Дмитрий Казаков, «Чёрное знамя».
Какое-то время, в связи с некоторыми событиями мне было не до чтения, но вчера я, наконец, добил новую книгу Дмитрия Казакова «Чёрное знамя», о которой хочу сказать пару слов.
.
Нижегородец Дмитрий Казаков - известный писатель-фантаст, однако в моём понимании его книгам всегда не хватало глубины. Когда два года назад на первом «Петроглифе» он рассказал мне о своём новом произведении, стало понятно, что глубина на подходе (не иначе, занятия дайвингом начали приносить пользу). Наконец, после долгих мытарств, книга вышла в издательстве "Шико".
.
Сначала скажу о хорошем. Это определённо самое сильное произведение в сегодняшней творческой копилке Дмитрия Казакова. Серьёзный, очень трудный замысел - альтернативная история России начала XX века, в которой, вместо большевиков и эсеров, власть взяла фашистская партия, вдохновлённая идеей «евразийства» - псевдоисторического учения о единой культурной сущности России и Азии (чем-то подобным, только со знаком плюс, занимался Хольм Ван Зайчик). Не буду раскрывать все сюжетные ходы, скажу только, что в изложении Казакова сюжет не выглядит надуманным - всего два-три исторических допущения, и эта, довольно бредовая идея вполне себе обретает реальность.
.
Роман в большой степени хроникальный, документальный, в жанре альтернативной истории, который мне довольно близок. Очень порадовали отчётливые, хотя и совершенно ненавязчивые параллели с классикой отечественной фантастики (особенно с «Трудно быть богом» и «Обитаемым островом» Стругацких). Автору исключительно удачно удалось показать серость, безвыходность, какую-то давящую безысходность происходящего. Альтернативный, евразийский фашизм (не российский, не русский, а именно что евразийский) в изложении Казакова не коричневый, а именно какой-то серый. Герой, и так уже загнанный в угол, в конце пути понимает, что в этот угол он, во-первых, залез сам, а во-вторых, выхода из него нет, как ни крути. Болезненное это чувство преследует читателя на протяжении всего повествования и изрядно достаёт. Это довольно трудно вынести. Неудивительно, что в наше время, когда количество политических и социальных катаклизмов превысило все возможные пределы, никакое другое издательство не взялось издавать эту книгу - людям хочется светлого и высокого, надежды, веры и любви, а здесь герой мечется между смертью и предательством. Сочувствую Юре Иванову: эту книгу ему будет трудно продать. Но это то, что в среде фантастов принято называть «большой литературой». При этом, что самое интересное, книга получилась удивительно злободневной - достаточно сегодня включить телевизор, и в любой программе новостей вы увидите и дюжину живых иллюстраций к «Чёрному знамени», и все приёмы политической пропаганды, о которых по ходу действия непрерывно рассуждает главный герой.
.
Теперь о плохом. Наверное, потому что ожидания мои были несколько завышены, нет ничего удивительного в том, что они не оправдались. Я оценил количество затраченных автором сил и труда. Но я не скажу, что я в восторге: роман скучноват и затянут, и, хотя затрагивает серьёзные проблемы политического плана, не выделяется ни сюжетом, ни языком в такой степени, как он впечатляет объёмом исторических изысканий. Однако вздумай Дмитрий описывать деятельность репрессивного аппарата НКВД в СССР 37-го года, кремлёвские интриги и внутрипартийную грызню, получилось бы не хуже и не лучше - так же, а это я уже много раз читал. Это минус. В этом плане моделирование «евразийского фашизма» осталось для автора самоцелью, стилистическим упражнением. Упражнение это он проделал очень хорошо, можно сказать, блестяще. К такой бы игре да хороший счёт, но автор, по сути, играл сам с собой и выдал 0:0.
.
Отдельные языковые вывихи, стилистические недостатки и топорные фразы, пожалуй, оставим на совести редактора и корректора. А вот общую схематичность, картонность персонажей, когда один, появляясь по ходу сюжета, всё время только орёт, другой - рефлексует, третий - философствует, и больше ничего, я, пожалуй, поставлю автору в вину. Над этим надо работать.
.
История литературы в целом и фантастики в частности знает примеры, когда автор, выдавая «вал», всю жизнь скользит по накатанной плоскости, переставая двигаться вверх. Но знает она и примеры, когда количество внезапно переходит в качество (Сильверберг, Лимонов и другие), и перед нами появляется совершенно другой автор, имеющий с собой прошлым мало общего. Мне кажется, здесь именно такой случай. Обычно перед таким «квантовым скачком» в жизни человека происходят какие-то мощные, болезненные события внешнего и внутреннего плана, перемены, изменения, беды и трудности. Думаю, я знаю, что у Дмитрия произошло, благо, он мой давний и хороший друг. Очень хорошо, что он сумел, смог переплавить свои внутренние драмы в новое творчество. Это трудно, но хорошо, ибо выход наверх всегда через боль.
.
Книга острая, болезненная, неожиданно злободневная (и вообще, неожиданная), но очень трудная для читателя, привыкшего к развлекательному чтиву. Настоящий привет из прошлого, когда литература ещё была литературой и заставляла людей думать.
.
Очень своевременная книга. Всячески рекомендую.
*
(с) Дмитрий Скирюк