Снеговик
Мир набросился на копирайтера Саню Сенькина в виде сугроба и со спины. Ступеньки у подъезда были не праздничные, но с сюрпризом, в понимании ступенек. Даже лёжа Саня не переставал соображать, ничего себе новый год начался, мало того, что пересобачился со всей гурьбой, что затеяли совместное празднование, потому как там, где больше трёх - умных уже слишком много. Ещё и валяюсь с утра у собственного подъезда. Не смотря на сопротивление спинного мозга мысли в голове елозили в привычном алгоритме, надо вставать, лучше умереть стоя, чем жить
на коленях у аллы пугачёвой. Саня поднял бурную голову, на него смотрел снеговик. По-обычному кривой, но его выгодно отличало от других настоящая, чистенькая и даже аппетитная морковка вместо носа. А ещё детское жёлтое ведёрко на голове вверх дном, в смысле, наоборот оно стояло дном вниз. Саня сел и погрозил неведомому стилисту, снеговик, который пережил новогоднюю ночь, имеет право на диалог. Скажи мне, товарищ, Саня попытался подняться с помощью рук, почему люди такие идиоты, почему никто ни черта не понимает, а если понимает, то не делает, а если делает то не то. Разве нельзя чтоб все думали и чувствовали, так как, к примеру, я, а? Мимика снеговика позволяла предположить любую реакцию. Эх, ты и Саня неожиданно для себя вырвал у него морковку и откусил её. Хотел было ещё и ведро вернуть в классическое положение, но внутри нашлась драная картонка с нацарапанным «пусть так и будет». Поаплодировав юмору местных дизайнеров, Саня попытался сыграть на домофоне собачий вальс.
Саня Сенькин проснулся от шебуршащей в голове тишины. Подозрительной, как одинокая, украшенная газетами, новогодняя ёлка в лифте. Вроде ничего не предвещало ничего, но в квартире пахло хрусталём. Первое января никогда и никому ещё ничего не предвещало, да и первый день нового года для многих далеко не первого января. Даже в похмелье Сенькин оставался профессионалом и подумал: дайте мне точку опоры и я перевернусь на другой бок. Он хотел было уже осторожно сменить позицию бревна на позу эмбриона, но тут ляпис трубецкой заорал телефоном: Саня, ищи ветер, Саня ищи гром. Значит свои, не глядя, потянулся. Из трубки раздался его голос: Что, дрыхнешь? А люди-то уже ловят! Килограмм выходных, ты чё, погнали, смотаемся на Сенькин Полой, окушка погоняем!
- Ты кто? - спросил Саня у себя.
- Санёк из маркетинга, что перенедобрал вчера? Давай подтягивайся, Сашка-Открывашка уже мотыля взял, прошлогодний, правда, впрочем, как и всё сегодня. Сейчас будет резюме, подумал Саня.
- Мотыль в отличии от нас не мыслит, но всё равно существует, - резюмировал Шурик. Короче, на созвоне, подумал Саня. «Короче, на созвоне», закончил Шурик.
Стало нужно срочно выпить чего-нибудь покрепче своих мыслей. Когда боишься думать, надо действовать. Хотя бы желудком. В холодильнике нашлись полбутылки обнадеживающего напитка «Александровский рубеж». Он такую не помнил и даже не хотел помнить. Но любая водка свое дело знает и, что главнее - делает. Через пару минут и сигарету Сане даже захотелось узнать побольше об этом мире. С телевизором, как и с первой женой, у него не сложилось, а комп, недавно впервые в жизни отведал одновременно кофе и инфаркт. Телефон, подумалось успокаивающе.
В телефонной книжке высветилось: Сашуля, Санёк-сантар, Сашечка, Санечка, Сашок, Хор Александрова, Сандро из Ч. Он машинально нажал на Санта-Клауса.
- Александр Второй у аппарата и если ты Сенькин отзваниваешься по какой-то ерунде, считай, что ты уволен с удивительными извращениями.
- Александр Второй, это Сан-Саныч что ли, - впервые в жизни Саня мямлил.
- Присваиваю тебе орден идиота первой степени, и можешь считать себя полным кавалером…
- Умоляю, не продолжайте.
- Чтобы начальство молчало, должны говорить музы. Или хотя бы расти выручка. Не умеешь сам работать научись заставлять другого. Клиент прав пока он платёжеспособен…
Саня отрубился, сунул телефон под подушку и выскочил на балкон. Если он сошёл с ума, это ещё куда ни шло, но если только весь остальной мир, это уже жутковато.
На него смотрел билборд «Сани оптом. Берегите мягкое место, может это лучшее что у вас есть». Кругом были припаркованы только SsangYong, на который он присматривался последние два месяца. Саня метнулся обратно в квартиру и добил «Александровский рубеж». Стало тепло и страшно.
Из-под подушки позвали: «Александра, Александра…нам с тобою…стали мы» За некоторые рингтоны можно расстреливать. Отвечать было не весело, но высветилось заманчивое - Шурочка. Существование в этом мире женщин как-то успокаивало.
- Санечкин, дорогой, у меня в доме ни мартини красивого, ни мужика вкусного. Ты же понимаешь, что мы в ответе за тех, кого приковали и двух одинаковых мужиков, как двух одинаковых снеговиков не бывает…
Снеговик! Саню осенило, и он ломанулся на улицу в чём мать его не рожала. В лифте шарахнулся от свежей надписи: Саня, ты мусор не забыл? Снеговик как будто подрос и красовался уже в полосатом шарфике и с одной заледеневшей варежкой. Саня пошарил по карманам, передумал насчёт сигарет, нашёл задрипанный леденец и сунул его снеговику. Суетливо залепил с боку следы собачьей писанины, поправил шарфик.
Заглянул в ведро, картонка была на месте, но нацарапано было другое: «морковку верни».
Многие не верят в человека способного первого января найти морковку. И зря не верят. Люди вообще зря не верят во всякую ерунду.
на коленях у аллы пугачёвой. Саня поднял бурную голову, на него смотрел снеговик. По-обычному кривой, но его выгодно отличало от других настоящая, чистенькая и даже аппетитная морковка вместо носа. А ещё детское жёлтое ведёрко на голове вверх дном, в смысле, наоборот оно стояло дном вниз. Саня сел и погрозил неведомому стилисту, снеговик, который пережил новогоднюю ночь, имеет право на диалог. Скажи мне, товарищ, Саня попытался подняться с помощью рук, почему люди такие идиоты, почему никто ни черта не понимает, а если понимает, то не делает, а если делает то не то. Разве нельзя чтоб все думали и чувствовали, так как, к примеру, я, а? Мимика снеговика позволяла предположить любую реакцию. Эх, ты и Саня неожиданно для себя вырвал у него морковку и откусил её. Хотел было ещё и ведро вернуть в классическое положение, но внутри нашлась драная картонка с нацарапанным «пусть так и будет». Поаплодировав юмору местных дизайнеров, Саня попытался сыграть на домофоне собачий вальс.
Саня Сенькин проснулся от шебуршащей в голове тишины. Подозрительной, как одинокая, украшенная газетами, новогодняя ёлка в лифте. Вроде ничего не предвещало ничего, но в квартире пахло хрусталём. Первое января никогда и никому ещё ничего не предвещало, да и первый день нового года для многих далеко не первого января. Даже в похмелье Сенькин оставался профессионалом и подумал: дайте мне точку опоры и я перевернусь на другой бок. Он хотел было уже осторожно сменить позицию бревна на позу эмбриона, но тут ляпис трубецкой заорал телефоном: Саня, ищи ветер, Саня ищи гром. Значит свои, не глядя, потянулся. Из трубки раздался его голос: Что, дрыхнешь? А люди-то уже ловят! Килограмм выходных, ты чё, погнали, смотаемся на Сенькин Полой, окушка погоняем!
- Ты кто? - спросил Саня у себя.
- Санёк из маркетинга, что перенедобрал вчера? Давай подтягивайся, Сашка-Открывашка уже мотыля взял, прошлогодний, правда, впрочем, как и всё сегодня. Сейчас будет резюме, подумал Саня.
- Мотыль в отличии от нас не мыслит, но всё равно существует, - резюмировал Шурик. Короче, на созвоне, подумал Саня. «Короче, на созвоне», закончил Шурик.
Стало нужно срочно выпить чего-нибудь покрепче своих мыслей. Когда боишься думать, надо действовать. Хотя бы желудком. В холодильнике нашлись полбутылки обнадеживающего напитка «Александровский рубеж». Он такую не помнил и даже не хотел помнить. Но любая водка свое дело знает и, что главнее - делает. Через пару минут и сигарету Сане даже захотелось узнать побольше об этом мире. С телевизором, как и с первой женой, у него не сложилось, а комп, недавно впервые в жизни отведал одновременно кофе и инфаркт. Телефон, подумалось успокаивающе.
В телефонной книжке высветилось: Сашуля, Санёк-сантар, Сашечка, Санечка, Сашок, Хор Александрова, Сандро из Ч. Он машинально нажал на Санта-Клауса.
- Александр Второй у аппарата и если ты Сенькин отзваниваешься по какой-то ерунде, считай, что ты уволен с удивительными извращениями.
- Александр Второй, это Сан-Саныч что ли, - впервые в жизни Саня мямлил.
- Присваиваю тебе орден идиота первой степени, и можешь считать себя полным кавалером…
- Умоляю, не продолжайте.
- Чтобы начальство молчало, должны говорить музы. Или хотя бы расти выручка. Не умеешь сам работать научись заставлять другого. Клиент прав пока он платёжеспособен…
Саня отрубился, сунул телефон под подушку и выскочил на балкон. Если он сошёл с ума, это ещё куда ни шло, но если только весь остальной мир, это уже жутковато.
На него смотрел билборд «Сани оптом. Берегите мягкое место, может это лучшее что у вас есть». Кругом были припаркованы только SsangYong, на который он присматривался последние два месяца. Саня метнулся обратно в квартиру и добил «Александровский рубеж». Стало тепло и страшно.
Из-под подушки позвали: «Александра, Александра…нам с тобою…стали мы» За некоторые рингтоны можно расстреливать. Отвечать было не весело, но высветилось заманчивое - Шурочка. Существование в этом мире женщин как-то успокаивало.
- Санечкин, дорогой, у меня в доме ни мартини красивого, ни мужика вкусного. Ты же понимаешь, что мы в ответе за тех, кого приковали и двух одинаковых мужиков, как двух одинаковых снеговиков не бывает…
Снеговик! Саню осенило, и он ломанулся на улицу в чём мать его не рожала. В лифте шарахнулся от свежей надписи: Саня, ты мусор не забыл? Снеговик как будто подрос и красовался уже в полосатом шарфике и с одной заледеневшей варежкой. Саня пошарил по карманам, передумал насчёт сигарет, нашёл задрипанный леденец и сунул его снеговику. Суетливо залепил с боку следы собачьей писанины, поправил шарфик.
Заглянул в ведро, картонка была на месте, но нацарапано было другое: «морковку верни».
Многие не верят в человека способного первого января найти морковку. И зря не верят. Люди вообще зря не верят во всякую ерунду.