Вадим
Задумалась над одним комментарием, полученным недавно на рассказ о девушке, принявшей решение как можно быстрее и с наименьшими потерями устроить свою эмигрантскую судьбу. Рассказ здесь.
Цитата: «…НЕ ЛЮБЛЮ читать про нелюдей, когда рядом нет людей. Таких серых экземпляров и так вокруг полно…»
Выражаю огромную благодарность комментатору за высказанное мнение! ))
Поразмыслила и пришла к выводу: и я, и муж мой, и практически все люди, повстречавшиеся на пути, так или иначе поступались своими принципами, предавали, изменяли, совершали непорядочные, с общепринятой точки зрения, действия. Ничего не поделаешь…, правда о азюлянтах (политических беженцах) горькая, некрасивая, неприятная. Но из песни слов не выкинешь. И в связи с размышлениями о «нелюдях», вспомнилась мне одна история о людях, которые вроде друг друга не предали, не бросили, никто никому не изменил, ничем не поступился. Они вместе смиренно ждали своей участи...
История длинная, и чтобы не утомлять вас, буду размещать её частями.
Вадим. Часть 1
Они когда-то жили в Риге. Обычная молодая советская семья: муж, жена и двое сыновей. Он работал в милиции, она - на одном из предприятий оборонной промышленности. И кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба этой семьи, если бы Советский Союз не развалился, или, если бы после развала страны они приняли совсем другое решение. Кто знает…
Но случилось то, что случилось. В 1991 году Латвия стала независимым государством, и вскоре русским напомнили о том, что они здесь оккупанты. Глава семьи был уволен с работы. Теперь служить в органах могли только латыши. Наступило время безденежья, унижений и переживаний за будущее детей. На получение гражданства Латвии надежды не было. Русские начали покидать Ригу. Уезжали кто куда: кто в Россию, кто - в дальнее зарубежье.
Супруги тоже задумались о поиске пристанища. Наступил 1992 год - лихое время разрухи и разгула криминала, поэтому вариант переезда в Россию не рассматривали. Размышляли долго, мучительно и, наконец, решили попытать счастья в благополучной европейской стране. Жребий пал на Германию.
Приехав в Гамбург, попросили политического убежища и очень надеялись, что власти Германии помогут им обрести покой и стабильность существования. А самое главное - дети! Многие люди и сегодня объясняют своё решение эмигрировать именно заботой о будущем детей. Вот и они были уверены: сыновья непременно добьются успеха и будут счастливы. О своих амбициях не думали, лишь бы мальчишки росли в цивилизованной стране, где соблюдаются законы, где нет места коррупции и бандитизму. Мужчина даже написал письмо немецким властям с просьбой отнестись к ним по-человечески и заверил, что они с женой в долгу не останутся: будут трудиться на благо новой Родины, не покладая рук, и воспитают своих детей достойными гражданами Германии.
После нескольких месяцев жизни в каюте корабля, где располагалось общежитие для политических беженцев, семье выделили маленькую однокомнатную квартиру. Они были и этому рады! Приготовились терпеть бытовые неудобства, браться за любую работу и надеялись, что вот-вот у них начнется новая жизнь. Только разрешение на работу не получили. Ну, что же, на свой страх и риск стали перебиваться случайными заработками, как и многие другие в подобном положении.
Вскоре старший сын Вадим пошел в первый класс. Мальчик прилежно учился, быстро освоил немецкий язык, занимался в музыкальной студии по классу фортепиано. Его младший брат с удовольствием ходил в детский сад. Родители старалась изо всех сил, чтобы дети интегрировались в Германии как можно быстрее. Сами усиленно учили язык и с сыновьями старались общаться дома только по-немецки. Единственное, что омрачало существование, это необходимость скрывать от новых знакомых и товарищей сыновей свое положение азюлянтов. Правду скрывали и от самих детей, не хотели, чтобы мальчики чувствовали себя в чем-либо ущербными.
Так и жили несколько лет в тревожном ожидании решения своей дальнейшей судьбы, оставаясь иностранцами в чужой стране, лицами без гражданства, людьми второго сорта. Как когда-то в Риге…
Гром грянул в 1995 году. Им было отказано в убежище. Правда, куда отправлять семью власти Германии не знали: Латвия и Россия отказались принять людей, не имеющих гражданства.
Семье был предоставлен «дульдунг» (допущение), и с этого момента надежда на счастливое будущее пошатнулась. Начались мытарства по инстанциям. Практически еженедельно им приходилось с раннего утра занимать очередь в гамбургское управление по делам мигрантов и беженцев. К открытию собиралась огромная толпа собратьев по несчастью, здание управления брали штурмом. Важно было получить заветный номерок. Он был гарантией на аудиенцию с начальством и призрачной надеждой.
Если номерка не доставалось, приходилось повторять попытку на следующее утро. Самое ужасное заключалось в том, что они никогда не знали заранее, на какой срок им позволят еще остаться: на неделю, две, месяц или полгода. Это решалось только в момент получения заветного штампа. Чем объясняли такое положение вещей немецкие власти? Да только тем, что беженцы, быть может, заранее соберут свои пожитки, будут морально готовы в любой момент покинуть страну и с полной серьезностью и ответственностью отнесутся к вопросу о возможной депортации.
Вадим. Продолжение
Вадим. Заключительная часть
Цитата: «…НЕ ЛЮБЛЮ читать про нелюдей, когда рядом нет людей. Таких серых экземпляров и так вокруг полно…»
Выражаю огромную благодарность комментатору за высказанное мнение! ))
Поразмыслила и пришла к выводу: и я, и муж мой, и практически все люди, повстречавшиеся на пути, так или иначе поступались своими принципами, предавали, изменяли, совершали непорядочные, с общепринятой точки зрения, действия. Ничего не поделаешь…, правда о азюлянтах (политических беженцах) горькая, некрасивая, неприятная. Но из песни слов не выкинешь. И в связи с размышлениями о «нелюдях», вспомнилась мне одна история о людях, которые вроде друг друга не предали, не бросили, никто никому не изменил, ничем не поступился. Они вместе смиренно ждали своей участи...
История длинная, и чтобы не утомлять вас, буду размещать её частями.
Вадим. Часть 1
Они когда-то жили в Риге. Обычная молодая советская семья: муж, жена и двое сыновей. Он работал в милиции, она - на одном из предприятий оборонной промышленности. И кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба этой семьи, если бы Советский Союз не развалился, или, если бы после развала страны они приняли совсем другое решение. Кто знает…
Но случилось то, что случилось. В 1991 году Латвия стала независимым государством, и вскоре русским напомнили о том, что они здесь оккупанты. Глава семьи был уволен с работы. Теперь служить в органах могли только латыши. Наступило время безденежья, унижений и переживаний за будущее детей. На получение гражданства Латвии надежды не было. Русские начали покидать Ригу. Уезжали кто куда: кто в Россию, кто - в дальнее зарубежье.
Супруги тоже задумались о поиске пристанища. Наступил 1992 год - лихое время разрухи и разгула криминала, поэтому вариант переезда в Россию не рассматривали. Размышляли долго, мучительно и, наконец, решили попытать счастья в благополучной европейской стране. Жребий пал на Германию.
Приехав в Гамбург, попросили политического убежища и очень надеялись, что власти Германии помогут им обрести покой и стабильность существования. А самое главное - дети! Многие люди и сегодня объясняют своё решение эмигрировать именно заботой о будущем детей. Вот и они были уверены: сыновья непременно добьются успеха и будут счастливы. О своих амбициях не думали, лишь бы мальчишки росли в цивилизованной стране, где соблюдаются законы, где нет места коррупции и бандитизму. Мужчина даже написал письмо немецким властям с просьбой отнестись к ним по-человечески и заверил, что они с женой в долгу не останутся: будут трудиться на благо новой Родины, не покладая рук, и воспитают своих детей достойными гражданами Германии.
После нескольких месяцев жизни в каюте корабля, где располагалось общежитие для политических беженцев, семье выделили маленькую однокомнатную квартиру. Они были и этому рады! Приготовились терпеть бытовые неудобства, браться за любую работу и надеялись, что вот-вот у них начнется новая жизнь. Только разрешение на работу не получили. Ну, что же, на свой страх и риск стали перебиваться случайными заработками, как и многие другие в подобном положении.
Вскоре старший сын Вадим пошел в первый класс. Мальчик прилежно учился, быстро освоил немецкий язык, занимался в музыкальной студии по классу фортепиано. Его младший брат с удовольствием ходил в детский сад. Родители старалась изо всех сил, чтобы дети интегрировались в Германии как можно быстрее. Сами усиленно учили язык и с сыновьями старались общаться дома только по-немецки. Единственное, что омрачало существование, это необходимость скрывать от новых знакомых и товарищей сыновей свое положение азюлянтов. Правду скрывали и от самих детей, не хотели, чтобы мальчики чувствовали себя в чем-либо ущербными.
Так и жили несколько лет в тревожном ожидании решения своей дальнейшей судьбы, оставаясь иностранцами в чужой стране, лицами без гражданства, людьми второго сорта. Как когда-то в Риге…
Гром грянул в 1995 году. Им было отказано в убежище. Правда, куда отправлять семью власти Германии не знали: Латвия и Россия отказались принять людей, не имеющих гражданства.
Семье был предоставлен «дульдунг» (допущение), и с этого момента надежда на счастливое будущее пошатнулась. Начались мытарства по инстанциям. Практически еженедельно им приходилось с раннего утра занимать очередь в гамбургское управление по делам мигрантов и беженцев. К открытию собиралась огромная толпа собратьев по несчастью, здание управления брали штурмом. Важно было получить заветный номерок. Он был гарантией на аудиенцию с начальством и призрачной надеждой.
Если номерка не доставалось, приходилось повторять попытку на следующее утро. Самое ужасное заключалось в том, что они никогда не знали заранее, на какой срок им позволят еще остаться: на неделю, две, месяц или полгода. Это решалось только в момент получения заветного штампа. Чем объясняли такое положение вещей немецкие власти? Да только тем, что беженцы, быть может, заранее соберут свои пожитки, будут морально готовы в любой момент покинуть страну и с полной серьезностью и ответственностью отнесутся к вопросу о возможной депортации.
Вадим. Продолжение
Вадим. Заключительная часть