадку» - племя варинов или варнабов. Принимается, что племя это жило по реке Варнов к востоку от собственно ободритов. Однако, при ближайшем рассмотрении не трудно заметить, что описания этого племени коренным образом отличается от описаний всех прочих ободритских племён. Обратимся к источникам.
Первым славянское племя варинов в контексте земель ободритов упоминал Адам Бременский в 11 веке:
«Populi Sclavorum multi, quorum primi sunt ab occidente confines Transalbianis Waigri, eorum civitas Aldinburg maritima. Deinde secuntur Obodriti, qui nunc Reregi vocantur, et civitas eorum Magnopolis. Item versus nos Polabingi, quorum civitas Razispurg. Ultra illos sunt Lingones et Warnabi. Mox habitant Chizzini et Circipani»
«Славянские племена многочисленны; первые среди них - вагры, граничащие на западе с трансальбианами; город их - приморский Ольденбург..За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь. Далее, также по направлению к нам - полабы, и их город Ратцебург. За ними [живут] линоны и варнабы. Ещё дальше обитают хижане и черезпеняне»(2-18)
В разных списках рукописей Адама встречаются формы записи варинов: Warnabi, Warnalii, Warnahi, Varnahi.
Нельзя не отметить следующее обстоятельство: название «ободриты» для славян, проживавших восточнее вагров, казалось хронисту не соответствующим реальности анахронизмом уже в 11 веке ( «ободриты, которые ныне зовутся ререгами»). Таким образом, формой их названия в 11 веке по Адаму было ререги. Можно предположить, что другая форма названия ререгов, «ободриты», была позаимствована Адамом из «жизни Карла Великого» Эйнхарда, момент с упоминанием ободритов которой Адам цитируют всего несколькими строками выше («Вот что говорит Эйнхард…» Адам, 2-17). Адам практически дословно повторяет этот свой «список племён» в ещё одном месте - фрагменте 4-19 - где также фигурируют варнабы и ререги, с той лишь разницей, что ререги тут приравнены к ободритам вместе с полабингами без указаний на то, какие из этих форм были более современными:
Igitur omnes populi Sclavorum… hoc est Waigri et Obodriti vel Reregi vel Polabingi, item Linoges, Warnabi, Chizzini et Circipani (4-19)
Более пристальное внимание на форме ререги будет уделено впоследствии.
Следующим варнабов упоминает Саксонский Анналист в середине 12 века дважды под 952 и 983 годом:
952. Uuaigiris, Abotritis vel Reregis, Polabingis, Linogibus, Uuanabis, Chizzinis, Circipanis…
983. Abotriti, qui nunc Reregi vocantur, et civitas eorum Magnopolis…Uuarnabi
Не трудно заметить, что оба сообщения являются прямыми цитатами из текста Адама Бременского , с которым он безусловно был знаком и нередко цитировал в своей хронике. Упоминание 983 года представляет собой цитату отрывка Адама 2-18(22), а упоминание 952 года - цитату из отрывка 4-19. Саксонский Анналист не критически подходил к тексту Адама и не делал попыток изменить или исправить его содержание, потому за отдельный источник его упоминания варнабов и ререов считать нельзя - это цитаты.
Немногим позже Саксонского Анналиста, во второй половине 12 века, варнавов упоминает Гельмольд из Бозау в отрывке 1-2:
«Deinde venitur ad Cyrcipanos et Kycinos, quos a Tholenzis et Rederis separat flumen Panis et civitas Dimine. Kycini et Circipani cis Panim, Tholenzi et Redari trans Panim habitant. Hii quatuor populi a fortitudine Wilzi sive Lutici appellantur. Ultra illos sunt Linguones et Warnavi. Hos secuntur Obotriti, civitas eorum Mikilinburg. Inde versus nos Polabi, civitas eorum Racisburg. Inde transitur fluvius Travena in nostram Wagirensem provinciam. Civitas huius provinciae quondam fuit Aldenburg maritima»
«Дальше мы попадаем к «черезпенянам и хижанам, которых от толенцев и редерей отделяют река Пена и город Димин. Хижане и черезпеняне живут по эту, толенцы и редери по ту сторону Пены. Эти четыре племени за свою храбрость называются вильцами, или лютичами. Ниже них находятся линоны и варны. За ними следуют ободриты, город их - Микилинбург. Оттуда по направлению к нам живут полабы, их город - Рацисбург». Оттуда, перейдя реку Травну, мы попадаем в нашу землю вагров. «Городом этой земли был некогда приморский город Альденбург»
Как и у Саксонского Анналиста, отрывок с упоминанием варнов в Мекленбурге у Гельмольда из Бозау восходит к «списку племён» Адама Бременского 2-18. Разница лишь в том, что Адам описывал славянские племена с запада на восток, от Вагрии до Одры, а Гельмольд же наоборот начинает от Одры и заканчивает Вагрией. Никакой новой информации по варнам Гельмольд в своей хронике в дальнейшем не сообщает. Однако, за отдельный источник упоминание варнавов у Гельмольда скорее всё-таки можно. Следует обратить внимание на принципиальную разницу в подходе к использованию текста Адама Гельмольдом и Саксонским Анналистом. В то время как последний просто цитировал Адама и не проявлял какой-то осведомлённости по ободритам 11 века из других источников, Гельмольд сам жил и писал в ободритских землях. Он очень хорошо и детально разбирался в здешних славянах и его «Славянская хроника» по праву считается основным и одним из самых главных источников по истории мекленбургских славян. Гельмольд часто и охотно цитировал целые абзацы из Адама, однако, к информации он подходил критически, исправлял и дополнял её исходя из своих знаний и актуальности тех или иных событий для своего ( 12 век) времени. Полный сравнительный анализ хроник Адама и Гельмольда занял бы слишком много места и лишь отвёл бы нас в сторону от рассматриваемого вопроса. Потому, укажем лишь на пару примеров критической правки Гельмольдом конкретно того отрывка Адама, который связан со «списком славянских племён» (2-18; 2-19). Так, объяснение Адама о тождественности мекленбургских славян винулам и вандалам Гельмольд (1-2) перенимает, дополняя уже своими подробностями, в частности тем, что племя гаволян - это племя герулов. Последующее описание Юмны (2-19 у Адама) Гельмольд также перенимает, дополняя сообщением, что руины этого города можно сохраняются и ещё в его время. Из чего можно сделать вывод, что Гельмольд не просто цитировал отрывки Адама 2-18 и 2-19, но и задумывался над соответствием этих описаний реалиям второй половины 12 века и исправлял или дополнял то, что считал нужным. Конкретно в «списке племён» Гельмольд оставляет «варнов» и «ободритов», дополняя это место о реке Траве как о границы между ваграми и ободритами, но в тоже время «выкидывает» из этого списка «ререгов», со всей очевидностью - намеренно. К объяснению этого момента нам также предстоит обратиться впоследствии, пока же укажем на следующее обстоятельство.
Оригинал взят у nap1000 в Некоторые мысли по поводу ободритов -1.
Статья была написана какое-то время назад и изначально не планировалась для публикации в ЖЖ по причине недоработанности. Но, в силу ряда причин, решился всё-таки выложить уже сейчас - возможно, кого-то заинтересует такая точка зрения. Статья не претендует указывать на истину в последней инстанции и выражает лишь некоторые соображения.
Вопреки тому, что форма «ободриты» прочно вошла в международную научную историографию и стала в ней общепринятой, существуют серьёзные основания для сомнения в том, что именно она и была славянским самоназванием этого западно-мекленбургского племени. Дело в том, что форма эта, за единственным исключением, встречается только в континентально-германских или немецких источниках или источникаx, восходящиx к этой летописной традиции связанной с континентально-германской и заимствовавшей из неё формулировки через посредство титулов из утвердительных грамот латинской церкви. В тоже время она неизвестна ни в Польше, ни в Скандинавии. Oбодритов не знают польские хронисты Кадлубек и Богухвал, оставившие в 13 веке подробнейшие описания Мекленбурга, многие детали которых основаны не на немецких хрониках того времени, а на каких-то других славянских источниках. Не знает их ни Саксон Грамматик, хотя описываемые им события датской истории 12 века наитеснейшим образом связаны с ободритами как династическими связями, так и войнами, ни исландские саги: в обоих случаях речь говорится лишь о вендах, вандалах или славянах.
Подозрение вызывает уже и сам тот факт, что употребляемая немецкими источниками форма «ободриты» не имеет славянской этимологии, в чём видится указание на возможный экзоэтноним. Возможно, название «ободриты» было перенесено франками на мекленбургских славян с какого-то обитавшего в 9 веке на Дунае племени. Так, анналы королевства франков сообщают о том, как немецкий император в 824 году принимал в Баварии послов «ободритов, которые повсюду называются преденеценты и живут по соседству с болгарами на Дунае в Дакии». Можно было бы предположить, что изначальная прародина этого славянского племени находилась в придунайских землях, откуда часть ободритов прибыла в северную Германию, а часть осталась на месте, однако археология этого не подтверждает. В действительности же с пришельцами из Придунайских земель если кого и можно связать, то некоторые группы более южных славянских племён, известные под собирательным названием лужицко-сербских племён. Славяне, жившие в Мекленбурге, в тоже время оказываются и в культурном (суково-дзедзицкая керамика) и в языковом (северно-лехитские диалекты) планах ближайшими родственниками славян из северной Польши. Форма ободриты начинает употребляться впервые во франкской империи в конце 8 века и единственным её упоминанием, не восходящим к этой традиции напрямую и не на континенте, которое мне удалось обнаружить, является древнеанглийский перевод Орозиуса, выполненный для английского короля Альфреда в конце 9 века. В описании населяющих Балтику народов южными соседями данов там названы Afredi, что с одной стороны фонетически очень близко к некоторым формам записи ободритов во франкских хрониках (Abtrezi, Abtriti), и действительно географически соответствует проживанию ободритов в Южной Ютландии и по морскому побережью к югу от датских островов. Наибольшая трудность тут заключается в установлении источников этих описаний. С одной стороны, часть данных должна была быть получена непосредственно от купцов и путешественников, как это видно в описаниях путешествия Вульфстана и путешествия в Бьярмию. С другой - для короля Альфреда в то время переводились и «учёные книги» того времени вроде Беды Достопочтенного и др. Сложно сказать, где была в этом случае почёрпнута информация конкретно об «афредах», живущих к югу от данов - прямо ли от самих данов, от английских ли купцов, или из франкских текстов или от франкских информаторов, использовавших в то время форму «абтриты». Однако, можно предположить, что источник информации о списке народов Балтики в переводе Орозиуса был германским, а не славянским. Так, славянское племя гаволян, имевшее 2 наименования - хефелди (Баварский Географ, 9 век) и стодоряне, названо в данном тексте «хефелдами». В то время как вторая форма их названия - стодоряне - имеет черты славянского образования от названия области Стодор при помощи суффикса -яне, и известна кроме германских, так же и по славянским источникам (Козьма Пражский), форма на странность формы хабелдун или хефелди давно было обращено внимание лингвистами, так, что в ней подозревается германский экзоэтноним, происходящий от дославянского гидронима реки Хафель. Таким образом, из германской и славянской форм в «списке племён» Альфреда в этом случае с большой долей вероятности был выбран германский экзоэтноним. Тоже можно сказать и о «вильцах», так же бывших германским обозначением славян, самоназванием которых было велеты (см. ниже). Эта форма, однако, не является исключительно франкской, но известна также и скандинавским сагам в виде эпонима Вилькин, однако, неизвестность «вильцов» славянским источникам, знавшим их как лютичей, сама по себе не менее показательна в контексте разбираемого вопроса. Также и в общем обозначение балтийских славян в «списке Альфреда» - винеди представляет из себя германский экзоэтноним, по крайней мере это верно для 9 века. Таким образом, выбор в «списке Альфреда» в пользу германских, а не славянских форм названий балтийскославянских племён, указывает скорее на германский источник информации. Само же отнесение в нём земель от Дона до Рейна к «Германии» указывает на знакомство и использование для составления описаний в том числе и «книжной» континентальной традиции, восходящей ещё к Тациту. В том же 9 веке такая традиция описаний «Германии от Рейна до Вислы» прослеживается и во франкских источниках, к примеру - биографии Карла Великого Эйнхарда, описывавшего в том числе и ободритов в этой «Великой Германии». Потому, учитывая с одной стороны указания в пользу германских информаторов Альфреда и использование франкской традиции с её «абтритами» и исключительность этого источника на фоне полного молчания скандинавских, как наиболее вероятный вариант, можно предположить, восхождения «афредов» Альберта к современной ему франкской традиции «абтритов». Можно отметить и соответствия в изменениях транскрипции b>f «списке Альфреда» и франских формах того же времени (фр. Abtriti > др.-анг. Afredе; фр. Surbi > др.-анг. Surfе; фр. Hehfeldi > др.-анг. Hefeldan ).
Так или иначе, неупотребление формы «ободриты» их ближайшими соседями - как славянскими, так и северогерманскими, вызывает целый ряд вопросов. Можно отметить и неизвестность её на Руси. Русские летописи знают наиболее значительные балтийско-славянские племна: лютичей и поморян. Целый ряд свидетельств указы делает возможным известность им рюгенских славян под именем «русь», однако полная неизвестность им в тоже время ободритов не получает никакого вразумительного объяснения, в случае, если эта форма действительно была их славянским самоназванием, а не немецким экзоэтнонимом. Незнание ободритов русскими летописями сложно объяснить их, ободтритов, незначительностью в политическом или экономическом плане или отсутствием ободритско-русских связей. Даже не говоря о выявленных недавно связях Ладоги с ободритами ещё в 8 - начале 9 вв., стоит отметить следующее обстоятельство. Русские летописи называют формы названий балтийскославянских племён, сложившихся не ранее 10-го, а то и в 11 веке.
Форма «поморяне» со всей очевидностью была собирательным названием для группы славянских племён, живших по побережью севернее будущих поляков, тогда ещё полян. Впервые это название упоминается в 11 веке, до этого же речь идёт о более мелких племенах волынян и пырычан у Баварского географа в 9 века. Скорее всего, «Поморье» было изначально понятием географическим, и по нему уже всех живших там славян их более южные континентальные соседи собирательно называли «поморянами». Такое название могло иметь смысл и появиться только у живших вдали от моря племён, так как, например, для соседних с поморянами рюгенских славян, выделение «поморского» характера волынян, пырычан и прочих казалось бы довольно странным. С попытками подчинить себе Поморье польскими князьями, этот термин из географического начинает приобретать несколько иное значение и обозначать владения. Князь Померанский - а именно в такой форме впервые известно упоминание формы «поморян» - в 11 веке было скорее титулом и означало «князь Поморья», а не «князь племени поморян». Однако, ввиду сопротивления поморских славян стремлению поляков к включению Поморья в Польское княжество и его христианизации, начинаются предпосылки к консолидации самосознания поморских племён как изначально отличных от поляков, более всего по принципу язычники-христиане. Однако, за то, что «поморяне» не было изначальным самоназванием обитавших в Поморье славян, косвенно может говорить и тот факт, что такая форма не сохранилась у их потомков, вместо этого называвшихся или называемых кашубами и словинцами. Таким образом, форма «поморяне» действительно имела место в истории, но появление её можно предположить не ранее 10 века, наиболее же актуальна она была в 11-12 веках, до принятия поморянами христианства и сохранения ими самосознания, противопоставляющего себя христианам-полякам.
Форма лютичи также появляется в источниках не ранее 10 века, в то время как до этого франкские анналы называют их вильцами, упоминая также, что славянским их самоназванием было велеты (Эйнхард). Вполне возможно при этом, что форма «лютичи» также была экзоэтнонимом данным им соседними славянскими племенами. Такой вывод можно сделать из схолии 16 (17) к тексту Адама Бременского, в которой сообщается, что четыре племени хижан, чрезпенян, толленцев и редариев «называют вильцами или лютичами за их храбрость». В 8-9 и, возможно, ещё в 10 веках племенной союз велетов включал в себя обширные земли от морского побережья на севере до реки Гаволы с районе современных городов Бранденбург и Берлин на юге. Точная дата распада союза не запечатлелась в источниках, однако по ряду фактов - проведению южновелетскими племенами независимой политики в 10 веке, упоминанию «гаволян, называемых вильцами» как отдельного политического субъекта в переводе Орозиуса во второй половине 9 века и оставлением особой, характерной ранним велетам формы оборонительных сооружений, так называемых «больших фельдберских крепостей на высотах», в 9 веке, можно принять вторую половину 9 века как возможную дату распада союза велетов. Возникновение нового названия лютичи можно связать с возникновением нового племенного союза уже упомянутых выше 4 велетских племён. Впервые на новый союз этих племён указывается в 11 веке, в схолии к Адаму Бременскому, это же с детальными дополнениями подтверждает и Гельмольд из Бозау в 12 веке. Таким образом, можно предположить появление формы «лютичи» в районе 10 века, наибольшего же влияния этот новый племенной союз достигает к 11 - началу 12 веков.
Другими словами, русский летописец называет наиболее известные племена балтийских славян в формах своего времени, что на самом деле и понятно. Тем страннее становится незнание русскими летописями ободритов наряду с лютичами и поморянами в 12 веке - временем написания ПВЛ или предполагаемым более ранним не сохранившимся источникам 11 века. Именно в это время Киевская Русь, а именно новгородские земли, были тесно связаны с ободритами торговыми контактами. Адам Бременский описывает южнобалтийский торговый путь, начинавшийся во входившем в так называемый «ободритский племенной союз» вагрийском городе Старигард и шедшем через земли лютичей (Деммин и река Пене), поморян (город Юмна), далее через Пруссию на Русь (Адам, 2-18). Эта же информация о торговле Старигарда с Русью с дополнениями приводится и Гельмольдом в 12 веке. Потому, известность на Руси поморян и лютичей, не говоря уже о соседних пруссах, кажется вполне закономерной, неизвестность ободритов в тоже время вызывает вопросы. Стоит обратить внимание на импорт из Киевской Руси, подтверждающий эти торговые связи - к примеру, глазированные керамические «киевские яйца-писанки» и овручский шифер. С торговлей с Киевской Русью можно связать и византийские монеты, подвески из имитаций которых были популярны у ободритской знати в 12 веке и найдены в важной ободритской крепости того времени - Добин. Находки схожих брактеатов-имитаций византийских монет в Роскильде с одной стороны подтверждают попадание их на запад Балтики морским путём, с другой - есть основания связывать эти имитации с торговым поселением балтийских славян Виндебоде, бывшем предместьем Роскильде в 11-12 веках. Можно указать и на находки ободритских вещей в северорусских землях 11-12 веков. В конце 11 века власть над ободритским княжеством перешла к Генриху Любекскому, в ходе удачных войн расширившему его до максимальных исторически известных для ободритов размеров. В начале 12 века Генриху подчинялись обширные земли, начиная от берегов Северного моря в Нордальбингии на западе и выходившие за Одру и включавшие в себя Поморье на востоке. На юге его власть простиралась до реки Гаволы в районе современных Бранденбурга и Берлина.
илл.1. Королевство Генриха Любекского в начале 11 века, по Гельмольду (1-36)
Кроме рюгенских славян, Генрих был единственным из славянских правителей, удостоенных в хронике Гельмольда титула короля. Будучи христианином, он сделал своей столицей заново отстроенную на «христианский манер» крепость Любицу, в следствии чего и получил в историографии «приставку» Любекский. Безусловно, королевство Генриха было очень влиятельно в конце 11-начале 12 века, не говоря уже о том, что весь славянский участок южнобалтийского торгового пути из Шлезвига и Старигарда через Волин и Деммин на Русь теперь находился в его королевстве. В это время он чеканил свою монету, находки которой в Пруссии и северо-западной Руси в лишний раз подтверждают описанные Адамом и Гельмольдом торговые связи.
илл.2. Находки монет Генриха Любекского.
Нумизматический материал южнобалтийских кладов однозначно говорит о существовании торговых путей, связывающих балтийских славян словенскими и позже новгородскими землями совершенно независимо от также имевшей место быть торговли Руси со Скандинавией. Можно указать на находки редких монет ард-аль-Хазар середины 9 века с острова Рюген, совершенно неизвестных собственно в Скандинавии, но явно связанных с Русью и частично имевших даже редкие тамги хазарских каганов.
Илл.3. Находки монет ард-аль-Хазар середины 9 века.
Тоже можно сказать и о редких серебряниках Владимира Святославича 10 века, также неизвестных в Скандинавии, но находимых на юге Балтики и отчётливо указывающих на тот же торговый путь через Готланд.
Илл.4. Находки серебряников Владимира Святославича на Балтике 10 века.
Неизвестность существования ободритского королевства по крайней мере в период его наибольшего влияния при Генрихе Любекском в 11-12 веках, приблизительно соответствующим времени написания первых летописей на Руси, объяснить в таком случае крайне сложно. Речь в данном случае может идти с гораздо большей степенью вероятности о неизвестности или неупотребляемости в Киевской Руси лишь самой формы «ободриты» для западномекленбургских славян. Торгуя с ними напрямую, новгородские словене скорее всего знали их по их славянскому самоназванию, германский же «экзоэтноним» так и остался на Руси неизвестным.
Далее можно отметить, что не отобразилось слово «ободриты» и в топонимике, в то время как названия всех остальных племён «ободритского союза» находят такие параллели. Название полуострова Вагрия тождественно одной из форм названия племени, название полабов связано с названиями рек Эльба/Лаба, а варины или варнабы находят отражение в обильной топонимике на «вар». На самом деле несоответствие названия племени названию занимаемой им областью представляется совершенно уникальным и не характерным для севернолехитских племён случаем. Все остальные названия племён северных лехитов того времени находят отражение в топонимике (вагры, полабы, смельдинги, линоны, варины, хижане, чрезпеняне, рюгенские славяне, поморяне, волыняне, пырычане, укряне, редарии, толленцы, моричане, «брежане» или «пригиняне», гаволяне, стодоряне, спреване, лебушане, речане)
Не сохранилась форма «ободриты» и в немецком фольклоре, по крайней мере той его части, для которой нельзя подозревать «литературной обработки» народных сюжетов немецкими авторами увлекающимися историей и хорошо знавших название «ободриты». Повсеместное распространение топонимики с основой «венд» для славянских анклавов и поселений не только по всей Германии, но и в Скандинавии, как и употребление на ряду с ней в юридических документах 12-14 веков приставки «венд» и «славус» для граждан немецких городов со славянским происхождением, отчётливо показывают, что, в то время, пока на юго-западе Балтики сохранялось славянское население, немцами применялись только эти 2 формы, первая из которых была общегерманским названием славян, а вторая латинской «учёной» формой, либо славянским самоназванием. Форма ободриты, за разобранным выше исключением, в тоже время известна лишь по немецким «учёным» текстам - хроникам и титулам князей. Но в случае, если «ободриты» не было славянским самоназванием, то как же могли называть себя они сами?
Для разрешения этого вопроса можно указать и на ещё одну «ободритскую загадку» - племя варинов или варнабов. Принимается, что племя это жило по реке Варнов к востоку от собственно ободритов. Однако, при ближайшем рассмотрении не трудно заметить, что описания этого племени коренным образом отличается от описаний всех прочих ободритских племён. Обратимся к источникам.
Первым славянское племя варинов в контексте земель ободритов упоминал Адам Бременский в 11 веке:
«Populi Sclavorum multi, quorum primi sunt ab occidente confines Transalbianis Waigri, eorum civitas Aldinburg maritima. Deinde secuntur Obodriti, qui nunc Reregi vocantur, et civitas eorum Magnopolis. Item versus nos Polabingi, quorum civitas Razispurg. Ultra illos sunt Lingones et Warnabi. Mox habitant Chizzini et Circipani»
«Славянские племена многочисленны; первые среди них - вагры, граничащие на западе с трансальбианами; город их - приморский Ольденбург..За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь. Далее, также по направлению к нам - полабы, и их город Ратцебург. За ними [живут] линоны и варнабы. Ещё дальше обитают хижане и черезпеняне»(2-18)
В разных списках рукописей Адама встречаются формы записи варинов: Warnabi, Warnalii, Warnahi, Varnahi.
Нельзя не отметить следующее обстоятельство: название «ободриты» для славян, проживавших восточнее вагров, казалось хронисту не соответствующим реальности анахронизмом уже в 11 веке ( «ободриты, которые ныне зовутся ререгами»). Таким образом, формой их названия в 11 веке по Адаму было ререги. Можно предположить, что другая форма названия ререгов, «ободриты», была позаимствована Адамом из «жизни Карла Великого» Эйнхарда, момент с упоминанием ободритов которой Адам цитируют всего несколькими строками выше («Вот что говорит Эйнхард…» Адам, 2-17). Адам практически дословно повторяет этот свой «список племён» в ещё одном месте - фрагменте 4-19 - где также фигурируют варнабы и ререги, с той лишь разницей, что ререги тут приравнены к ободритам вместе с полабингами без указаний на то, какие из этих форм были более современными:
Igitur omnes populi Sclavorum… hoc est Waigri et Obodriti vel Reregi vel Polabingi, item Linoges, Warnabi, Chizzini et Circipani (4-19)
Более пристальное внимание на форме ререги будет уделено впоследствии.
Следующим варнабов упоминает Саксонский Анналист в середине 12 века дважды под 952 и 983 годом:
952. Uuaigiris, Abotritis vel Reregis, Polabingis, Linogibus, Uuanabis, Chizzinis, Circipanis…
983. Abotriti, qui nunc Reregi vocantur, et civitas eorum Magnopolis…Uuarnabi
Не трудно заметить, что оба сообщения являются прямыми цитатами из текста Адама Бременского , с которым он безусловно был знаком и нередко цитировал в своей хронике. Упоминание 983 года представляет собой цитату отрывка Адама 2-18(22), а упоминание 952 года - цитату из отрывка 4-19. Саксонский Анналист не критически подходил к тексту Адама и не делал попыток изменить или исправить его содержание, потому за отдельный источник его упоминания варнабов и ререов считать нельзя - это цитаты.
Немногим позже Саксонского Анналиста, во второй половине 12 века, варнавов упоминает Гельмольд из Бозау в отрывке 1-2:
«Deinde venitur ad Cyrcipanos et Kycinos, quos a Tholenzis et Rederis separat flumen Panis et civitas Dimine. Kycini et Circipani cis Panim, Tholenzi et Redari trans Panim habitant. Hii quatuor populi a fortitudine Wilzi sive Lutici appellantur. Ultra illos sunt Linguones et Warnavi. Hos secuntur Obotriti, civitas eorum Mikilinburg. Inde versus nos Polabi, civitas eorum Racisburg. Inde transitur fluvius Travena in nostram Wagirensem provinciam. Civitas huius provinciae quondam fuit Aldenburg maritima»
«Дальше мы попадаем к «черезпенянам и хижанам, которых от толенцев и редерей отделяют река Пена и город Димин. Хижане и черезпеняне живут по эту, толенцы и редери по ту сторону Пены. Эти четыре племени за свою храбрость называются вильцами, или лютичами. Ниже них находятся линоны и варны. За ними следуют ободриты, город их - Микилинбург. Оттуда по направлению к нам живут полабы, их город - Рацисбург». Оттуда, перейдя реку Травну, мы попадаем в нашу землю вагров. «Городом этой земли был некогда приморский город Альденбург»
Как и у Саксонского Анналиста, отрывок с упоминанием варнов в Мекленбурге у Гельмольда из Бозау восходит к «списку племён» Адама Бременского 2-18. Разница лишь в том, что Адам описывал славянские племена с запада на восток, от Вагрии до Одры, а Гельмольд же наоборот начинает от Одры и заканчивает Вагрией. Никакой новой информации по варнам Гельмольд в своей хронике в дальнейшем не сообщает. Однако, за отдельный источник упоминание варнавов у Гельмольда скорее всё-таки можно. Следует обратить внимание на принципиальную разницу в подходе к использованию текста Адама Гельмольдом и Саксонским Анналистом. В то время как последний просто цитировал Адама и не проявлял какой-то осведомлённости по ободритам 11 века из других источников, Гельмольд сам жил и писал в ободритских землях. Он очень хорошо и детально разбирался в здешних славянах и его «Славянская хроника» по праву считается основным и одним из самых главных источников по истории мекленбургских славян. Гельмольд часто и охотно цитировал целые абзацы из Адама, однако, к информации он подходил критически, исправлял и дополнял её исходя из своих знаний и актуальности тех или иных событий для своего ( 12 век) времени. Полный сравнительный анализ хроник Адама и Гельмольда занял бы слишком много места и лишь отвёл бы нас в сторону от рассматриваемого вопроса. Потому, укажем лишь на пару примеров критической правки Гельмольдом конкретно того отрывка Адама, который связан со «списком славянских племён» (2-18; 2-19). Так, объяснение Адама о тождественности мекленбургских славян винулам и вандалам Гельмольд (1-2) перенимает, дополняя уже своими подробностями, в частности тем, что племя гаволян - это племя герулов. Последующее описание Юмны (2-19 у Адама) Гельмольд также перенимает, дополняя сообщением, что руины этого города можно сохраняются и ещё в его время. Из чего можно сделать вывод, что Гельмольд не просто цитировал отрывки Адама 2-18 и 2-19, но и задумывался над соответствием этих описаний реалиям второй половины 12 века и исправлял или дополнял то, что считал нужным. Конкретно в «списке племён» Гельмольд оставляет «варнов» и «ободритов», дополняя это место о реке Траве как о границы между ваграми и ободритами, но в тоже время «выкидывает» из этого списка «ререгов», со всей очевидностью - намеренно. К объяснению этого момента нам также предстоит обратиться впоследствии, пока же укажем на следующее обстоятельство.