... Хорошо забытое старое...Аутопсия нечистого разума
.
Это мой старый текст, на мой взгляд, совершенно не потерявший актуальности. Можно сказать, "нетленка". Я его опубликовал под псевдонимом Двести Первый, который использовал некогда в интернет-баталиях на полит.ру. А теперь вот вспомнился.
И дополнение к предыдущему тексту. Там товарищи написали (передаю смысл), типа: "Надо было не бороться с джинсами, а насытить ими рынок"... Это означает, что товарищи ничего в тексте не поняли. Между тем, я же ясно написал, что символом может быть все, что угодно (я даже не упоминаю, что символом были не джинсы даже, а , скорее, "лейблы"), так что насыть джинсами, символом станет гастук с пальмами. Или рубашка с попугаями. Или, скажем, футболка с надписью "Fuck you"... Кстати, о последнем: это и есть предельно коротко выраженная концепция "либеральной мечты"...
Опубликовано в журнале "Главная тема" N4, февраль-март 2005 г. http://gt-msk.ru/talk/274-0/
Д. Первый
Аутопсия нечистого разума
На популярном политическом сайте популярный литератор Д. Пригов опубликовал своего рода социальный манифест социальной группы, претендующей на узурпацию интеллектуальности (http://www.polit.ru/author/2005/02/04/post.html).
В определении Пригова, «...интеллектуал... - это не просто умная и образованная человеческая личность, но некое такое специально выведенное существо для проверки и испытания на прочность всевозможных властных мифов и дискурсов. Как, скажем, собака, натасканная на наркотики. В этой должности нет никакой ущербности и никаких преимуществ перед другими. Просто должны быть понятие добровольно принятого на себя служения, культурная вменяемость и соответствующие нормы профессиональной, или, вернее, корпоративной этики, если такая существует и может существовать в наше время. И, скажем, переход на службу во власть или добровольное служение ей (не будем судить, хорошо это или плохо, во многом это зависит ещё от сути самой власти), при всей твоей неземной образованности и бесподобном уме, выводит тебя из страты интеллектуалов. Их судьба - испытывать социокультурные проекты. А ты уже подрядился обслуживать какой-то один из них. Опять-таки, повторюсь, в этом нет какой-то принципиальной преимущественности, но только чистота понимания своей позиции и соответственно цены твоего высказывания на свободном рынке идей и оценок...»
«Для более лучшего» понимания социальной позиции этой группы поэт - на то он и поэт - предложил некий образ, поясняющий смысл «служения и культурной вменяемости» этого слоя: «Вспоминается рассказ, весьма популярный во времена моего детства. Назывался он «Честное слово». Некий мальчик, играя с товарищами, был поставлен своим как бы начальником сторожить некий будто бы склад, пока не будет получено разрешение покинуть пост. Друзья убежали и, наигравшись, разошлись по домам. А про своего часового и позабыли.
Уже вечер. Темнота. Безлюдье. А мальчик-то маленький и беззащитный. Редкие жалостливые прохожие, узнав, в чём дело, уговаривают нашего упрямца идти домой. А он не может. Он честное слово дал. Он рыцарь своего бессмысленного честного слова.
А может, и осмысленного. Он стоит на посту.
А кто его поставил - ищи теперь свищи».
Мы публикуем ответ Д. Пригову, который сочли заслуживающим внимания. Автор ответа выступает под псевдонимом «ДВЕСТИ ПЕРВЫЙ» .
Я - часовой, - сказал он.
- Как часовой? Какой часовой?
- Ну что вы - не понимаете? Мы играем.
- Да с кем же вы играете?
Мальчик помолчал, вздохнул и сказал:
- Не знаю.
Тут я, признаться, подумал, что, наверно,
мальчик всё-таки болен и что у него голова не в порядке.
Л. Пантелеев. «Честное слово»
... Ёмко, как «милицанер». Пусть они, «милицанеры», колупаются со своими мифами и дискурсами.
А мы, «интеллектуалы», с горних высот своего интеллектуального величия оценим, чего там наваялось на их политической кухне. И, сохраняя «чистоту понимания своей позиции и соответственно цену своего высказывания на свободном рынке идей и оценок», вынесем высокоинтеллектуальный вердикт: «Фи, какая гадость эта ваша заливная рыба»...
Вот только не надо про интеллектуалов. Интеллектуал - Демиург. Интеллектуал - Садовник. Интеллектуал там, где работа, где из мусора прошлого вырастает цветок будущего. Долг интеллектуала, его служение, наложенная на него за грех Познания епитимья - созидать и брать на себя ответственность за результат.
А эти... Ну, те, которые «существа «для проверки дискурсов»...
Эти - другое... Назовём их так - «российская интеллигенция».
Непереводимая на человеческие языки игра слов.
Отдаю должное и кланяюсь Дмитрию Александровичу Пригову. Мало того что он с ясностью Устава караульной службы сформулировал кредо этого, как бы сказать... «страта» российского общества, Дмитрий Александрович интуитивно нашёл исчерпывающий образ этого страта, обратившись к рассказу Леонида Пантелеева «Честное слово».
И то верно: российская «интеллигенция» - последнее прибежище бездельных престарелых мальчиков и девочек, что до самой своей смерти играют в игрушечные войнушки и стоят в игрушечных караульчиках, охраняя воображаемые складики воображаемых ценностей от воображаемых противников, полагая при этом, что благодетельствуют своей доблестной службой человечество.
Один нюанс, однако. Не потому всё-таки похвалил Леонид Пантелеев своего 5-летнего героя, что тот пень - пнём охранял воображаемый склад от воображаемого противника. В стойкости 5-летнего мальчугана Пантелеев увидел надежду на то, что, когда мальчик станет взрослым, он не уйдёт с настоящего поста настоящего склада, который не мальчику уже, а мужчине придётся охранять по-настоящему.
В том и отличие ребёнка от взрослого. Для ребёнка достаточно имитации действия, соблюдения его формы. Хорошая имитация ребёнком взрослого поведения заслуживает всяческой похвалы. Но для взрослого-то важно существо дела.
Даже если труд человека - труд Сизифов - пусть так. Но по крайней мере и камень, и гора, на которую надлежит этот камень втаскивать, должны быть настоящими. Иначе это и не труд вовсе.
И, разумеется, не служение...
Так, может, российской интеллигенции пришло время взрослеть? Пора определяться, зачем она? Ради какого реального дела она пришла в этот мир? Интеллектуал не сотрудник небесного ОТК. «Испытывают» дискурсы дела, жизнь - не интеллектуалы. И других испытателей не дано в принципе.
Пребывание в футляре - именно в футляре, даже не башне - из слоновой кости - не работа. Это уход от ответственности за себя, за своих детей, за страну.
Критика без реальной, конструктивной, разработанной в деталях альтернативы - не работа. Это глупость. Пошлая глупость остановившихся в своём интеллектуальном и нравственном развитии великовозрастных подготовишек.
Оппозиция - не кукиш в кармане, пришитом к белому фраку. Оппозиция - не безумная критика власти, за то, что она, такая-сякая, не обеспечила ещё всех здоровьем и богатством, не заставила учёных сделать вечный двигатель в габаритах «Жигулей», не отрастила волосы лысым и не оживила мёртвых.
Оппозиция - это теневой кабинет, готовый сегодня и сейчас взять власть в свои руки и ответить на ключевые вызовы времени лучше, чем это делает власть сегодняшняя.
Посему проблема для интеллектуала - вызовы, которые надлежит увидеть, встретить и найти способ ответа на них.
Мифы? И мифы нужны. В 1929 году США влетели в Великую депрессию. Из 25 тысяч американских банков разорились 11 тысяч. С 1929 по 1932 год курс акций Radio Corporation уменьшился в 33 раза , New-York Central - в 51, General Motors - почти в 80, General Electric - в 11, United Steel - в 17 раз . К 1932 году в стране насчитывалось от 12 до 15 миллионов безработных, что составляло по тем временам 25-30% всей рабочей силы. Страна проснулась в очереди за хлебом и бесплатным супом.
Америка пела в те годы:
They used to tell me I was building a dream,
and so I followed the mob,
When there was earth to plow, or guns to bear,
I was always there right on the job.
They used to tell me I was building a dream,
with peace and glory ahead,
Why should I be standing in line, just waiting for bread?
(«Brother, Can You Spare a Dime», lyrics by Yip Harburg,
music by Gorney Harburg, 1931)
«Они говорили: ты строишь Мечту - и я шёл,
как и все, вперёд:
Честно землю пахал и стоял под ружьём, на заводе трудился год.
Они говорили: ты строишь Мечту - верь:
тебя мир и почёт найдут.
Почему же я должен за хлебом стоять и ждать,
когда пайку дадут?»
(«Брат, не подашь ли дайм?» Слова Йип Харбург,
музыка Горнея Харбург (1931) -
Песни времён Великой депрессии. Перевод автора.)
Общественное мнение в США, как и в России, быстро назвало три «Б», ответственные за произошедшее, - Банкиров, Брокеров, Бизнесменов. И, разумеется, правительство. «Они говорили...» - такое до боли знакомое для россиян «Они»…
И всё-таки Америка выстояла. В том числе и благодаря американским интеллектуалам-гуманитариям, которые при поддержке власти приняли в марте 1930 года, всего через 5 месяцев после биржевого краха, Кодекс производства кинематографической продукции ( The Motion Picture Production Code of 1930), или Код Хейса ( Hays Code ).
Принятый документ начинался словами:
«Производители кинофильмов осознают высокое доверие, которое оказывается им людьми во всём мире, что сделало кино универсальной формой досуга. Они осознают свою ответственность перед публикой как из-за этого доверия, так и потому, что развлечения и искусство оказывают большое влияние на жизнь наций. Таким образом, они понимают, что кино, даже рассматриваемое просто как развлечение, без явной учебной или пропагандистской цели, непосредственно ответственно за духовный и моральный прогресс, за более высокий тип общественной жизни, за формирование правильного мышления. В ходе стремительного перехода от немого к звуковому кино они осознали необходимость и возможность подписания Соглашения, чтобы управлять производством звуковых фильмов и ещё раз подтвердить свою ответственность перед обществом».
Документ жёстко ограничивал способы демонстрации насилия, запрещал изображать преступления так, чтобы они могли быть воспроизведены, регламентировал любые проявления сексуальности, вплоть до танцевальных номеров и характера одежды и многое другое. И наконец, кодекс запрещал показывать любовные отношения между белыми и афроамериканцами.
А как же знаменитая «Первая поправка к Конституции», гарантирующая свободу слова и которую сегодня в России «демократы» суют в нос каждому, кто пытается остановить наркотически-порнографический беспредел «литераторов» ширяновского разлива или откровенную пропаганду чеченского сепаратизма, которые ведут некоторые псевдодемократические издания? Как вообще такой «антидемократический» кодекс мог быть принят, да ещё добровольно, да ещё работать десятилетия в демократической стране? Ведь, казалось бы, любой желающий пропихнуть на экран порнографию, или натуралистическую сцену убийства, или просто поведать о любви чёрного парня и белой девушки мог обратиться в суд и добиться признания кодекса незаконным? Какая уж тут демократия? Какая «свобода слова»? Полная победа «реакционных сил»! Однако в самой демократической стране мира антидемократический кодекс был принят и благополучно проработал до 1968 года.
Это ли не парадокс?
Нет парадокса. Здесь предельно чётко прослеживается, «цивилизационный», по выражению Лидии Шевцовой, разрыв между Россией и США. Причём цивилизационный разрыв прежде всего в части «цивилизованности» российской «интеллигенции» и её американского аналога - сообщества интеллектуалов-профессионалов.
Американские интеллектуалы в любой области - инженеры.
Они обладают здравым смыслом и ответственностью, исходят из реалий и умеют принимать решения. Поэтому в критический момент американские профессионалы поняли, что на какое-то, как мы видим весьма длительное, время они ради сохранения страны ДОЛЖНЫ «наступить на горло собственной песни» и убрать с экранов всё, что может расшатать ситуацию, что может спровоцировать людей и увеличить и без того высокий уровень стресса в обществе.
Вот оно - слово, категорически незнакомое российской «интеллигенции»: Ответственность.
Ответственность перед публикой, ответственность перед обществом. Ответственность за социальный мир, за свою - заметьте: свою! - страну.
Россия сегодня не в лучшем состоянии. Чтобы стать нормальной, ей надлежит преодолеть 5 связанных между собой кризисов:
1. Структурный кризис: недоразвитость национального производства потребительских товаров и услуг делает российскую экономику инфляционно-неустойчивой, невосприимчивой к инвестициям и ставит её на грань колониальной зависимости от более развитых стран. Любая попытка инвестировать в отрасли, не производящие потребительские товары и услуги, приведёт только к инфляции, так же как и любое увеличение выплат массовым группам населения - от пенсионеров до милиционеров.
2. Демографический кризис: Россия вымирает и стареет. Для компенсации демографических потерь Россия должна принимать не менее 700 тысяч иммигрантов в год. Как обеспечить их обустройство? Как предотвратить их наплыв в и так густонаселённые районы? Как стимулировать специфическую занятость в сфере услуг и мелком бизнесе? Откуда иммигрантов брать?
3. Моральный кризис. Коррупция и воровство в России вовсе не прерогатива власти. Власть подвержена им меньше, чем остальная масса народа, для которого воровство стало нормой жизни ещё в брежневские годы. Пьянство и наркомания уничтожают потенциально работоспособное население либо физически, либо морально. Российская «приблатнённая интеллигенция» старательно навязывает обществу уголовные стандарты поведения («крутизну») и не только обеспечивает соответствующую «профориентацию» молодёжи, но разрушает саму цивилизационную основу общества.
4. Кризис идентичности. Советский Союз, коммунистическая идея обеспечивали человеку возможность надэтнической и надрелигиозной идентификации. «Я же советский человек!» - мог сказать о себе, несмотря на все проблемы, и русский, и еврей, и кореец, и узбек. Сегодня надэтно-религиозной ступени идентификации в России не существует. Само название страны «Россия» - страна россов - в некотором смысле разжигает межнациональную рознь. Может ли татарин или чеченец идентифицировать себя в качестве русского или даже «россиянина» - что звучит убого даже для русского уха? Абсолютный абсурд - если говорить о сохранении России как целого - идея закрепления православия в качестве «ведущей религии». Это прямой путь к уничтожению России и сведению её в лучшем случае к Московии.
5. Кризис власти. Те, кто утверждает, что сегодня в России установился авторитаризм, безумцы. В России власть в значительной мере атомизирована, и управляющие сигналы, исходящие с верхних этажей власти, просто не достигают низа, с которым сталкивается основная масса народа. Восстановить тривиальную управляемость системы управления - в этом проблема. А не в том, как власть ослабить. Как система она и так бесконечно слаба.
Вот подлежащие решению задачи для российских интеллектуалов на сегодня. Скучно? Никакой поэзии? Да уж. Тут лозунгами и тостами «За всё хорошее!» не обойдёшься.
Тут нужен конкретный алгоритм того, как при тех ограниченных ресурсах и том состоянии общества, что имеются у страны в наличии, преодолеть эти кризисы.
Интеллектуалом в России может по праву считать себя тот, и только тот, кто сумеет найти конкретные ответы на эти конкретные вызовы, проделать скучную бухгалтерскую работу по сведению баланса ресурсов и результатов и, главное, реализовать это на практике.
А остальные - это так... «российская интеллигенция». Которая как бы есть. А как бы её и нет. По крайней мере в качестве части российского общества.
Это мой старый текст, на мой взгляд, совершенно не потерявший актуальности. Можно сказать, "нетленка". Я его опубликовал под псевдонимом Двести Первый, который использовал некогда в интернет-баталиях на полит.ру. А теперь вот вспомнился.
И дополнение к предыдущему тексту. Там товарищи написали (передаю смысл), типа: "Надо было не бороться с джинсами, а насытить ими рынок"... Это означает, что товарищи ничего в тексте не поняли. Между тем, я же ясно написал, что символом может быть все, что угодно (я даже не упоминаю, что символом были не джинсы даже, а , скорее, "лейблы"), так что насыть джинсами, символом станет гастук с пальмами. Или рубашка с попугаями. Или, скажем, футболка с надписью "Fuck you"... Кстати, о последнем: это и есть предельно коротко выраженная концепция "либеральной мечты"...
Опубликовано в журнале "Главная тема" N4, февраль-март 2005 г. http://gt-msk.ru/talk/274-0/
Д. Первый
Аутопсия нечистого разума
На популярном политическом сайте популярный литератор Д. Пригов опубликовал своего рода социальный манифест социальной группы, претендующей на узурпацию интеллектуальности (http://www.polit.ru/author/2005/02/04/post.html).
В определении Пригова, «...интеллектуал... - это не просто умная и образованная человеческая личность, но некое такое специально выведенное существо для проверки и испытания на прочность всевозможных властных мифов и дискурсов. Как, скажем, собака, натасканная на наркотики. В этой должности нет никакой ущербности и никаких преимуществ перед другими. Просто должны быть понятие добровольно принятого на себя служения, культурная вменяемость и соответствующие нормы профессиональной, или, вернее, корпоративной этики, если такая существует и может существовать в наше время. И, скажем, переход на службу во власть или добровольное служение ей (не будем судить, хорошо это или плохо, во многом это зависит ещё от сути самой власти), при всей твоей неземной образованности и бесподобном уме, выводит тебя из страты интеллектуалов. Их судьба - испытывать социокультурные проекты. А ты уже подрядился обслуживать какой-то один из них. Опять-таки, повторюсь, в этом нет какой-то принципиальной преимущественности, но только чистота понимания своей позиции и соответственно цены твоего высказывания на свободном рынке идей и оценок...»
«Для более лучшего» понимания социальной позиции этой группы поэт - на то он и поэт - предложил некий образ, поясняющий смысл «служения и культурной вменяемости» этого слоя: «Вспоминается рассказ, весьма популярный во времена моего детства. Назывался он «Честное слово». Некий мальчик, играя с товарищами, был поставлен своим как бы начальником сторожить некий будто бы склад, пока не будет получено разрешение покинуть пост. Друзья убежали и, наигравшись, разошлись по домам. А про своего часового и позабыли.
Уже вечер. Темнота. Безлюдье. А мальчик-то маленький и беззащитный. Редкие жалостливые прохожие, узнав, в чём дело, уговаривают нашего упрямца идти домой. А он не может. Он честное слово дал. Он рыцарь своего бессмысленного честного слова.
А может, и осмысленного. Он стоит на посту.
А кто его поставил - ищи теперь свищи».
Мы публикуем ответ Д. Пригову, который сочли заслуживающим внимания. Автор ответа выступает под псевдонимом «ДВЕСТИ ПЕРВЫЙ» .
Я - часовой, - сказал он.
- Как часовой? Какой часовой?
- Ну что вы - не понимаете? Мы играем.
- Да с кем же вы играете?
Мальчик помолчал, вздохнул и сказал:
- Не знаю.
Тут я, признаться, подумал, что, наверно,
мальчик всё-таки болен и что у него голова не в порядке.
Л. Пантелеев. «Честное слово»
... Ёмко, как «милицанер». Пусть они, «милицанеры», колупаются со своими мифами и дискурсами.
А мы, «интеллектуалы», с горних высот своего интеллектуального величия оценим, чего там наваялось на их политической кухне. И, сохраняя «чистоту понимания своей позиции и соответственно цену своего высказывания на свободном рынке идей и оценок», вынесем высокоинтеллектуальный вердикт: «Фи, какая гадость эта ваша заливная рыба»...
Вот только не надо про интеллектуалов. Интеллектуал - Демиург. Интеллектуал - Садовник. Интеллектуал там, где работа, где из мусора прошлого вырастает цветок будущего. Долг интеллектуала, его служение, наложенная на него за грех Познания епитимья - созидать и брать на себя ответственность за результат.
А эти... Ну, те, которые «существа «для проверки дискурсов»...
Эти - другое... Назовём их так - «российская интеллигенция».
Непереводимая на человеческие языки игра слов.
Отдаю должное и кланяюсь Дмитрию Александровичу Пригову. Мало того что он с ясностью Устава караульной службы сформулировал кредо этого, как бы сказать... «страта» российского общества, Дмитрий Александрович интуитивно нашёл исчерпывающий образ этого страта, обратившись к рассказу Леонида Пантелеева «Честное слово».
И то верно: российская «интеллигенция» - последнее прибежище бездельных престарелых мальчиков и девочек, что до самой своей смерти играют в игрушечные войнушки и стоят в игрушечных караульчиках, охраняя воображаемые складики воображаемых ценностей от воображаемых противников, полагая при этом, что благодетельствуют своей доблестной службой человечество.
Один нюанс, однако. Не потому всё-таки похвалил Леонид Пантелеев своего 5-летнего героя, что тот пень - пнём охранял воображаемый склад от воображаемого противника. В стойкости 5-летнего мальчугана Пантелеев увидел надежду на то, что, когда мальчик станет взрослым, он не уйдёт с настоящего поста настоящего склада, который не мальчику уже, а мужчине придётся охранять по-настоящему.
В том и отличие ребёнка от взрослого. Для ребёнка достаточно имитации действия, соблюдения его формы. Хорошая имитация ребёнком взрослого поведения заслуживает всяческой похвалы. Но для взрослого-то важно существо дела.
Даже если труд человека - труд Сизифов - пусть так. Но по крайней мере и камень, и гора, на которую надлежит этот камень втаскивать, должны быть настоящими. Иначе это и не труд вовсе.
И, разумеется, не служение...
Так, может, российской интеллигенции пришло время взрослеть? Пора определяться, зачем она? Ради какого реального дела она пришла в этот мир? Интеллектуал не сотрудник небесного ОТК. «Испытывают» дискурсы дела, жизнь - не интеллектуалы. И других испытателей не дано в принципе.
Пребывание в футляре - именно в футляре, даже не башне - из слоновой кости - не работа. Это уход от ответственности за себя, за своих детей, за страну.
Критика без реальной, конструктивной, разработанной в деталях альтернативы - не работа. Это глупость. Пошлая глупость остановившихся в своём интеллектуальном и нравственном развитии великовозрастных подготовишек.
Оппозиция - не кукиш в кармане, пришитом к белому фраку. Оппозиция - не безумная критика власти, за то, что она, такая-сякая, не обеспечила ещё всех здоровьем и богатством, не заставила учёных сделать вечный двигатель в габаритах «Жигулей», не отрастила волосы лысым и не оживила мёртвых.
Оппозиция - это теневой кабинет, готовый сегодня и сейчас взять власть в свои руки и ответить на ключевые вызовы времени лучше, чем это делает власть сегодняшняя.
Посему проблема для интеллектуала - вызовы, которые надлежит увидеть, встретить и найти способ ответа на них.
Мифы? И мифы нужны. В 1929 году США влетели в Великую депрессию. Из 25 тысяч американских банков разорились 11 тысяч. С 1929 по 1932 год курс акций Radio Corporation уменьшился в 33 раза , New-York Central - в 51, General Motors - почти в 80, General Electric - в 11, United Steel - в 17 раз . К 1932 году в стране насчитывалось от 12 до 15 миллионов безработных, что составляло по тем временам 25-30% всей рабочей силы. Страна проснулась в очереди за хлебом и бесплатным супом.
Америка пела в те годы:
They used to tell me I was building a dream,
and so I followed the mob,
When there was earth to plow, or guns to bear,
I was always there right on the job.
They used to tell me I was building a dream,
with peace and glory ahead,
Why should I be standing in line, just waiting for bread?
(«Brother, Can You Spare a Dime», lyrics by Yip Harburg,
music by Gorney Harburg, 1931)
«Они говорили: ты строишь Мечту - и я шёл,
как и все, вперёд:
Честно землю пахал и стоял под ружьём, на заводе трудился год.
Они говорили: ты строишь Мечту - верь:
тебя мир и почёт найдут.
Почему же я должен за хлебом стоять и ждать,
когда пайку дадут?»
(«Брат, не подашь ли дайм?» Слова Йип Харбург,
музыка Горнея Харбург (1931) -
Песни времён Великой депрессии. Перевод автора.)
Общественное мнение в США, как и в России, быстро назвало три «Б», ответственные за произошедшее, - Банкиров, Брокеров, Бизнесменов. И, разумеется, правительство. «Они говорили...» - такое до боли знакомое для россиян «Они»…
И всё-таки Америка выстояла. В том числе и благодаря американским интеллектуалам-гуманитариям, которые при поддержке власти приняли в марте 1930 года, всего через 5 месяцев после биржевого краха, Кодекс производства кинематографической продукции ( The Motion Picture Production Code of 1930), или Код Хейса ( Hays Code ).
Принятый документ начинался словами:
«Производители кинофильмов осознают высокое доверие, которое оказывается им людьми во всём мире, что сделало кино универсальной формой досуга. Они осознают свою ответственность перед публикой как из-за этого доверия, так и потому, что развлечения и искусство оказывают большое влияние на жизнь наций. Таким образом, они понимают, что кино, даже рассматриваемое просто как развлечение, без явной учебной или пропагандистской цели, непосредственно ответственно за духовный и моральный прогресс, за более высокий тип общественной жизни, за формирование правильного мышления. В ходе стремительного перехода от немого к звуковому кино они осознали необходимость и возможность подписания Соглашения, чтобы управлять производством звуковых фильмов и ещё раз подтвердить свою ответственность перед обществом».
Документ жёстко ограничивал способы демонстрации насилия, запрещал изображать преступления так, чтобы они могли быть воспроизведены, регламентировал любые проявления сексуальности, вплоть до танцевальных номеров и характера одежды и многое другое. И наконец, кодекс запрещал показывать любовные отношения между белыми и афроамериканцами.
А как же знаменитая «Первая поправка к Конституции», гарантирующая свободу слова и которую сегодня в России «демократы» суют в нос каждому, кто пытается остановить наркотически-порнографический беспредел «литераторов» ширяновского разлива или откровенную пропаганду чеченского сепаратизма, которые ведут некоторые псевдодемократические издания? Как вообще такой «антидемократический» кодекс мог быть принят, да ещё добровольно, да ещё работать десятилетия в демократической стране? Ведь, казалось бы, любой желающий пропихнуть на экран порнографию, или натуралистическую сцену убийства, или просто поведать о любви чёрного парня и белой девушки мог обратиться в суд и добиться признания кодекса незаконным? Какая уж тут демократия? Какая «свобода слова»? Полная победа «реакционных сил»! Однако в самой демократической стране мира антидемократический кодекс был принят и благополучно проработал до 1968 года.
Это ли не парадокс?
Нет парадокса. Здесь предельно чётко прослеживается, «цивилизационный», по выражению Лидии Шевцовой, разрыв между Россией и США. Причём цивилизационный разрыв прежде всего в части «цивилизованности» российской «интеллигенции» и её американского аналога - сообщества интеллектуалов-профессионалов.
Американские интеллектуалы в любой области - инженеры.
Они обладают здравым смыслом и ответственностью, исходят из реалий и умеют принимать решения. Поэтому в критический момент американские профессионалы поняли, что на какое-то, как мы видим весьма длительное, время они ради сохранения страны ДОЛЖНЫ «наступить на горло собственной песни» и убрать с экранов всё, что может расшатать ситуацию, что может спровоцировать людей и увеличить и без того высокий уровень стресса в обществе.
Вот оно - слово, категорически незнакомое российской «интеллигенции»: Ответственность.
Ответственность перед публикой, ответственность перед обществом. Ответственность за социальный мир, за свою - заметьте: свою! - страну.
Россия сегодня не в лучшем состоянии. Чтобы стать нормальной, ей надлежит преодолеть 5 связанных между собой кризисов:
1. Структурный кризис: недоразвитость национального производства потребительских товаров и услуг делает российскую экономику инфляционно-неустойчивой, невосприимчивой к инвестициям и ставит её на грань колониальной зависимости от более развитых стран. Любая попытка инвестировать в отрасли, не производящие потребительские товары и услуги, приведёт только к инфляции, так же как и любое увеличение выплат массовым группам населения - от пенсионеров до милиционеров.
2. Демографический кризис: Россия вымирает и стареет. Для компенсации демографических потерь Россия должна принимать не менее 700 тысяч иммигрантов в год. Как обеспечить их обустройство? Как предотвратить их наплыв в и так густонаселённые районы? Как стимулировать специфическую занятость в сфере услуг и мелком бизнесе? Откуда иммигрантов брать?
3. Моральный кризис. Коррупция и воровство в России вовсе не прерогатива власти. Власть подвержена им меньше, чем остальная масса народа, для которого воровство стало нормой жизни ещё в брежневские годы. Пьянство и наркомания уничтожают потенциально работоспособное население либо физически, либо морально. Российская «приблатнённая интеллигенция» старательно навязывает обществу уголовные стандарты поведения («крутизну») и не только обеспечивает соответствующую «профориентацию» молодёжи, но разрушает саму цивилизационную основу общества.
4. Кризис идентичности. Советский Союз, коммунистическая идея обеспечивали человеку возможность надэтнической и надрелигиозной идентификации. «Я же советский человек!» - мог сказать о себе, несмотря на все проблемы, и русский, и еврей, и кореец, и узбек. Сегодня надэтно-религиозной ступени идентификации в России не существует. Само название страны «Россия» - страна россов - в некотором смысле разжигает межнациональную рознь. Может ли татарин или чеченец идентифицировать себя в качестве русского или даже «россиянина» - что звучит убого даже для русского уха? Абсолютный абсурд - если говорить о сохранении России как целого - идея закрепления православия в качестве «ведущей религии». Это прямой путь к уничтожению России и сведению её в лучшем случае к Московии.
5. Кризис власти. Те, кто утверждает, что сегодня в России установился авторитаризм, безумцы. В России власть в значительной мере атомизирована, и управляющие сигналы, исходящие с верхних этажей власти, просто не достигают низа, с которым сталкивается основная масса народа. Восстановить тривиальную управляемость системы управления - в этом проблема. А не в том, как власть ослабить. Как система она и так бесконечно слаба.
Вот подлежащие решению задачи для российских интеллектуалов на сегодня. Скучно? Никакой поэзии? Да уж. Тут лозунгами и тостами «За всё хорошее!» не обойдёшься.
Тут нужен конкретный алгоритм того, как при тех ограниченных ресурсах и том состоянии общества, что имеются у страны в наличии, преодолеть эти кризисы.
Интеллектуалом в России может по праву считать себя тот, и только тот, кто сумеет найти конкретные ответы на эти конкретные вызовы, проделать скучную бухгалтерскую работу по сведению баланса ресурсов и результатов и, главное, реализовать это на практике.
А остальные - это так... «российская интеллигенция». Которая как бы есть. А как бы её и нет. По крайней мере в качестве части российского общества.